Гомеостаз

      Не было никаких правил, по которым появлялись бы призраки. Одни маги уходили бесследно, другие оставляли после себя потусторонний отпечаток без каких-либо внятных предпосылок. Конечно, исследователи всё равно пытались выявить закономерности. Кто-то утверждал, что в мире живых задерживались только души людей, которые совершили много зла и терзались виной. Или, наоборот, пострадали от чужих рук, к примеру, погибли насильственной смертью. Якобы сильные негативные чувства и удерживали мертвецов на земле, фигурально выражаясь. Звучало правдоподобно, но тому же профессору Бинсу, который продолжил работать, просто не заметив сам факт своей смерти, этот концепт совершенно не подходил.       Другие теоретики считали, что это событие было следствием волшебства, которое маг использовал в течение жизни. Результатом проклятий или темных ритуалов, а может, и обычного Ступефая. Вот так наложишь условно безобидное заклинание сотню раз и всё! Придется после смерти задержаться на этом свете. Проверить подобные предположения, естественно, не представлялось возможным. Чтобы выявить хоть какие-то корреляции, необходимо было бы следить за большой выборкой волшебников с ранней юности до смертного одра, ведя статистику использования ими всех возможных чар. Никто этим заниматься не спешил, но некоторых изыскателей спекулятивный характер рассуждений всё равно не останавливал. Они доводили идею до крайности и объявляли, что появление призрака — это своеобразное доказательство магической силы. Якобы только самые сильные волшебники могут получить шанс на вторую «жизнь» в посмертии. Это не выдерживало никакой критики даже на беглый критический взгляд.       Конечно же на парочке гипотез ничего не заканчивалось. Существовали ещё десятки различных предположений и откровенных бредней. Большинство из которых упиралось в вопрос, являлись ли призраки полноценными душами, застывшими в момент смерти, или представляли собой что-то вроде магического портрета — отголоска в вечности. Первый тезис часто сопровождался ещё и пространными рассуждениями о том, есть ли у магглов душа в принципе, раз после них никогда не остаются никакие духовные следы. Но это была уже совершенно другая тема.       Вся эта ненужная шелуха пронеслась в её голове, как определение из учебника в ответ на вопрос учителя. Видимо, просто сработала защитная реакция, как попытка переключиться на что-то более безопасное во время краткой передышки посреди боя. Хотя начавшееся после смерти Гарри и гибели от рук Невилла Нагайны трудно было назвать как-то иначе, чем бойня. Воландеморт отдал приказ казнить всех на месте без жалости. И вот сейчас они, немногие выжившие, стояли посреди разрушенного Большого зала полного трупов и смотрели на Тома Реддла и призрак Поттера, обвиняющего Лорда во лжи.       Ситуация действительно сложилась необычная, так как это заставило самого Воландеморта остановиться и опустить Старшую палочку. Он даже не успел среагировать на смерть Беллатрисы, как наверняка того хотел. А вместо гнева, судя по выражению обезображенного лица, испытывал что-то вроде торжества, увидев такое явное доказательство того, что его враг наконец-то действительно окончательно повержен. Впрочем, он мог как наслаждаться, так и попросту удивляться зрелищу, словно обычный человек. Часто ли призраки проявлялись буквально через полчаса после смерти?       Они, противники Тёмного лорда, тоже замерли. Никто не ожидал увидеть Гарри таким. Это деморализовало их, но не в смысле потери желания действовать, а по дословному значению. Молли ударила на долю секунды раньше других тем же очевидно темным проклятием, которым прикончила Лестрейндж. За свою дерзость она немедленно и поплатилась. Даже отвлекшийся Воландеморт все равно успел и защититься, и поразить саму Уизли, всё же отомстив за верную соратницу. Молли упала прямо рядом с Луной, не сумевшей отбиться от Беллатрисы чуть ранее.       Но тело ещё даже не успело коснуться пола, как в Воландеморта уже отправились сразу четыре Авады. Рон, Аберфорт Дамблдор, Кингсли и да, она тоже. Зеленый луч вылетел из её палочки, хотя она была серьезно не уверена, что ей хватит силы, чтобы создать полноценное Непростительное заклинание. Всё, что у неё имелось — чистая выкристаллизованная ненависть. Ни капли любви. Ни капли прощения. Ни капли жалости, о которой говорил Гарри.       Том прикрылся обломком стола и даже взлетел над полом, но кто-то из них всё же успел зацепить его. Тело упало навзничь, и хоть сражение за пределами Большого зала не прекратилось каким-то чудесным образом мгновенно само по себе, сразу стало как будто тише.

* * *

      — Филч докладывал Лорду конкретно обо мне? — уточнила Гермиона ещё один насущный вопрос, напрямую касающийся её безопасности.       — Судя по всему он мало распространялся конкретно о членах Ордена, больше рассказывал в целом об организации.       Возможно, Воландеморт и сам не спрашивал Эрмия о ком-то индивидуально, чтобы не давать «внештатному сотруднику» слишком много информации о своих интересах. В паранойе Тому тоже было не отказать, как и всем им.       — К тому же крайне сомнительно, что мистер Филч мог точно знать, что вы будете присутствовать на встрече, — уточнил Дамблдор.       — Это хорошо. Наверное. За что его можно привлечь?       — Уж не за предательство несуществующего объединения магов точно, — усмехнулся Дамблдор. — Но за заказное убийство вполне. Тут вся надежда на Аластора.       Да уж. Удачи Грюму всё это доказать и не подставить Орден. В его стремлении добиться справедливости Гермиона, конечно, не сомневалась, но вот судебной системе доверяла едва ли. Хотя сейчас на их стороне был скорый на расправу Крауч, так что, вероятно, в каком-то формате Филч всё же поплатится за свой выбор.       — Но во всём этом есть и положительная сторона для вас, — продолжил директор. — Думаю, теперь вы можете беспрепятственно связаться с мистером Снейпом.       Действительно, сейчас оспорить, что Северус не был причастен к нападению, не смог бы даже Аластор. А она, кажется, не являлась основной целью операции Пожирателей, так что тоже могла выдохнуть.       — Я использую школьную сову? — тут же активизировалась Гермиона.       — Конечно.       — Вы не против, если он зайдет за мной в Хогвартс с утра? — и, естественно, заберет её к себе. Два вопроса в одном.       Если Северус, конечно, свободен. И сегодня, и завтра были будние дни, так что, пойдя на поводу у чувств, он рисковал опоздать в аптеку. Куда он все же устроился на работу, если верить долетавшей до неё информации от того же Грюма. Естественно, Аластор следил за Снейпом, не доверяя ему, и знал такие детали. Час для визита она, впрочем, собиралась назначить очень ранний — где-то пять утра, чтобы и закончить свои дела, и уж точно избежать ситуации с неловкой встречей Северуса с Мародёрами у границы антитрансгрессионного барьера. Но рассчитывать всерьез, что они просто чмокнут друг друга в щечки и разбегутся по делам было бы глупо. Да и рабочий день Снейпа вполне мог начинаться в такую же рань — с зельями имелось много сложностей по срокам изготовления.       Но Гермиона всё равно прикинула план воссоединения в голове ещё до того, как Дамблдор кивнул, улыбнувшись. А Северус вернул сову с ответом, очевидно, так быстро, как только смог. Хотя, когда та долетела от Хогвартса до Коукворта, было уже довольно поздно, так что он мог уже спать. Не самое удобное время не помешало ему и с утра. Снейп стоял у ворот школы точно в условленный час. Они с ним не виделись, вроде, всего пару недель, а, казалось, что целую вечность. Поэтому, наверное, и молчали, как воды в рот набрали, стараясь не делать резких движений и не начать целоваться прямо на месте.       Все лишние мысли: и тревожные, и печальные, и просто разумные, покинули голову в тот же момент, когда она его увидела. Он наконец сменил школьную мантию на такую же черную и невзрачную, но больше подходящую «рабочему» статусу. А кожа на его пальцах стала как будто ещё грубее — Северус взял её за руку, чтобы трансгрессировать. Выдержки и благоразумия хватило только на то, чтобы добраться до спальни. Так и не проронив ни слова, они переместились в Паучий тупик, практически добежали до дома и поднялись на второй этаж. Там Гермиона всё же успела прокомментировать ситуацию, хихикнув:       — Новая кровать?       Но незамедлительно потеряла возможность говорить в принципе. И одежды тоже почти сразу лишилась, тут же испытав мебель на прочность, упав на спину. Покупка была удачная: ничего даже приглушенно не скрипнуло. Северус поразглядывал её пару секунд, бесстыдно раскрывшуюся в ожидании, но всё равно залившуюся краской, и присоединился к ней, подминая под себя, сразу спускаясь к шее, а потом и к груди. Кажется, к этому моменту он разгадал и запомнил все чувствительные точки на её теле. Вот уж действительно талантливый ученик!       Хоть она так скучала, что воспламенилась мгновенно, на стандартной программе и миссионерской позе он не остановился. И без того доведя практически до исступления ласками, Северус потянул её в сторону, приглашая перевернуться на живот. Гермиона охотно подчинилась, вцепившись в откинутое кое-как одеяло в предвкушении. Матрас в очередной раз беззвучно прогнулся, а она протяжно выдохнула, принимая его в себя. Он даже не приподнял её бедра, просто заставил чуть раздвинуть ноги и прижался к заднице пахом. Опять «контролирующая» поза, не подразумевающая возможность маневров для неё, но почему бы и нет?       Впрочем, она всё равно попыталась задрать голову, привстав на локти, просто от переизбытка ощущений, неосознанно. Но и это сделать Северус ей не позволил, тут же вернув её обратно на простыню, склонившись и упершись лбом в плечо. При этом, хотя ему всё равно приходилось балансировать на руках, чтобы было удобнее двигаться, он как-то умудрялся то и дело касаться груди, то ли для её, то ли для своего дополнительного удовольствия. Это было даже слишком приятно. Гермиона уткнулась носом в подушку, чувствуя, что готова кончить в самые короткие сроки. Ещё несколько фрикций…       Северус даже не подумал отстраниться, излившись в неё, так и оставшись лежать сверху. Тяжело, но так по-особенному приятно. Будто она принадлежит ему без остатка, будто он может защитить её от всего мира. Такая слабость, которую она хотела бы себе позволить.       — Я скучала, — наконец заговорила Гермиона, стараясь перевести дыхание и распластаться поудобнее.       В воздухе остро пахло сексом и спермой. Северус всё же чуть сполз с неё, ложась на бок, но так и прижимался всем телом, гладя спину, изучая изгибы позвоночника и мягкость ягодиц. Словно забыл её и теперь открывал заново.       — Я тоже.       — Прости, что заставила тебя понервничать, — практически повторила Гермиона смысл своего письма.       — Я не нервничал. Знал, у кого узнать, что происходит.       — У Дамблдора, — фыркнула она.       — Профессор помог мне связаться с тобой, да. Но подробности произошедшего, про то, что на месте погиб только Поттер, и Пожирателям пришлось в спешке уходить, я узнал у Люциуса.       — Он был среди напавших? — эта информация и откровенность Северуса заставили её слегка напрячься.       — Нет, не думаю, — расплывчато отозвался Снейп. — Он просто… всегда в курсе всего.       — Положение обязывает, — согласилась Гермиона, чувствуя, как он дышит, прижимаясь к её макушке.       Северус все ещё поддерживал связь с той стороной. Но хотя бы больше не молчал об этом и здраво оценивал их поступки.       — Что ещё Люциус говорит? — как бы между делом уточнила она.       — Хочешь получить у меня информацию и пересказать её профессору Дамблдору? — теперь его пальцы легко касались бока и выступающих бедренных косточек.       — Не то чтобы. Втягивать тебя во все эти игры… Но мне хотелось бы снизить вероятность своей смерти. И всех остальных, — упоминать Лили напрямую ей не хотелось. — Хотя, наверное, гибели Поттера ты даже рад, — всё же вырвалось у неё.       — Да, — тоже честно отозвался он, но сильнее вцепился в её бедро, видимо, ожидая осуждения. — Также могу сказать и про его шестерку, Петтигрю.       — Мне он тоже никогда не нравился. Такой склизкий, — бессердечно, но правда.       — Но если серьезно, я действительно могу тебе кое-что рассказать…       — Во сколько тебе надо быть на работе? — она перевела тему, не то чтобы имея желание что-то у него выпытывать.       Ведь ей действительно придется рассказать всю добытую информацию Дамблдору, а он уж точно не растеряется и возьмет Снейпа в оборот.       — В полседьмого, — явно сбился с мысли и замялся Северус.       — Ещё есть время. Отдыхай, я пока приготовлю завтрак.       Гермиона выпуталась из его захвата и встала, начав собирать одежду, валяющуюся на полу. В кармане мантии нашлась палочка, и дело пошло быстрее. Северус поймал в воздухе штаны, которые она отбросила ему заклинанием, и тоже поднялся.       — Вряд ли там есть продукты…       Обернувшись, она практически наткнулась на него и прижала лоб к до сих пор голой груди. Снейп обнял её, как-то нервно перебирая пальцами. Да, ей тоже хотелось бы задержаться в кровати на подольше, но Гермиона слишком хорошо понимала, что если они сейчас не остановятся, то он точно опоздает в аптеку.       — Что-нибудь придумаю, — с энтузиазмом отозвалась она, отстраняясь.       — Хорошо, — Северус неохотно отпустил её.       Гермиона не выдержала и надавила ему на шею, снова притягивая к себе и медленно целуя. Но всё же через пару минут она не без сожаления покинула спальню, заглянула на минутку в ванную, приводя себя окончательно в порядок, и действительно начала спускаться на первый этаж, чтобы похозяйничать на кухне. Находиться там ей приятнее со временем не стало, но тут стоило бы уже наконец пересмотреть свои взгляды. Да, у неё имелись плохие воспоминания, связанные с этим местом, но сейчас у неё был ещё и вполне себе живой Северус. Влюбленный в неё Северус. Важное уточнение. Пусть признался ей в чувствах он только раз и письменно, она всё же добилась того, чего хотела.       Лестница, в отличие от кровати, новее за эти пару недель не стала, так что неприятно скрипела. К тому же, хоть летнее солнце уже встало, здесь и в доме в целом царил полумрак, так что Гермиона старалась ступать аккуратнее, смотря куда ставит ноги. И подняла взгляд от пола только тогда, когда завернула за угол и вышла в более светлую гостиную.       Там, на потертом кресле, в котором, вероятно, раньше любил почитать газеты отец Северуса, вольготно и без какой-либо выраженной брезгливости расположился Воландеморт. Его внешность ожидаемо сильно отличалась от привычной для неё, но все же не узнать его с этими красными глазами и бледной кожей было бы сложно.       — Доброе утро, Гермиона, — Лорд первый нарушил молчание.       Тембр у него был приятный, несмотря на очевидную издевку. Впрочем, он и в полузмеином виде умудрялся говорить красиво, пока не срывался на гневное шипение.       Гермиона опомнилась и даже успела схватиться за палочку, выдав рефлекторный Ступефай, но Лорд не обратил на заклинание никакого внимания. Оно будто просто само по себе погасло, не достигнув его. А вот её древко отлетело куда-то в сторону, а саму её отшвырнуло назад в коридор. И тут же притянуло обратно в комнату, протащив ногами по ковру, но не дав упасть.       Он неторопливо встал, будто проявляя к ней уважение, и расправил складки свободной мантии. Высокий. Как-то она раньше не обращала на это внимания.       — Доброе утро, Том, — ответила Гермиона, дерзко и одновременно дергано.       Сложно было не испугаться, хотя она и пыталась поддерживать себя, представляя, что Воландеморт терпеливо ждал, когда они с Северусом закончат со всеми своими делами наверху. Том, в свою очередь, не вышел из себя, как она ожидала, и даже улыбнулся, жутко, но явно с удовольствием. Предплечья будто предупреждающе заныли.       — Рад, что мы наконец смогли увидеться, — продолжил Воландеморт, словно у них была назначена личная встреча.       — Вы искали меня? Извините, я не знала, — подыграла Гермиона, пытаясь прикинуть хоть какой-нибудь выход из ситуации, пока она не стала ещё хуже.       Но на самом деле сейчас её интересовал только один вопрос: Снейп был за неё или против? Его старшая версия поддерживала добрый десяток слоев лжи, этот Северус тоже уже был не так прост. Однако, признаться ей в любви, а потом ещё и переспать с ней прямо перед тем, как отдать Воландеморту… Ей всё ещё казалось, что на подобное циничное поведение он не способен, однако, надо было признать, что она слишком предвзята. Мысль про его предательство кольнула больнее, чем страх от перспективы пыток, которые Лорд, судя по всему, собирался устроить ей лично. Правда, после первого же Круциатуса это наверняка изменится.       — Надеюсь, вы окажетесь полезны, — Том с явным интересом разглядывал её.       — Зависит от того, что вы от меня хотите.       — То же, что и Дамблдор. Информацию.       Это звучало спокойно и почти дружелюбно, но по спине пробежал холодок. Конечно, что бы она не рассказала, Том убьет её просто для безопасности. Или, что ещё хуже, будет держать под рукой, на куда более коротком поводке, чем директор, если выяснит, насколько хорошо «мадам Фицрой» осведомлена о будущем, крестражах и прочих опасных вещах. А что-то из этого он точно узнает, пусть даже она выдержит физические мучения. Или, возможно, Лорд уже что-то знал, поэтому и пришел за ней лично. Хотя была вероятность, что все дело всё ещё было только в загадочном неуловимом враге, с которым, как возможно донес ему Снейп, она была как-то связана. Куда ни плюнь — неприятные темы.       Воландеморт смотрел на неё в упор, считывая реакции при помощи легилименции, но пока ещё не влезал в голову полноценно. Наверное, откладывал ментальное вмешательство на крайний случай, чтобы не разрушить её разум до того, как получит все ответы. Гермиона вытянулась и расправила плечи, пытаясь закрыть сознание всеми окклюменционными приемами, что были ей доступны. Надежды, что её защита окажется сильнее его талантов, было мало. Это сработает, только если Снейп серьезно переоценивал способности Тома, и на деле (или в этом времени) он окажется куда слабее Дамблдора.       Ничего дельного относительно плана побега на ум ей так и не пришло, а лестница, тем временем, опять заскрипела.       — Господин! — в комнату влетел Северус в наспех застегнутой рубашке.       Он быстро глянул на неё, но тут же склонил голову в почтительном жесте перед Лордом и перестал пытаться заправить полы сорочки под ремень. Искреннее равнодушие или подавленный ужас? Правда, в данный момент она в любом случае была резко против поддержки с его стороны. Даже если Северус продал её, ей, как она когда-то обещала ему, совершенно не хотелось смотреть, как он корчится от Круциатуса, сказав что-то наперекор Хозяину.       — Я не был готов к вашему визиту. Если бы вы предупредили меня… — аккуратно продолжил Снейп.       Так он по крайней мере не вызывал Лорда сейчас? Хорошо. Хорошо. Гермиона почувствовала, что с души упал камень, а сердце перестало мертветь от боли. Но, одновременно, происходящее стало вдруг ещё хуже. Одно дело обманывать её, а другое — Воландеморта. Если Северус пытался обвести его вокруг пальца, то лучше ему начать лебезить и пресмыкаться перед ним прямо сейчас. Так хотя бы он выживет.       — Если бы ты сообщил мне, что вы с мадам Фицрой продолжаете поддерживать связь, Северус, этой ситуации удалось бы избежать.       Да, даже если Снейп и не собирался торжественно вручить её Лорду в это прекрасное утро, очевидно, что она была предметом их обсуждений. И весьма подробных, если учесть, что Том знал её настоящее имя. А, главное, Северус не подвергался насильственной легилименции, а рассказывал ему все добровольно. Это было настолько на самом деле ожидаемо, что, при всем неприятии, не вызывало у неё ни капли удивления. Конечно же он не променял Воландеморта на неё, как только они познакомились. Оставалось надеяться, что он всё же серьезно изменил отношение к ней. И сделал это не только ради постельных утех.       Гермиона помалкивала, с одной стороны, не желая сказать что-то такое, что только усугубит ситуацию, а с другой, пытаясь дистанцироваться от Снейпа. Чёрт знает, была ли это правильная тактика, но по всей логике она должна была сейчас считать его полнейшей мразью и предателем. Насколько это было безопаснее для него? Будет ли Том в принципе использовать его в качестве рычага давления на неё? Гермиона тоже уставилась в пол, не пытаясь установить с Северусом зрительный контакт. И даже думала о нем нарочито неприязненно.       — Простите, мой Лорд. Мы с мадам Фицрой списались только накануне, все вышло внезапно.       — И ты продолжаешь мне лгать, мальчишка! — Воландеморт лишь слегка повысил голос. — Регулус ещё в июне рассказал мне, насколько сильно вы отдалились.       В его голосе плескался яд, но было понятно, что он не злится всерьез. Вывод этот сделать было легко: вряд ли Том церемонился бы, если бы действительно считал, что Северус его предал. Хотя было сложно понять, что там чувствовал Воландеморт, если он вообще что-то чувствовал. Может, только ментальная магия и позволяла ему немного сдерживаться, чтобы не убивать всех подряд направо и налево за малейший проступок.       А что касается Регулуса… Что ж, не зря Сириус намекал, что ей не стоит проявлять по отношению к нему заботу. Хотя Блэк наверняка просто увидел их со Снейпом вместе в подозрительных обстоятельствах и решил рассказать об этом Лорду. Или вовсе ответил на прямой вопрос, не желая или не решаясь врать кумиру. Как-то на специально шныряющего доносчика он совсем не тянул — слишком гордый, как и вся его семья.       — Господин…       Воландеморт отмахнулся от Снейпа, который так и стоял, не поднимая головы.       — Не нужно лишних слов. Мне стоило ожидать подобной слабости с твоей стороны с тех самых пор, когда я посоветовал тебе начать с этой женщиной отношения.       Здорово, значит Том не просто слушал рассказы Северуса о «мадам Фицрой», а прямо устроил их личную жизнь. Ещё, наверное, советы Снейпу раздавал, как быть половчее в постели и успешнее манипулировать её чувствами. И отозвал его из Хогвартса тогда после Пасхи, чтобы она помучилась, и сама потом накинулась на него. И позже…       Лорд продолжал вещать:       — Но теперь ты точно можешь окончательно попрощаться с мадам Фицрой. Я забираю её в резиденцию.       Том шагнул к ней. Гермиона старалась стоять прямо и не начать рефлекторно пятиться. Окклюменция выжгла все чувства, но с животным, чисто физическим страхом справиться оказалось не так просто. Да и перспектива кануть в лету где-то в логове Тёмного лорда… Хотя там, возможно, ей удастся поболтать с Трелони. Вдруг она скажет что-нибудь полезное. Было сложно найти в этих обстоятельствах какие-то положительные моменты, но ей удалось. Ещё один чисто психологический прием для стабилизации сознания: всегда иметь хоть какие-то планы на будущее. Падать в бездну отчаяния было пока рановато. Они с Северусом ещё живы и даже не искалечены.       — Я подозреваю, что профессор Дамблдор в курсе, что мадам Фицрой собиралась нанести мне визит, — обеспокоился Снейп.       Резонно. Хоть он и его дом считались условно безопасными для неё, учитывая, что она уже неоднократно бывала тут, а Филч взял на себя всю вину за доносы, к Северусу наверняка возникнут вопросы. И вряд ли он сможет оправдаться, просто сказав, что она ушла, как обычно, и он не в курсе, что случилось с ней по дороге. Но, конечно, указывать на эти сложности Воландеморту было бесполезно. Он заявился сюда явно не за тем, чтобы переживать, как Снейп будет выкручиваться. Возможно, Лорд был всё же немного зол на нерадивого последователя.       — Так покажи, на что ты способен, Северус! — вновь отчитал его Том. — А если не уверен в своих силах, спроси совета у Люциуса. Он знает, как действовать в таких ситуациях, — Лорд сделал ещё один шаг к ней. — Или ты пожалел её, забыв, что мадам Фицрой причастна к тому, что случилось с твоими товарищами?       Палочка скользнула в руку Воландеморта из рукава. Гермиона приготовилась к боли, но вместо этого подлетела в воздух, почувствовав резкое удушье. Это тоже было, конечно, весьма неприятно, но с Круциатусом не шло ни в какое сравнение. Да и вряд ли он хотел убить её так просто, скорее, слегка припугнуть и устроить воспитательный момент Северусу. И ещё, кажется, так своеобразно припомнить ей смерть Джагсона.       Она захрипела и рефлекторно схватилась за горло. Никакие реальные, пусть и магические веревки её не опутывали, так что ногти скребли прямо по коже. Северус не бросился на защиту и даже не взялся за древко. Обидно, но всё ещё правильно. Это не помогло бы ни ей, ни ему.       — Я надеялся, — спокойно продолжил Снейп, — что смогу оставить её себе. В качестве компенсации за моральные страдания из-за потери друзей.       Воландеморт расхохотался. Она тоже улыбнулась бы, имей возможность выражать эмоции. Он всё же пытался по-своему её защитить. Глупо, но приятно.       — Это будет зависеть от сговорчивости мадам Фицрой. Лично она меня интересует в меньшей степени. Мне нужен второй игрок. Палач.       Значит, все дело в Роне? Гермиона засучила ногами сильнее, понимая, что перед глазами начало темнеть, и Том милостиво отпустил её, позволив рухнуть на пол и прокашляться.       — И если я сдам его, вы сохраните мне жизнь? — с сарказмом сказала, хотя скорее неразборчиво пробормотала она, растирая горло, так и сидя на ковре.       — Вижу, вы стали больше настроены на разговор, — в этом времени Воландеморт определенно был куда вменяемее и сдержаннее. — Рад, что мы наконец подошли к сути, я и так потратил слишком много времени на вас.       Как будто у него, формально бессмертного, было его мало. Хотя вряд ли Том позволит ей отнекиваться и разводить демагогию часами. Возможно, он даже рассчитывает найти Рона до того, как её потеряют, чтобы застать врага врасплох. И в принципе Гермиона могла допустить это. В смысле, Северус, она надеялась, сообщит о произошедшем Дамблдору незамедлительно, как только они с Лордом отбудут в его владения. А она, немного поломавшись для правдоподобности, приведет Тома на улицу Баркер, где ему устроят теплый прием. Вытащить его на прямую схватку было на самом деле даже выгодно им, так как подловить Воландеморта было куда сложнее, чем его слуг. Без учета возможных потерь с их стороны, это был бы удачный поворот в ходе развития войны. Идеальный, если они смогут убить это его воплощение сегодня же, за три года до предначертанного.       План, конечно, был шит белыми нитками и основывался всё ещё на её вере в Северуса, но он хотя бы, опять же, имелся в наличии. Героическое молчание мало что ей даст. Лорд сломает её и добьется желаемого в любом случае, пусть и не узнает всего, чего желает. Да и жить ей банально хотелось. Даже после всего случившегося, даже после всех этих саморазрушительных мыслей, что преследовали её в своем времени.       — Тогда не будем тянуть, — опять практически надерзила она.       Гермиона нашла в себе силы подняться, вернув достоинство. От усердия она прикусила щеку до крови, но ничего, кроме железистого привкуса, толком не почувствовала — настолько сильно перегнула с окклюменцией. Том потянулся к ней, чтобы схватить за плечо. Видно, хотел трансгрессировать прямо из комнаты, как делали Рон или, временами, Дамблдор. Северус наконец-то поднял на неё напряженный взгляд, но ментальную связь при Господине навязывать не стал. Хотя ей показалось, что она заметила уже знакомую тоску в его глазах.