А что бы сделала Гань Юй?

Гань Юй — наполовину адепт, живущий среди людей уже более тысячи лет. Она всегда пыталась влиться в человеческое общество, но ни разу за тысячу лет так и не завела близкого друга. Да и зачем? Адептам ведь непонятны всякие прелести обычной жизни людей. Гань Юй — наполовину человек. Она за тысячу лет так и не завела близкого друга, хотя, признаться честно, очень хотела бы. Девушка никогда не понимала Сяо в его незаинтересованности и отстраненности к людям. Гань Юй хотела бы стать ближе к людям. Она мечтала, чтобы ее рога, которые так привлекали внимание, просто испарились. Не приходилось бы врать всем. Кто такая Гань Юй? В ней течет кровь людей, но влиться в общество для нее сложно. Она не понимает одиночество всех адептов, но сама одинока. Она человек? Адепт? Желтый свет исходящий от торшера мягко ложился на аккуратно сложенные бумаги, что покоились на столе из дорогого красного дерева, которым был оснащен каждый кабинет уважающего себя сотрудника Цисин. Цикады за окном неизменно напевали свою балладу, посвященную ночи, а ветер, что шуршал темно-зелеными кронами деревьев, подыгрывал им, создавая прекрасную атмосферу для сна. Только вот девушка, сидящая в небольшой комнате, с множеством стеллажей, на стене коей висела доска с огромным множеством размещённых на ней различных отчетов и кипой документов на столе, вовсе и не собиралась спать. За тысячу лет работая в Цисин, Гань Юй привыкла к сверхурочной работе. Однако это было настоящим кошмаром для ее биологических часов, которые буквально заставляли ее отключаться не только после обеда, но и с наступлением ночи. Голова снова безвольно кренилась прямо по направлению к столу из-за чего Гань Юй мгновенно выпрямилась, но это стало ошибкой. Резкая боль в шее, конечно, заставила ее взбодриться, но не сказать, что это прибавило девушке сил для работы. Однако, если она не будет работать, она утонет в самокопании. Гань Юй слишком не понимает людей, слишком не понимает адептов, но больше всех она не понимает себя. — О Гань Юй, — В кабинет поспешным шагом, влетела девушка, чьи сиреневые волосы, заплетенные в два хвоста шлейфом развивались за ней, — У меня к тебе дело насчет торгового пути Бишуй. Сверхурочная работа, вместо другой сверхурочной работы? Это работа для секретаря Цисин. Кэ Цин аккуратно разложила большой лист бумаги, а точнее карту на столе, подойдя при этом впритык к мирно сидящей Гань Юй. Та энергия, что исходила от сотрудницы не могла не отогнать сон. Вообще, появление Кэ Цин не могло не удивить секретаря. Ведь нефритовое равновесие еще ни разу не приходила советоваться с ней. Кэ Цин всегда лишь говорила, что делать. А Гань Юй следовала ее указаниям. Однако стоит отметить, что после того, как нефритовое равновесие соизволило изменить свое отношение к властелину камня, работать с ней стало намного приятнее. Пока Кэ Цин разглагольствовала что-то про очередные растраты, выгоду и прочее, Гань Юй лишь подмечала, как близко они находятся. Кэ Цин слегка нависала над адептом, причём так, что последняя могла уловить запах… лепестков цинсинь*? Что за бред… Она сходит с ума? Или просто настолько голодна. Пряди волос, выходящие из сложной прически, что носила Кэ Цин, падали на плечи, и девушке приходилось их нервно поправлять, не сбиваясь с рассказа. Ее фиолетовые глаза, цвета чуть светлее, чем ее глаз бога, сверкали прямо сейчас, в них не было и намека на усталость. — Я совсем не знаю, что мне делать, — Девушка отпрянула, чем слегка расстроила адепта, и задумчиво сложила руки на груди, — А что бы сделал гео архонт? Гань Юй просто не знала как ответить, этот вопрос буквально поставил ее в тупик, размазав при этом по стене. Помимо этого, она так увлеклась анализом сотрудницы, что и вовсе потеряла суть разговора. Надо бы определенно лечь спать. Хотя не только вопрос удивлял девушку, но и тот кто его задавал. Нефритовое равновесие — гордое, самоуверенное. Ей никогда не нужны были советы. И вдруг она спрашивает как бы поступил Властелин камня, так еще и у нее? — Наверное тебе лучше знать, ведь, — Адепт медленно втянула носом воздух, — Ты похожа на него гораздо больше, чем я. Ты увереная, смелая, ты ничего не боишься. Всегда знаешь как поступить и… Гань Юй подняла глаза на девушку и запнулась. Кэ Цин… улыбалась? Она изящно прикрыла тоненькой кистью руки рот, а ее глаза были слегка зажмурены, плечи чуть подрагивали от смешков. Это совсем немного, самую малость выбило Гань Юй из колеи. — Я что-то не так сказала? — Нет-нет, — Кэ Цин начала шустро жестами отмахиваться, будто бы пытаясь смыть с себя это наваждение, — Просто, ты обычно не согласна с тем, что я делаю, по тебе это видно. А сейчас говоришь такое. Я почему-то нахожу это милым. — Тогда поставим вопрос по-другому, — Кэ Цин слегка прочистив горло, вздохнула, — А чтобы тогда сделала Гань Юй? — Я бы поцеловала Кэ Цин, если она посчитает это милым. — Недолго, а точнее совсем, не думая бросает Гань Юй. Наступает тишина и теперь кажется, что даже цикады не шумят, ветер больше не колышет пышные кроны деревьев. Мир замирает в ожидании. В ожидании чего? — Так почему же она не сделала этого до сих пор? — Кэ Цин сказала это медленно, растягивая каждое слово, придвигаясь ближе, так что последнее Гань Юй смогла ощутить на своем лице. — Не знаю, — Выдавила из себя адепт. Внутри все сжалось в тугой узел. По телу волнами распространялся жар. Такие чувства не были ей знакомы… Гань Юй всегда думала, что любовь спокойна и ласкова, словно вода в озере. Оказалось она многое не знает о любви. А любовь ли это вообще? Что еще ей нужно знать о человеческих чувствах? Кэ Цин поставила свое колено между стройных ног Гань Юй и, наклонившись к девушке еще сильнее, провела рукой по нежной щеке, огладив линию скул, а затем запустила руку в снежно-голубые волосы, отчего по телу адепта пробежали мурашки. Наконец их губы встретились в мягком поцелуе. Узел внутри Гань Юй не то что распустился, он оборвался, резко, неожиданно и так приятно. Внизу живота ныло и сладко тянуло. Мысли в голове сбивались. Они все были вроде бы об одном, но в тоже время о разном. Столько хотелось сказать, но пока Кэ Цин нежно припадала к ее губам, поглаживая волосы, она могла лишь шумно выдыхать и отдаваться порыву. Незаметно для себя она придвинулась ближе к телу нефритового равновесия. Ближе к колену, которое Кэ Цин не собиралась убирать со стула. Девушка оторвалась от губ Гань Юй. — Прости я… — Кэ Цин нежно улыбнулась и молча села на колени девушки, прижавшись всем телом, так что Гань Юй могла слышать ее сердцебиение. Чужие руки начали медленно двигаться по спине, вырисовывая самые диковинные узоры. — Так не пойдет, — Кэ Цин слегка отодвинулась и зубами стянула свои перчатки. Лениво, будто бы дразнила, будто бы ждала, что Гань Юй сама их стянет от нетерпения. В таком случае, Кэ Цин правильно делает. Ведь адепт похоже вышла из ступора и аккуратно взяв чужую руку, что была еще в перчатке, неторопливо сняла другую перчатку, предварительно проведя своей рукой по гладкой кисти. Теперь Кэ Цин могла прикоснуться к открытой спине адепта слегка прохладными подушечками пальцев. Девушка не гладила, а скорее массировала затекшие от работы плечи. Она точно знала на что давить. Следовательно, задачей номер один для Гань Юй было не издавать звуков, ну или хотя бы не стонать. Иначе она точно не сможет потом смотреть в глаза сотруднице. Запах лепестков теперь стойко ощущался. Неужели она все это специально задумала? Ее спутница положила свой слегка островатый подборок на худощавое плечо, что было с одной стороны не так, чтобы и удобно, а с другой теплое дыхание Кэ Цин пробегалось по шее и спине, оставляя за собой мурашки. Гань Юй протянула руку к фиолетовым волосам и пропустив их через пальцы, словно воду, потянулась еще выше, к заколке. Один щелчок и словно водопад, волосы упали тяжелым грузом на спину Кэ Цин. Они были длиннее, чем девушка думала. В свете лампы локоны слегка поблескивали словно леска у рыболовов. Все тело захлестывает волна желания. Низ живота ноет, дыхание сбивается, в горле пересохло, а в ушах гудит. — Извини, но, — Неожиданно раздается обжигающий шепот около уха Гань Юй, спрятанного за волосами, — Тебе нравится? Лицо адепта которое было безупречно белого цвета с легким румянцем, окончательно заливается краской. Кончики пальцев немного покалывает. Во рту целая Сахара и казалось, что она не может произнести ни звука. — Д-да. — То есть, я могу продолжать? — Кэ Цин выгнула спину, устроившись удобнее на коленях Гань Юй, словно кошка и посмотрела прямиком в голубо-сиреневые глаза. Вместо ответа Гань Юй приложила свой лоб ко лбу напротив, слегка потерла носом аккуратный нос девушки и нежно улыбнулась, Кэ Цин увидела в этой улыбке столько нежности и заботы, такой невинности. Она подумала, что даже если она не знала, что Гань Юй адепт — все равно бы причислила ее к чему-то святому. Кэ Цин начинает слегка елозить на ней, как заведённая, обхватывая руками её талию, устраиваясь между ног. Адепт чуть сдвигается и упирается в спинку деревянного стула. Вообще-то все довольно чудесно, но стулья в Цисин точно не предназначены для того, чем они тут занимались. Может ей стоит поставить диван в кабинет? — Милая, тут не совсем удобно, что скажешь, если мы переместимся? — Кэ Цин словно читает ее мысли и указывает глазами на деревянный стол. Это, конечно, не намного лучше, но хоть так. Нефритовое равновесие усаживает сотрудницу на стол очень бережно. Так обычно она ставит очередную фигурку гео архонта к себе на полку. Прижимает её к столу своим весом, устраиваясь между ног и снова вовлекает в томный поцелуй. Гань Юй такая робкая, хрупкая, нежная и милая, но в бою она может показать свою истинную силу. Это вызывает неподдельный интерес, возбуждает. Она как бы случайно дергает ногами, задевая внутреннюю сторону тонких ножек адепта, заставляя последнюю замереть. Секретарь подустала от того, что всю ситуацию контролирует кто-то другой. Наверняка и она должна принять участие в этом… процессе. Робко, словно боясь обжечься, она заводит сначала одну руку, затем и вторую под подол фиолетового платья, оглаживая бедра партнерши. Однако довольно плотные колготки мешают получению полного удовольствия. Гань Юй хотела бы ощутить кожу нефритого равновесия на кончиках своих пальцев. Именно за этим она оттягивает резинку колгот и приспускает их, встречая немного удивленный взгляд Кэ Цин, который внезапно для девушки перерастает в одобряющий. Ноготками она вырисовывает узоры на ногах и внутренней части бёдер Кэ Цин. Ходит вокруг да около именно того места, в котором собирается весь жар. — Можно мне…— Кэ Цин перехватывает руки адепта останавливая ласки, — дотронуться до них. До адепта моментально доходит о чем ее спрашивают. Сначала следует смятение, недоверие. Однако пульсирующая от желания кровь заставляет Гань Юй легонько кивнуть. Девушка трепетно заводит руки за голову и еле касаясь проводит по аккуратным рожкам. Боже, как же давно она мечтала сделать это. На ощупь гладкие, холодные, кажется, что все это невзаправду. По телу Гань Юй сразу же пробегает табун мурашек, узел внизу живота затягивается все сильнее, вызывая импульсы. Она старается сдержать стоны. В отместку девушка незаметно, запускает руку опять под подол платья, благо он был выше колена, и все-таки прикасается к Кэ Цин, чувствуя жаркую влагу. Тогда Кэ Цин расстегивает ее платье касается груди, гладит кожу, ласково обводит пальцами по соску, а затем и вовсе припадает губами, тем временем сдерживать стоны становится невозможно. Нефритовое равновесие ликует, попутно опуская руку ниже нащупывая промежность. С приливом безрассудной смелости Кэ Цин сжимает свободной рукой Гань Юй между ног. Она нежно трёт всей ладонью, заставляя девушку впиться ногтями в кожу на её затылке и громко застонать прямо на ухо. Наплевав на всю свою робость и позабыв о стыде, адепт выгибается всем телом, двигает бедрами навстречу ладони, мотает головой, от удовольствия покусывает оголенную шею Кэ Цин. Нефритовое равновесие двигается то рвано и быстро, будто торопя события, но через несколько мгновений сбавляет темп, в попытке растянуть удовольствие. У нее самой внизу все горит и пульсирует от желания, поэтому она с силой вжимается в край стола, ближе к адепту. Затем проскальзывает одним пальцем вдоль влажной плоти, пытаясь нащупать клитор, а, когда находит, Гань Юй дёргается всем телом, кажется даже хрипит от возбуждения. Кэ Цин обводит круги, водит пальцем вверх и вниз, а потом добавляет второй, чтобы скользить дальше, ко входу во влагалище, чувствуя финишную прямую, подключает всю ладонь. Она отводит взгляд от своей руки и смотрит на раскрасневшуюся от смущения, жара и удовольствия Гань Юй. Заботливо убирает прилипшие от пота волосы ко лбу, как бы нечаянно задевая рожки, вызывая новый стон, новую волну наслаждения. Адепт с силой сжимает ноги, еще больше прижав Кэ Цин к себе, сдавливая девушку за плечи. Они обе рвано дышат. Гань Юй облизывает губы и из последних сил припадает к губам Кэ Цин, жадно, так словно губы этой девушки были воздухом. А после закидывает руки на плечи и крепко стискивает в объятия. Даже в такие моменты страсти, Гань Юй не изменяет себе самой. — Я думаю Кэ Цин считает это милым. — А я думаю, что тебе пора перестать говорить о себе в 3-м лице.