Не молчи

      Шестнадцатилетняя Пирс Паркер хорошо приняла нового ухажера Мэй, несмотря на то, что при любом упоминании об этом мужчине в голове слабо покалывало паучье чутье. Паучок отмахивалась от него, как от надоедливой мухи, продолжая радостно улыбаться, слушая сбивчивую и влюбленную речь своей тетушки. Ими было заранее оговорено, что ни при каком раскладе этот мужчина не узнает о второй личности Пирс, и мисс Паркер облегченно и уверенно согласилась. Никакой второй личности, никаких пауков, никаких Мстителей — только Пирс Паркер, проходящая стажировку в Старк Индастриз.       При первой встрече, девушка усвоила пару фактов: Кельвин был харизматичным (хоть до мистера Старка не дотягивал), красивым (тут тоже нет) и состоятельным (полный пролет). А главное — Мэй была влюблена и счастлива.       На ужине, где Пирс познакомилась с мужчиной своей тети — Кэлом, как он разрешил себя называть, но девушка решила придерживаться нейтрального «Кельвин», — ей было некомфортно. Младшая Паркер была одета в багровое платье с длинными рукавами и длинной чуть выше лодыжек, а также серебряным ремешком. Каждая из этих вещей, кроме балеток, что остались с седьмого класса, принадлежали Мэй. Вещи не были дорогими, но смотрелись элегантно и хорошо на подтянутой фигуре девушки. Еще дома ее тетушка сильно постаралась, сделав Пирс легкий макияж и локоны на длинных волосах. Но Мэй, конечно, выглядела намного лучше от того, как ярко светился ее взгляд счастьем.       Мимо их круглого столика где-то в середине зала периодически проносились официанты, соответствующие статусу ресторана. Мужчина определенно пытался впечатлить девушек.       Пирс натужно изгибала губы в милую и легкую улыбку, вежливо отвечала, покачивая в руке стакан с виноградным соком. В общем и целом — производила впечатление хорошей девочки-отличницы.       Хотя Паркер и не понимала этого спектакля, но она старалась ради тети. Судя по их общению и словам, они встречались как пара уже пару месяцев точно, а знакомство с племянницей избранницы, безусловно, важный шаг, который нужно хорошо отметить. Но к чему все это? Пирс не носит платья и юбки, она носит то, что ей удобно и в чем комфортно, в конце концов, двадцать первый век, к чему эта постановка, которая разрушится, как только Кельвин зайдет к ним домой? А Паучок была уверенна, что он зайдет и не раз. Не может же девушка вечно носить платья своей тетушки.       Впрочем, не так важен вопрос о будущем.       Сейчас Пирс Паркер сидела дома в своем любимом черном худи с логотипом AC/DC, — на эту группу, к слову, ее подсадил Тони, — фланелевых клетчатых штанах и носках с авокадо. На макушке у нее был легкий пучок с кучей отдельных прядей, который готов был вот-вот развалится. Это был один из тех уютных вечеров, когда она не спешила на патруль, не зависала у мистера Старка, не пыталась написать всю свою домашнюю работу за полчаса, а просто отдыхала — сидела на окне или кровати, с головой укутанная в плед, читала какую-либо книгу, иногда даже из школьной литературы, и пила горячее какао с маршмэллоу.       Внизу было неспокойно, Пирс слышала биение нескольких сердец, громкие шаги двух пар ног и звон какой-то посуды, возможно, то самое время пришло. Донесся приглушенный голос Мэй с первого этажа: — Дорогая, спустись, пожалуйста! — Секунду! — тут же крикнула в ответ девушка, и, прихватив с собой телефон, начала спускаться.       Войдя в гостиную, совмещенную с кухней, Пирс в нос мгновенно ударил запах чужого слишком сильного парфюма, а глаза цепко оглядели Кельвина, который сидел на их диване и пил чай вместе с тетушкой. Паучье чутье неприятно кольнуло в затылке.       Статный мужчина обвел своими льдистыми, отвратительно холодными глазами, ее фигуру в домашних вещах с легкой брезгливостью, что его губа чуть дернулась. Как Пирс и говорила, это было всего лишь делом времени. Вопросительно вскинув бровь, девушка перевела взгляд на Мэй, молчаливо задавая вопрос. Та мягко улыбнулась, заметив ее привычную домашнюю одежду. — Солнышко, ты не хочешь посидеть с нами? — Мэй налила ей в ужасно маленький фарфоровый стакан чай, пододвинув ближе. — О. Ладно, хорошо, — девушка мягко и бесшумно приземлилась в кресло, стоящее чуть поодаль, жалея, что не взяла с собой плед. Пододвинув стакан к себе, она, совсем как не леди, закинула две чайные ложки сахара, звонко размешивая. — А зачем? Я, конечно, ничего против не имею, но, наверное, буду мешать вашим разговорам. — Я бы хотела, чтобы ты получше познакомилась с Кэлом, так как этот мужчина мне дорог, — взяв его за руку, проговорила Мэй, проникновенно заглядывая в глаза любимой племянницы.       И да, этот холодный мужчина не вызывал симпатии в Пирс от слова совсем, но девушка прекрасно знала, одно ее слово и мужчины и след простынет в этом доме, так как тетушка всегда ставила ее комфорт превыше своего. И хоть Паркер не была обделена здоровым эгоизмом, она ясно поняла, что это тот самый момент, когда именно она должна поставить комфорт и счастье Мэй выше своего.       Пирс согласно кивнула, обняв себя за ноги. Ей было некомфортно, в первую очередь, конечно, из-за присутствия мужчины, а во вторую очередь из-за домашней одежды, хотя она никогда не стыдилась своего вида, тем более дома. На фоне парочки она выглядела странно и даже забавно. А паучье чутье все также зудело в затылке.       Разговор тек плавно, хоть и неловко, потому как основное внимание в этот раз было ей. Речь зашла об учебе, одноклассниках, Мэй с гордостью сообщила, что она ходит на стажировку к самому Старку.       Когда ей наконец удалось вернуться в комнату, приятная атмосфера уже давно пропала. Какао остыло, а книга заброшена.       На разбитом смартфоне горело сообщение от Тони, которое та прочитала и быстро ответила. Да, она завтра зайдет.

***

      Кэл стал появляться у них чаще. Иногда оставался на ночь. И судя по тому, как однажды случайно подслушала Пирс, всеми силами просил переехать Мэй к нему, но та отстаивала и говорила, что отсюда не съедет. Пирс выдохнула.       Но когда ей сообщили, что мужчина будет жить с ними, она просто глупо захлопала глазами и переспросила. Как бы быстро ни текли его отношения с Мэй, по ее мнению, это было слишком быстро. Хотя кто знает, сколько они точно встречаются? Пирс так и не спросила.       Было уже поздно как-то отказываться, так что она просто приняла это как должное.       Дни текли лениво и тускло, в ожидании весеннего тепла. Март подходил к концу, как и первый месяц проживания Кэла с ними. Они не общались, пока Мэй не было рядом, а просто молчали. Тишина не давила и не была напрягающей, впрочем, уютной, как с мистером Старком она тоже не была.       Первые проблемы начались в начале апреля.       Мистер Старк уже давно летал в своем костюме из нанитов, сделав ей точно такой же. Но из-за отсутствия реактора у нее, костюм пришлось бы куда-то прятать. Навороченные часы от Старк Индастриз, переделанные лично Старком под ее нужды, отлично подходили. Резиновый ремешок мягко и приятно обволакивал руку, а дисплей, если быстро ударить по нему больше четырех раз, предварительно считав ее отпечаток пальца, обволакивал ее тело костюмом.       Как-то Кэл заметил их, когда она была дома без кофты. И неожиданно для Пирс начал диалог. — Неплохие часы. Стоят, наверное, дорого? — Не знаю, мистер Старк подарил, — вежливо ответила девушка, продолжая, опираясь на кухонную тумбу бедрами, переписываться с ЭмДжей. — Да кому ты врешь! — резко выхватив ее телефон и кинув на пол, вскрикнул Кэл, из-за чего Пирс в испуге отшатнулась. — Такие стоят пару тысяч баксов, так что какая-то девчонка не могла просто так их получить. Наверняка спишь с кем-то за деньги.       Пирс в неверии уставилась на мужчину, до побеления костяшек вцепившись в тумбу. Паркер просто воротило от таких слов. Ей же всего лишь шестнадцать! — Поэтому ты отдашь их сюда, а я покажу их Мэй. Тебе явно требуется мужская рука, которая заменит тебе отца, — гневно прошипел он ей почти в лицо.       Мужчина начал приближаться к ее часам, когда Пирс сжала руку на его запястье. Возможно, останутся следы. — Не смейте трогать меня! — Дряная девчонка!       Резкая пощёчина рассекла воздух, заставив девушку разжать руку. Губа лопнула, случайно прокушенная щека начала кровить, а испуг в карих глазах появился мгновенно. Схватившись за щеку, Пирс вжалась в столешницу, испуганно глядя на мужчину перед собой. — Вот так-то. Надо было ещё в детстве отпороть, чтобы старшим не перечила.       Вновь потянувшись к ее руке, он не успел дотронуться, как Пирс проскользнула под его рукой, подобрала телефон, который покрылся еще несколькими трещинами, и сбежала в комнату.       Чуть позже Мэй обругала ее за то, что после того, как мужчина хотел посмотреть часы, она так сильно впилась ему в руку. Следы были точно ее: пять маленьких пальчиков с полумесяцами от ногтей. Пирс сползла по двери и горько расплакалась.

***

      Кельвин стал жёстче. Он хватал ее за руки до появления синяков, отвешивал пощёчины на каждый ее неосознанный выпад в его сторону, орал из-за того, что она врёт насчёт стажировки, а сама шляется с каким-то папиком, заставляет Мэй волноваться, резко дёргал за волосы, выдирая клоки и заставляя крепко прикусить губу, чтобы не расплакаться, давал подзатыльники и давил-давил-давил на нее одним своим присутствием. Пирс морально не была готова к такому, но Мэй была так счастлива. Мужчина работал на дому — управлял каким-то бизнесом, а потому редко бывал не в квартире. Даже в комнате, закрытой на крепкий замок было некомфортно. Чутье громко верещало, сон не шел, а тоналка стала действительно быстро кончаться.       Пирс старалась проводить как можно меньше времени дома. Меньше есть. Декатлон, посиделки с ЭмДжей или Недом у кого-то из них, Человек-Паук, Мистер Старк и Пеппер. Паркер могла занять себя. В своем же доме перестало быть безопасно.

***

      В очередной раз сбежав из дома, Пирс находилась у мистера Старка в башне. На ночь она отпросилась у Мэй, хоть и не знала, куда пойдет после десяти вечера. Наверное, патрулировать город, как обычно до самой школы.       Мистер Старк привычно копался в каких-то механизмах, а может, придумывал что-то новое — Пирс не следила. Пеппер сидела в углу, перебирая документы. Сама Пирс делала уроки. Из-за того, что в школе она спала, дома почти не появлялась — оценки начали ухудшаться, и Мэй, и Тони, и Пеппер, потребовали, чтобы она делала уроки. Тони грозил отобрать доступ в мастерскую, но он вряд ли бы это сделал, просто попросил делать то, что нужно.       В башне Пирс чувствовала себя безопасно. Во всем теле разливалось приятное тепло, чутье больше не нервировало, отчего хотелось спать. Постоянное потирание глаз привело к тому, что огромные синяки под глазами были видны, но она решила, что никто этого не заметит.       Передернув плечами от того, что в худи жарко, Пирс вернулась к физике. Она прекрасно все понимала, опередив школьную программу уже до МИТа, несмотря на то, что она сейчас в девятом и ей учиться ещё три года. Но текст задачи расплывался перед ее глазами, из-за чего она вновь потерла их. — Милая? — девушка повернулась в сторону Пеппер. — Тебе не жарко? Температура в мастерской для тебя повышена, так что в кофте должно быть ужасно жарко. — Э-э, нет, спасибо, все хорошо.       Она быстро отвернулась обратно. — Пирс, — строго позвал ее Тони. — Встань. — Ну, я же ещё не решила задачу по физике!       Вскинулась она, всё-таки послушно поднимаясь. Оглянув весь внешний вид своей протеже в целом, Старк нахмурился, положив руки на плечи девушки. — Пирс, когда ты последний раз спала? — девушка замотала головой, поджав искусанные губы. — Пятница? — Последний сон зафиксирован семьдесят четыре часа назад. За эти три дня мисс Паркер двадцать семь часов находилась в школе, тридцать один час в костюме, двенадцать часов у вас и четыре часа дома.       Пятница замолкла. Два напряжённых взгляда уставились на Пирс. Пеппер отвлеклась от бумаг, а Тони усилил хватку на ее плечах, отчего девушка заскулила, прося отпустить ее. — Новая рана? Снимай кофту с футболкой, немедленно. — Пирс. Снимай, — продолжила Пеппер, сравниваясь с Тони. Оба были напряжены.       Девочка замотала головой, отходя на шаг, хоть и понимала, что придется снять. Увидев взгляд Пеппер, направленный на нее, и, будто прожигающий, Паркер сдалась.       Развернувшись спиной к взрослым, девушка сначала сняла с себя кофту, пытаясь не расплакаться, но противные несдерживаемые слезы текли по ее лицу, не останавливаясь. На открытых руках были видны четкие отпечатки пальцев в нескольких местах, а когда Пирс сняла и свою белую футболку, вовсе ужаснулись, увидев фиолетово-синие синяки и огромную гематому с кровавым подтеком на спине. — Пирс? Кто это с тобой сделал?! — рыкнул Тони, разворачивая ее к себе.       Девочка не сдержалась и громко всхлипнула, попытавшись стереть слезы, но они безостановочно текли. Она начала махать на себя рукой, пытаясь остановиться, как это делают девушки в фильмах и истерично хихикать, смотря куда-то сквозь взрослых.       Они пришли в ужас с этой картины. Их ребенок, который считает их своими родителями, намеренно умалчивал о побоях со стороны кого-то.       Перестав хихикать, она согнулась, прикрывая лицо руками. Ее ноготки, которые она так любила, были обрезаны под корень. — Хэй, ребёнок.       Тони подошёл к ней, осторожно приобняв, как сама Пирс вцепилась в него, начав рыдать куда-то в шею. Старк начал медленно отходить к дивану, посадив ребенка к себе на колени. Она продолжала плакать, вытянув ноги на колени Пеппер, которая молчаливо поглаживала ее, стараясь немного успокоить.       Когда она чуть сползла, не прекратив реветь, уже Поттс крепко обняла ее, прижимая к своей груди.

***

      Выспросить с Пирс о произошедшем не удалось, слезы вымотали ребенка еще больше, отчего она заснула прямо на руках Пеппер с отчетливыми дорожками слез на щеках, забываясь таким долгожданным сном.       Тони ходил раздраженной фурией рядом. В его глазах горел яркий огонь злобы — никто не смеет трогать его семью, он отомстит за любого, но это, черт возьми, его ребенок. Было абсолютно точно понятно, что ее кто-то намеренно и часто избивал. Раны были свежие, будто новые, такие бы уже давно, а именно в течение часов двадцати, полностью затянулись, не оставив и шрама.       Ее родители не могли уснуть всю ночь, а Пирс спала невероятно крепко. Где-то в середине раздумий, Старк просто напросто вызвал Беннера, чтобы тот зафиксировал раны для протокола. О да, он собирается посадить ублюдка пожизненно, даже если избиение маленькой девочки не является основанием для пожизненного заключения в тюремной камере. Пеппер обеспокоенным волчком вертелась рядом.       Пришлось выгнать Тони из мастерской и самостоятельно переодеть Паркер в шорты вместо ее джинс, чтобы точно все раны можно было увидеть. Футболку надеть она не решилась, оставив девочку в лифе — на плечах тоже были отпечатки пальцев, уже желтоватые, но были.       Когда женщина переодела до конца девочку она просто села рядом с диваном и горько-горько расплакалась. Ей было так жаль своего ребенка, который терпел унижение и боль от абсолютно чужого человека, хоть она пока и не знала от кого. Длинный порез на бедре даже и не думал пока затягиваться. Видимо, Пирс слишком мало ела в последнее время.       У Тони, стоящего за дверью, горели глаза и руки до боли сжаты в кулаки.       Когда пришел Брюс, как Тони и просил, он пришел в ужас с этой картины. Всеми любимый ребенок, маленький Мститель, Паучок и солнышко всей команды была ранена намеренно, и она давала сделать это с собой. Беннер решил фиксировать еще и в фото формате. Если коротко: длинный порез на бедре, примерно сантиметров пятнадцать, гематома на спине с кровоподтеком, разбита бровь (а рядом был совсем светлый отпечаток ладони), множественные отпечатки пальцев на руках и плечах, а также, сломано ребро (как, блять?). Единственное, чтобы выяснить все и заснять, пришлось разбудить Пирс, которая не совсем понимала, что происходит. Но как только взрослые отошли от дивана в мастерской, она вырубилась.       Время было десять утра, когда Пирс разбудили. Да, и Пеппер, и Тони прекрасно знают, что ее организм еще не восполнил всю энергию, которая была потрачена на поддержание себя в рабочем состоянии, но это было необходимо.       Еще час назад Тони узнал, что Мэй сегодня выходная и планировала провести день вместе с Пирс после того, как та придет со школы. Но Старк мягко и непринужденно сообщил, что Паучок вчера очень вымоталась и поэтому до сих пор спит, утром он привезет ее домой. Мэй очень лояльно относилась к Тони, а тем более, когда услышала, что Пеппер поддакнула в трубку, сразу расслабилась. Она доверяла им обоим, но знала, что гений Старка не всегда следит за временем, а вместе с тем и Пирс, Вирджиния же была более ответственна, поэтому ее слова всегда воспринимались более серьезно.       Когда Пирс окончательно проснулась, пришло понимание, что они видели все. И они хотят объяснений. Девушка была максимально расстроена тем, что видела, какие у ее мамы красные глаза и каким злым выглядит папа.       Паркер робко просит дать отдышку: сходить в душ, а там уже, завтракая, она все расскажет. И правда рассказывает. О том, что у Мэй теперь есть парень, что он недружелюбно настроен к Пирс, что тот оскорбляет, хватает и все еще давит-давит-давит. О том, что она пыталась сдерживать себя, ведь Мэй счастлива, что не замечает, как ее племянница находит абсолютно любой предлог, чтобы не появляться дома и видеть этого мудака. А Пирс все еще шестнадцать, она никогда с таким не сталкивалась и не знает, что делать. Поэтому молчит долго и упорно, молчит почти месяц о давлении со стороны мужчины, пока Тони и Пеппер не выводят ее на этот диалог. — Откуда рана на спине? И на бедре? И почему сломано ребро? — Тони смотрит устало и так пугающе серьезно, что она вся дрожит. — Он… — голос ломается, когда Пеппер поджимает свои губы.       Пирс опять говорит, долго и с чувством. Иногда ее глаза начинают слезиться или взгляд устремляется в никуда, но она уже мысленно пообещала себе, что даст помочь родителям разобраться в этой ситуации.  — Я резала салат, когда он подошел. У меня паучье чутье рядом с ним жужжит постоянно, поэтому я не знала о его появлении. Мэй дома не было, она была на работе. Он-он начал, ну, знаете, говорить, что я слишком много ем. Что я прожорливое ужасное чудовище, которое тянет тетушку вниз и поэтому у нас нет денег, и поэтому она не переезжает из этого «прогнившего и отвратительного дома», — Пирс сглатывает, опускает глаза вниз и заламывает пальцы, нервничая с каждой секундой все больше. Ком стоит поперек горла. — А мы не переезжаем из этой квартиры, потому что память и… и тут с нами был Бен, и он очень любил эту квартиру, знаете. И я-я не знаю, зачем сказала, но я сказала, что это из-за дяди Бена. Он сказал, чтобы я не смела упоминать этого «мужчинку, что просто отбирал время у прекрасной Мэй, которая тащила его на своем горбу зазря, ведь тот… все равно подох, как последняя гнида», — слезы вновь потекли по ее щекам и Пирс обняла себя руками, прервавшись всего на секунду, — в его доме. И я ударила его. Влепила ему пощечину, что у него разбилась губа. Я была зла, и я не смогла сдерживать себя в этот раз. Он крикнул что-то типа: «сука!» и толкнул меня. Я ударилась спиной об угол стола и упала ногой на нож, который выпал из рук в процессе того, как падала. Он даже не впился почти, задел лишь острым концом. И пока я пыталась понять, что вообще произошло, он сильно ударил меня ногой в живот. Я непроизвольно плотнее насела на нож и запачкала полы в квартире… — она горько и неловко рассмеялась, вспоминая вчерашние события, пока ее слезы все еще капали.       Пирс думает, что ее рассказ вышел по факту намного преувеличеннее, чем все было на самом деле. На самом деле Пирс преуменьшила, как позже поймет Тони. — Сука! Вот ублюдок! — Тони вскакивает на ноги, слишком громко произнося это. Паучок мгновенно шугается, вжимаясь в спинку дивана, когда Пеппер присаживается на корточки перед девушкой. — Сейчас мы поедем к Мэй и все объясним ей, а также посадим этого ублюдка за решетку. Ты должна поехать с нами. Можешь?       Паркер слабо кивает, а дальше плохо помнит. За руль садится Поттс, как самая адекватная и спокойная из всех, да, в груди у нее невероятно болит от слов своего ребенка, а в глазах плещется злость. Тони напряженно сидит рядом. Пирс спит на заднем сидении. Они подъезжают к дому.       Тони выходит из машины, открывает дверь своей жене, а потом будит ребенка и за руку вытаскивает ту из салона автомобиля. Девушка сонно щурится на солнце и сладко зевает, привалившись к теплому боку Старка. Пеппер тормошит ее и мягко подталкивает вперед, к дому.       Девушка просыпается окончательно перед дверью своего дома. Паучье чутье начинает свербеть, от чего она ненамеренно прикладывает руку к виску. Взрослые замечают ее этот жест, но решают не комментировать. Пирс жмет на кнопку звонка и ждет.       На пороге появляется солнечная Мэй, она мягко и счастливо улыбается, быстро обнимает свою девочку, позже приветствуя остальных: — Мистер Старк. Джинни. Входите, заварю чай, — она рукой показывает на квартиру и убегает на кухню. — Я же просил меня так не называть, — бурчит Тони скорее для того, чтобы разрядить обстановку, а не пожаловаться.       Они кучкой проходят в гостиную, садятся на диван. Пирс тянется к пульту и дрогнувшей рукой включает телевизор, мерно перелистывая каналы. Рядом с родителями комфортнее обычного, но она уже совсем отвыкла от таких обыденных вещей, чтобы делать это спокойно. Останавливается на канале с музыкой, когда входит Мэй с подносом.       Женщина спокойно расставляет чашки каждому, наливает чай и подталкивает мисочку со сладостями, откинув мокрые волосы за спину. — Что привело вас к нам сегодня? Нет, я конечно всегда вас жду… — Да мы по делу, — мягко отзывается Тони, разваливаясь на большом сером диване. Это Пеппер купила в попытках улучшить квартиру. Мэй еще тогда страшно ругалась и грозилась выкинуть его на помойку, но после бутылки вина и душевных разговоров было принято решение, что диван ей нравится. — По какому?       Пеппер собирается ответить и уже открывает рот, когда Пирс напряженно вытягивается в струну, с губ спадает незаметная улыбка, а взгляд направлен куда-то в стену. Девушка цепляет руку Тони чуть сильнее, чем нужно, оставляя мелкие синячки. — Дорогая, кто тут у нас? — мужчина еще не знает кто перед ним, поэтому спокойно и обыденно спускается с лестницы и проходит в кухню, наливая себе стакан воды. — Это Тони и Пеппер, родители Пирс, — Мэй решила валить сразу, бумаги на опеку уже готовятся, так что недоговаривать смысла нет. — А это… — она машет рукой в сторону мужчины, как Старк перебивает его. — Кельвин Харрис, — мужчина впервые видит их лица и его глаза пораженно распахиваются, а следом он замечает Пирс, которая сжав руку Тони, старалась казаться меньше. — Мужчина, ответственный за побои моей дочери и который в скором времени отправится в тюрьму.       Напряженная тишина тяжелым комом повисла в комнате.       Мэй медленно поворачивала голову в сторону любимого мужчины, не веря, что он мог сделать подобное. Сам же Кельвин зло и растерянно смотрел на девочку, которую постоянно унижал и бил. — Э-это какая-то шутка? Я ее не трогал! Вы верите этой поганой девчонке?! — он эмоционально размахивал руками и заикался.       Пеппер самодовольно усмехнулась, отпила глоток чая и отставила фарфоровую чашечку. — Пятница, фотографии. — Есть, мэм.       Из ее наручных часов выскочила голограмма, медленно показывая все фотографии, сделанные Брюсом. Тони и Пеппер были спокойны, но злы. Пирс напугана и напряжена. Мэй была в ярости.       Через несколько часов Кельвин Харрис был осужден сразу по многим статьям, включая избиение и унижение несовершеннолетнего подростка. Тони Старк и Пеппер Поттс остались довольны результатом, Мэй слезно умоляла простить ее, а Пирс осталась довольна сложившейся ситуацией и пообещала себе больше никогда не давать кому-то так поступать с ней.