О чем-то важном

В день рождения Лизы собралось много народу. Хотя, как много – все свои. И в этот раз, в отличие от предыдущего, когда тетя Лена решила пригласить людей, Игорю не пришлось приходить и драить полы. Теперь вместо него у этой страшной женщины есть другие груши для мытья – Кирилл и Леша, ну и любимая маленькая помощница – Лиза, которая в основном ничего не делает, но тетя Лена уверена в её неоценимой помощи. Но все равно Игоря заставили работать, стоило ему только перейти порог. С ним даже не поздоровались. Сразу отправили накрывать на стол. Гром закатил глаза. Почему именно он! Ведь вон, Кирилл лежит на диване. Но нет, Игорь должен иметь совесть. Мальчик весь день помогал, а Гром, вместо того чтобы приехать и помочь, занимался какими-то неясными делами. Но уже через минуту выговорившись, тетя Лена гладила мужчину по голове, радуясь, что он стал кушать лучше, чем раньше. Затем приехал Волков в компании Сережи, Димы и Лидии Михайловны. На счет Олега и Дубина Игорь очень волновался. Но те вели себя непринужденно, и Грому осталось только пожать плечами. Если у них все хорошо, то кто такой Игорь, чтобы вмешиваться? Лидия Михайловна кстати очень сильно подружилась с тетей Леной. Они словно нашли свою вторую половинку, понимая друг друга с полу слова. Гром думал, что именно это он почувствовал, когда начал общаться с нелюдимым Волковым. Самой последней уже приехала Юля. Она была такая счастливая. Как оказалась, она наконец записала разоблачающее видео по поводу одного чиновника, и как девушка говорит, то видео должно разорвать интернет. Игорь лишь помолился, чтобы этот самый чиновник не решил покалечить девушку от гнева. За столом тетя Лена посадила Игоря рядом с Сережей, видимо она все еще надеялась свести этих двоих. Гром закатил глаза и улыбнулся Разумовскому, беря того за руку под столом. Сегодня они планировали сказать, потому что они уже вроде во всем определились и у них все серьезно. Все началось хорошо. Лизу поздравляли с днем рождения и дарили подарки. Конечно, как всегда выделился Сережа. Гром долго отговаривал его от покупки гироскутера. Но тот лишь пожал плечами. А почему бы не тратить деньги, когда они есть? И Игорю пришлось смириться. - Нам вообще, есть что сказать, - начал было Игорь, когда тост говорить дошел до него. Он с неким волнением посмотрел на дядю Федю и тетю Лену. Он знал, что те будут рады за него и Сережу. Просто все равно неловко было, потому что потом пойдут разговоры, мол а когда свадьба или дети? - Мы с Игорем вместе, - закончил Сережа серьезно, и Игорь подозревал, что тому было важно одобрение его опекунов. На секунд тридцать все замолчали. Тетя Лена так удивленно смотрела на них, словно не подозревала, что у Игоря вообще могли появиться отношении. Ну, Гром тоже не подозревал. Но потом этот рыжий, все поменял. - Ох, Игорек, Сережа, - тетя Лена всплеснула руками и поднялась, подходя к Игорю и Сереже. Она обняла их и поцеловала в щеки, - Наконец-то мальчики, я уж думала не дождусь, когда вы наконец поймете, что… - Ленка, не смущай мальчиков! – перебил её дядя Федя. Когда Игорь посмотрел на него, то мужчина улыбался, полностью разделяя восторг жены. - Вообще-то нам с Олегом тоже есть что сказать, - Дима поднялся, а за ним Олег. Игорь удивленно посмотрел на Дубина. Неужели он решил рассказать про ребенка? Значит, оставят его? Гром неуверенно улыбнулся Димке, пытаясь его подбодрить. - Мам, - Дима посмотрел на обеспокоенную женщину, - мама, я ребенка жду. Все снова замолчали. Но уже на более длительный срок. И в этот раз удивлены были все, кроме Игоря, Олега и самого Димы. Гром так волновался. Ведь вообще от реакции Лидии Михайловны, будет зависеть многое. - Сколько? – хрипло спросила женщина, видимо еще не до конца понимая услышанное. - Четыре недели, мам, - тихо говорил Дима, смотря на то, как женщина поднимается. Лидия Михайловна обнимает Диму и кажется, что все выдыхают. Юля счастливо смеется, обнимает Олега, кричит, что хочет быть крестной матерью. Сережа тоже идет обнимать друга и кажется, что Игорь наконец понял, что такое счастье. Когда вот так и тебя окружают любимые люди. - Что вы на меня смотрите? – спросил Кирилл, когда все уже уселись и стали присматриваться к Леши и Гречкину. Ведь их обжимающихся можно было увидеть чаще, чем пироги на столе тети Лены, - мы не встречаемся. - Врет он! – громко воскликнула Лиза, и Игорь заметил, как побледнело лицо Кирилла, - я видела, как они в ванной целовались! - Ах ты мелкая! – Гречкин подскочил, а Лиза захохотав, побежала от парня, а тот за ней, оставляя Лешу с пунцовыми щеками. - А что такого... - буркнул он и уткнулся в тарелку.

***

Игорь и Сережа ввалились в спальню Разумовского. Почему именно ввалились? Потому что не могли оторваться друг от друга. От поцелуев уже болели губы, а руки вообще были не контролируемыми. Потому что по другому Гром не мог найти оправдания тому, с какой жадностью гладил Сережу под рубашкой. Потому что хотелось быть ближе, чувствовать сильнее. Тело к телу, кожа к коже. - На кровать? – прошептал Сережа и уткнулся носом в плечо мужчины, жадно вдыхая запах Игоря. - Да, - выдохнул Гром, откидывая голову и давая больший доступ Разумовскому для поцелуев. Они упали на кровать, беспомощно барахтаясь и пытаясь, не отрываясь друг от друга, стянуть одежду. Потому что Игорь думал, что умрет, если прекратит касаться Сережу. Чувствовать его вес на нем, то, с какой жадностью он вгрызается в шею, оставляя на собственнические метки. И Игорь соврет, если скажет, что ему это не нравится. Он кусал в ответ, пытаясь заклеймить собой и своим запахом. Чтобы никто больше не смотрел на Разумовского, чтобы только его, чтобы навсегда. Только они, только вдвоем. Кажется, Сергей полностью разделял чувства Игоря. Пытаясь показать, как он его сильно любит, через эти прикосновения. Потому что Гром не знал, как это может быть не любовь, когда на тебя так смотрят. С такой любовью, жадностью и желанием. Кажется хотят сожрать или раствориться друг в друге. И Игорю нравилось такое безумие. Они оба без рубашек, а Гром уже и без брюк. Игорь завтра со стыдом будет вспоминать, как терся своим стояком о бедро Сережи. Потому что он уже был так возбужден, что еще минута и он бы умолял Разумовского о прикосновениях. А тот и не торопился, он вообще присел между бесстыдно разведенных ног Игоря и смотрел. Он так смотрел, словно майор самое прекрасное, что он видел. Гром засмущался и отвел взгляд. Но право слово, зачем так смотреть. - Игорь, ты такой красивый, - прошептал Сережа. Он как завороженный водил руками по телу возлюбленного. Обводил каждый шрам сначала пальцами, а потом и губами, оставляя мокрые дорожки. Он посасывал соски, теребил их пальцами. А когда отрывался от тела, то целовал. Целовал как безумный. Игорю ничего не оставалась, как целовать в ответ, сплетая их языки. Руки омеги прижимали альфу ближе, чтобы чувствовать сильнее. - Ну же, я же уже потек, - прошептал Гром, переводя свою руку с груди парня на его пах. Он совершенно не смущался своих слов. Какие тут смущения, когда ты уже даже без трусов, когда твой член до боли стоит, а яйца скручивает от желания. - Я чувствую, чувствую, - шептал Сережа, сползая поцелуями ниже и ныряя языком в ямку пупка. Руки Разумовского опустились на ремень своих брюк и легко расстегнули его, а за ним и звякнула ширинка. Парень выдохнул через сжатые зубы, и по телу Игоря прошлась дрожь. Он только сейчас осознал, что не только он сходит с ума от возбуждения. Что и Сережа желает его так же сильно и судя по мокрому пятну на боксерах, ему тоже уже не терпится. Сергей на секунду отрывается от Грома, чтобы достать из тумбочки смазку. И Игорь искренне не понимает зачем, ведь он уже и так течет, но спорить не стал. Сережа заставил его перевернуться и быстро подложил подушку под живот Игоря. И Гром застонал. Сам не понял от чего. От того что головка потерлась о гладкую ткань или от бесстыдности позы. Он лежит, майор полиции, перед парнем, который младше его лет на шесть, с оттопыренными ягодицами и текущим анусом. Гром закусил край одеяла, когда почувствовал, как Сережа разводит его ягодицы. И боже, как же было стыдно, ощущать его взгляд. Тонкие пальцы прошлись по отверстию, нежно массируя, но не проникая. Они как бы успокаивали и говорили, что все будет хорошо. Когда Игорь чуть расслабился, Разумовский ввел один палец. Мышцы Игоря поддавались легко, потому он ввел второй и начал разводить их на манер ножниц. Гром застонал, пряча лицо в одеяле. Это было очень хорошо. Он еще не задевал простаты, а ему уже хорошо. Просто от того, какой Сережа внимательный, нежный и заботливый. Пальцы начали медленно покидать тело и Игорь потянулся за ними, не желая выпускать, но услышав смешок, тут же закусил губу, прекращая это бесстыдство. А потом он почувствовал, как в него проникает толстый горячий член. Он распирал и натирал нежные стенки. Игорь выгнулся в пояснице и широко открыл рот, глотая воздух, словно рыба на суше. А потом Сережа брал его. Быстро и жестко, выбивая дух и стоны из Игоря. Гром ни с одним любовником не чувствовал себя так хорошо. Потому что толчки Разумовского были такими хорошими, такими правильными. Словно они созданы друг для друга. Наверное, так и было, потому что другого объяснения Игорь этому не видел. Сережа то замедлялся, заставляя Грома хныкать и откровенно просить, потому что уже хотелось разрядки, а Разумовский запрещал ему прикасаться к себе, то наоборот темп был очень быстрый и Игорь не успевал привыкнуть к нему. Омега кончил, когда Сергей толкнулся особенно глубоко и укусил за загривок. - Ты дашь мне водолазку? – через какое-то время спросил Игорь. - Зачем? – Сережа сонно заморгал. - А как я на работу с такой шеей пойду? – так же спокойно продолжил Гром. - Может не пойдешь? – Разумовский обнял майора, прижимая ближе к себе. - Может и не пойду.