Wake me up Softly

      Нагито уже целый час оттирал пол: вонь стояла невыносимая — пришлось надеть противогаз, чтобы в ней не задохнуться.       «Merry Christmas», — гласила огромная вывеска у кинотеатра.       Как же всё-таки прекрасен зимний, слегка заснеженный остров. Комаэда был даже рад тому, что монокума устроил убийственную игру: она помогла собраться вместе Отчаянию, полному Надежды! Разве это не чудесно?

Strumming my pain with his fingers Он играет на струнах моей боли,

      Где-то вдалеке раздаются отрывки из песенки о прекрасных бубенцах, которые приносят очаровательную атмосферу праздника на своих метаморфических оленях. Нагито делает глубокий вдох, чувствуя резкий запах чёрно-жёлтой резины.       Да-да, цвета тоже пахнут! Комаэда не способен услышать отдельные ароматы, но он готов руку дать на отсечение, что вместе они отдают железом. Или... Ой-ой! Хехе, безумно неловко вышло: металлический запах исходил от пола, где огромым пятном растеклась ядовито-розовая жидкость.

Singing my life with his words

В словах его песни — вся моя жизнь.

      Хината сидит рядышком, на одном из множества кресел в зале.       Невозможно прочитать его эмоции: лицо скрыто за таким же, как и у Комаэды, жёлто-чёрным противогазом. Парень напевает себе под нос что-то странное: звуки рассеиваются, разлетаясь по всей комнате. О Боже, эти неразборчивые слова так прекрасно описывают жизнь Нагито.

Killing me softly with his song

Он нежно убивает меня своей песней

      Ох, строки, не уничтожайте короткое счастье: дайте везунчику хоть раз побыть собственной Надеждой.

Killing me softly with his song

Он нежно убивает меня своей песней,

      Смерть — лучшее из наказаний, когда она способна принести пользу. «Прошу, не уходи!», — скулит голос, убитый настоящей песней жизни.

Telling my whole life with his words

Рассказывая всю мою жизнь в ее словах.

Killing me softly with his song

Он нежно убивает меня своей песней.

      Нагито старательно трёт пол: его позвоночник выгибается, когда парень наклоняется для совсем уж детальной прочистки, его руки раз за разом покрываются моющими средствами, что так бессовестно сдирают некогда совсем нежную кожу, его мечты утопают в ведре с мыльной водой, что имеет слабо-кровавый оттенок.

While I'm on this I got my girl L

Когда я здесь, со мной всегда моя девочка L.

One time! One time!

Раз! Раз!

One time, one time, one time

Раз, раз, раз...

Hey yo L you know you got the lyrics

Хей-йо, L! Ты ведь знаешь слова!

      — А почему вы не подпеваете? — Комаэда переводит на друга вежливый взгляд, скрытый за маской: через три секунды Нагито подключается к пению, создавая дуэт с Хаджиме. Если честно, юноша не имеет ни малейшего понятия, что именно он поёт: главное, что им весело.       — Чиаки, — шатен срывает противогаз, — а почему же ты молчишь? — резервник толкает девушку с широкой улыбкой — она падает словно марионетка: не живая, но и не мёртвая, просто... никакая. — Давай же, не стесняйся! — Хината подходит к девушке, расстягивая её улыбку от уха до уха, будто бы наслаждаясь её искренней фальшью. — Неужели не любишь петь? — парень выглядит раздражённым. — Ничего себе, какая ты неблагодарная! —Хаджиме бьёт девичье личико, прикладывая огромную силу: твёрдая, словно лёд, кожа не реагирует.       Шатен, взбесившись от такого пренебрежения, начинает избивать девочку ногами, задевая её живот, голову, шею, руки, ноги — все места, доступные его взору. Под чёрными подошвами хрустят кости. Нагито любовно наблюдает за этой сценой, радуясь за свою семью.

I heard he sang a good song, I heard he had a style

Я слышал, он пел хорошую песню. Я слышал, у него есть стиль.

      О да, теперь Комаэда слышить чёткие отрывки песни «Anorexic poison»*. Она действительно описывает везунчика как нельзя чётко: нет-нет, никаких РПП — анорексия в его душе, сердце и лёгких: всего мало, мало и мало. Пусть их семья станет полной.

And so I came to see him and listen for a while

      Поэтому я пришёл посмотреть на него и немного послушать.       Можно услышать стиль Надежды? Как прекрасно мелодия развивается по ветру, ложась на первый снег. Ноты летают в воздухе, разъедая всё, словно яд**.

And there he was this young boy, stranger to my eyes

Это был молодой парень, я никогда его раньше не видел.

Strumming my pain with his fingers

Он играл на струнах моей боли,

      — Давай встретимся вне игры, милый! — перед самой смертью молил Нагито. О да, его мечты сбылись.

Singing my life with his words

В словах его песни была вся моя жизнь.

      Нагито стягивает противогаз и практически подползает к Хаджиме, целуя парня куда-то в колено.       — Пусть Нанами передохнёт, — Комаэда улыбается во все тридцать два зуба. — Я уверен: она безгранично счастлива. — Хината выглядит удовлетворённым, опускаясь на уровень своего бывшего одноклассника. — Ну же, хочу быть ближе, — ухмыляется везунчик, припадая к чужим губам. Тело резервник покрывается мелкими мурашками, он грубо отталкивает Нагито:       — Подожди, — нежный тон никак не вяжется с жестокими деяниями. Хаджиме на корточках проползает около метра, зависая прямо над телом Чиаки: она совсем не дышит. Совсем-совсем!       Хината мило улыбается, прикрывая глаза Санта-Клаусу в очаровательном бело-красном платьице. Как бы малышка не заболела в такой лёгкой одежде! Ядовитый цвет по всему телу такой лишний: будто бы не из этой реальности. Вот бы кровь была багровой! Тогда Чиаки смогла бы стать идеальным символом Рождества.       Парень возвращается к Нагито, настойчиво целуя того. Белоснежные зубки прокусывают тоненькие язычок, давая проход капелькам розовой жидкости, что смешиваются со слюнями, образуя грязный оттенок.       — Не отпускай меня, — просит Комаэда, зная, что Хаджиме не отпустит, душа в собственных чувствах: такова уж их милая реальность.       Поцелуй не становится глубже, губы почти не двигаются — никакой страсти из ромкомов. В их жизни всё работает по отлаженной схеме: сначала Нагито будто бы пробуждается ото сна, начиная оттирать пол, — Хината в это время напевает одну и ту же мелодию, Комаэда начинает петь — Хаджиме избивает Чиаки, Комаэда просит успокоиться — они целуются. Шатен отталкивает от себя счастливчика, чтобы закрыть глаза розововолосой — они возвращаются к тому, с чего начали.       Чужие руки блуждают по бледной, почти белой груди, изучая каждый сантиметр, чужие губы цепляются за дряблую кожу. Ничего, однако, не заходит дальше этого — в какой-то момент цикл замыкается, отбирая возможность увидеть, что будет дальше.

Killing me softly with this song, killing me softly

Он нежно убивает меня своей песней, убивает меня нежно

      В этот раз всё слегка отличается.

With his song, telling my whole life with his words

Своей песней, рассказывая всю мою жизнь в ее словах.

      Нагито понимает, что цикл не завершается, но и не продолжается — всё двигается в прямом смысле этого слова, но толка от этого движения нет.       Лица размываются: Хината падает на Комаэду, обмякая, словно марионетка. Свои кукольный глазки распахивает кукольная Нанами.       — Пора идти, — говорит девочка.       — Куда? — интересуется беловолосый, скидывая с себе слегка зависшее тело одноклассника.       — В будущее***, — мягко выдаёт геймер, возвращаясь к не живому состоянию.       — Что тут?.. — комнату окутывает лаги: стены рушатся и возводятся, люди появляются и исчезают.

I felt all flushed with fever, embarrassed by the crowd

Зажатый в толпе, я как будто горел в лихорадке,

      Все пятнадцать одноклассников смотрели на Комаэду. Рядом с ними стояла девушка, чьё лицо было одной сплошной ошибкой, будто сломанной текстурой. Всё они презирали его, смеялись, осуждали.

I felt he found my letters then read each one out loud

Как будто он нашел мои письма и читал их вслух одно за другим.

      — Хватит! Хватит! — Нагито закрывал уши руками, понимая, что голоса звучат не наяву, а лишь в его голове.

I prayed that he would finish but he just kept right on

Я молилась, чтобы он прекратил, но он продолжал и продолжал.

      Всё закончилось будто бы по щелчку пальцев: раз и нет.       — Нагито, ты слышишь? — голос... Чей он?       — Дела плохи, он последний из тех, кто ещё не проснулся, — это точно говорила Чиаки.       — Нагито, ты натворил реально много дерьма! — сорвался на крик незнакомец, — не смей умирать! Каждому из нас есть то, что мы хотим сказать тебе после всего, ясно? — только сейчас везунчик осознал, что эти слова не были частью того, что звучало в его голове. Они были другими: живыми, настоящими.       Комаэда пошёл на звук: впереди не было ни тунеллей, ни яркого света. В какой-то момент счастливчик просто преодолел пространство, открывая и без того открытые глаза.       — Н-нагито? — точно, этот голос принадлежал Хаджиме. Как беловолосый сам не понял? — Как ты? — ответом послужила слабая улыбка.       Хината вздохнул с облегчение: он достал всех с того света — последний участник программы «Нового Мира» очнулся.

Telling my whole life with his words

Рассказывая всю мою жизнь в ее словах.

      Песня рассказала их историю.