Доброе утро

Будильник давно был настроен не на пронзительный писк, выедающий остатки сонного мозга, а на мягкую мелодию. The Sound Of Silence была идеальным вариантом для него. Просыпаться под нее одно удовольствие, а, главное, к середине она набирала громкость и подремать «еще пять минуточек» совершенно не получалось. Вот и сейчас Питер распахнул глаза еще до начала припева и быстро стукнул ладонью по большой кнопке на крышке будильника. Желания вылезать из-под теплого одеяла не было от слова «совсем», но Питер боролся с соблазном всеми силами и все-таки заставил себя слезть с кровати. Он на минуту задумался, куда успел закинуть тапки вчера, но ни у кровати, ни возле дивана их не было. Пришлось идти босиком, тихонько шлепая теплыми стопами по приятно прохладной плитке. — Доброе утро, Питер, — раздался на кухне голос Пятницы под тихое жужжание кофеварки. Мягкий рассеянный свет затопил помещение, стоило только переступить порог, — Пятница бдела за жителями дома, используя все доступные датчики. Определенно, жизнь в доме, управляемом искусственным интеллектом, просто прекрасна. Питер что-то согласно буркнул в ответ, широко зевнул и задумчиво поскреб пальцами голый живот. Глаза зацепились за календарь на дверце холодильника. Точно, сегодня же семинар первой парой. Питер схватил большую пузатую чашку совершенно нелепой расцветки. Собственно, он был уверен, что Клинт намеренно выбрал эту ярко-оранжевую кружку в зеленые сердечки в подарок, вот только именинник неожиданно пришел от нее в восторг. По дороге в спальню парень успел отпить несколько глотков и скривился от горечи. По вкусу — чистый хинин, и никакого сахара. Кружка тихо опустилась на прикроватный столик, а Питер нырнул под одеяло. — Ох, ну ты и жаба пупырчатая! Опять без тапок бегал? — раздался сонно-ворчливый мужской голос. Питер только довольно прищурился, прижал холодные пятки к горячим бедрам любовника, и довольно захихикал, когда тот зашипел что-то определенно нецензурное сквозь зубы. Тони в любое время года презирал пижамы и предпочитал спать голышом. Климат-контроль в квартире и безумно дорогие постельные принадлежности обеспечивали комфортную температуру и не позволяли замерзнуть. А вот Питеру было некомфортно спать без одежды. Старка всегда смешило, что даже посреди ночи после горячего секса пацан из последних сил шел и доставал из комода пижамные штаны. Однако они оба знали простую истину: Питеру нравится, что мужчина под рукой такой горячий и доступный, а Тони больше всего на свете любил во время прелюдии медленно раздевать Питера, выцеловывая каждый заново обнажившийся участок светлой кожи. — Подъем, Тони. Солнце вста-а-а-ало, — показушная бодрость Питера была нарушена длинным и сладким зевком. — И я не жаба, я… ну, допустим, котенок. — Свиненок ты, Пит, — совершенно ненатурально возмутился Тони, покрепче прижимая к себе Питера и уже успев его обратно замотать в одеяло. — Я тебе кофе принес. — Питер махнул рукой в сторону исходящей паром кружки и недовольно дернул носом — этот чертов кофейный декокт даже на запах горчил так, что хотелось срочно набить полный рот сахаром. — Кофе — это хорошо, но отложим его на чуть позже, давай спать дальше. — Эй, никаких спать, коварный соблазнитель, надо вставать! Тони, мы эту ночь спали? — Спали, Питер. — Тогда где твои энергия, силы и энтузиазм? — возмущенно ткнул его пальцем под ребра парень и попытался выбраться из цепких объятий. — Я еще полежу, а ты давай в универ. — У меня первой парой семинар, на котором приглашенным лектором, вот совпадение-то, должен быть Тони Старк. — Ну хорошо, уговорил. Не иди никуда, давай полежим вместе. — Ну да. И позовем с собой всю группу? Кровать у тебя, конечно, большая, но не настолько же. — Нет, прошли те года, когда меня хватило бы на пятнадцать активных разнополых двадцатилеток. Ай! Не дерись, — Тони шикнул на Питера и крепко прижал его к себе — с того сталось бы опять больно по бедру шлепнуть. Спеленатый Питер мстительно прикусил Тони подбородок. — И не кусайся. Полежим вдвоем, а лекцию им пусть Пятница читает, у нее есть мои наработки, и голограммы она отлично умеет делать. Питер нежно лизнул смуглую шею, обозначил очередной укус над правой ключицей и провокационно потерся бедрами. На губах сама собой расползлась шкодливая ухмылка. — Ладно. Раз уж я активный двадцатилетка, переворачивайся на живот. Буду оправдывать звание и активничать. — Отлично, у меня как раз триггер под правой лопаткой — разомни хорошенько. Тони даже не старался скрыть ехидную усмешку, когда переворачивался на живот, растекшись по бледно-лиловой простыне словно морская звезда. Питер скользнул взглядом по поджарым ягодицам и громко сглотнул. Как бы ни любил Тони шуточки о своем возрасте, выглядел на зависть многим молодым парням. Спортивная поджарая мускулатура, широкие плечи, узкий таз. Пусть у него и не было кубиков на животе, но он к этому и не стремился. А для Питера это было настолько незначительной деталью, что пока на это как-то не указала ЭмДжей, он даже не задумывался о несовершенстве пресса любовника. Зато под пупком отлично ставились собственнические засосы. И Питеру наличие этих меток было куда важнее, чем возможность восхищаться эстетикой восьми кубиков. — Тони! — Пришлось заставить себя отвлечься от любования ямочками на пояснице, подобрать слюни и вернуться к теме разговора. Правда, отказать себе в небольшом хулиганстве и не ущипнуть за соблазнительную попу у Питера так и не получилось. — Я старый, ты же помнишь? Только массаж, йога и смузи с сельдереем и зернами чиа. Врач запретил мне усиленные физические нагрузки. — Тебе всего сорок два, — раздраженно буркнул Питер. — Прекращай давить на жалость. И нагрузки тебя попросили ограничить после того, как ты отправился впервые в жизни на скалодром, полез под крышу без страховки, свалился и выбил себе колено. Тебе просто повезло, что я тебя люблю. Лежи уже, притворщик. Разомну, так и быть. А дальше как пойдет. Питер потянулся к тумбочке за массажным маслом, когда с тихим смешком Тони перевернулся, перехватил его руку и резко дернул на себя, укладывая парня сверху. — А мог бы просто сказать, что берешь всю физическую нагрузку на себя, а мне остается только получать удовольствие. Эх, учиться тебе еще и учиться играть словами, Паучище. Да выкинь ты это массажное масло к черту. Иди сюда. Тони подтянул Питера чуть повыше и потерся носом о щеку. Везучий, никакой тебе утренней щетины при совершенно нормальном уровне гормонов. Тони иногда казалось, что спустя всего два часа после бритья ему самому приходилось бы повторять процедуру, захоти он добиться идеальной гладкости. А у Питера получалось только отрастить жиденькие усики. Он целых три дня гордо проходил с «брутальной» растительностью на лице, пока Нэд под истерическое ржание ЭмДжей не признался, что с ними Пит похож на бухгалтера-педофила. Сейчас же Питер нежно льнул к Тони, оплетая его всем собой, словно огромная гигантская мухоловка свою жертву. — А вот возьму, — поцелуй в висок, — возьму и, — поцелуй в скулу, — и научусь. Обкусанные и такие родные губы скользят по щеке. — С таким учителем, как ты, я готов учиться всегда и чему угодно. Поцелуй в губы был неспешным, мягким, наполненным ленивой негой и щемящей нежностью. Тони оторвался от Питера, удовлетворенно вздохнул и не выдержал: — Говорю же — свиненок, даже зубы не почистил. — О, точно, сейчас пойду умоюсь, — закатил глаза Питер, впрочем, даже не делая попытки подняться, — поваляюсь в ванной, потом позавтракаю — надо же сил набраться перед «усиленными физическими нагрузками». Потом опять почищу зубы. А часика через три вернусь и продолжим с того места, где прервались, ага. Ну, я пошел? — Ты быстро учишься, и нет — никуда ты не пошел. И вообще, не отвлекайся там. Тем более твои губы на вкус как кофе. И уж если меня вчера не смутил поцелуй с привкусом собственной спермы, то и этот я как-нибудь переживу. — Какие жертвы, и все ради меня, — поддразнил его Питер, снова наклоняясь за поцелуем. — Эй, кто-то обещал активничать, а я только разговоры получил. Мне из-за тебя будет стыдно перед коллегами оправдываться за прогул семинара — я заснул от занудства речей собеседника. Питер аж воздухом подавился от возмущения. Это он-то занудный? — Ну все, берегись, «старикашка». Капитуляция не предвидится, мольбы о пощаде игнорируются. — Что, и пленных не берешь? — поддразнил Тони, послушно повинуясь рукам Питера и повыше переползая на подушку. — Сегодня нет. В пленных поиграем в следующий раз, если тебе так хочется. Он мстительно оставил большой засос на загорелой шее и, судя по виду, раздумывал о том, не сделать ли симметричный с другой стороны. Тони, прикрыв глаза, наблюдал за своим любовником. Ему безумно нравилась порывистость и откровенность Питера. И если кто-то в МТИ спросит у Старка, почему на семинаре была Пятница с его записью, Тони с гордостью расскажет каждому любопытному, что его не выпустил из постели ненасытный юный любовник. И пусть эти замшелые пни от зависти скиснут.