do you love me?

Ким Тэхен, вообще-то, не всегда был таким. Он ненавидел татуировки, потому что это «безвкусица и воспалиться потом может», а драки считал бессмысленным времяпровождением, ведь «в больнице отсиживаться — тоска». Его волосы были цвета пшена, как у матери-американки. Наверное, это единственное, что альфа помнит после побега горе-родительницы. Да он особо и не печалится. Жаль вот только любви и ласки никогда не получал, отец не приходил на праздники, мама особо не хвалила и не радовалась успехам. Думала, что этим займутся нянечки. Ох, их было настолько много, что Тэхен ни одну и не вспомнит толком. Трудно представить, сколько денег папочка заплатил за сына-хулигана чужим женщинам, которым и дела-то не было до отпрыска богатенького бизнесмена. Тэхен старался, правда старался угодить всем, но разве кто-то ценил это рвение? Хах, наивный ребенок, который жаждал любви, не получил ни грамма теплых чувств. Тогда он к друзьям потянулся, научился отцу твердое «нет» говорить, гулял допоздна, напивался до беспамятства. Впервые испачкал руку татуировкой в 16. Конечно, отвалил он за эту работу немалую сумму, но молчание того стоило. К сожалению, неприятная новость просочилась в желтую прессу с ярким заголовком, и тогда альфа впервые почувствовал на щеке ожог от крепкой ладони. Да, а мамочка в тот же вечер собрала чемоданы и свинтила на острова к своему ухажеру, горделиво расправляя бронзовые плечи. Тэхен от безысходности в подушку выл, костяшки о боксерскую грушу истирал, новыми татуировками тело осквернял. Боль приглушить невозможно, она под кожу пробирается, неизбежно в мышцы корнями врастает. Алкоголь, сигареты, сбитые костяшки, беспорядочный секс, яркие таблетки, связи с подлыми людьми. Да, это не то, что он ожидал увидеть в свои двадцать три года. Наверное, друзья и были его единственным светлым лучом в этой рутине. Как бы он не пытался оттолкнуть их, показать свое гнилье, ни разу упрека в свою сторону не услышал. Лишь молчаливое понимание и поддержка, еле заметный кивок головой и дружеское напоминание о том, что из говна пора выползать, иначе и задохнуться можно. Тэхен за свою семью в пучину прыгнет, в огонь побежит, о скалы разобьется, глотки рвать будет. Лишь бы все у них хорошо было. — Жизнь — штука хрупкая, Тэхен-и, — Намджун на мерцающие звезды смотрит, носом втягивает прохладный воздух, пропитанный ядовитым дымом сигарет. — Мы должны успеть ей насладиться. — Я все понимаю, хëн, — альфа поворачивает голову к воркующим Юнги и Хосоку, улыбается мягко. — Все понимаю. Пока семья рядом, он горы свернет.

***

— Ты просто секси, — Дже плюхается на кровать, с удовольствием сжимая пушистый плед в пальцах. — Я так люблю твою комнату. — Мой плед, — Чимин растушевывает тени подушечкой пальца и осторожно заправляет выбившиеся пряди. — Ты такой красивый, — омега вздыхает и утыкается лицом в подушку, пропитанную приятным запахом мускатного вина. — Что ты успел выпить? — парень копается в шкафу, дергает с двух вешалок полупрозрачные блузки и резко разворачивается к другу, не ожидая увидеть его настолько близко. — Я не пил, — Дже крепко обвивает руками узкую талию и в запаховою железу носом утыкается, судорожно вздыхая. — Мне тебя безумно не хватает. — Ты чего, — Чимин вплетает отпускает одежду на пол и бережно вплетает тонкие пальцы в сверкающие прядки. — Что с тобой? — Ты самый прекрасный на свете, — омега прижимается губами к нежной коже, обдавая теплым дыханием, — я люблю тебя, просто знай об этом всегда. Я в тебе нуждаюсь. — Ну же, детка, — он медленно массирует кожу, пропуская через себя освежающий аромат лайма. — Что на тебя нашло? — Я не доверяю этой компашке, — Дже присаживается за бежевое трюмо, непроизвольно устремляет взгляд в зеркало, внимательно оглядывая лицо. — Не уверен, что Тэхен внесет в твою жизнь хоть что-то хорошее. — Я даже не общаюсь с ним, успокойся, — омега поднимает левую бровь, вслушиваясь в неуверенный голос. — Не смотри так на меня, — Дже улыбается отражению друга, словно ожидал услышать что-то другое. — Окей, он спиздил мои ключи от машины. Что я должен был сделать, м? — Например, набрать мне или Чонгуку? — Чимин закатывает глаза и громко вздыхает, наклоняясь за разбросанными по полу вещами. — Тебе не следует находиться с ним наедине, солнце, он может быть опасен, понимаешь? — Я все понимаю, но его запах… Их разговор прерывает неожиданный звонок в дверь. На пороге появляется Чонгук с широкой улыбкой. Он быстро чмокает омегу в макушку и медленно плетется на кухню. Дже, услышав копошение в коридоре, выходит на шум и опирается о косяк, наблюдая самую дурацкую в мире картину. Чонгук с зажатой в зубах пачкой печенья держит в правой руке банановое молоко, в левой кружку, а подмышкой зажата спинка стула. — И тебе привет, — Чимин хватает друга за запястье и резко тянет его на себя, чтобы уберечь от неуклюжего альфы. — Осторожнее, дурачина. — Какие вы противные, — Чонгук проходит в комнату, плюхается на стул и смотрит в оба на ошарашенных его внезапным появлением парней. — Ах, да, спасибо за еду, хен. — Я покупаю ее исключительно для тебя, — омега достает из кармана телефон и натыкается взглядом на уведомление от самого ненавистного аккаунта. — Кто тебе написал? — Дже ворошит волосы альфы, ворует у него печенье из рук и вперивается острым взглядом в напряженного друга. — Да так… @kim_tae: ты собираешься на вечеринку? @calico_jm: какое тебе дело? @kim_tae: это важно, детка. @calico_tae: не называй меня так. да, я иду, если это так важно. @kim_tae: пожалуйста, оставайтесь дома. @calico_jm: эм, нет? @kim_tae: вам не стоит там появляться, окей? тебе следует прислушаться ко мне, детка. Чимин кривит губы, проглотив глупое прозвище, и переключает внимание на свой гардероб. — Все нормально, хен? — Чонгук дергает бровями и кивает на зажатый в руке мобильник. — Ты так яростно печатал, мы подумали, что телефон расплавится. — Мне нужно переодеться. Он выгоняет из комнаты альфу, натягивает на себя брендовую блузку и кожаные штаны и мягкими движениями поправляет макияж. — Пожалуйста, не уходи далеко от меня, хорошо? — Дже цокает, но кивает головой. — Я переживаю за тебя. Чонгук встречает их с отвисшей до пола челюстью. — Крутая задница. — Ужасный донсен, — Чимин отвешивает неслабый подзатыльник и улыбается нудному ворчанию.

***

Мозги сразу же начинают плавиться от музыки и смеси запахов, когда они заходят в душное помещение. Чимин ищет глазами Джексона, но находит лишь бутылочку любимого вина на столе. — Я за вином, — он кивает Чонгуку и теряется в куче танцующих тел. — Кто бы сомневался, — Дже улыбается и ретируется куда-то на задний двор к шизлонгам и подвыпившему Хенджину. Басы слишком сильные, люди безумно шумные, это надоедает за считанные минуты. Нет, Чимин не алкоголик, он пьет, наверное, не так уж и часто, как мог бы. Но сейчас хочется накидаться до такой степени, что ноги станут ватными, а язык перестанет двигаться. Устал, если честно. Сладкое вино стекает по горлу кипящей лавой, приятное тепло мерно расползается от груди к конечностям. Мир перед глазами понемногу сливается в одно пятно, и это, черт возьми, так охуенно. — Воу, полегче, Чимин-а, потом ведь встать не сможешь, — хриплый голос Джексона перебивает орущую музыку. Омега рывком поворачивается, растягивая губы в удовлетворенной улыбке. Мужчина перед ним очень красив, видимо, это и есть тот самый идеальный принц из сказок. Но принцы ведь балы проводят и ездят на лошадях, а не пьют пиво и не катаются по ночному городу наперегонки. — Ты такой противный, — парень расслабленно упирается задницей о крышку стола и разглядывает шумную толпу. — А ты так и не вырос? — Джексон громко смеется, получая больные тычки в ребра. — Поаккуратнее, ты похож на злого сексуального ребенка. — Фу, ты педофилией увлекся? — Чимин морщит нос и наслаждается белоснежной улыбкой и сверкающими глазами. — Что с твоими зрач— Его бесцеремонно прерывают, втискиваясь в личное пространство без разрешения. В нос забивается запах дорогого алкоголя и миндаля. Тэхен крепко жмет руку другу, кивая головой в ответ на приветствие. — Грубиян, — омега режет взглядом бронзовую кожу, оставляя на ней неровные шрамы. — Будь покладистее, детка, — альфа наклоняется за пивом, обдавая чувствительное ухо горячим дыханием. У Чимина вмиг немеют конечности и замирает сердце от непозволительной близости. Он ненавидит, когда вторгаются в его личное пространство, но эти чертовы феромоны, которые заводят похлеще алкоголя… Их хочется вдавить в свою кожу и проводить по ней носом, чтобы удостовериться, что два запаха действительно гармонируют, как он и предполагал. К сожалению, запах принадлежит человеку, которому доверять не хочется. Его стало слишком много в спокойной жизни омеги, он окутывает своей усмешкой и пронзительным взглядом, не позволяет сдвинуться с места и сказать что-то резкое в ответ. — Никогда больше не называй меня так, иначе я… — Что? — у Тэхена в глазах огоньки загораются, в пылающие костры превращаются, когда парень по пухлой губе языком медленно проводит. Он явно знает, куда давить, чтобы довести до края, а потом пройтись по нему же легкой походкой, оставляя на память шлейф приятного аромата. — Вот же сука. — Будь осторожнее, папочка, — он едва заметно прижимается щекой к точеной скуле и шепчет точно на ухо, задевая влажными губами чувствительную мочку. — Спустишь в штаны и не заметишь. Чимин игриво подмигивает и удаляется от буйной компашки. — Это было хорошо, — Юнги жмется спиной к крепкой груди своего парня и хрипло посмеивается, оголяя ряд белоснежных зубов. Тэхен так и остается в том же положении, словно ток, прошедший по всему телу от соприкосновения с нежной кожей, парализовал окончательно. Сердце аритмично бьется, пробуждая внутреннего волка от спячки. Почему эти действия выбивают из колеи? — Теряешь хватку, — Джексон толкает его бедром, поглядывая за исчезающей в толпе макушкой. — Минхо здесь? — Джин приближается к парням и рандомно хватает со стола зеленую бутылку с соджу. — Да, он ошивался с Хенджином около бассейна. Тэхен бросает взгляд на вспыхнувший дисплей, кивает Хосоку на стеклянную дверь и, сжав пальцами красный стаканчик, следует за другом. На улице явно прохладнее, чем в коробке, переполненной людьми. — Они должны прийти, но их до сих пор нет, очень странно, — Минхо сверяется с часами и неуверенно пожимает плечами. — Сухо никогда не опаздывает, это какая-то лажа, — Намджун нервно хрустит суставами, глубоко вздыхая. — Думаю, мы можем осмотреться пока что, — Хосок направляется к небольшой палатке с напитками, стискивая бледную ладонь в своей. — Я не убегу, — Юнги манерно закатывает глаза и дует розовые губы, не желая уступать. — Я знаю. — Так отпусти меня? — возмущение начинает понемногу переполнять омегу, он дергает рукой, пытается вырваться из захвата. — Ты останешься без минета на месяц. — Подумай, кому будет хуже, — парень поглаживает большим пальцем тыльную сторону, смахивает с янтарных глаз платиновую челку. — Я волнуюсь за тебя, как же ты не поймешь. — Прости меня, — младший жмется ближе к теплой коже, любимый запах впитывает в себя. — Я тоже хочу защитить тебя, но не знаю как. — Знаешь, когда мне кажется, что я с чем-то не справляюсь, я сразу же вспоминаю тебя, — Хосок обнажает глубокие ямочки над губами и прижимается щекой к пульсирующему виску. — Ты помогаешь даже ментально. Наша связь, Юнги-я… — Я люблю тебя, — и ему даже ответ слышать не нужно. И так все знает. — Ребят, кто-то вызвал копов, нам нужно валить, — Намджун срывается и дышит глубоко, сжимая в левой руке деревянную биту. — Парни Сухо напичкали дом наркотой, мы должны уходить, напишите Тэхену. Раздается вой сирен.