Stay with me monster

       Чонгук бежал по белому снегу, утопая в сугробах. Он спотыкался, падал, но снова вставал и продолжал убегать. За ним гналось самое ужасное чудовище, которое держало в ужасе всю деревню. Оборотни. Чонгук даже не думал, что может наткнутся на них среди бела дня. Однако, именно сегодня удача повернулась к нему спиной, и он наткнулся на этих тварей. И одна из них погналась за ним. Теперь Гук никак не мог оторваться от нее, а она была все ближе. Или он?        Гук оборачивается, чтобы убедиться, что за ним нет погони, как животное прыгает на него, прижимая к снегу. Он совсем не слышал, как зверь догнал его. Как такое возможно? Куда ему бежать? Как выбраться из этого плена? А возможно ли выбраться?        Чонгук смотрел в глаза оборотня, пытаясь найти ответы на свои вопросы, но видел только свое отражение. Чонгук видел сам себя, и от этого становилось страшнее. Это было похоже на то, что он смотрел в отражение и видел в нем чудовище. Однако чудовище сейчас смотрело на него, а не находилось в отражении.        Он сглатывает, чувствуя, как одна лапа переместилась на шею. Этот зверь хочет задушить его или задавить? Хотя…на самом деле Чонгук даже не хотел знать ответ на этот вопрос. Он просто хотел сбежать и живым вернуться домой.       – Я хочу съесть тебя. – Начинает рычать волк, надавливая на шею Чонгука сильнее.       Кажется, эта зима окажется для Чонгука последней. Этот зверь хочет отужинать им, и, видимо, этого не изменить. Волк наклоняет морду ниже, к лицу Гука, принюхиваясь. А он зажмуривает глаза, поворачивая голову набок, в надежде спрятаться от этого. Его обнюхивали, будто убеждаясь в годности. Чонгук чувствовал себя продуктом, а не человеком. Хотя, скорее всего, для оборотней люди были простыми продуктами.       – Не надо, – шепчет Чонгук, – пожалуйста, не надо есть меня.        Слова сами вырываются из его уст. Чонгук сильнее жмурит глаза, больше не чувствуя над собой движения. Волк замер, смотря на него. Что происходит? Почему нет никакого движения? Чонгук приоткрывает один глаз, натыкаясь на большие голубые глаза, которые пристально следили за ним. За каждым движением.       – Что этот человек сказал? – Слышится женский голос, заставляя Чонгука удивиться. – Он услышал меня? – Гук резко открывает второй глаз, осматривая окрестности, насколько это было возможно. – Как такое возможно?       Откуда этот голос? Кто говорит? Откуда девушка? Чонгук никого не видел и никак не мог понять, откуда доносился голос. Он был таким отдаленным, но очень приятным, будто это чьи-то мысли. Кто же все-таки это сказал? А сверху на него смотрели стеклянным взглядом, в котором можно было прочитать множество мыслей. Волк думал, пытался понять, но никак не мог сложить пазл, как и Чонгук.        Со стороны леса послышался волчий вой. Это призыв? Волк поворачивает голову в направлении воя, вслушиваясь. Чонгук наблюдал за тем, как одно ухо зверя дернулось. С шеи исчезло давление, и Гук наконец-таки смог сделать нормальный глубокий вздох. Видимо что-то случилось, раз оборотень решил оставить его в покое. Но ему все еще не давал покоя женский голос. Откуда он исходил?        Волк слез с Чонгука, отходя от него на несколько шагов назад и поворачиваясь лицом к лесу. Он вслушивался в вой. А Гук тем временем сел и начал искать взглядом девушку, которой принадлежал тот милый голос. Однако вокруг были только заснеженные ели и огромные сугробы. Никакой девушки по близости не было. Тогда кому принадлежал этот голос?       – Черт! Ким Намджун, как же ты мне дорог! Всю охоту испортил!       Чонгук медленно поворачивает голову в сторону волка. Этот голос…он вслушивается в разъяренный рык, большими глазами смотря на оборотня, который уходил в лес. Сначала медленными шагами, будто совсем не торопясь, а потом переходя на бег.        Неужели?..        Этот волк, что стоял перед ним сейчас… Чонгук не может поверить, что голос принадлежит именно волку. Точнее оборотню. Это просто не могло быть правдой. Этот голос заворожил и приковал к себе, как будто принадлежал настоящей девушке. Как он может принадлежать оборотню? Белоснежному, как снег, волку, который ушел, не оставив после себя следов.        Это действительно было так. Чонгук всматривался в лес, в снег, но не видел ни следов, ни волка. Как будто это была просто игра воображения. Как будто он выдумал его. Как будто не было на свете волка, что только что приятным голосом с ним говорил. Чонгук будто бы занимался самообманом. Точнее пытался в чем-то себя убедить. В том, что волк не может говорить? Или в том, что рядом была девушка?        У него ничего не складывалось. Как волк мог уйти, не оставив после себя следов? Он же не призрак какой-то, чтобы так поступать. Чонгук чувствовал себя маленьким, обессиленным ребенком, который не мог ничего сделать. Он хотел найти эту девушку, пойти за волком, чтобы убедиться в своих догадках, но боялся этого сделать. Ведь оборотни опасны и безжалостны.       Он старался убедить себя в том, что это не его дело. Что ему не нужно преследовать того волка. Что не нужно искать тот женский голос. Но ноги сами медленно поднимались, осторожно ступая по снегу, в сторону, в которую убежал зверь. Это были не его движения. Его мозг кричал о том, что там опасно, а сердце рвалось в ту сторону. Как будто это была сама судьба, что свела их вместе и не позволила ей убить его.       И Чонгук поддавался этой судьбе, медленно, осторожно, маленькими шажками, направляясь в сторону, в которую ушел волк. Да, возможно, это была девушка, волчица. Да, возможно, тот голос принадлежал именно ей. Чонгук ничего этого не отрицает. Но этот голос…он был такой приятный, мелодичный, как будто зовущий за собой. Голос завораживал и утаскивал за собой в пучину леса, где таилось множество опасностей, которые могли убить, могли шокировать, а могли принести радость.        Она только что его чуть не убила, но он все равно старается найти ее след, чтобы пойти за ней. Чтобы понять, кто она такая. Чтобы поблагодарить за то, что оставила в живых. Чонгук все еще не понимает, почему его тянет в ту сторону, куда ушел волк. Не понимает, как он не оставил следов, хотя убегал очень быстро.       И хотя следов не было на снегу, Гук все равно их видел. Как будто они были вырезаны в его разуме. Как будто эти следы остались у него на сердце. И остались так, чтобы их нельзя было ни стереть, ни вычеркнуть, ни вырезать.        Говорят, люди слепы. Они слепо верят всему, что им говорят, что им показывают. Но не верят своему сердцу. До тех пор, пока дело не доходит до поиска пути. Люди слепы, поэтому при выборе дороги нужно верить сердцу. Выбирать сердцем. Только этот выбор будет самым правильным. Ведь глаза не увидят самого главного.       Вот и Чонгук, постепенно прислушивался к своему сердцу, которое стало биться чаще. Не от страха, не от возбуждения. От чего-то другого. От какого-то странного чувства, которое зарождалась внутри еще с того момента, как их взгляды встретились. Чонгук никак не мог забыть ее глаза. Они впивались в душу, забирали ее и не отдавали.        Гук был уверен, что под шерстью скрывалась красивая девушка, и именно ей принадлежал тот голос, который он услышал так внезапно. Это сложно было объяснить или описать, но в нем было столько уверенности на тот счет, что даже если будут доказательства обратного – Чонгук не поверит.        Он пробирался через снег и деревья, в попытках найти доказательства своих убеждений. Гук чувствовал, что она где-то рядом. Но в тоже время ее будто не было. Она очень умело замела все следы, но сердце продолжало вести его все дальше, сквозь лесные деревья, к ней. Он искренне хотел ее найти, посмотреть в ее глаза и снова почувствовать то, что чувствовал до этого.        Ее взгляд, как укус пчелы, вызвал много смешанных между собой чувств. И Чонгук никак не мог разобраться в этом. Сначала он хотел сбежать от нее, но после, внезапно, что-то остановило. Какая-то неведомая сила заставила идти за ней, на ее поиски. Уже без того страха, что окутывал, когда она гналась за ним. Что-то другое тащило его в чащу леса, где был слышен тихий плач…        Плач?..        Чонгук останавливается, прислушиваясь. Перед ним были большие заснеженные кусты, которые закрывали весь обзор, а при этом и скрывали его. Он осторожно выглядывает, показываясь лишь чуть-чуть, чтобы его невозможно было заметить.       – Джису… – раздался знакомый дрожащий голос девушки, – Джису-онни… – плакала она, сжимая в объятиях тело другой девушки. – Пожалуйста – пожалуйста, не уходи, нет…        На поляне, скрытой кустами, в куче снега сидела девушка. Очаровательная, хрупкая, как маленький цветочек, она обнимала тело другой девушки и громко плакала. Вокруг не было абсолютно никаких следов. Даже волчих лап, но Чонгук все равно был уверен, что это именно она. Та самая волчица, которая совсем недавно хотела его съесть. Ее белые блондинистые волосы растрепались по спине. Она искренне пыталась сделать все, чтобы не потерять свою гордость, чтобы никто не смог увидеть ее слез. Она замела следы, и принесла сюда свою подругу так, чтобы по пути не осталось и капли крови, но Чонгук все равно пошел. Кажется, именно это называется судьбой…        Девушка на ее руках слабо хрипела, хватаясь за блондинку, как будто за последнюю надежду.       – Лиса… – слабым голосом говорила Джису. – Бе..ги…        Чонгук хотел выйти из кустов, чтобы помочь ей, но остановил себя. Он хотел утешить ее, прижать к себе и сказать, чтобы она больше не плакала, что все будет хорошо. Но Гук не мог этого сделать. Если бы он показал себя, то, возможно, это оказалось бы очень плохим началось их разговора, учитывая особенности встречи. Но ее имя…Лиса, звучало очень необычно.        Он хотел позвать ее по имени, но что-то в глубине души говорило этого не делать – молчать и просто наблюдать. А в груди продолжало обостряться чувство бессилия. Чонгук никак не мог помочь. И из-за этого становилось больно. Ему больно, как и той девушке, которая сейчас плакала, отчаянно качала головой, отрицая слова подруги.       – Нет! – Кричала Лиса в слезах. – Нет. Я никуда не уйду. – Ее голос постепенно переходил на шепот. – Я не оставлю тебя здесь одну. Пока не придет Намджун.       – Дорогая… – Джису было сложно говорить. – Он не…не придет.       Джису тяжело дышала. Пускай она и говорила Лисе бежать, но все равно продолжала хвататься за нее, как за последнюю надежду. Как будто только Лиса могла ее спасти. Вся ее одежда была в крови, но снег под ними оставался чистым и белым. Чонгук знал, что это Лиса постаралась. Неизвестно почему, но ему казалось, что это именно так. Как будто Лиса не хотела показывать своих слез и скрылась от целого мира. Как будто она не хотела, чтобы Джису видели такой.       – Придет. – Шептала Лиса будто в бреду. – Он просто обязан прийти. Он обязан спасти тебя.        Джису вздыхает и горько усмехается. Она все такая же. Такая же наивная и доверчивая. Но с первого взгляда Лиса совершенно другая. Иногда, когда она возвращалась с прогулок, Джису сложно было поверить, что это именно та солнечная девочка, которая верит каждому слову. Да, Лиса такая. На первый взгляд она холодная, гордая волчица, но на самом же деле доверяет каждому слову.       Именно поэтому Джису и переживала за нее больше всего. Лиса хорошо воспитана и обучена, и вполне может выжить в абсолютно любых условиях, но ее доверчивость абсолютно все. К сожалению, она не верит только тем, о кого однажды уже получила нож в спину. Хуже всего, если Лиса начнет мстить тем, кто ее предал.        Джису смотрела на заплаканное лицо Лисы. Она просто не могла противоречить ее ожиданиям, но если Намджун придет сюда, то их сразу же выследят. Тогда они ничего уже не успеют сделать. Даже сбежать. А Джису это вообще было невозможно. Ее раны настолько болели, что она не могла даже пошевелиться. Даже простые вздохи давались ей с большим трудом.       – Ох, Лиса, – шепчет Джису через силу, – ты все еще такая наивная.        Лиса промолчала, продолжая тихо плакать и обнимать Джису. Чонгук не мог спокойно на это смотреть. Его сердце разрывалось от боли, и с каждой секундой она становилась все сильнее. Он уже собрался с силами, чтобы выйти из своего укрытия, и несмотря ни на что утешить ее, как послышался последний всхлип. А за ним тишина. Звенящая тишина леса, которая угнетала, хуже плача девушки на снегу.       Чонгук тихо выглядывает из-за кустов. С одной стороны, в его груди зародилось чувство радости, из-за того, что она наконец перестала плакать, и он может спокойно выйти к ней. Но, с другой стороны, в груди поселилось странное чувство тревоги, будто в самое ближайшее время должно что-то случиться. И как бы сильно Чонгук не подавлял оба этих чувства, второе все же было сильнее первого.       Гук уже почти высунул голову из-за кустов, как по всему лесу разнесся звук выстрела. Чонгук присел обратно. От резкого звука у него сработал рефлекс. Рефлекс, который никогда не подводил. И сейчас было страшно даже выглянуть. Страшно, потому что сердце колотилось, как сумасшедшее, как будто предвещая беду. Но самое ужасное было в том, что Лиса и Джису затихли. Как будто их не существовало в этом лесу. Чонгук хотел верить в то, что они всего лишь молчали, и это никак не было связано с выстрелом, который прозвучал совсем недавно.        Но со стороны поляны послышались торопливые шаги. Как будто человек пробирался через сугробы. Чонгук резко вскочил на ноги. Его сердце затихло, как будто опустилось вниз и перестало биться совсем. Как будто не было такого органа в его организме. Перед ним, на снегу, что когда-то был чисто белый, лежали Лиса и Джису. Их глаза были закрыты, а вокруг много алых следов.        Чонгук не мог поверить, что это происходит. Они обе лежали с закрытыми глазами, все в крови и даже не шевелились. Они не подавали абсолютно никаких признаков жизни. А сбоку от поляны, по сугробам пробирался человек. Охотник. Тот самый, который сделал выстрел. И одним этим выстрелом убил сразу двух девушек.        Перед взглядом Гука все еще стояла картина того, как Лиса плакала. Он мог себе представить то, как последняя ее слезинка упала в снег, что уже окрасился в алый цвет. Эта картина ужасно угнетала его душу. Ведь он почти побежал к ней, счастливый, что она наконец успокоилась. Что он может показать себя, что может утешить окончательно. Но теперь перед ним лежало только два мертвых тела.       – Ты чего стоишь, как вкопанный? – Раздался голос со стороны. – Пошли. Их родственники скоро будут тут, и тогда мы не убежим.        Чонгук поворачивает голову в сторону того охотника, который медленным шагом уходит вдаль, проделывая себе путь домой. И только сейчас до него доходит, что именно произошло. Как так могло получиться, что Лиса мертва? Его маленький цветочек, мертв…        Вдали, с противоположной стороны, послышался вой волков, а где-то в близи грозное рычание. Именно тогда Чонгук все понял. Все принял…Наверное… Именно сейчас в его голове промелькнуло: "останься со мной".