Гомеостаз

      — Что-то случилось? — и все равно она отыграла свою роль, послушно сев.       — Да. Сегодня на дом мисс Медоуз было совершено нападение.       Учитывая, что здесь того самого пророчества не существовало, то есть Лонгботтомы, как она уже выяснила, не были под ударом, а Лорд погиб формально при более ясных обстоятельствах, охота на Доркас, его официального убийцу, была ожидаемым развитием сюжета. Её к тому же не защищали никакие приказы Лорда, в отличие от Гарри, которого Пожиратели до самого конца не могли казнить на месте, так как Том желал прикончить его лично. Правда, с другой стороны, у Медоуз имелось больше возможностей защитить себя в принципе. Мало того, что она была взрослой волшебницей, прекрасно владеющей боевой магией, к ней ещё наверняка приставили авроров в качестве охраны. Все, включая даже Министерство, прекрасно понимали, что она находится под ударом, и подстраховывались. И это порождало один важный вопрос:       — Она до сих пор не наложила Фиделиус на свое жилье?       Не то чтобы это было панацеей, учитывая историю Поттеров. Или того случая, когда они с мальчиками лишились убежища на Гриммо, по-дурацки подставившись, протащив под защиту Яксли. Но всё же.       — Это официальное место гибели Тёмного лорда, мадам Фицрой, — как-то печально ответил Дамблдор, хотя тут напрашивался скорее назидательный тон. — Для многих людей оно имеет важное значение. Закрывать доступ к нему было бы неправильно.       Действительно, об этом она не подумала. Дом Поттеров хоть и был разрушен, а все равно стал своеобразной Меккой для пострадавших от рук Тома и его людей. К Медоуз тоже наверняка приходили, приносили цветы, оставляли надписи, всё это. Никакого покоя! Вот тебе и негативные стороны бытия героя.       — И как все прошло?       — Не очень хорошо. Аврор Грюм и мистер Снейп погибли при штурме.       Она наклонилась вперед, в недоумении уставившись на Дамблдора. В том, что он говорил, не было никакого смысла. Ладно, то, что в бою участвовал Аластор, Гермиона представить ещё могла, хотя он обычно не занимался охраной важных лиц и не любил такую работу. Но в принципе он мог прибыть туда, как член Ордена, а не как аврор. Но причем тут Северус?       Кажется, директор повредился в уме. Какое-то проклятие? Или просто старческое? В её мире он сохранил ясность ума куда дольше, но, возможно, тут опять сыграло свою негативную роль их с Роном вмешательство в хронологию. Как с победой команды-аутсайдера, только наоборот.       — Сэр, простите, я не понимаю. Что они там делали?       — Так сложились обстоятельства. Вчера вечером мистер Снейп был гостем на праздновании Хэллоуина в доме Малфоев, — видимо, начал издалека Дамблдор. — Там он узнал, что миссис Лестрейндж планирует выяснить, что на самом деле произошло с Воландемортом и отомстить за него. То есть допросить и казнить мисс Медоуз.       Это уже звучало разумнее. Кому как не Белле нападать на Доркас? Тут она вполне себе повторяла свою судьбу, только цель сменила. И даже, как в другом времени, выждала, чтобы напасть в удачный момент, а не сразу после гибели Лорда. Или организовывала вокруг себя новую группировку Пожирателей, оставшихся верным Господину, чтобы создать эти выгодные обстоятельства, не полагаясь на удачу.       Участие во всем этом Грюма также получило дополнительное обоснование. Лестрейнджи сейчас находились в фокусе его внимания, так что он не мог не вмешаться.       — Нападение планировалось в Ночь Гая Фокса, чтобы атаковать охрану и саму мисс Медоуз под прикрытием вспышек и шума от маггловского праздника. Её дом находится как раз неподалеку от крупной площади.       Сомнительная затея. Да, напасть на Доркас в Министерстве было бы сложнее, а особо никуда она, вероятно, не ходила как раз из-за вопросов безопасности. Но что магам стоило обеспечить себе тишину и покой? С учетом, каким важным местом стало её жилье, о защите от навязчивых магглов наверняка подумали. С другой стороны, Беллатриса и компания уже участвовали в атаке на то заседание Ордена, так что могли лучше продумать идею. Вряд ли Северус узнал весь план с полной тактической выкладкой.       И в свете этой информации Дамблдор выглядел уже откровенно сумасшедшим со своими странными заявлениями. Ведь сегодня было только первое число, а не четвертое, она только что смотрела на время и… Она бы заметила, если бы случился очередной временной скачок. Заметила бы.       — Я поблагодарил мистера Снейпа за предоставленные данные, но он не удовлетворился ролью информатора. Он желал действовать, поэтому я посоветовал ему обратиться к Аластору.       В этом чувствовался фирменный стиль манипуляций Дамблдора. Вместо того, чтобы выступить буфером, он предложил людям, откровенно недолюбливающим друг друга, столкнуться лбами и начать сотрудничать. С понятным расчетом на то, что или Северус изначально не свяжется с Грюмом, или уже Аластор осадит Снейпа, послав его куда подальше. Вот только что-то ей подсказывало…       — И мистер Снейп согласился с моим предложением, однако, из-за переговоров Министерства с великанами Аластор освободился только вечером. Когда он прибыл в Хогвартс, мы всё вместе обсудили затею миссис Лестрейндж ещё раз. По данным Ордена одна из стай оборотней также активизировались, начав собирать силы в предместьях Лондона. Хотя цель их перемещений была нам неизвестна, это косвенно подтверждало слова мистера Снейпа.       Да, это было похоже на классический прием Пожирателей — ударить одновременно по нескольким целям, чтобы рассредоточить силы противника, или вообще провернуть свои дела под шумок более крупного столкновения.       — Однако, несмотря на то, что практически все данные оказались правдой, нас всё же ввели в заблуждение относительно сроков, — голос директора опять прорвался сквозь её размышления. — Совместные силы миссис Лестрейндж и оборотней атаковали дом мисс Медоуз одновременно несколько часов назад.       С оборотнями в принципе было сложно что-то с уверенностью утверждать. А что касается Беллатрисы и её лжи... Не доверять Северусу у неё вроде как не было причин. Но, может, она знала, что Господин присматривает за учеником через других слизеринцев. Или ей оказалось достаточно того, что Снейп успешно устроился на работу в Хогвартс под крыло к Дамблдору сразу после падения Лорда, чтобы посчитать его предателем. Маловато для прямого обвинения, но вполне достаточно для паранойи.       — Так почему Северус участвовал в операции? — уточнила Гермиона, спрашивая, но уже не желая знать ответ.       — Мы всё ещё находились в моем кабинете втроем, когда получили плохие новости. Силы Ордена пришлось спешно стягивать к месту конфликта, а отказываться от лишних рук было бы неразумно.       Получается, Аластор её обманул и всё же потащил Снейпа в бой. Впрочем, тот наверняка полез сам, не особенно-то спрашивая разрешения, чего уж теперь обвинять Грюма.       — Вы могли позвать меня.       — Они оба были против этого по объективным причинам. Приводить вас к Пожирателям было бы неразумно. Не забывайте, мадам Фицрой, что вы являлись одной из их вероятных целей во время нападения на заседание Ордена. Вполне возможно миссис Лестрейндж собиралась захватить в плен и вас в ближайшее время, а мисс Медоуз стала приоритетной целью просто из-за своей публичности.       Точно! Она же «проболела» все эти месяцы, пока Доркас со своей героической легендой мозолила Белле глаза. Но зато «мадам Фицрой» вполне могла успеть стать причиной ухудшения отношения к Северусу, после того как заявилась в замок и поучаствовала во всей этой истории с Барти. Кто-нибудь что-нибудь мог нашептать, даже не зная подробностей. Или Адам разболтал детали, хотя на сплетника он был совсем не похож.       В общем, Аластор с Северусом ожидаемо защищали её. А для Снейпа это ещё и была прекрасная возможность самоутвердиться и доказать всем, что он не просто вовремя переметнувшийся припевала Лорда, при этом выйдя и из-под её протекции тоже.       — Бессмыслица какая-то, — всё равно прошептала Гермиона, хотя никаких белых пятен в хронологии событий уже не осталось.       Этого никак не должно было случиться. Они не расставили все точки над i с Северусом, не переспали с Аластором, а история с Лили не получила совершенно никакого продолжения. К чему были все её драмы, слезы и чувства в целом? Куда это теперь? Что ей делать?       — Хотите печенья, сэр? — Гермиона резко встала, чувствуя, как к горлу подступает комок.       Дамблдор посмотрел на неё с нескрываемой жалостью и мягко ответил:       — Конечно.       — Оно не то чтобы вкусное, но вполне съедобное, — она дошла до кухни и достала убранную в шкаф пачку и блюдца для сервировки.       У неё проскальзывала мысль, что мироздание вычеркнет её из этого мира вслед за Роном. Но устранение Снейпа с Грюмом тоже было, наверное, логичным «шагом». В смысле, зачем они нужны, если Второй войны не будет? Непримиримый боец и двойной шпион, абсолютно бесполезные в мирной жизни единицы.       — Я не стала ставить чайник, — Гермиона протянула директору его порцию печенья, вернувшись в гостиную. — Думаю, мне лучше лечь обратно в кровать.       — Если хотите, я могу…       — Я хочу побыть одна, — перебила она его. — Если, конечно, вам не требуется моя помощь.       — Нет, не требуется.       Дамблдор, который выглядел потерянным, когда она спустилась вниз, теперь пытливо изучал её лицо, анализируя реакцию. Однако, Гермиона проигнорировала его метаморфозу и не удосужилась даже попрощаться, а тут же ушла. Поднявшись на второй этаж и закрыв за собой дверь в спальню, она легла под одеяло, погасила Люмос и, сложив руки на груди, незряче уставилась на скрытый темнотой потолок.       Безумно хотелось закрыться окклюменцией наглухо или хотя бы продолжить делать вид, что Дамблдор — сумасшедший старик и несет полную чушь. Но уйти в отрицание совершенно не получалось. Это было так резко и отрезвляюще, как обычно и происходило в жизни. Без явных предпосылок, без какой-либо психологической подготовки. Просто — раз! — и нет. Нет всех тех, кого она любила. Снова.       А ведь какое, оказывается, у неё было большое сердце. В нем прекрасно помещались и оба Снейпа, и Грюм. Аластор сейчас, наверное, самодовольно ухмыльнулся бы. Да, она испытывала к нему качественно иные чувства, чем к Северусу, но глупо было бы отрицать их полностью или считать чем-то незначительным. Он был близок ей, почти как Рон, вот только сексуальное напряжение между ними было совсем не дружеским.       Что же до Снейпов… Конечно она любила их обоих. Тоже по-разному, но это не делало чувства хуже или поверхностнее ни в том, ни в другом случае. При этом актуальному Северусу она так ничего определенного и не сказала, упустив момент из-за своих страхов (впрочем, обоснованных). А попытка полностью отречься, в эмоциональном плане, от мужа требовала длительного принятия, это не могло произойти в один момент. Так что сейчас она получила двойную порцию боли. Если что-то плохое может случиться, оно случается, да?       Слезы стекли по вискам к ушам, и ей пришлось вытереть их, так как стало щекотно. Дышать становилось все труднее, так что Гермиона перевернулась на бок и попыталась прочистить стремительно опухающий нос. Это не особенно помогло. Все внутренности будто сжались, а пульс подскочил, словно она бежала. Ощущение бесполезности, бессмысленности всего и вся усилилось.       Не самый приятный вывод, но надо было заниматься войной, а не любовью. В смысле, делать то, зачем она и пришла в этот мир, сосредоточившись на Воландеморте и крестражах, а не обустраивать свою личную жизнь. По крайней мере, не тратить столько времени на все эти драматичные измышления, кто, как и с кем. Она в любом случае, при всем своем старании могла их всех потерять, но, возможно, сейчас все было бы не так ужасно и несправедливо.       Гермиона, пытаясь сдержать рыдания, поперхнулась слюной и закашлялась. Наложить заглушающие на комнату сразу она не догадалась, а узнать, покинул ли директор дом или нет, не могла — палочка осталась в мантии, которую она набрасывала на плечи для тепла. Впрочем, всё это было совершенно не важно. Вряд ли директор собирался вломиться в спальню, чтобы утешить её, а скорее всего уже ушел. У него наверняка имелась куча важных дел, требующих внимания, даже если он сам был весьма расстроен случившимся. Она же даже не спросила, не погиб ли кто-нибудь ещё! А если Медоуз умерла? Это было бы не просто печально само по себе, но и ставило под удар политические интересы Дамблдора. Национальный траур опять же. Через это она уже тоже однажды проходила.       И это и тогда далось ей тяжело, а что сейчас? Стоило ли вообще стараться? Если участие Лестрейнджей в нападении подтвердят, то директор, Гермиона верила в это, доведет дело до конца и добудет чашу из Гринготтса. Её содействие не требовалось. Да и вряд ли она сможет как-то существенно помочь ему даже при большом желании, которого у неё совершенно не имелось. Не только относительно крестражей, а вообще, в целом.       Лучше бы она умерла тогда, в гостиной Снейпа, вместо Рона. Или вместе с ним. Как пришли, так и ушли. Может, стоит сделать это сейчас? Кажется, она вернулась к тому, с чего начала, к тому состоянию, из-за которого оказалась в этом мире. Призрачная Нарцисса метафорически обняла её за плечи, и Гермиона почувствовала, как пульс перестает частить, а сердце как будто индевеет. Было почти не больно, скорее просто пусто.       Мысль о самоубийстве не пугала. Наоборот, её появление казалось чем-то правильным, закономерным. В самом деле, что ей было ещё тут делать? Пытаться жить дальше? Всё же найти работу, опять снять квартиру в Лютном, познакомиться с новыми людьми или укрепить связи с уже знакомыми… Зачем? Чтобы всю жизнь притворяться другим человеком, взвешивая каждое слово, стараясь не сболтнуть лишнего о своем прошлом, и тайно подтягивать французский? Смешно.       Был ещё вариант опять воспользоваться ритуалом, но это было ещё бессмысленнее, чем пробовать закрепиться тут, в мире, где по крайней мере не было активно действующего Воландеморта (или другого Тёмного лорда, вроде Гриндевальда). Новые травматичные «приключения» в неизвестном временном периоде? Спасибо, не надо. Идея решить психологические проблемы магией и в первый раз очевидно не задалась. Магия в принципе мало что решала, обычно даже добавляла сложностей. Ведь большая часть их жизненных трагедий порождалась не какими-нибудь пророчествами и волшебным миром с призраками и великанами в целом, а проистекала из обычных, вполне себе маггловских чувств. И в этой сфере и нужно было искать ответы.       И она действительно попыталась прийти к самодостаточности, перестав делать из Снейпа смысл своего существования. Но, видно, просто не успела найти в себе новые силы, когда мир снова вышиб из-под ног опору. Петля на шее резко затянулась, и Гермиона почти услышала хруст позвонков, напомнивший ей о Джагсоне.

* * *

      Она проснулась, но мрачные, наполненные кровью и болью, видения не отступили, а превратились в удушающий туман. Ничего уже было не разобрать: ни лиц, ни слов, ни событий, но она задыхалась, не в силах сбросить наваждение. Ей все казалось, что ничего уже не будет хорошо, никогда и ни с кем.       Северус не шептал пустые слова утешения, но крепко обнимал, позволяя ей цепляться за него, до боли сжимая пальцы, царапая коротко обстриженными для работы в лаборатории ногтями. У него и самого были проблемы со сном, но скорее мучила бессонница, чем кошмары. Впрочем, возможно, она просто не заставала его в такие ночи. Спать вместе они начали немногим больше недели назад.       Это осознание разбудило её полностью. Стало неловко, что она так близко прижимается к нему, заплаканная, в мокрой от холодного пота пижаме, вся скрюченная и скулящая. Но отстраниться Северус ей не позволил, не прилагая никаких усилий, просто выдав вдруг охрипшим со сна голосом:       — Всегда считал это переоцененной романтической чушью, но, кажется, это действительно работает.       — Объятья? — уточнила она.       — Полагаю, физический контакт в принципе. Ты перестала рыдать ещё находясь во сне, когда я прикоснулся к тебе.       — Для чего-то вроде этого люди и делят постель, — слегка сварливо заметила она.       Его отстраненность местами раздражала, а местами расстраивала её, хотя дистанцировался он, кажется, совсем не из-за внутренней холодности, а просто не умея выражать чувства. Любое более личное взаимодействие воспринималось им как прелюдия к сексу и только. Хотя, конечно, делать выводы по статистике за неделю отношений было слегка опрометчиво.       — Нужно снизить количество уроков ментальной магии, — Северус уже переключился на другую тему. — На данном этапе это лишь дестабилизирует тебя.       Его привычный лекторский тон совершенно не подходил к обстоятельствам, но странно успокаивал ещё больше. Наверное, это давало ей ощущение нормальности, обыденности происходящего, будто они уже проходили через подобную ситуацию десяток раз. Да и было приятно, что кто-то хочет помочь решить её проблемы (даже если он и стал частично их причиной).       — Дважды в неделю?       — Подойдет.       Она плюнула на то, что может измазать его своими слезами и соплями (ещё сильнее), и уткнулась носом в грудь. Ещё немного нежностей. Душ подождет.

* * *

      Проснувшись, Гермиона рывком села и потерла лицо. Последствия слез почти не стягивали щеки, но все равно было некомфортно — хотелось умыться и высморкаться. Кажется, она плакала даже во сне, потому что подушка до сих пор была подозрительно влажная. Но хорошо, что ей удалось так быстро вырубиться, а не терзаться бесплодными размышлениями до утра и дальше, изводя себя все сильнее и сильнее.       Не то чтобы после отдыха саморазрушение перестало быть привлекательным вариантом, однако, сейчас она была, пожалуй, слишком разбита, чтобы пытаться сделать что-то конкретное. Наверное, это было даже хорошо, только непонятно для кого. Связываться с Дамблдором и что-то узнавать у неё также не имелось никакой мотивации. Единственное, с чем Гермиона могла определиться точно, — она не хотела видеть их трупы. И в принципе знать подробные обстоятельства гибели. Да, в этой реальности она имела возможность отыграться на врагах, так что было бы логично выспросить всё это. Но на месть у неё сейчас тоже не имелось сил. Возможно, чуть позже, когда она сможет снова дышать полной грудью.       Никаких приятных иллюзий такая сознательная отстраненность не поддерживала. Просто велик был риск, что она сорвется, если ещё хоть раз услышит, что все кончено. И это обернется неконтролируемой истерикой с её стороны, а устраивать сцены было бы совершенно лишним. У кого тут ей искать утешения? Вытирать лицо бородой Дамблдора? Сбивчиво объяснять Лили, как она ошибалась в Северусе (хотя Эванс была совершенно права в оценке его личности в то время)?       Холодная вода немного уменьшила отечность, хотя в зеркале вид все равно был нездоровый. И тусклый, словно она выцвела, как забытый на солнце рисунок. Гермиона по привычке, действуя не задумываясь, переоделась и спустилась вниз, с какой-то даже опаской оглядев гостиную. Но Дамблдор, слава Мерлину, спать на диване не остался, а больше никого тут быть и не могло. Одиночество в этом плане спасало, так как разговаривать ей не просто не хотелось, она сильно сомневалась, что могла выдать что-то осмысленное в принципе. Слова даже в голове складывались тяжело и неохотно.       Помявшись без дела пару минут, Гермиона поставила чайник на огонь, чтобы не стоять столбом посреди кухни, хотя ни аппетита, ни даже жажды не чувствовала. Ежедневные ритуалы не добавляли смысла, но слегка успокаивали. Вспомнив, что вчера не убрала остатки печенья на место, она осмотрела стол и все обозримые поверхности, где могла его оставить. Может, Дамблдор позаботился о ней таким нехитрым образом? Или её подводила память, что, учитывая обстоятельства, было не так уж странно. Догадавшись наконец проверить шкаф, где обычно и хранились подобные вещи, она достала оттуда целую пачку и тупо уставилась на неё.       Через пару секунд сладости полетели на пол, а Гермиона кинулась к календарю, запнувшись о порог кухни и чуть не упав. Рамка зачарованной таблички с датой затрещала, с такой силой она вцепилась в неё.       — Спасибо, — выдохнула она вслух, сама не зная, кого или что благодарит. — Спасибо.       И продолжила метаться по дому, пытаясь найти сумку, надеть уличную мантию и ботинки чуть ли не одновременно. Трансгрессировала она едва сделав шаг за калитку, а в Хогвартсе целенаправленно помчалась в директорскую башню. Конечно, куда больше ей хотелось увидеть Северуса, но объяснить, почему она так ему рада, было бы гораздо сложнее и, в целом, бесполезнее. А вот он наверняка уже доложил Дамблдору о словах Беллатрисы про Медоуз, так что с директором они могли поговорить предметно.       — Профессор, — Гермиона ворвалась в кабинет ещё поспешнее, чем тогда, когда хотела надоумить Крауча старшего лучше присматривать за своим сыном. — Сэр, у меня срочные новости.       Он отложил перо в сторону и поднял на неё недоуменный взгляд от бумаг. Никакой жалости или настороженности в его глазах не читалось, что дополнительно убедило Гермиону в том, что она тоже ещё не сошла с ума.       — Я проживаю этот день второй раз подряд, — выдала она, не успев перевести дыхание. — И вчера все закончилось очень плохо.       Гермиона почти злилась, что накануне не расспросила Дамблдора о нападении поподробнее, но было как-то странно требовать от себя дотошности, когда, как она думала, её жизнь опять оказалась разрушена. Впрочем, даже сказанного им оказалось достаточно, чтобы составить более-менее цельную картину и примерно прикинуть время начала атаки.       — В чем дело? — недовольный Грюм шагнул из камина, поправляя плащ. Директор срочно вызвал его к себе. — У нас там переговоры с…       Он осекся, когда Гермиона не выдержала и накинулась на него с объятиями. Аластор застыл и только через пару секунд неловко похлопал её по спине. Внимание ему наверняка было приятно, но он был весь в работе, да и присутствие Дамблдора в такой момент его смущало.       — Я попала в очередную временную аномалию, — невозмутимо пояснила она, понимая, что не очень-то хочет вдаваться в подробности.       Но ей все равно пришлось все заново выложить и даже ещё подробнее, продемонстрировав воспоминания в Омуте памяти. Аластор, куда больший практик, чем Дамблдор, сразу начал прикидывать план действий. Наверное, чем-то таким они и занимались с Роном, пытаясь использовать его знания будущего с максимальной пользой.       Однако, развернуть широкую кампанию противодействия в открытую они не могли себе позволить. Это привлекло бы внимание Беллы и компании и, возможно, спугнуло бы их. Или надоумило бы усилить ряды, хотя их силы и так многократно превосходили численность обычной охраны Доркас. Ещё одна любимая, примитивная, но действенная, тактика Пожирателей. Их оппонентов в принципе не стоило тревожить лишний раз, учитывая, какие это в большинстве своем были, скажем так, нервные люди. Устроят ведь неконтролируемое побоище! Магические схватки и так особой упорядоченностью не отличались — при помощи волшебства при желании на поле боя можно было устроить полный хаос. А тут их вела ещё и жажда отмщения, а не строгое выполнение приказов Лорда, который мог и наказать за чрезмерную самодеятельность.       Поэтому пришлось проворачивать свои дела тайком. Медоуз в Министерстве подловила Алиса Лонгботтом, причем чуть ли не в женском туалете, чтобы их внезапный разговор никого случайно не заинтересовал. А к дому вечером планировали отправить тех же людей от аврората, что и были изначально назначены. Среди них оказался Кингсли, и Гермиона припомнила, что он же охранял Крауча, когда на него напали Рон с Малфоем-марионеткой. Видимо, Брустверу такая работа была вполне себе по душе. Вот только поставить их в известность о нападении не представлялось возможным — они не состояли в Ордене и им нельзя было доверять. Да, на данный момент, к сожалению, и Кингсли, а уж его напарнику, Кларку, про лояльность которого даже работающий с ним Аластор ничего определенного сказать не мог, тем более.       Всех остальных защитников пришлось оставить «за кадром». Как и в случае нападения на заседание Ордена, подразумевалось, что они прибудут по сигналу, который подаст Медоуз. Правда, Пожиратели наверняка планировали наложить антитрансгрессионные чары на территорию, так что это создавало временной зазор между началом боя и тем моментом, когда орденцы доберутся до дома. А они собирались ещё и сами заблокировать перемещения, чтобы, в свою очередь, Белла и компания не сбежали. Это ставило под большую угрозу Доркас, которая отказалась поменяться местами с другим человеком под Оборотным, честно, а не только на словах отыгрывая роль национального героя.       — За её камином могут следить — в Министерстве наверняка осталась куча доносчиков Пожирателей. Но Медоуз может пронести с собой в дом небольшой отряд для страховки, использовав расширенное пространство.       Крауч младший так и не покидал её мысли до конца, так что его удивительно эффективная идея держать Аластора, пока он был нужен живым, взаперти в собственном багаже тут же пришла на ум.       — Предлагаешь ей ни с того, ни с сего взять с работы домой зачарованный сундук?       Видимо, Грюм приобрел свою гипотетическую будущую темницу уже сейчас, раз так точно предположил, какой предмет можно использовать.       — Подойдет и небольшая сумка, — Гермиона указала на свою, миниатюрную и незаметную. — Но придется уменьшить и самих людей.       — Например, превратить их в хорьков, — припомнил Грюм её давние слова, прищурившись. — Пожалуй, Лонгботтом и это может помочь нам провернуть. Скажем, она вернется на рабочее место с обеда в кафе Фортескью с небольшим грузом… — он перестал продумывать идею и уставился на неё. — Но тогда нас поджимает время. Все эти передачи ещё нужно организовать, так что надо решать быстро. Кто пойдет в дом?       — Тебе придется координировать людей при встречном бое, так что, прости, Аластор, но не ты. Лучше всего, если это будут те, кто уже бывал там и кто может ещё до обеда исчезнуть из публичного поля, не привлекая внимания.       — К примеру, ты, — саркастично отозвался Грюм.       — Очевидно. Я не собираюсь отсиживаться в такой момент, тем более, что у нас есть информационное преимущество, которым стоит воспользоваться как можно более эффективно. Да и одна идти я не собираюсь. Можно позвать Римуса Люпина и Лили Эванс, — она непроизвольно сглотнула. — И ещё, возможно, Снейпа, ведь он и так частично в курсе. Полагаю, они все находятся сейчас в Хогвартсе, и прикрыть их отсутствие не составит труда.       — И все они практически нулевые новички по части боевых действий.       — Я предложила бы присоединиться Фрэнку Лонгботтому и Сириусу Блэку, у них имеется подготовка. Но как быстро они смогут освободиться со службы? — как там работал Фрэнк, она не знала, но вот стажер Сириус явно не мог так запросто отлучаться по своим делам в будний день.       Аластор промолчал, тем самым ответив на вопрос. И не стал отговаривать её от участия или в принципе настаивать на том, чтобы переиначить план. Возможно, посчитал, что отступиться он её все равно не заставит, а в доме всё же будет чуть безопаснее, чем на улице. По крайней мере, там найдется, чем прикрыться от Авады. Конечно, ей и самой не хотелось тащить никого из перечисленных людей на возможную смерть. Особенно, естественно, Северуса, что уж там изображать непредвзятость. Но если она утаит от него подобные вещи и не даст сделать выбор самостоятельно, пусть даже ей эту возможность «вчера» никто не предоставил, это уж точно основательно разрушит отношения между ними. Да и вопрос «лишних рук» всё ещё был актуален.