Смерть в маске

      Перо зависло над пергаментом. Такое бывало редко, чтобы Том не знал, что написать. Обычно, даже если мысли его и были в хаосе, текст все равно выходил ровный и гладкий на любую тему — плюс его начитанности и подвешенного языка. Инициировать или поддержать разговор на произвольную тему, вне зависимости от собственного желания и интереса, ему не стоило абсолютно ничего, настолько был отточен навык казаться в чужих глазах не тем, кто он есть. Но сможет ли он казаться не тем, кто он есть, не в чужих глазах? А перед человеком, который буквально знал его как самого себя?       Он смотрел на пустой лист, а пустой лист смотрел на него. Он раздраженно скрипнул зубами. Любую его фальшь почувствуют, за любыми лживыми словами увидят истину. Он мог притвориться перед кем угодно, но не перед самим собой. Не перед тем человеком, который понимал законы времени гораздо лучше него, который уже преодолел одну петлю и теперь смотрел на происходящее, словно с вершины горы на раскинувшуюся под ногами долину. Вот только насколько четко он мог разглядеть каждое дерево? Мог ли он увидеть камень в мутном ручье?       Не узнаешь, пока не попробуешь. И хотя Том не относился к категории людей, которая думала «Лучше сделать и жалеть, чем не сделать», но что-то разумное было в этой мысли. Перо опустилось на бумагу и вывело «Здравствуй, Томас».       Через полчаса он выходил из гостиной Слизерина в направлении совятни. В голове мягко перекатывалась мысль, что он поступает правильно. Томасу Гонту явно пришлось по вкусу то, что он предупредил его о Сириусе Блэке, слишком близко подобравшемся к нему, и исправил собственные отпечатки пальцев в деле. Так что, по разумению Тома, он должен был пойти на контакт и условно забыть произошедший на Рождество скандал. И хотя Том уничтожил улики по большей части ради самого себя, но… В этом же всегда и было дело? «Ради самого себя» в отношении их обоих зачастую означало «ради друг друга».       Зачастую… Но не всегда. И эта мысль, это зудящее на кончиках пальцев желание не давало Тому покоя. Как разделить их двоих? Как развести эти два временных потока? Да, ему в целом нравилось, как обернулось его будущее — пост, выше которого в Британии не существовало, деньги, которым не было счета, практически абсолютная власть, но… Когда он смотрел на Томаса, он видел себя. Но не то отражение, что он привык видеть, а словно искаженное в кривом зеркале. Все его пороки, возведенные в абсолют, все его слабости, которыми этот темный двойник гордился. Все те действия, которых Том бы никогда не совершил, все те замыслы, которые были ему чужды, если не сказать — противны. Пока еще противны. И это «пока» раздражало, нависая неясной тяжестью над головой.       По пути к выходу из гостиной его проводил напряженный взгляд Драко и хмурый — Панси, устроившихся на лучшем диване у камина. Несмотря на недавний скандал, никто из слизеринцев не смел говорить что-то в глаза своему префекту, но все равно Паркинсон нервничала и подозрительно озиралась по сторонам, словно пытаясь уловить тень смешков и косые взгляды. С Гринграсс они демонстративно не общались все эти несколько дней после драки в Большом Зале. Зато Том вздохнул с облегчением, что девицы оставили в покое его, увлекшись своими дрязгами. Это был достойный результат.       Он накинул капюшон, выйдя на улицу — в начале марта было еще прохладно, хотя днями солнце и начинало пригревать, но ночью подмораживало. Стараясь не поскользнуться, он преодолел крутые ступеньки совятни. Когти Рыцаря вцепились в плечо, но Том не обратил никакого внимания на возможные царапины, только протянул ему мышь, вырванную из-под самого носа миссис Норрис.       Пока филин занимался трапезой, Том погрузил пальцы в мягкие перья, почесывая его по шее. Забавно, как быстро он привык к этому всему — к своему новому питомцу, к своим одноклассникам, к этому времени. Хотя его шестой курс и радикально отличался от предыдущего — никаких Вальпургиевых рыцарей, вместо страха и поклонения от учеников только настороженность и постепенно, слишком медленно появляющееся уважение — но все равно, как ни странно, он ощущал себя вольготно и… Свободно.       Все словно было так, как должно быть. Он чувствовал, что он здесь временно, и это снимало с плеч давящую тяжесть постоянной необходимости работать на собственный авторитет и великое будущее. «Скоро все это закончится», — мелькнула мысль, но она почему-то не принесла облегчения, а только укол неясной тоски.       Если у него получится подобраться к Томасу, если получится стащить документы, чтобы не зависеть от его указов и манипуляций, а самому творить свою судьбу… То он должен будет незамедлительно уходить в прошлое. И уже там, с большого безопасного расстояния, он обдумает, как изменить свое будущее. И это был не вопрос «хочу — не хочу», в задаче такого уровня требуется презреть собственные желания, собрать волю в кулак и выполнять то, что будет работать на перспективу. А это Том умел очень хорошо.       Передав конверт Рыцарю, он вытолкнул птицу в открытый проем окна. Посмотрев ему вслед, пока черный силуэт не растворился в темноте, он двинулся на выход. Скоро будет отбой, и стоило вернуться в гостиную до этого момента, если он не хочет вляпаться в неприятности. Которым, казалось, даже не надо было особого повода, и которые всегда радостно поджидали его за каждым углом.       Факелы дежурного освещения вспыхивали ярче, когда он проходил мимо них, а шаги гулко отдавались в пустом коридоре, отражаясь от холодных каменных стен. Ноги сами несли в сторону гостиной Слизерина, этот путь Том проходил тысячи раз. В подземелье было пустынно, никто не хотел выбираться в промозглые коридоры, отходить от теплых каминов в гостиной. Оно и к лучшему — Том мог пройтись в одиночестве, отдохнуть от шума и подумать.       Резкий толчок в плечо вывел его из задумчивости, рука машинально метнулась в карман к палочке, когда его откинуло к стене, а спина болезненно врезалась в холодные камни. Том устоял на ногах и, когда с него сдернули капюшон, плотно ухватили за воротник у шеи и приставили палочку к горлу, его палочка тоже ткнулась в ребра нападавшего. Или нападавшей? Он замер, глядя в злые черные глаза прижавшей его к стене Панси Паркинсон, а не самое светлое заклятие лишь чуть не сорвалось с палочки.       — Долго же ты шлялся, — раздраженно выдохнула она.       — Как я могу предположить по этой эффектной диспозиции, ты жаждешь стать ближе ко мне, Панси? — усмехнулся Том ей в лицо, вдавливая палочку чуть сильнее между ее ребер. Ее палочка в ответ вжалась в кожу на его шее.       — Мнишь себя офигенным умником, да, Реддл? — прошипела она. — От которого все без ума, и которому все сойдет с рук? А я вот смотрю на тебя и не понимаю, почему все считают тебя таким особенным и прыгают перед тобой на задних лапках?       — Может, потому что я и есть особенный? — спокойно поднял бровь Том. — Но я все равно не улавливаю, о чем ты говоришь, Паркинсон. Не могла бы ты быть так любезна… — он попытался отвести от себя ее руку, захватив за запястье.       Прикладывать девушку, тем более слизеринского префекта, каким-нибудь неприятным заклятием казалось ему не самой хорошей идеей, хотя он уже начал сомневаться в уместности своего внезапного джентльменства. Он решил подождать, пока она не попытается проклясть его первой. А уж потом не факт, что он сдержит свои порывы.       — Лапы убрал! — возмущенно взвизгнула она, но немного ослабила давление и отступила на полшага назад. — Все ты отлично понимаешь, не прикидывайся идиотом, тебе это не идет. Я, может, и не сильна во всякой этой научной фигне, но соображаю я прекрасно. И я знаю, что Гринграсс, конечно, дура, но даже у нее не хватило бы тупости на такой бредовый поступок с просроченным зельем на глазах у всего Большого зала, — Панси раздраженно передернула плечами, явно вспомнив подробности своего недавнего позора. — А вот у тебя как раз достало бы наглости на нечто подобное!       — Не понимаю, о чем ты, — поднял брови Том. — Я же всего лишь, как ты там выражаешься… Обычный задрот?       — Передо мной можешь не прикидываться, — раздосадовано выплюнула Панси, сверля его взглядом. — Признай, что этот спектакль устроил ты! Разобиделся на мою шутку над твоей Грейнджер.       — Ты правда думаешь, что я произнесу нечто подобное вслух? — делано удивился Том. — Чтобы у тебя появились доказательства?       — Гребаный умник, — скривилась Панси. — И пузырек почистил, мне так и не смогли сделать анализ, что за дрянь ты намешал. Слишком хорош ты оказался в грязных делах, а? Откуда достал в школе наркоту?       — Не представляю, о чем ты говоришь. Не все разделяют ваши с Драко увлечения… Хотя теперь и все об этом знают, — Том ухмыльнулся. Панси в ответ зашипела, словно разъяренная змея.       — Если поначалу тебе еще и удалось прикинуться невинным мальчиком-колокольчиком и обвести меня вокруг пальца, то теперь я вижу, что ты из себя представляешь! О, теперь я вижу все твое лицемерие, все твои фальшивые улыбки и все твои выкрутасы. Ты не говоришь и слова правды, все твои слова насквозь лживы!       — Тебе ли упрекать меня в лицемерии? — мягко улыбнулся Том. — Ты забыла, на каком факультете учишься?       — Я учусь здесь подольше тебя! И прекрасно знаю свой факультет. Все мы умеем изворачиваться и искать выгоду, но тварей, подобных тебе, я здесь еще не встречала. Одного я только не понимаю… Почему ты не зацапал дурочку Дафну? С ее деньгами, со связями ее родителей, она же была у тебя практически в кармане?       — Может, меня ее деньги и связи не интересуют?       — С твоей-то неизвестной фамилией и распродажными мантиями из коллекции позапрошлого года? — презрительно поморщилась Панси, демонстративно окинув его взглядом. — Не смеши меня. У тебя даже метлы своей нет. И вот это самое забавное — ты ничего не делаешь просто так. Тогда зачем тебе грязнокровка Грейнджер, которая бедна как домовой эльф? С твоей мордашкой ты мог устроиться много лучше.       — Все очень просто, Панси. Меня в женщинах привлекает, так сказать, богатый внутренний мир, — ухмыльнулся Том. — С тобой, например, я бы не смог. По крайней мере больше одного раза, ведь потом ты бы открыла рот и заговорила…       — Думаешь, это офигенно смешно? И я столь тупа, что даже не пойму твоих подколов? — сощурилась Панси, отступая на шаг назад. — Но, возможно, тебя ждет бо-о-ольшой сюрприз, Реддл. Советую отрастить глаза на спине, если не хочешь получить внезапный нежданчик на свою тощую задницу.       Панси сделала еще шаг назад и, презрительно фыркнув, скрылась за поворотом. Том медленно опустил палочку. Его не пугали подобные угрозы — ну что могла ему сделать эта недалекая, но заносчивая девица? Но вот то, что она сумела заглянуть под его маску и понять его мотивы, настораживало. Возможно, Панси действительно не так проста, как кажется.

***

      — И как ты будешь выбирать пары для дуэльных соревнований? — выспрашивал Тео за ужином несколько дней спустя.       — Стандартная жеребьевка, — Том пожал плечами и глотнул сок из бокала. — Участники делятся на блоки, например, по факультетам, и вытягивают номера. Схема турнира заранее расписана, какой номер с каким сражается, начиная с одной восьмой финала. Думаю, как раз по шестнадцать участников на курс наберется, по крайней мере среди старших… Из мелких отберем по восемь. Снейп, конечно, совсем не хотел допускать студентов младше четвертого курса, но я убедил его, что ребятам нужно попробовать свои силы.       — Да, иначе вой бы стоял до небес, что их обделили, — согласно кивнул Теодор. — Получается, на первом этапе шестнадцать схваток для младших и… двадцать четыре для старших? — прикинул Тео. — Прилично!       — По две минуты на каждую пару и минута на смену, — Том болезненно поморщился. — Плюс наверняка кого-то придется отскребать от пола и залечивать. Уйдет от двух часов до… целого дня. Будем со Снейпом сменять друг друга. Я планирую начать по субботам вскоре после Пасхальных каникул — как раз целый месяц потребуется, чтобы добраться до финала. А потом уже будут экзамены и не до этого.       — Да, большая нагрузка, — сочувственно кивнул Нотт. — Но я не представляю, кто бы еще справился с подобной задачей, кроме тебя.       — Вытащи уже язык из Реддловской задницы, — презрительно фыркнула Панси, которая сидела по другую сторону от Драко и изображала, что не заинтересована в разговоре. — Слушать противно.       — Что, Тео, решился участвовать? — быстро вклинился Малфой, делая вид, что никто не услышал комментария его девушки. — Или боишься столкнуться со мной на дуэльной дорожке? — он отсалютовал однокласснику бокалом сока.       — Чем больше участников от Слизерина, тем больше шансов, что пятьдесят баллов достанутся именно нам, не так ли? — смущенно развел руками Теодор. — Ведь если баллы будут давать каждому курсу, то это в сумме дополнительные триста пятьдесят очков, которые могут сильно изменить расклад в Кубке Школы.       — Тебе лишь бы баллы заработать, — хмыкнул Драко. — А я вот мечтаю увидеть свое имя на табличке в Зале Наград. Чтобы больше не было вопросов, кто тут самый крутой, — он стрельнул глазами в сторону гриффиндорского стола, явно в попытке разглядеть растрепанную черную макушку своего любимого врага.       — Все равно самый крутой — Том, — возразил Тео, затем мечтательно вздохнул: — Эх, хотел бы я посмотреть на тебя не просто на тренировке, а в реальности. Наверняка это было бы зрелищно.       — Ничего интересного, — пожал плечами Том. Он почему-то ощутил себя чрезвычайно уставшим. — В реальности схватка происходит вовсе не красивыми длинными росчерками палочки, а гораздо быстрее и грязнее. Дело секунд.       — Да, мой отец говорит так же, — Драко слегка помрачнел и отвел глаза, начав с подчеркнутым вниманием нарезать мясо в своей тарелке.       — Да кому интересны эти ваши схватки, — наморщила нос Панси. — Давайте лучше поговорим, например, о сексе. Поделитесь какими-нибудь грязными секретиками — кто в каких необычных местах? Может, с кем-то таким, что вспоминать стыдно?       — Панси! — округлил глаза Малфой. Тео со звоном уронил вилку и полез искать ее под стол.       — А что, про нас все уже послушали, теперь давайте послушаем про других. Например… Про Реддла. Ответь на вопрос, Том.       — Наверно, пол дуэльного зала можно считать за необычное место, — пожал плечами Том. Странное безразличие накрыло его, еще более сильное, чем его привычное. — Но не могу рассказать ничего постыдного — я не понимаю чувства стыда. Как и многих других чувств, о которых говорят люди.       Малфой замер с вилкой, не донесенной до рта, и удивленно уставился на него.       — Как интересно, — протянула Панси. — Это вы с Грейнджер так развлекаетесь после тренировок?       — Нет, это была не Грейнджер, с ней мы еще не спали, — равнодушно ответил Том. — И не в Хогвартсе, а в особняке, на зимних каникулах.       Слова будто сами срывались с языка до того, как он успевал их обдумать, а мысли текли в голове вяло. Странное желание поделиться завладело им, ведь казалось, что ничего нет лучше, чем просто произносить все приходящее в голову, озвучивать все, всплывающее в памяти. Нотт почему-то активно дергал его за рукав, будто пытаясь что-то сказать, и ошарашенно смотрел на бокал сока перед Томом.       — В особняке? — заинтересованно придвинулась ближе Панси. — Чьем? Кого же ты трахал? Может, какого-нибудь богатенького мальчика? Вот был бы скандал!       — Нет, женщину, но ты права, это определенно будет скандально, если кто-то узнает, — согласно кивнул Том. — Ведь ее фамилия…       Рука Малфоя порывисто зажала его рот, и Том замер, заторможенно прислушиваясь к необычным ощущениям. Никто не затыкал ему рот, пожалуй, никогда.       — Ну Драко! — возмущенно вскрикнула Паркинсон. — Дай дослушать!       — Панси, ты совсем ебанулась?! — вполголоса прошипел тот. — Если бы я знал, для чего ты просила… Том, пошли-ка прогуляемся, подышим, — быстро выбравшись из-за скамьи, он настойчиво потянул Тома за собой на выход из Большого зала. — И молчи, Мерлина ради, а то Силенцио наложу!       — Поднимешь на меня палочку, и ты труп, — веско возразил Том. — А тела я умею прятать хорошо.       Малфой вздрогнул, но его хватка на локте Тома не ослабла. Переставлять ноги казалось целым испытанием, и он пару раз споткнулся о собственные ботинки по пути, но Драко поддержал его, подталкивая в сторону дверей. Том чувствовал испуганный взгляд Теодора, упершийся в его спину, и раздосадованный — Паркинсон. Но его мозг будто просто отмечал факты без какой-либо эмоциональной окраски, не придавая им никакого значения. Казалось, прошла вечность, прежде чем они наконец очутились в пустом коридоре. Драко слегка ослабил хватку, и Том тут же воспользовался этим и обессиленно привалился к стене. Голова неприятно кружилась.       — Блядь! — возмущенно вскрикнул Малфой, запуская пальцы в свои еще недавно аккуратно уложенные блондинистые волосы. — Вот дура!!! В жизни бы не дал ей Сыворотку правды, которую спер у Слагхорна в сентябре, если бы знал, что она собирается подлить ее тебе при всех! А не Гринграсс и наедине. Ты же мог разболтать, на кого ты работаешь!       — Мог, — устало согласился Том. Слова с трудом складывались в мысли. В голове только эхом крутилось «сыворотка правды». Казалось, это словосочетание зациклилось и теперь никак не хотело уходить. Но имело ли оно смысл, или было просто набором букв?       — Сколько она действует? Есть антидот?       — В зависимости от дозы. От пятнадцати минут до часа. Антидота нет, — ответил он прежде, чем успел подумать.       — Хорошо, значит, ты просто побудешь со мной этот час, а я послежу, чтобы ты никому не сболтнул лишнего. Слава Мерлину, что она интересовалась сексом, а не спросила при всех, например, не подрабатываешь ли ты на досуге шантажом, мордобоем и шпионажем…       — Я не подрабатываю, — возразил Том. — Я все это делаю только для самого себя или собственного удовольствия. В деньгах я особо не ограничен.       Малфой остановился на полушаге и перевел на него напряженный взгляд. Тому не нравилось это состояние, в котором он находился. Даже сквозь внезапную безмятежность он понимал, что происходит что-то странное. И ощущается оно непривычно. С одной стороны, он чувствовал приятную легкость, словно все заслоны пали, а он свободен как птица. Он никогда раньше себя так не ощущал, и… было в этом что-то неприятное.       — Ну да, наверняка. Я поинтересовался у отца, сколько стоят дедовские наручные часы, такие же, как твои, и офигел. Мне он никогда не даст носить столь дорогих вещей, я еще по его представлениям мелкий и не заслужил. Но я же твой ровесник! Это несправедливо!       Он вновь пошел маячить по коридору. Том равнодушно следил за его движением. Он пытался ощутить хоть что-то, почувствовать себя как раньше, но мысли словно кидались врассыпную, проскальзывая между пальцев. Сыворотка правды? Был какой-то способ с ней справиться. Но он никак не мог на нем сфокусироваться.       — Вот твой отец наверняка не страдает от таких предрассудков. Удивительно, я даже не в курсе, кто он, хотя его будто знают все окружающие. И как так вышло? Но я и правда ни разу в жизни не слышал о Реддлах, пока не познакомился с тобой. Даже не представляю, как его зовут…       — Томас, — перед мысленным взором встало тело, лежащее на дорогом паркете. Стеклянные глаза, так похожие на его, бездумно смотрящие в потолок. Они больше ничего не увидят, никогда — в груди расплывается черной кляксой удовлетворение. Его первое осознанное убийство. И, кажется, он не должен об этом рассказывать. Он закусил нижнюю губу, борясь с собой. Но Драко будто не заметил его метаний, а продолжал нервно расхаживать перед ним по коридору, разговаривая больше с самим собой.       — Томас. Забавно, тебя назвали в честь отца? Но все равно, никогда не слышал ни о каком Томасе Реддле, кроме тебя. Правда, если он полукровка… А какая фамилия у матери, у деда? Есть у тебя хоть какие-нибудь родственники, которых я знаю?       — Есть, — заторможенно кивнул Том. Вот об этом он точно не должен был говорить, спинной мозг пытался неприятными мурашками подсказать ему держать рот на замке, но это оказалось неимоверно трудно. Все, что получилось — только слегка запнуться, прежде чем произнести: — Гонт. Деда звали Марволо Гонт.       — Что?! Гонт… В смысле, Томас Гонт твой отец?! — Малфой ошарашенно замер посреди коридора, а его глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. — Не может того быть! Или может? — его пальцы вновь нервно зарылись в волосы, пока он окидывал Тома паническим взглядом, будто впервые видел. — Мерлин всемогущий, да вы и правда очень похожи, и как я сразу не заметил… Но это все объясняет! Теперь все становится на свои места. И твои деньги, и твои связи. И то, что ты знаком с тетей Беллой, и то, что мама тебя побаивается… Твои глубокие знания, твои боевые таланты, твои… криминальные занятия. Само собой, ты в Хогвартсе не просто так, — он, тяжело дыша, уперся в Тома взглядом. — Блядь! Нельзя было говорить с тобой, пока ты под сывороткой. Я не должен был этого знать!       — Не должен, — отрешенно кивнул Том. Его рука двинулась к палочке, но никак не могла ее захватить через несколько слоев ткани. Что-то пошло не так, совсем не так, он понимал это даже сквозь вызванную зельем пелену. Чего еще не должен знать Малфой — так это того, что Томас Гонт ему вовсе не отец. Он вцепился пальцами в бедро до боли, борясь с собой и своей потребностью выдать правду, облегчить душу. Вроде бы окклюменция должна помочь. Но переключить мысли на что-то другое казалось практически невозможным.       — Ты меня убьешь, когда придешь в себя, — простонал Драко, возводя глаза к потолку. — Я прекрасно знаю, что ты на это способен. Ты — сын самого Темного Лорда и наверняка убивал уже не раз.       — Не раз, — согласился Том. Произносить цифру «семь» выглядело очень плохой идеей. Хуже было только вслух усомниться, можно ли считать восьмое убийство делом его рук, если это совершил его питомец со смертельным взглядом.       — Тем более! — испуганно вскрикнул Драко. А потом, замерев, нахмурился. Какая-то напряженная работа мозга отображалась на его лбу, пролегла там морщинкой между бровями. Он медленно перевел взгляд на свою руку с зажатой в ней палочкой, которую он машинально достал из кармана.       — Ты меня не убьешь… Если ничего не вспомнишь, — заключил он наконец. — Я, правда, раньше не пробовал Обливиэйт. Но я достаточно хорош в чарах, должно получиться с первого раза. Да, мне кажется, теперь это единственный выход. Мне же не нужно, чтобы ты вспомнил об этом. Или, тем более, чтобы мистер Гонт узнал, что я знаю, — его передернуло. — Теперь понимаю, почему отец мне ничего не говорил…       Он задумчиво покачивался вперед-назад с пяток на носки, словно размышляя. Палочка подрагивала в его руке. Теперь Том понимал, что все пошло совсем не так. Он пытался вырваться из этого туманного морока, барахтаясь, словно муха в липком сиропе. Но тот лишь затягивал его еще глубже, сковывая движения, а рука беспомощно скользила по палочке сквозь ткань брюк и никак не могла попасть в вырез кармана. Том напряженно сомкнул губы, глядя, как Драко поднимает палочку и направляет ему в лицо. Рука непроизвольно сжалась в кулак.       — Обли…       — Экспеллиармус! — вскрикнул чей-то голос сбоку. Стряхнув с себя оцепенение благодаря внезапному звуку, Том резко выбросил кулак вперед. Тупая боль прострелила кисть, когда костяшки его пальцев встретились с острой челюстью младшего Малфоя. Палочка того отлетела к противоположной стене, сам Драко попятился назад, с трудом удержав равновесие и схватившись за лицо.       — Том?! Что у вас происходит? — по коридору протопали быстрые шаги, и вскоре в поле зрения показался взъерошенный Гарри Поттер с поднятой палочкой и обвел представшую перед ним картину настороженным взглядом. Малфой, держась за челюсть, быстро наклонился к своему оружию. Том наконец справился со складками ткани и попал рукой в карман, но тут же зашипел от боли и отдернул кисть. Пока Гарри отвлекся на него, Драко подхватил свою палочку и со всех ног кинулся наутек, только мантия взметнулась из-за угла. Поттер возмущенно посмотрел вслед сбежавшему слизеринцу, затем шагнул к Тому, сканируя того взглядом.       — Что случилось? — спросил Гарри, осторожно коснувшись его плеча. — Я увидел, что он выводит тебя в коридор, а ты как-то странно держишься, и пошел следом. Ты в порядке? Как ты себя чувствуешь?       — Уже лучше, — Том с облегчением осознал, что мутная пелена окончательно растворилась, и теперь он сам управляет своим языком. — Мне что-то подлили в еду. Но я уже в порядке.       Он извернулся, пытаясь залезть в правый карман и достать палочку левой рукой. Правую кисть при любом движении простреливало болью.       — Вот трусливый хорек, — выплюнул Гарри раздосадовано. — Здорово же ты ему зарядил, наверняка заработал перелом с непривычки. Покажи руку, я залечу.       — Я сам, — возразил Том, наконец вытаскивая палочку непослушными пальцами. И замер, когда понял, что не знает, в какую сторону сделать пасс — держать палочку не той рукой оказалось чрезвычайно странно.       — Давай, — фыркнул Гарри и настойчиво протянул руку ладонью вверх. — Уж если что я и умею, так это пальцы и носы вправлять, знаешь, сколько на квиддичных тренировках народу травмируется? И мало кому потом приходится в больничное крыло идти, — гордо приосанился он.       Том с сомнением протянул правую руку, отмечая, что стоит научиться делать левой хотя бы простейшие заклинания. А то один перелом маленькой и, казалось бы, незначительной пястной кости — и он выведен из строя. Пытаться залечить руку беспалочковой магией, пока его потряхивало от остаточного действия Веритасерума, он не рискнул.       — Эпискей! — уверенно ткнул палочкой Поттер. Том зашипел сквозь зубы от резкого укола боли, затем прислушался к ощущениям. На пробу сжал и разжал кулак — пальцы двигались свободно.       — Спасибо, — облегченно вздохнул он. — Ты оказался в нужном месте и в нужное время, ты даже не представляешь, насколько.       — Затем и нужны друзья, — улыбнулся Гарри и взъерошил волосы, довольно поблескивая очками. Том кивнул в ответ.       — А теперь вынужден тебя покинуть. Мне предстоит одна очень насыщенная беседа с… как ты сказал? Трусливым хорьком?       — Помощь нужна?       — Он наверняка побежал прятаться в гостиную, — отмахнулся Том. Свидетели были ему вовсе не нужны. — Но я ценю твое предложение.       — Постарайся его не прибить на эмоциях, — развел руками Гарри.       — Да, — выдохнул Том, разворачиваясь по направлению к подземельям. — Очень постараюсь. Но обещать не могу.