I will fix you

      — Та лять! Не вертись из стороны в сторону!       — Извини, — пробормотал Тэхен, но всё же снова сделал попытку заглянуть в зеркало, к которому сидел боком. Он так сильно нервничал, а в Сокджина, как назло, вселился Великий Бог Созидания!       Прошло, наверное, сто с лишним часов, пока его друг, наконец, оказался доволен результатом.       — Смотри! — торжественно объявил он.       Тэ тут же крутанул кресло в сторону, чтобы посмотреть на себя в зеркало.       — Джинни, какого… Ты издеваешься? Я похож на жуткий симбиоз героиновой проститутки и Чаки!       Сокджин максимально возмущенно фыркнул от подобного нелестного сравнения.       — Не настолько всё плохо… — обижено проворчал он.       — Сначала, Джинни, сначала! И в этот раз никакого ютуба!       Так что Джин потратил еще сорок минут, но уже без помощи бьюти-блогеров заново наложил макияж на лицо Тэ. Совсем немного — только выровнял тон кожи и подвел черным контур глаз.              Отойдя от друга на пару метров, он критически осмотрел результаты своих трудов.       — Что ж, в этот раз действительно неплохо, — удовлетворенно отметил он.       — Я могу посмотреть?       — Валяй, — Тэхену явно понравилось то, что он видел в зеркале. А как же иначе? — Ты очень красивый, — помолчав, сказал Сокджин. — Даже не знаю, о чем думал Бог, когда тебя создавал.       Мягкая улыбка коснулась губ Тэ.       — Ты тоже невероятно красивый, Джинни. Ты ведь Всемирный красавчик!       — Я красив, и это бесспорно! Да! Но ты… Ты какой-то нереальный, что ли. Эти твои тонкие, изящные и благородные черты… Мне очень интересно, как ты будешь меняться, пока будешь взрослеть. Каким ты станешь в будущем, лет так через пять. Очень интересно.       — Что будет через пять лет, я не знаю. Но мы точно будем с тобой дружить!       — 100%… — Сокджин всё еще задумчиво смотрел на друга. — Я надеюсь, твой нелюдимый рыцарь поймет, какое сокровище ему досталось. Поймет и оценит.              Тэхен, в это время с интересом вглядывающийся в зеркало, застыл — Джин царапнул по больному.       — Совсем не факт, Джинни…       — Хэй! — Сокджин разволновался, увидев расстроенное лицо Тэ. — Почему ты так говоришь?       Тэхен отошел от зеркала и принялся перебирать одежду, которую Джин вывалил из гардеробной своего друга и сгрузил на кровать.       — Я совсем не уверен, нужно ли ему это… Я ему уже столько знаков внимания уделял. А он так смотрит, что… Возможно, ему это неприятно.       — Пока ты с ним не поговоришь, знать наверняка ничего не можешь.       — Главное, чтобы он мне лицо не разбил после этого, — негромко заметил Тэ.       Сокджин буквально ахнул.       — Если он разобьет такое божественное лицо, я сам ему что-то оторву и разобью!       Тэ посмеялся и постарался успокоить своего разбушевавшегося друга.       Затем они подобрали Тэхену одежду — черные скинни и яркую облегающую футболку с веселым принтом.       — Ты шикарен, Тэ. Я говорю тебе это, чтобы ты в любой ситуации помнил: ты — шикарен. Я не знаю человека — гетеросексуального или нет — который бы смог от тебя отказаться!       В глазах Тэхена всё еще плескалось сомнение. Кажется, он знал одного такого.       Сокджин подвез Тэ к самому дому братства.       — Тебя точно не забирать?       — Нет, Джинни, все в порядке. Я возьму такси.       — Позвонишь мне, когда доберешься домой. И помни два главных правила: не пить ничего, что готовили не при тебе, и трахаться только с резинкой.       Тэхен усмехнулся.       — Я возьму бутылочное пиво, а спать ни с кем сегодня не планирую.       — Тэтэ, господибожежмой, планировать и вечеринки — это два совершенно разные слова, которые никогда не встретятся!       Тэхен всё еще посмеивался, когда вылезал из машины Джина.       — Всё будет хорошо, — сказал он.              — Зависнем на следующие выходные в Everland? Ну!.. Мы так давно там не были! Я буду твоим шугар дэдди, а ты — моей шугар деткой!       — Не получится, — Тэхен рассмеялся и покачал головой. — У нас в универе как раз закрывается сдача курсовых, хочу на пару дней слетать к Чим-Чиму, сделать ему сюрприз. Я спрашивал отца — он, кажется, не против. Только с ней посоветуется.       Сокджин поморщился от одного лишь упоминания о ведьме.       — Надеюсь, ее дражайший сынок устроил в Америке свою личную жизнь… — проворчал он, не закончив фразу «…и, наконец, перестанет на тебя пялиться».       На вечеринки Тэхен ходил редко. Вернее, вообще на них не ходил. Потому что много учился и у него было много всяких разных обязательств. Ну, и потому, конечно, что его на них никто не пускал.       Сейчас же, глядя на то, что происходило внутри здания, он понимал, что ничего, собственно, и не потерял. Даже больше — он был счастлив, что много занимался и на вечеринки его не пускали.       Потому что… Пьяные и полупьяные тела, бьющая по мозгам громкая музыка, крики, визги, гуляющая по рукам травка, облапывающие друг друга руки, сосущиеся парочки малознакомых и даже незнакомых между собой людей.       Если бы кто-то захотел создать ад для правильных и интеллигентных мальчиков и девочек — он бы выглядел именно так.       Тэ взял предложенное кем-то пиво (но проверил, чтобы оно было закрытым), оторвал от своей задницы чьи-то руки и огляделся. Это место определенно было не для него. Он поймал на себе уже десяток похотливых взглядов, а несколько альфачей и томных дев уже уверенно двинулись в его сторону. Петляя, Тэхен увернулся и прошел в другую комнату.       И вот она, удача: там был Чонгук.       Чон и его друзья разместились в углу, оккупировав весь диван. Судя по всему, торчали они здесь уже давно, потому что каждый лениво, утомленно и разморено развалился на своем месте. На столике перед неразлучной компанией красовалась целая батарея бутылок и пластиковых стаканчиков.        В доме было жарко, так что Чонгук снял свою любимую черную толстовку, оставшись лишь в белой облегающей футболке, красиво выделяющей его прокачанные бицепсы и недавно появившиеся первые сложные татуировки на правой руке.       Чон что-то громко говорил, иногда даже перекрикивая музыку. До Тэхена долетали обрывки фраз и слов, но понять о чём тот рассказывал было нереально. Разве что фраза «этот блядский тепличный цветок» резанула ухо.       Тэ некоторое время наблюдал за компанией, спрятавшись в углу заполненной людьми комнаты. Подкаты к себе обоих полов он обрезал сразу же. «Надо подойти», — билось в мозгу. Если он уже здесь — красиво одевшись и накрасившись, сбежав из дома от злой мачехи и проводя свой вечер в месте, которое ему явно не по душé — нужно на это решиться.       Но только Ким собирался отлипнуть от стены, к которой уже минут двадцать как прилип, как к Чонгуку на колени запрыгнула какая-то нетрезвая дева. Чон тут же, даже толком не глядя на нее, приобнял ее за талию.       Тэхен наблюдал, как татуированные пальцы скользнули под короткую блузку и стали поглаживать голую кожу. Не выдержав этого зрелища, Ким отвернулся.       «Никогда не связывайся с натуралами», — так ему сказали однажды. Что ж, самый главный совет своей жизни он проигнорил.       У Тэхена уже как-то были отношения. Ну как «отношения» — в старшей школе почти два семестра он встречался со старшим на год парнем. Вместе они познавали все радости однополых отношений — оба ничего не умели, но увлеченно штудировали матчасть, изучая тела друг друга и свои собственные.       Полное равноправие во всём — и позиции в постели тасовали, и обязанности.       Может поэтому Тэхен так спокойно относился к тому, быть ему в постели активом или пассивом. Он пробовал и то, и то, и знал все плюсы и минусы обеих позиций. Часто роль в постели выбиралась чисто под настроение.       Хотя со временем Ким осознал, что всё же больше ему нравится быть сверху — несмотря на нежную и изящную внешность, врожденная внутренняя сила буквально требовала руководить процессом.       А вот его друг, наоборот, больше впечатлился существованием анального оргазма и возможностью отпустить ответственность и полностью расслабиться.       Эти два семестра пролетели быстро, партнер Тэ выпустился из школы и уехал учиться дальше — в Японию.       Расстались они хорошими приятелями. В их последнюю встречу долго не хотели расходиться, и под конец его друг кое-что сказал Тэхену со всей серьезностью, на которую только был способен.       — Тэ, послушай моего самого главного совета. Никогда не связывайся с натуралами. Настрой свой гей-радар…        Тэхен рассмеялся.        — У меня его нет!        — Тэ, я серьезно, — не разделял его веселья друг. — Ты никогда раньше не сталкивался с подобным, но такое существует. Я знаю предостаточно историй от людей, с которыми знаком лично. Многие долбоебы держатся за свою натуральность, как за главную охренеть какую ценность. Не все, но такие есть, и они могут повести себя очень жестоко. Одного моего друга так избил урод, которому тот признался в чувствах, что он только через пару месяцев смог выписаться из больницы.       Ким во все глаза недоверчиво пялился на него.       — Неужели такое на самом деле бывает?       — Бывает, — его друг кивнул, — и намного чаще, чем ты только можешь себе представить. Девушкам в этом смысле проще — им только льстит к себе интерес барышень с розовой стороны радуги. А вот у многих недалеких самцов в голове не хватает чего-то важного — например, мозгов. Твои чувства, да и само твое существование может стать для какого-то урода худшим оскорблением. Быть геем в нашем обществе — уже само по себе охренеть какой вызов. А ты еще и чеболь, тобой могут захотеть тупо воспользоваться. Но не это главное — ты необычайно хороший и светлый человек… В следующем году ты уже будешь учиться в университете. Найди того, кто будет о тебе заботиться, кто станет надежным тылом. И пожалуйста, будь осторожен.       Тэхен обещал прислушаться к совету своего друга, но в первый же день поступления в университет запал на парня не из своей лиги.       То, что Чонгук был гетеросексуалом, стало понятно еще в первую неделю после начала учебы, когда тот начал встречаться со студенткой по обмену. Тогда Чон еще не познакомился со своими друзьями, поэтому везде и всюду таскался с ней.       Красотка с белоснежной кожей, длинными волосами, большой грудью и пухлыми накачанными губами. И Тэхен проигрывал ей по всем статьям.       Кожа у него была медового оттенка, и он даже на полном серьезе думал начать ее осветлять. Пока Сокджин не сказал, что придушит Тэ, если тот удумает это сделать. Волосы еще можно было отрастить. Но оставался один главный момент: Тэхен не совсем был девушкой. Вернее, он совсем не был девушкой.       Эта Дженет стала настоящим расстройством для всего существования Тэ. Как же он ее ненавидел! Однажды даже, проходя мимо нее, едва ее не толкнул. Хорошо, что смог себя вовремя обуздать. Но ревность настолько сильно бурлила внутри, что иногда дышать было невозможно.       Ким затем много отрабатывал удары ярости и отчаяния со своим тренером по каратэ. А уж как доставалось его спарринг-партнерам!       И вроде попускало, но на следующий день он снова видел эту раздражающую парочку на лужайке перед университетом, чтобы вновь ощутить эту тянущую боль внутри.       К счастью, эта ДжЕнеТ свалила с глаз долой в свою страну спустя четыре месяца (прощай, по тебе никто скучать не будет, Тэхен так точно). Вот тогда Чонгук и познакомился с Мингю, Джинёном, Ёнджуном и перманентно стал зависать уже с ними.       Время проходило, а Чон из сердца и из головы Тэ не уходил. Да что там, он там уже и ремонт сделал, и кресло-качалку прикупил, и теперь мерно покачивался в нем, с язвительной усмешкой наблюдая за метаниями и страданиями Кима.       В первый год учебы Тэхен надеялся, что его отпустит. На второй появилось отчаяние. На третий — уверенность, что нужно что-то делать. Потому что ничего не проходило, не исчезало и не отпускало.       Тэ ощущал себя таким жалким в своих тайных неразделенных чувствах, а Чонгук был таким закрытым, холодным и отстраненным, и хрен поймешь, что он там на самом деле думает.       Джин говорил, что нельзя так сильно вкрашиваться в человека, которого ты толком не знаешь, и с которым провел всего лишь один совместный день. Но для Тэхена этот день значил больше, чем годы и даже десятилетия с кем-то другим.       Чонгук был необычным парнем. Веселым, остроумным и забавным, иногда вел себя как самый настоящий ребенок, надувая губы из-за того, что ему не досталась какая-то вкусняшка. И очень горячим. Очень.       Правда, таким Чонгук был только однажды — в день их с Кимом знакомства. И Тэхен бережно хранил этот образ где-то внутри своего сердца, уже издалека наблюдая, как Гук становился обозленным, закрытым и нелюдимым.       Что с ним произошло — непонятно. Но он никуда не ходил с одногруппниками, на переменах сразу же исчезал, и вообще, увидеть Чонгука в лоне их группы можно было исключительно на занятиях.       Тэхену было больно и неприятно слышать насмешки от других студентов в сторону Чонгука. Конечно, многие из них были еще теми высокомерными заразами, но репутация нелюдимого одногруппника, а вместе с ней и пренебрежительное к нему отношение появилось из-за поведения самого Чона. Он сам ни с кем не хотел общаться, он сам провел между собой и ними черту, он сам стал вести себя высокомерно по отношению к богатым одногруппникам.       Чонгук закрылся ото всех в спасительную раковину и выставил миллион колючек и предупреждений, чтобы никто не подходил ближе, чем на сотни тысяч километров, иначе бабахнет.       И Тэхен не подходил. Только смотрел издалека.       Как сейчас. Когда Чонгук ласкал какую-то девушку, не переставая что-то возмущенно рассказывать своим друзьям.       Тэ развернулся и вышел из комнаты. Очень хотелось сбежать. В горле застыл комок. Возможно, это знак — не стоит приближаться к человеку, который настолько легко тискает незнакомых девушек, при этом уже три года не замечая чьих-то влюбленных глаз?       Тэ прошел дальше по дому, забрел на кухню, откуда как раз выпорхнула парочка зажимающихся первокурсников. Он прислонился к окну, задумчиво царапая этикетку на бутылке, которую так и не открыл, и гипнотизировал взглядом бескрайнюю ночь.       Как раз сегодня ему пришлось здорово напрячься, чтобы забрать флешку Чона у одного мудака, который выдал работу Чонгука за свою. Тэ вернул флешку ее хозяину, но у Гука при этом было такое лицо… Что-то явно было не так. Во многом из-за этого Тэхен решил попытаться пообщаться с ним сегодня еще раз.       Но этот поход на вечеринку оказался полным фиаско. Вся эта любовь, вся затея с привлечением внимания Чонгука — всё это один большой провал. Кто знает, возможно и хорошо, на самом деле, что он приехал сюда — чтобы окончательно в голове всё встало на свои места. Зато теперь Тэ точно понимает, что все эти три года были бессмысленными, что Чонгука с кровью необходимо немедленно вырывать из сердца. Их совместного будущего попросту нет.       Услышав шум и зацепив взглядом шатающееся тело, Ким уже хотел уйти, когда осознал, что это… Чонгук! То, о чём мечтал Тэхен, когда ехал сюда, реально исполняется! Разве это не чудо? Они вдвоем, только вдвоем в этой комнате.       Тэ застыл, пока Чон своим расфокусированным взглядом бродил по кухне, остановив его вскоре на Киме. А затем смотрел, смотрел на Тэхена, а тот буквально растворялся от самого факта того, что Чонгук так долго и так пристально смотрит ему в глаза.       Тэхен доверчиво вложил свою ладонь в ладонь Чона, доверчиво взял стакан из чужих рук, доверчиво примостился на краешке дивана. Он слушал голос Чонгука и буквально проваливался в сон. Тэ очень не хотел засыпать — в кои-то веки он в неформальной обстановке с Чонгуком и его друзьями, но усталость накатила так сильно и так внезапно, что противиться ей было нереально. «Я только на несколько минут закрою глаза, — подумал Тэ, — а потом смогу, наконец, по-настоящему пообщаться с Чонгуком». Тэхен прикрыл потяжелевшие веки.

***

      — Где именинник? — возмутился Хосок. — Я же разослал всем увед, что начинаем в пять!       — Скоро будет, — проворчал Джин, с интересом наблюдая, как Юнги своими проворными пальчиками зажигает бумажные фонарики. — Он написал, что немного задержится.       Было еще светло, но Юнги настоял на том, что место празднования должно быть максимально праздничным и максимально освещенным.       Невыспавшийся Чимин был не слишком рад толпе людей у себя дома, и сейчас сидел за столом, уткнувшись в свой телефон. Он даже не взглянул на Намджуна, когда тот примостился рядом, и лишь поворчал:       — Офицер, вы такой настойчивый.       — Это единственное свободное место.       Чимин оглядел незанятые стулья и покачал головой.       — Скажите лучше, — через приличный промежуток молчания проговорил он, — откуда вы столько всего знаете обо мне?       — Когда вы с Чоном уехали — во второй раз — я так и не смог отпустить тебя из своей головы. Решил узнать об этом Пак Чимине больше… И офигел. Весь этот месяц я проводил собственное расследование.       — Видимо, работы в вашем несчастном городишке немного, — сделал вывод Чимин.       — Мне очень помог звонок, который ты сделал из участка, — спокойно продолжил рассказывать Намджун. — Вернее, то, кому именно ты звонил. Это было неожиданно.       Пак стрельнул в полицейского недовольным взглядом.       — Мне казалось, что такая информация конфиденциальная. Нечестно играете, офицер.       — В любви все средства хороши.       — Не согласен. В любви главное, чтобы человек, которого ты любишь, был счастлив.       — Ты хоть сам в это веришь? — Джун вложил в свой тон весь возможный сарказм.       — Я уже много лет живу по этому принципу.       Намджун пялился на Чимина, хотя тот даже не смотрел на него в ответ, продолжая торчать в своем телефоне.       — Он ведь знает?       — Знает.       — Как?       — Я сам ему сказал.       — Признался, а он тебя отшил! Да уж… Полнейшее фиаско!       — Почему бы вам, офицер, не сожрать свой язык?! — Пак пружиной вскочил со своего места и, рассерженный, куда-то умчался.       — Джу-у-ни… Почему ты такой долбоеб? — послышалось печальное сбоку.       — Не знаю, Юни… — вздохнул Намджун, осознав, насколько мастерски он опять оттолкнул от себя Чимина. Ведь знает же, насколько ему неприятно наблюдать за тем, как что-то происходит между Тэхеном и Чонгуком, оставаясь при этом в стороне. А Джун всё равно тыкает его в это и в неразделенные чувства, тыкает. Потому что злится. Потому что ревнует.       Юнги тяжко вздохнул. Если бы они дрались из-за ремонта, то по силе, конечно же, победил бы Джуни, а вот по уму…       — Всем привет!       — Именинник! Наконец-то! — радостно зашумели все вокруг.       Чонгук оглядел преобразившийся двор, теперь похожий на картинку из какого-то романтического фильма: везде украшения, зажженные фонарики, богатый и «вкусный» стол, в костровой чаше уже весело полыхал огонь и мега бонус: вид на лазурную водную гладь.       Гости тоже все были заняты, каждый своим делом: Юнги закончил зажигать фонарики и теперь с укором смотрел на Джуна, Тэхен пытался понять, куда делся Чимин, Хоби крайне профессионально по одной открывал бутылки с соджу, а Джин пытался незаметно (нет) воровать тарталетки с угрем и копчеными сосисками.       Чонгук переоделся (не зря он хоть и на сутки, но слетал домой), и теперь порадовал гостей своим шикарным луком: строгими темно-серыми брюками (вместо обычных шорт и джинсов) и белой приталенной рубашкой (вместо привычных футболок). Рукава рубашки были закатаны, открывая татуированную руку, а пуговицы на груди расстегнуты сразу на три штуки, волосы уложены с помощью средства для укладки, в ушах — множество серег, в брови — пирсинг.       Чонгук выглядел хорошо.       Гости принялись шумно и одобрительно высказываться о таком красивом и эффектном имениннике. Тэхен промолчал, понаблюдав немного за слегка смущающимся от комплиментов Чонгуком, и отправился на поиски брата.       Наконец Юнги, Хоби и Джин выпустили из своих цепких ручек Гука, и он быстренько уселся на свободное место, только позже заметив возле прибора телефон Чимина. Не сдержав любопытства, он разблокировал его (пароль был всё тот же — номер байка), а вот фото заставки — как неожиданно — больше не байк. Совместное с Тэхеном селфи.       Чон, не сдержавшись, зло хмыкнул. Кто бы сомневался, прежде чем сунуть тогда свой телефон в коробку из-под пиццы, явно же подчистил в нем всё, и заглавную картинку поменял.       В раздражении Гук швырнул телефон по столу от себя подальше. Кажется, он услышал жалобный треск. Возможно, по экрану телефона даже пошла трещина. Возможно, Гуку похуй — Пак богатый, Пак еще купит.       Тэхен и Чимин вернулись, и все расселись по своим местам. Только сегодня утром эта же компания вместе завтракала. А теперь вот — совместный ужин.       Чим взял свой телефон и недоуменно уставился на трещину на экране. Скользнул взглядом по всем присутствующим, но у Чона ни один мускул на лице не дрогнул.       Чонгук в противовес принялся разглядывать своих гостей. На самом деле, принарядились все. Многих (например, Джина) Чонгук и не видел такими разодетыми, посвежевшими и красивыми.       Гук сидел рядом с Сокджином, поэтому наклонился к самому уху одного из двух своих любимых хёнов и жарко зашептал:       — Хён, ты такой красивый. Я очень надеюсь, что ты найдешь в себе силы завязать с этой всей херней. Четыре месяца для празднования — в самый раз. Предостаточно.       Сокджин тоже наклонился к уху Чонгука.       — Я планировал остановиться на трех. Но ты приехал, и надо было остаться. Я вообще-то не настолько много пью. Только когда очень страдаю.       Гук притянул голову Джина поближе и вновь зашептал:       — Так чего страдать? Самое поганое закончилось, ты больше не женат! Пора брать жизнь в свои руки. Найди занятие, которое тебе по душе, и направь всю свою энергию туда.       — И что же это? — заинтересовано в ответ прошептал Сокджин.       Все остальные со странными лицами наблюдали за увлеченно перешептывающейся парочкой. Выглядели Джин с Чонгуком слегка… компрометирующе.       — Хм. Нам уйти? — наконец, задал вопрос Тэхен.       Засмущавшись, Гук и Сокджин быстренько отсели друг от друга подальше.       Когда все бокалы были наполнены до краев, слово взял Хосок.       — Босс, Чонгук-а. Хочу сказать, что ты — самый лучший человек, который только встречался в моей жизни! Ты, как василёк, — чистый, лучистый, прекрасный и непорочный, — Хоби сделал вид, что не слышал нестройные смешки присутствующих. — Я хочу сказать, — он зыркнул в сторону Сокджина, который громким шепотом сообщал на ухо Юнги, что Чонгук потерял уже все возможные виды девственности, — что возможно кто-то знает тебя другим, но для меня ты — такой, и ты — лучше всех! И я очень хочу, чтобы ты был по-настоящему счастлив! Чтобы нашел себе прекрасную девушку, женился на ней, — и снова послышались смешки и шепот Джина: «Ему что, еще никто не сообщил о смене… хм… предпочтений его босса?» — И чтобы было много деток! — быстро закончил свою речь Хосок уже под звуки истеричного беременного пингвина, которые издавал Сокджин, представивший себе Тэхена или Чонгука с пузиком. Хоби сел, обижено пробормотав: — Больше не буду говорить речи, вы все — придурки!       Чонгук, как раз толкавший ржущего Сокджина с одной стороны и хихикающего Юнги с другой, поднялся и похлопал Хосока по плечу.       — Спасибо, Хоби, это был прекрасный тост: и про мою чистоту и невинность, и про жену, и про деток — всё в твоей речи было прекрасно.       Он взглянул на Тэхена, слушавшего тост и аудио-суфлер Сокджина абсолютно спокойно, будто Джин намекал совсем не на него. Кажется, Кима лишь забавляла эта ситуация.       Чимин в это время ковырялся палочками в какой-то сложной запеканке, делая вид, что ему всё это неинтересно. Намджун не отрывал своего взгляда от Чимина.       — Чонгук-а, прими от меня подарок — этот парфюм. Он сделан по индивидуальному заказу — специально для моего самого любимого босса! — Гук поблагодарил Хосока за подарок и крепко его обнял. Затем Хоби повернулся к присутствующим. — Подарки начинайте дарить сейчас, а то кто-то может не дожить до пятого или шестого тоста.       Все смотрели честными глазами на Хоби. И не двигались. Глаза Хосока опасно сузились.       Намджун кашлянул, решив принять удар на себя.       — Хотел сообщить тебе лично о том, что тех, кто совершил на тебя нападение, нашли и арестовали. Как ты и сказал, они тусили в Чханвоне. С тобой еще будет связываться следователь, ведущий это дело. У преступников были обнаружены краденые вещи, возможно, ты что-то свое опознаешь.       — Это прекрасная новость! — воодушевился Гук. — Спасибо, офицер Намджун! И кем они оказались?       — Обычными гастролерами. Но мокрушниками. Так что тебе очень повезло, что ты остался в живых.       Чонгук продолжал переваривать всё в своей голове.       — Спасибо еще раз, офицер, — сердечно поблагодарил он.       — Не стоит. Много людей занималось их поимкой. Но теперь ты можешь быть спокойным — они под замком.       — Прекрасный подарок! — похвалил Хосок, оценив слова Джуна. — Кто следующий?       — Наверное, я, — пробормотал Юнги, который тоже, как и все, затупил и не подумал о подарке. — Вот.       — Это же мой телефон! — воскликнул Чонгук.       — Тот самый, из риса? — заинтересовался Тэ.       — Он! — подтвердил Чон. — Работает?       — Конечно! Наш корейский рис не подведет! Но я тебе его не отдавал, потому что играю на нем в Candy Crush… Ты же не побьешь мой рекорд?       — Э-э… Нет, хён, за это можешь не переживать.       — И переписываюсь на нем с Ки, — продолжил делиться Мин. — Он отправлял тебе сообщения в какаоток, а я ему ответил. Он такой милашка!       — Мы говорим об одном Ки? — кисло улыбнулся Гук, вспоминая их единственную с Ки беседу. Тогда тот посоветовал ему остерегаться Чимина. Как в воду глядел.       — Он говорит о нашем Ки? — переспросил Тэхен, поворачиваясь к Джину. Тот кивнул.       — Ки обещал, что когда я приеду в Сеул, мы погуляем вместе, — продолжил рассказывать Юнги.       — Ты поедешь в Сеул? — с видимым неудовольствием переспросил Джун.       — Да, меня Сокджин пригласил, — Мин засиял.       Намджун мрачно покосился на Джина.       Чонгук в это время счастливо вертел в руках свой спасенный телефончик. Когда он был в Пусане, пришлось взять один из своих старых телефонов, в то время как этот, рисовый, был дорогостоящим, навороченным и любимым.       Гук вспомнил, как тот нужен был ему, чтобы показать их совместные с Чимином селфи и доказать Тэхену и Джейби о своей дружбе с Паком.       Дружбе.       Задумавшись, Гук открыл галерею на телефоне. Там было множество фотографий Минни и их совместных селфи.       Минни. Потому что тот, кто сидел за этим столом, не был его другом.       Чонгук принялся по одной открывать фотографии и удалять их. Юнги наклонился и увидел, что тот делает.       — Зачем ты?..       — Так как мы с Чимином больше не друзья, — спокойно ответил Чонгук, — это всё на телефоне мне не нужно.       — Не делай этого! — Мин попытался отобрать телефон, но Гук был проворнее. — Ты же пожалеешь потом! Но их нельзя будет вернуть! — воскликнул Юнги, привлекая внимание к их потасовке всех сидящих за столом.       — Чонгук, Юни прав, — заметил Намджун, тут же бросив быстрый взгляд на Чимина. Тот с кривой улыбкой наблюдал, как Чон вертелся, спасаясь от рук Юнги, и продолжал удалять фотографии.       — Если мы не друзья, может, мне не портить твой праздник и уйти? — предложил Чимин, когда Мин махнул на ситуацию рукой и отвернулся от Гука.       — Может, — ответил Чонгук, даже не поднимая взгляда.       Чимин улыбнулся и поднялся.       — Не смей! — Тэхен был в такой ярости, что за столом в секунду стало тихо. Настолько, что было слышно мерное шуршание волн. Чонгук, наконец, поднял свою голову. — Выйдем, — прошипел Ким, хватая Гука за руку.       Он потащил его к укромному месту — к столу Чимина.       — Ты мне руку оторвешь, — пробормотал Чонгук.       Тэ, наконец, отпустил его и отошел на пару шагов, тут же сложив руки на груди.       — Что ты творишь?! Ты в моем доме, ты в доме Чимина, в конце концов! Не смей так вести себя с Чимом! Он не заслуживает подобного отношения!       — Чимин лгал мне, — упрямо возразил Чонгук.       — А ты лгал мне! Но ты всё еще здесь.       — Мне это тоже интересно, почему? — поинтересовался Гук. Они стояли по обе стороны стола, на котором Хоби и Джин оставили десерты, легкие закуски и напитки — для тех, кто захочет уединиться.       Тэхен такой красивый, такой взволнованный, грудь под рубашкой быстро поднимается и опускается. Великолепный в своей ярости. Приятно увидеть от него эмоции, хотя бы такие.       — Я, Тэхен, весь день сегодня читал твои дневники, — Чонгук подарил ему невеселую улыбку и развел руками. — Прости меня за это. Но ты ведь и так знал, что они у меня, — Тэхен не отвечал, сверля его мрачным взглядом. — Чимин много раз говорил, что ты очень умный. Ты сказал: «Надеюсь, ты найдешь, что ищешь». Давно знал?       — Нашел под сидением, когда отгонял машину на мойку.       — Но ты их не забрал.       — Ты так хотел их прочитать.       — И прочитал, — кивнул Гук. — Прочитал все двадцать семь страниц. Несколько раз. И знаешь, на твоем месте я бы себя не простил. Я тебе скажу больше. Ты не должен прощать никого из нас. Ни меня, ни Чимина, ни своего отца, ни эту суку. Мы все серьезно облажались. Тот список Джина — Топ-4 — очень правильный. Не прощай никого из нас.       — Но жить в ненависти и в обиде — тоже не самый лучший вариант.       — Не самый лучший, — согласился Чонгук. — Я сегодня много думал. Обо всём. О тебе, о нас, о прошлом, о том, что сейчас. И о том, что дальше.       — И?       — Я пытаюсь, но не могу найти к тебе ключ. Ты не подпустишь меня ближе. И это правильно. Ты отдал мне свое сердце, а я его растоптал. Сердце дарят только раз в жизни. А я сделал из всего насмешку. Ты действительно не должен меня прощать.       Они оба молчали. Тэхен, чтобы отвлечься, стал перебирать крошечные десерты в стаканчиках — трайфлы, стоящие в ряд на столе, Чонгук склонил голову, обдумывая то, что собирался сказать. Он сегодня принарядился не просто так.       — Есть кое-что, что я хотел тебе сказать, — Ким поднял глаза и вновь посмотрел на Гука. — Я люблю тебя, Тэхен. Я люблю впервые в жизни, — казалось, Тэ даже перестал дышать, слушая это внезапное признание Чонгука. — И я отдаю свое сердце тебе. Делай с ним всё, что только вздумается. Можешь вернуть мне долг и растоптать его. Лучше всего так и сделай. Если это тебе поможет — я буду рад. В конце концов, карма должна сработать, а бумеранг — вмазать мне по полной. Карма, сука, постебалась хорошо. Когда твое сердце горело, я был холоден. Теперь, когда горит мое — холоден ты. И я просто не знаю, что мне еще сделать.       — Когда я впервые увидел тебя здесь, такого роскошного и уверенного в себе, — продолжил Чонгук, так как Тэ молчал, — я подумал, что карма сработала на отлично, что так и должно быть, и мне здесь не место. Прошел месяц, и теперь я уверен в этом: ты должен быть роскошным и уверенным, а мне здесь не место.       — Так много речей. Долго готовился? — Чонгук вскинул взгляд на хмурого Тэхена.       — Кажется, ты всё же решил топтать.