Гомеостаз

      Стоило только Рону сесть на стул рядом с её койкой и покончить с приветственными формальностями, как она пытливо уставилась на него.       — Ты занимаешься нашим делом?       — В составе команды, — он отвел взгляд, будто пытался соврать, но выходило это не слишком хорошо.       — И что вы выяснили? Мне ничего не говорят, и в газетах тишина.       — Ты знаешь, как Министерство относится к подобным новостям. Покушение на героиню войны…       — И убийство негероя, — неприязненно протянула она, раздраженная его тоном.       — Начнется истерия. Теории про то, что новое возвращение Воландеморта неминуемо, не утихли до сих пор.       — Не думаю, что они исчезнут в ближайшие лет пятьдесят.       — Так что официально мистер Снейп погиб, а ты пострадала из-за взрыва котла во время работы.       Наверное, на целую минуту воцарилась тишина. Почти сразу после пробуждения её перевели в одиночную палату, так что даже не было слышно шума от соседей.       — Опытный зельевар. Погиб от взрыва котла, — повторила она ледяным тоном.       — Как будто это что-то невозможное! Профессионалы своего дела частенько на работе и умирают.       — И что теперь? — голос резко сорвался на яростное шипение. — Ты пришел, чтобы сказать мне помалкивать и не мутить воду? А вы пока замнете дело?       — Нечего заминать, — Рон опять смотрел куда-то в сторону, будто его очень интересовали занавески на единственном в палате окне. — Дело раскрыто.       — Вы схватили этого ублюдка?       — Это сделала Нарцисса Малфой.       Она пораженно ахнула. Не то чтобы это воспринималось, как нечто невероятное. Если подумать, то урожденная Блэк, жена и мать Пожирателя вполне могла быть способна на подобный поступок. Но все же это было неожиданно. Северус говорил ей, что когда-то с миссис Малфой они практически дружили…       — Надеюсь, она уже в Азкабане?       — Нет, Гермиона. Она мертва. Покончила с собой ещё до того, как посылка добралась до Паучьего тупика. И призналась во всем в своей предсмертной записке.       Это, наверное, должно было принести ей какое-то мгновенное удовлетворение, но не принесло ничего. Сука даже результатом своих трудов не успела поинтересоваться и исключила всякую возможность мести.       — И чем занималась ваша рабочая группа все это время?       — Искали сообщников, которые помогли ей обстряпать дело. Нашли. И даже уже по-тихому впаяли сроки. Но они были мошенниками и ворами, не убийцами. Взялись за дело без лишних вопросов.       — В нынешние времена так сложно найти хорошую работу, — она скривилась.

* * *

      Выходки Северуса дали ей какую-то невразумительную надежду, но на что именно она рассчитывала, Гермиона и сама придумать не могла. По крайней мере ждать субботу, о которой он заикался, у неё не было никаких причин. Если бы Снейп хотел предметно поговорить, он мог бы сделать это в любое другое время, не оттягивая момент до выходных. Раньше заявляться к ней посреди ночи ему ничего не мешало, как минимум. Так что его внимание скорее расстроило её, чем наоборот. И настроение окончательно испортилось к той самой субботе — он так и продолжал игнорировать её. К тому же день начался с рабочего совещания, что тоже не добавило позитива.       — Профессор Макгонагалл? — вклинилась в сухую лекцию Минервы Беррес. — Я перебью вас на минуту, чтобы сделать объявление, если вы не против.       Макгонагалл явно была не в восторге от просьбы, судя по острому взгляду и поджатым губам. Но слово Мэган передала, перестав зачитывать скучающим присутствующим расписание всех экзаменов, с отдельными уточнениями для пятых и седьмых курсов. Необходимость этого, когда они могли просто ознакомиться с информацией в письменном виде, Гермиона не понимала, так что была совсем не против послушать Беррес. Болтать она умела, этого у неё было не отнять.       — Не думаю, что это для кого-то будет секретом, — усмехнулась Мэган, тут же перехватив инициативу, — но я покидаю пост профессора Защиты от Темных искусств в этом месяце. К сожалению, не смогу задержаться даже на июнь. Переводные экзамены я приму, но СОВ и ЖАБА студентам придется сдавать перед комиссией без моей поддержки.       — К чему такая спешка? — с интересом уточнил Флитвик.       Причины, по которым из школы исчезал очередной учитель Защиты, не всегда были какими-то особо интересными (и нет, гибелью работа не заканчивалась ещё ни разу, иначе Дамблдору было бы крайне сложно находить желающих принять эстафету), но всё же разговоры об этом разбавляли серые преподавательские будни. Насколько Гермиона знала, существовали даже некие прогнозы и, вероятно, ставки на них, но ей, новичку, в этом участвовать, конечно, не предлагали.       — Мистер Браун, европейский траволог, с которым меня познакомил профессор Слизнорт, — Мэган кивнула Горацию, — отправляется в экспедицию на Тибет в начале лета. Он любезно пригласил меня сопроводить его в путешествии.       — Предложение, от которого нельзя отказаться, — улыбнулась Помона, услышав наверняка знакомую ей фамилию. — Очень рада за вас.       — Спасибо, — Беррес тоже разулыбалась.       — Что-то ещё? — гораздо более недовольно продолжила Макгонагалл, желая продолжить совещание в штатном режиме.       — Вообще-то да. Если позволите, — раздался дребезжащий, видимо, от волнения голос из угла с диваном, на котором обычно никто не сидел.       Аргус Филч привстал с места, нервно поправляя сюртук. Он был тут с самого начала? Кажется, на нем её внимательность дала сбой.       — Я тоже вынужден покинуть рабочий коллектив, — уже более уверенно произнес он.       — Как же мы без вас, мистер Филч! — несколько чрезмерно драматично воскликнул Слизнорт.       Впрочем, трудолюбием Аргуса Гораций злоупотреблял точно так же, как и её, так что потерять такого удобного исполнителя ему было как минимум неудобно.       — Прошу извинить за это внезапное решение, — Филч, верно, уже поставил Дамблдора в известность и все согласовал, раз так твердо это заявлял, — но от этого предложения я отказаться тоже не мог.       — Вас пригласили на работу в «Серебряный котел»? — догадалась Гермиона.       — Да, мадам Фицрой.       Хоть она сама же и настаивала на том, чтобы Эрмий взял сына на работу в свою фирму, представить Хогвартс без Аргуса решительно не могла. Вот тебе и незначительное вмешательство в историю! Хотя, судя по всему, все складывалось весьма удачно и для Беррес, и для обоих Филчей.       День начал исправляться, как и настроение, но процесс прервала Макгонагалл, которая сразу после педсовета сообщила ей, что директор ждет «мадам Фицрой» в своем кабинете. А тот лишь поздоровался и пригласил её присесть, продолжив что-то быстро писать, что опять заставило Гермиону занервничать. Звучало странно, но, кажется, она впервые видела, как Дамблдор работал вот так, с бумагами за столом.       — Вам знакомо имя Мириам Лурье? — он так и не оторвался от пергамента, напомнив ей Северуса — тот тоже частенько совмещал два дела.       — Нет, сэр.       — Миссис Лурье провидица, но знаменита больше на континенте, чем в Великобритании.       — Я знаю только одну провидицу.       — Сивиллу Трелони, я полагаю.       — Да. Она может создавать впечатление мошенницы, да и сама считает, что мало на что способна, но ей действительно под силу предсказать будущее.       Даже Гермионе пришлось это признать, хотя сам концепт пророчеств ей все равно не казался достаточно надежным. Исполнится ли сказанное, если участники событий не узнают содержания сказанного? Да и под расплывчатые формулировки можно было подогнать что угодно.       — Я обсудил её в общих чертах со своим портретом, чтобы понять значимость мисс Трелони во временном смысле. И, исходя из этого, предполагаю, что новости у меня не самые приятные, как сами по себе, так и в долгосрочной перспективе, — он не стал дожидаться её реакции, выдерживая интригу, а сразу продолжил. — Мисс Трелони пропала несколько дней назад. И это, безусловно, можно было бы списать на случайность, но примерно в то же время исчезла и миссис Лурье.       — Воландеморт, — сказала она непроизвольно, даже не успев как следует осмыслить новость.       — Утверждать, что это сделал он, конечно, нельзя. Но, кто бы не похитил этих волшебниц, он, вероятно, понял, что что-то влияет на ход времени. Впрочем, возможно, его познания пока невелики, и провидиц он планирует использовать скорее как индикаторы, чувствительные к подобным нарушениям, чем как источник знаний о будущем, чтобы компенсировать полученный урон.       — Если они наплетут ему что-то… — на сей раз Гермиона не смогла оформить мысль из-за слишком большого количества возможных вариантов развития ситуации.       Учитывая, что Тёмный лорд не очень критично относился к предсказаниям, особенно, если они касались его — нарциссизм, как он есть, выйти из этого могло всё, что угодно. Получит ли он то самое пророчество, или оно будет звучать уже иначе, учитывая их с Роном влияние? С одной стороны, неопределенность пугала. С другой, опять втягивать во всё это Поттеров и Гарри, в частности, совершенно не хотелось. Да и по времени всё сильно не совпадало: Трелони должна была разболтаться об избранном только в восьмидесятом. Если это, конечно, вообще имело смысл для тех материй, в которые они так грубо вмешались.       И что они могли сделать, чтобы как-то исправить случившееся? Мерлин знает! Учитывая, что подобными вопросами Лорд мог заниматься единолично, не ставя в известность никого из своих слуг, вытащить Лурье и Трелони из его лап явно будет крайне затруднительно. Даже выяснить, где они находятся, не представлялось возможным. Не в подвале поместья Малфоев точно — те и так были под колпаком. У них даже провели обыск, хоть и не слишком тщательный, если верить недовольному уточнению Грюма.       Такое ужесточение мер, когда, казалось, Люциус уже смог избежать наказания, было не случайным. Мало того, что Крауч старший на волне атаки оборотней все же стал, как и предполагалось, главой Отдела магического правопорядка, что благоприятно воздействовало на ход расследования нападения на него же. Так ещё и взяли живьем другого Пожирателя — Трэверса, который пытался убить их с Кингсли во время операции «Семь Поттеров», если верить словам Бруствера, узнавшего его, и повстречался им с мальчиками на пути в Гринготтс перед ограблением. Собственно, Рон и помог схватить мерзавца, припомнив материалы его дела, с которыми он ознакомился в архиве, когда готовился к путешествию во времени. На счастье, хоть даты и сместились, сами преступные планы Воландеморта сильно не изменились — кое-какие приказы он до сих пор отдавал в соответствии с изначальной хронологией. А Грюм в кои-то веки остался ими, пришельцами из будущего, полностью доволен, получив возможность не казнить, а арестовать преступника.       Трэверс, конечно, молчал, готовый сесть в тюрьму за нападение на магглорожденного во славу Лорда. Но метку спрятать не мог. Тут тайный знак, там тайный знак, к Люциусу появилась куча неудобных вопросов, от которых было не прикрыться Империусом. И все связи Абраксаса не позволили ему оградить сына от Азкабана — его наконец-то отправили в камеру, как раз в соседи к Трэверсу. Заключенные, особенно ждущие решения суда по своему делу, часто болтали, и это, естественно, внимательно слушали — так пояснил ей Аластор. Рон, конечно, и так знал все эти приемчики авроров. Люциус и в зрелом возрасте особой смелостью не отличался, а сейчас и вовсе мог струхнуть, так что могло сработать, как надо.       В этот момент пригодился и Уилкис. Тело якобы случайно нашли магглы, и оно долго пролежало неопознанным в их морге, так что обнаружить какие-то магические следы на нем уже не представлялось возможным. Причиной смерти всё же признали отравление, но какую роль он сыграл в событиях в доме Розье следствию выяснить не удалось. Он равновероятно мог быть как агрессором, случайно вдохнувшим яд во время боя с Мальсибером (как это, собственно, и вышло у Рона), так и просто трусом, попытавшимся сбежать со смертельной вечеринки, но не преуспевшим. В общем-то они этой неопределенности и добивались. И знал о его судьбе что-нибудь Снейп и Воландеморт через него, было не так уж и важно. Нужно же было не раскрыть преступление, а подогреть интерес к ситуации, дополнительно указав общественности (и Визенгамоту), что Трэверс был прекрасно знаком с погибшими студентами, и все они знались с Люциусом, как со старшим товарищем.       Снейп тоже прекрасно вписывался во все эти взаимосвязи, но тут уж ничего было не поделать. Оставалось только надеяться, что отсутствие у него метки действительно сыграет положительную роль в будущем. К слову, останки Уилкиса отдали его родителям, так что в этом Северус и вовсе ошибся, предположив, что Лорд был заинтересован в них и планировал допросить. Неудивительно, он же не был частью ближнего круга и мог строить лишь косвенные предположения о случайно услышанном и увиденном.       В ту субботу, к слову, они со Снейпом не поговорили даже в рамках занятия. Когда она вышла от Дамблдора, Слизнорт уже подменил её, точнее, сам исполнил свои прямые обязанности и провел дополнительный урок. Северус только периодически смотрел на неё исподлобья, то ли с надеждой, то ли считая, что она не замечает. А Гермиона, сидя за кафедрой, занималась бумагами, которых под конец года нужно было заполнить целый ворох. Учитывая, что несколько студентов с факультета погибло, в отчетах появилась пара-тройка весьма неудобных пунктов, так что приходилось быть аккуратной в формулировках.       В воскресенье Слизнорт и вовсе сам пригласил её к Дамблдору, чтобы обсудить их профессиональные планы на будущий год. Мало того, что срок подходил — её контракт со школой заканчивался, так ещё и Беррес с Филчем взбаламутили воду. Впрочем, прежде чем тащить её к директору, Гораций даже спросил её мнение. Гермиона была совсем не удивлена возникшими у него идеями и, хоть не собиралась идти на поводу, спорить не стала. Все равно последнее слово было за Дамблдором, и тут он был в своем праве, как работодатель.       — Альбус, вы знаете, что я давно уже хочу сложить с себя полномочия. Думаю, что этот момент настал, — торжественно, но с ноткой грусти объявил Гораций. — Мадам Фицрой может принять как мои обязанности учителя, так и декана.       Не зря же он гонял её в обоих этих направлениях, навешивая задачи любой степени сложности. Даже обеспечил опытом преподавания, хоть и не самым честным путем. Правда, вряд ли он сделал это с целью впечатлить Дамблдора, скорее проверял для себя, чтобы рекомендовать её с чистым сердцем. Как бы Слизнорту не хотелось сбежать, все же на факультет он потратил слишком много времени и сил, чтобы просто бросить его на произвол судьбы на первого встречного. Хотя, когда на замену пришел Снейп, не то чтобы он долго раздумывал прежде чем уйти, так что и ей не стоило воспринимать его решение, как какое-то доказательство её высокого профессионализма.       — Конечно, я передам мадам Фицрой все свои наработки и помогу на первых порах, но, полагаю, она в любом случае прекрасно справится, — воодушевленно зачастил Гораций, пока директор сохранял молчание.       Вероятно, он обратился к Дамблдору с этим вопросом именно сейчас ещё и потому, что тот был занят в Визенгамоте и в принципе в Министерстве. Надеялся, что тот даст отмашку просто чтобы отвязаться, озабоченный другими проблемами? Вряд ли. Скорее рассчитывал, что директор будет не против взять на должность «своего человека» в эти неспокойные времена. Так сказать, укрепить свою власть в школе. То, что «мадам Фицрой» была лояльна начальству ещё и по идеологическим вопросам, наверное, даже лояльнее его самого, Слизнорт тоже, естественно, прекрасно понимал.       — Не хочу принижать заслуги мадам Фицрой, — все же сдержанно отозвался Дамблдор, — но вряд ли она сможет возглавить факультет на данном этапе. Как иностранке, ей нужно больше времени, чтобы влиться в новые условия и заработать авторитет среди студентов.       Да, именно это смущало Гермиону в предложении Слизнорта в первую очередь. Пусть её происхождение являлось лишь выдуманной легендой, но окружающие считали это правдой. Она не была «своей», как Гораций. Даже Снейп, несмотря на неопытность, начал работать в Хогвартсе, окончив свой же факультет и обладая определенной репутацией, что определенно добавило ему очков уважения среди студентов. Правда, всё равно не спасло от недосыпания и нервного тика (от счастья из-за работы с детьми и подростками, конечно же), судя по коротким ремаркам, которыми он описывал ей начало своей профессиональной деятельности. А кто она была такая?       Хуже того, Гермиона «своей» не являлась и, так сказать, внутренне, безотносительно общественной оценки. Хоть и родилась она в Великобритании и училась в Хогвартсе, но была магглорожденной и гриффиндоркой. Так что во внутренней чистокровной слизеринской кухне и сейчас, спустя более полугода работы, разбиралась весьма слабо, хорошо справляясь только с административными и какими-то общими вопросами. И чтобы вникнуть во все тонкости ей недостаточно было одобрения предшественника, но вряд ли Гораций будет что-то ей разжевывать, несмотря на его заверения.       Конечно, в целом, Гермиона не видела перспективу встать во главу факультета такой уж ужасной. Разберется, адаптируется. И никакие специфические порядки, царящие среди школьников, ей не помешают. Всё же большинство слизеринцев имели планы на жизнь отличные от идеи мирового господства. Вряд ли у неё возникнут какие-то проблемы с Адамом Блэром. И даже с Блэком и Краучем, серьезно относящимся к учебе при всей своей любви к Воландеморту. Но взваливать на себя столько обязанностей в сложившихся условиях, когда заботили её совсем другие вещи, было бы странно. При том, что параллельно ей придется ещё как-то справляться с временными аномалиями, которые вряд ли больше не дадут о себе знать. Бояться сказать лишнее слово — она же и знания из будущего в чисто учебном смысле могла случайно выдать, как это вышло с авторскими модификациями зелий Северуса. И прочая, и прочая.       Теперь, когда здесь был Рон, точнее, когда она узнала, что он тоже тут, а события начали разворачиваться с двойной скоростью, пока не критично, но заметно меняя направление течения, Гермиона предпочла бы находиться в центре событий. И участвовать в делах Ордена хотя бы косвенно. А не следить, чтобы первокурсники с её факультета не ввязывались в драки с гриффиндорцами (и, изредка, пуффендуйцами).       — Понимаю ваши опасения, Альбус, — мягко продолжил Слизнорт. — Но и вы меня поймите. Мне пора на покой.       — Боюсь, я вынужден просить вас задержаться ещё на год, Гораций. А на мадам Фицрой у меня, честно признаться, были иные планы. Я хотел предложить ей полностью заняться хозяйственными вопросами, раз уж мистер Филч покидает нас.       Он перевел на неё внимательный взгляд. Гермиона нахмурилась, но не недовольно, а задумчиво. Она размечталась уж было, что уволится и станет напарницей Рона, как в старые-добрые. Но раз Дамблдор хотел оставить её, так сказать, в публичном поле… Возможно даже, в качестве очевидной цели. Или попросту в отместку за то, что она поспособствовала уходу предыдущего завхоза, и к ежегодному квесту «найди нового учителя по Защите от Тёмных искусств» прибавился ещё один.       — Не то чтобы я была против заменить мистера Филча, сэр. Но считаю несправедливым настаивать на продолжении работы профессора Слизнорта, лишая его даже помощи ассистента.       — У вас есть какие-то встречные предложения?       — Мы ещё не обсуждали этот вопрос по понятным причинам, но я предложила бы кандидатуру Северуса Снейпа на должность профессора или его заместителя. Он проходит подготовку по предмету и показывает высокие результаты. Не знаю, есть ли у него желание преподавать, но в самом зельеварении он крайне заинтересован.       Она вежливо улыбнулась, а внутренне откровенно рассмеялась. Вот и протащила его, по крайней мере, попыталась на теплое место в обмен на секс. Воспользовалась своим положением, но, как честный человек, получив желаемое, решила Снейпу отплатить. В учителя через постель — заманчивая перспектива!       — Думаю, нужно для начала увидеть результаты ЖАБА мистера Снейпа, — выпалил Слизнорт, очевидно раздосадованный тем, как повернулся разговор.       — Бесспорно, — покивала Гермиона.       — Тогда я жду вашего вердикта, Гораций, — заключил Дамблдор. — И вашего ответа, мадам Фицрой.       И на этом их аудиенция с директором, по сути, закончилась. Но стоило им спуститься обратно в подземелья и оказаться в лаборатории, как Слизнорт накинулся на неё с уточняющими вопросами:       — Вы уверены, что это хорошая идея?       — Нет, — честно отозвалась она. — Не знаю даже, согласится ли сам мистер Снейп, мы ни разу не поднимали вопрос его дальнейшего трудоустройства.       — Его воззрения беспокоят меня.       — Меня тоже. Но, возможно, если предложить ему альтернативу…       Она не договорила, но Слизнорт понимающе покивал.       — Я сам обсужу с ним это, Мия, если вы не против.       — Конечно, Гораций.

* * *

      А потом Дамблдора избрали Верховным чародеем, и время опять сошло с ума. Видимо, это изменение в истории оказалось хронологически критичным, хотя директор и так возглавил бы Визенгамот, просто чуть позже. Гермиона заснула десятого мая и проснулась восемнадцатого. С утра пришлось тщательно делать вид, что совершенно ничего странного не происходит. Это давалось с трудом, учитывая, что у неё в голове так и всплывали сцены, как прибор Дамблдора ломается из-за такого серьезного скачка, похищенные предсказательницы впадают в глубокий транс, а весь Отдел тайн стоит на ушах.       Но выяснять, что произошло за потерянное время, чтобы не выглядеть сумасшедшей, не пришлось, этих дней вроде как… не было? По крайней мере, Северус принес ей журналы, как будто взял их на днях, а не почти полмесяца назад (и на сей раз даже не попытался прикоснуться и продолжил молчать). Слизнорт все ещё находился в расстроенных чувствах из-за позиции Дамблдора. А директору пришлось приложить усилия, чтобы осознать, что он не помнит, что происходило за последнюю неделю. Установка с золотым шнурком в этом вопросе совершенно ему не помогла. Более того, календарно даты значились, но, казалось, были наполнены просто незначительной рутиной, словно на всех них наложили мощный Обливиэйт с внушением. Вот только Рон подтвердил наблюдения, так что списать все на её сумасшествие не удалось. Дамблдора его личный вклад во временные парадоксы, естественно, нисколько не обрадовал, но отступать было некуда: Крауч уже начал активно протаскивать законы один другого хлеще, так что пришлось включатся в политическую жизнь всерьез.       Перво-наперво Дамблдор оспорил его предложение ужесточить меры против оборотней, чтобы не криминализировать их ещё больше. Мило. Вряд ли общество, жаждущее крови после всех этих атак, и сами оборотни, живущие в стае, восхитились такой заботой. Но люди, пострадавшие во время нападений, действительно нуждались в поддержке, а не ещё большей демонизации, тут спорить было сложно. И она послушала бы, как Дамблдор рассуждает на заседании о новой терапии, сглаживающей симптомы в полнолуние, когда как он точно знал, что та прекрасно работает.       Гермиона предположила бы, что его идея состояла в том, чтобы отвлечь правительство от более активных действий в правовом поле. Но задумка могла нести и полностью обратный смысл — растормошить его в нужном направлении. Ведь как инертность Министерства в важных вопросах, так и его радикальные решения редко шли им, Ордену и директору, на пользу. С одной стороны, многие люди при власти, включая актуального министра, не желали брать на себя ответственность и, к примеру, официально объявлять о начале войны, что тормозило борьбу с Тёмным лордом. Эту почетную обязанность и взвалил на себя Крауч. С другой, большинство высших чинов активно лоббировали свои интересы. Кто-то желал получить выгоду, проталкивая законы, сепарирующие магглорожденных, естественно, исключительно ради их блага и безопасности. Не понимая, что Воландеморт просто прожует их и выплюнет, подмяв всё под себя, если они продолжат так откровенно заигрывать с ним и его идеологией. Кто-то, как Абраксас, вполне сознательно приближал его царство. Закон, позволяющий аврорам применять Аваду на месте без суда и следствия, мог быть использован как против Пожирателей, так и против Ордена. Непонятные люди, действующие без разрешения Министерства… Трупы не расскажут, какой стороны они придерживались.       В любом случае правительство как обычно занималось какими-то частностями. Жизнь в Хогвартсе тоже замерла. Или побежала вперед семимильными шагами, тут как посмотреть. И дело было вовсе не во временных парадоксах, просто приближались экзамены. Так что практически все студенты, что находились в фокусе её внимания, сейчас экстренно зубрили упущенное и не тратили время на ерунду. По крайней мере, Мародёры и Лили никаких новых теорий о ней больше не строили и слежкой не занимались.       Снейпа, видимо, тоже сдерживала учеба, как он и предупреждал. В следующую же после провала во времени субботу он отнесся со своей серьезностью к своему зелью, а с ней едва ли перебросился парой слов. Но опять прикоснулся к ней, пока помогал убирать ингредиенты, на сей раз даже чуть лучше изобразив непринужденность. Они просто как будто случайно столкнулись у шкафа, сортируя банки на нужные полки, и стояли так близко, что ему достаточно было повернуть голову в сторону, чтобы поцеловать её в висок.       Наверное, ему было сложно сдерживаться даже в чисто физическом плане, чтобы он там не чувствовал к ней на эмоциональном уровне и уж тем более на сознательном. Всё же фантазировать в одиночестве, не имея опыта, чуть легче, чем отказываться от уже известного. Ей вот точно было трудно. Только сила воли и гордость удерживали её от того, чтобы самой не броситься ему на шею, не успев утрясти мировоззренческих вопросов. Покуражились и хватит, надо и головой иногда думать.       Но совсем ото всех своих поклонников Гермиона не избавилась. Грюм умудрился разбудить её, заявившись в замок уже после отбоя. Хотя она совершенно не удивилась его бестактности. После того, как её предыстория стала ему известна, они много общались в том плане, что он обычно сопровождал её при визитах в дом на улице Баркер и там поддерживал беседу, по крайней мере, с Роном. Не то чтобы, конечно, напряжение между ними куда-то испарилось, оба они держались довольно холодно, но хотя бы старались быть профессионалами, или что-то в этом роде. Так что у него вполне могло быть к ней срочное дело или новости от Рона, к примеру.       Правда, дела делами, а Гермиона собиралась высказать ему всё, что думает о его выборе времени для визита, просто чтобы он не расслаблялся. Если Аластор и мог позволить себе не спать неделями, она предпочитала высыпаться регулярно. Однако, присмотревшись получше, она придержала свои возмущения. Грюм был таким же взъерошенным, как и тогда, когда попал в Больничное крыло, но, кажется, хотя бы целым.       — Я зайду? — как-то бесцветно поинтересовался он, переминаясь на пороге.       Хотя вежливость с его стороны уж точно была не лишней, учитывая контекст их прошлой встречи в её комнатах.       — Конечно, Аластор, — Гермиона шагнула в сторону, пропуская его, но все же нервно запахнула халат поплотнее. — Что-то случилось?       Очевидно, что да, но её по тревоге никто не поднял: ни Дамблдор, ни Слизнорт, ни та же Помфри. Грюм тоже молчал, пока тщательно не закрыл за собой дверь, заставив её ещё больше разнервничаться.       — Беррес мертва, — он так и стоял к ней спиной.       — Что?       Гермиона опустила руки и развела их в сторону, не зная, что делать. В его голосе чувствовалась боль, но вряд ли броситься к нему с объятиями утешения было бы уместно даже в такой ситуации.       — Мы были в патруле и наткнулись на противника. Она прикрыла меня.       — Но как?.. Беррес же увольняется только через неделю, — она проспала ещё один временной сбой? — Аврорат…       — Аврорат тут не при чем. Я лично пригласил её сопроводить меня. Ей нужно было поговорить, мне нужен был напарник. Мистер Уизли отправился… следить за своими родителями или что-то в этом роде.       — Ты взял её на дело, касающееся Ордена? Пожирателей? — Гермиона поняла контекст и нагрубила, вспылив: — Аластор, чем ты думал?       Он все же развернулся к ней и выпрямился, расправив плечи, будто стоял перед судом.       — У меня была зацепка, касающаяся Кэрроу, это не могло подождать.       — Ты мог бы позвать меня.       — Альбус…       — Да к чёрту Альбуса! — эмоции вырвались наружу.       Хотя она даже не могла понять, почему так много чувствует. В самом деле, радоваться смерти Мэган было бы чересчур даже после всей этой грязи с её стороны. Это ведь, можно сказать, поспособствовало их со Снейпом сближению, так что не было однозначным злом. И они вроде как закопали топор войны, и… Но и всерьез скорбеть по ней ей тоже было бы странно. Они были друг другу буквально никем.       Просто всё это было так неправильно. Беррес же уже окончательно порвала с Аластором, нашла новую любовь и, возможно, работу, собиралась покинуть Великобританию и счастливо зажить где-нибудь в Европе, подальше от войны. Почему всё так вышло?