immortallove

Умение прощать — свойство сильных. Слабые же не умеют прощать. "Махатма Ганди." Англия. 1361. За несколько часов до воскрешения. Когда Кристиан, уже преданно дожидался первородных вампиров в гостинной комнате поместья его сестры, он запаниковал, когда увидел на пороге двух давно-забытых родителей. Позади них расположились мужчины, которые любезно пригласили супружескую пару внутрь дома. Безусловно, первым делом, что совершили Александр и Виктория — стало крепкое объятие родного сына, которого они не видели уже долгие годы. Однако, Кристиан не спешил радоваться столь неожиданному приезду своей родни, поэтому крепкие объятия парня, ограничились лишь слабым хлопком по плечу своего отца и матери. Заметив подобное поведение сына, родители поспешили отстраниться от него, давая ему больше свободного пространства. Семья лишь украдкой осматривала лица друг друга, пока давно-заскучавшие вампиры, не поспели влезть в столь утомительное приветствие: — Мы конечно все понимаем: воссоединение семьи и восторженные взгляды, однако сейчас, мы не располагаем тем количеством времени, чтобы тратить его на иные действия, совсем не относящиеся к воскрешению принцессы. /Разбира се, ние разбираме всичко: събиране на семейството и ентусиазирани възгледи, но сега, ние не разполагат с толкова време, за да го харчат за други действия, които не са свързани с възкресението на принцесата. Однако, не успев что-либо еще сказать, Элайджа с грохотом упал на колени, отчаянно стараясь избавиться от жгучего шума внутри своей головы. Встревоженный Никлаус, тут же мятнулся в сторону званной семьи и знатно пригрозил им за возможные угрозы в сторону его старшего брата: — Соблюдайте часть своей сделки, иначе от прекрасного личика Мариз, что пребывает в подвале этого поместья, останется лишь легкое воспоминание о ее живом присутствии. /Спазвайте част от сделката си, иначе от красивото лице на Мариз, което е в мазето на този имот, ще остане само лек спомен за нейното живо присъствие. Благородные и слишком добрые сегодня ведьмы, поспешили освободить Элайджу от столь убийственного потока шума, образовавшийся не только внутри самой головы, но и внутри его глубокого сознания. Поднявшись на ноги, вампир украдкой злобы осмотрел ликующие лица пожилых людей напротив, что кажется уже, в который раз напоминают всем им: "Кто есть тут хозяин." Через некоторое время, ведьмы приступили к тщательной подготовке заказанного им заклинания. Способ перерождения сущности вампира, в совершенно иную сущность — было достаточно сложным и требующим вековой подготовки к этому заклинанию. Благо, именно с превосходными ведьмами, вампиры имеют честь сейчас работать сообща. Александр и Виктория — были одни из самых древних ведьм на земле, и именно поэтому они так уверенно произносили то, что заклинание абсолютно точно сработает. Они приказали вампирам, отправиться вниз подвала и отдать данный листок в руки Мариз, чтобы та способна была прочитать написанное на нем заклинание. Первородные с радостью согласились отправиться вниз, ибо они, наконец посмеют увидеть давно-спящую красавицу, которую так старательно пытаются вернуть к былой жизни: — Ты в действительности хочешь сказать, что если заклинание удастся провернуть, то Маритта станет первородным вампиром? — В твоем голосе чувствуется доля сомнений, Никлаус. Ты не веришь в то, что совсем скоро произойдет? — Знаешь, если бы принцесса оказалось в кругу нашей семьи в Мистик Фолс, а наша прекрасная мамочка сделала бы из нее — первородного вампира, то в моем настрое не было бы совершенно никаких сомнений на этот счет. — Это отличный способ не только воскресить ее, но и защитить от нашего любимого, младшего братца. Уверен, что когда-нибудь он явится к нам с извинениями и тогда я посмотрю на выражение его лица, когда из-за наших спин выйдет совсем здоровая и давно-ожившая принцесса. — Элайджа сказал это с такой уверенностью в голосе, какой только можно было позавидовать. Никлаус же довольно ухмыльнулся, ведь вера в своего старшего брата на данный момент, имела смысл лишь увеличиться. На следующий день. — Что со мной случилось?.. /Que m'est-il arrivé?.. Немного размяв свою шею, принцесса аккуратно встала из гроба, отчаянно стараясь стереть со своего платья давно-засохшую кровь. Напротив нее расположились два ликующих взгляда, которые с неверием смотрели на девушку. Та, заметила на себе столь пронзительные взгляды первородных и стала полностью осматривать себя, ищя то, на что вампиры так сильно уставились. Принцесса, также не могла понять, что она делала в гробу и почему подле него, покоится мертвый груз незнакомой дамы. И лишь, когда воспоминания стали возвращаться к ней постепенно, принцесса от грусти и обиды, рухнула на пол. Элайджа и Никлаус, тут же отстранились от маленькой девочки и поспешили прихватить свою подругу, которая сейчас неистово убивалась слезами по тому, что посмел совершить с нею Кол. Ее любовь, которая стала второй, самой душевной и прекрасной во всей ее жизни, посмела предать принцессу, посмела вновь переживать всю ту боль и страдания, что она переживала более века тому назад. Однако, слезы в миг прекратились литься ручьем, когда Маритта дословно вспомнила последние слова сказанные Майклсоном младшим, в ту ночь: "Важно лишь то, что я безумно был влюблен в тебя, и так же сильно как и прежде — я люблю тебя. И скорее всего, буду продолжать любить тебя до самой смерти, о моя красавица Мари.." Эти слова, способны были вернуть Маритту в более спокойное состояние. Первородные, кажется не сразу догадались о том, что же все-таки заставило принцессу так быстро сменить плачь на умиротворенность, пока она сама им об этом не поведала: — Он говорил, что любил и будет любить меня, значит не все потеряно и я смогу его найти. /Il a dit qu'il m'aimait et qu'il m'aimerait, donc tout n'est pas perdu et je peux le trouver. Она поспешила стереть с лица остатки недавних слез и не спеша, встать с полу. Ноги принцессы немного покачивали ее тело, но привыкнув к давно-забытым ощущениям, Маритта сразу же нашла идеальный баланс тела, до момента пока Никлаус, не воткнул ей кол в сердце: — Ты что творишь?! /Tu fais?! — Подумай хорошенько брат, если она в действительности стала первородным вампиром, то через некоторое время очнется, если же нет.. Безжалостно убьем всех тех, кто был причастен к выполнению этого заклинания. /Pensez bien frère, si elle est vraiment devenue un vampire originel, puis après un certain temps se réveillera, sinon.. Tuons impitoyablement tous ceux qui ont été impliqués dans ce sort. Разгневанный мужчина, тут же сменил свою злость на спокойствие. По правде говоря, ему также было интересно о перерождении принцессы, поэтому в следующее мгновенье, он уже нес Маритту на руках, дабы она смогла проснуться будучи в своих покоях. Когда вновь мертвое тело девушки, Элайджа положил на мягкую кровать, он на секунду остановился, чтобы осмотреть каждую деталь лица этой прекрасной дамы. Он понимал, что заработать шанс хотя бы на простое, крепкое объятие — он не сможет, поэтому довольствовался этими минутами, как самым счастливым временем в его жизни. Потянувшись ко лбу принцессы, вампир осторожно убрал нависшую прядь волос за ее правое ухо и нежно, совсем не ощутимо, поцеловал в открытый лоб. Признаться честно, ему жутко не хватало чего-то большего, но даже от подобного действия — ему вскружило голову. Первородный так не любил себя за то, что посмел проявить безответную симпатию в сторону Маритты, ведь любовь для вампира — это не только одно из самых слабых мест в его сущности, но и одно из массовых орудий против него. Любовь — любого вампира делает ослабленным, никчемным и бессильным, однако даже понимая этого, Элайджа никак не могу оторвать глаз от изумительной дамы напротив. Он совсем аккуратно, накрыл ее тельце теплым одеялом и в миг, покинул ее покои. Не спеша спускаясь по лестнице вниз, он поспешил посетить гостиную комнату поместья Эссель-Фредерик, которое кажется сейчас, напрочь кишило знакомыми гостями. Никлаус же, когда заметил первородного, наконец выдохнул, ибо ждать старшего брата ему пришлось куда больше времени, чем он планировал: — Почему мы просто не можем забрать своих детей и наконец покинуть это наполненное монстрами помещение? /Защо просто не можем да вземем децата си и най-накрая да напуснем тази пълна с чудовища стая? — Кажется, в нашу первую с вами встречу Виктория, вы были чуть внимательны при подборе слов к вашей речи. /Мисля, че при първата ни среща с Вас, Виктория, бяхте малко внимателен при избора на думи за речта си. Александр в тот же час поспешил одарить первородного своим яростным взглядом и слегка приобнять жену, сидящую рядом. Далее — эта парочка все же услышала довольно веские объяснения Элайджи, почему же все-таки их семья не может вернуться к себе домой. Они оба лишь закатили глаза ввысь, ведь им было достаточно обидно от той мысли, что вампиры не смели довериться их многолетнему опыту. Однако, в тот момент парочка и знать не могла, что главнейший закон первородных вампиров, гласит следующим образом: "Живи исключительно по своим правилам и если ситуация того требует, смей трактовать их тем, с кем имеешь дело. Пусть, даже если они и категорически против того, что ты говоришь." — Люси, дорогая, почему бы тебе не накрыть стол и не пригласить родителей на незапланированный ужин? Уверен, они будут гордиться тому, насколько гостеприимна их славная дочь. /Люси, скъпа, защо не сложиш масата и не поканиш родителите си на непланирана вечеря? Сигурен съм, че ще се гордеят с гостоприемната си дъщеря. Выдав это, Никлаус намеренно спровоцировал сидящую ведьму напротив, ведь знал, что она до ужаса ненавидит своих близких. Оба Майклсонов ликовали своей победе, когда смущенная от огромного потока взглядов своих родителей, Люси направилась в столовую комнату, чтобы приготовить ужин. Она в миг приказала слугам приготовить все к скорой трапезе и нехотя, стала помогать им. Ведьма никогда не любила заниматься подобным, ведь помогать тем, кого ты нанял к себе на службу, довольно странно, учитывая то, что они получают за это деньги, а ты нет. Однако, желание не возвращаться в гостинную комнату обратно, парировало в ее голове, поэтому с ноткой отвращения, она принялась за работу вместе со слугами. В это время, в гостинной комнате, где находились оставшиеся люди, никто не смел выдавать из себя хоть малейшее словечко, которое способно было развить столь гробовую тишину в этом доме. Здесь были слышны лишь грохоты, доносящиеся с кухни и ничего более. Парочка же тихо поглаживала пряди своей младшенькой дочери и лишь изредка посматривая в сторону первородных вампиров. Александр и Виктория, сейчас казались настолько замкнутыми, стеснительными и запуганными, что невольно складывалось ощущение того, что все свое могущество они посмели выключить и превратиться в обычных людей, которые даже "слышать не слышали" о магии и о всех возможных монстрах на земле. Но раздумья каждого из присутствующих здесь, прервало внезапное появление Маритты, которая остановилась на последних ступеньках лестницы и горько плакала. Первородные тут же вскочили со своих мест и в миг добрались до принцессы, что отчаянно сейчас пыталась стереть остатки свежей крови с поверхности ее губ: — Я.. Я убила свою служанку.. Аврора, она просто посоветовала мне платье, а я.. /Moi.. J'ai tué ma servante.. Aurora, elle m'a juste conseillé la robe et moi.. Выдохнув с облегчением, оба вампира поспешили приобнять плачущую девушку. Они успокаивали даму тем, что ее голод на данный момент слишком велик и контролировать то, что было отключено больше года, было просто невозможно. Распрощавшись со столь приятными гостями, вампиры незамедлительно покинули дом Люси, насильно забрав с собою принцессу. По уходу, Элайджа приговорил Виктории и Александру о том, что их сделка была успешна завершена, и что их больше ничего не смело связывать. Он также не забыл поблагодарить своих знакомых об этой невероятной услуге, на которую они согласились пойти и о том, что иметь дело со столь почтенными людьми — сущее удовольствие. Парочка кажется невольно засмущалась подобному заявлению со стороны первородного, но не показала этого. Однако, столь теплые слова в их адрес не поступали уже так давно, поэтому семья Эссель-Фредерик, поспешила включить Майклсонов в список своих приятных знакомств. Англия. 1366. С того момента, как принцесса по не воле покинула поместье Эссель-Фредерик, прошло уже целых пять лет. Все это время, она находилась подле первородных, которые с любезностью приняли девушку в свою приятную компанию. Они вновь, как и свой первый раз с нею, обучали принцессу новой жизни и искренне радовались, когда та, показывала превосходные результаты. Первое время, Маритта проводила исключительно в четырех стенах своих покоев, из которых она по желанию, выходила лишь несколько раз за день. Эти тяжелые месяцы, длились настолько долго, будто бы принцесса проводила целую вечность в заточении своей комнаты. Однако — это был ее выбор и при каждой попытке как-то развеять себя, Мари невольно представлялся образ Кола, что всплывал перед ее глазами. Голос внутри ее сознания, лишь предательски твердил принцессе о том, что жестокая месть просто необходима младшему Майклсону, но она тут же прогоняла весь поток этих дурных мыслей. Хоть Мари и существовала теперь на этой планете как вампир, однако чувства, что были с нею на протяжении всей ее человеческой жизни, сохранились и еще долго не желали покидать девушку. Ведь, месть — это хорошо обдуманный поступок, результатом которого ты станешь лишь корить себя за то, что совершил. Она не принесет тебе счастья или долгой радости, ты станешь чувствовать лишь боль и страдания каждый раз, когда будешь вспоминать об этом. Наверное, в этом и заключалось самая ненавистная черта человечности, ведь при ее присутствии ты не сможешь сделать того, о чем возможно пожалеешь. Именно поэтому, первородные так старательно искали выход из столь сложного положения принцессы, не давая ей лишнего повода для того, чтобы расставаться со своей человечностью. Майклсоны в прямом смысле слова, стали заботливыми няньками для Маритты, и кажется им просто обязательно нужно было то, чтобы девушка не натворила глупостей в этот трудный период ее жизни. Первое время, им действительно это удавалось с трудом, ведь девушка не хотела видеть никого, кроме своего отражения в зеркале и напрочь отказывалась покидать покои по глупому поводу. Завтрак и ужин — было единственным временем в сутках, когда принцесса смела покидать территорию своей комнаты, и по окончанию трапезы, она вновь возвращалась обратно. Однако, спустя долгие и тяжелые месяцы, спустя многочисленных попыток вернуть принцессу к старой жизни, первородным не на шутку повезло, когда в обеденное время, принцесса покинула пределы своей комнаты и решилась на столь, сложный для нее разговор: — Могу ли я присоединиться к вашей теплой компании? /Puis-je rejoindre votre entreprise chaleureuse? Первородные, словно по давно-задуманному сигналу, одновременно ответили принцессе на ее совсем скромную просьбу. Тишина, которая повисла между присутствующими, не смела продлиться долго, ведь после небольшой паузы, Маритта изволила говорить: — В тот день, мы танцевали вместе, кружились в танце, чувствуя музыку своими двигающимися телами. Он совсем легко поцеловал меня в лоб и схватив за руку, потащил на задний двор. Мы накинули на плечи свои плащи, чтобы проклятый холод, которого мы даже вовсе и не чувствовали, не смел мешать нашему свиданию. Кол был таким романтичным, нежным.. Я утыкалась в его грудь, пока он рассказывал мне истории из своей человеческой жизни. Я слушала его слишком внимательно и чтобы не перебивать его речь — молчала, словно и не могла говорить вовсе. Однако, в какой-то момент его речь оборвалась и он стал нести несуразную чушь, понять которую я до сих пор не в состоянии. Говорил о том, что его отец гнался за всеми вами, когда убив мать, Никлаус навеял гнев отца в свою сторону, а его братья и сестра, бежали вместе с ним, ибо они в самую последнюю очередь желали бросить своего брата. А после, свобода, которую он так долго жаждал, наконец смогла настигнуть его, только если он посмеет убить любовь всей его жизни. Тогда, он вогнал кол в мое сердце и испустил слезу. Последнее, что мне удалось запомнить — это выражение его лица, в котором отчетливо читалась ненависть к себе.. Он ненавидел себя за то, что посмел совершить, а ради чего? Ради свободы, которую он так долго хотел прочувствовать, которую снова хотел обрести.. /Ce jour-là, nous dansions ensemble, tournions dans la danse, sentant la musique avec nos corps en mouvement. Il m'a très facilement embrassé sur le front et m'a attrapé la main, l'a traîné dans la cour arrière. Nous avons mis nos capes sur nos épaules pour que le froid maudit que nous ne ressentions même pas ... n'osait pas empêcher notre rendez-vous. Kol était si romantique, doux.. Je me suis fourrée dans sa poitrine pendant qu'il me racontait des histoires de sa vie humaine. Je l apos; écoutais trop attentivement pour ne pas interrompre son discours, je me tais, comme si je ne pouvais pas parler du tout. Cependant, à un moment donné, son discours s'est coupé et il a commencé à porter des conneries maladroites que je ne peux toujours pas comprendre. Il a dit que son père vous poursuivait tous quand, après avoir tué sa mère, Niklaus a provoqué la colère de son père dans sa direction, et que ses frères et sa sœur ont fui avec lui, car ils voulaient au moins abandonner leur frère. Et après, la liberté qu'il convoitait depuis si longtemps ne pouvait enfin le dépasser que s'il osait tuer l'amour. Принцесса убрала мешающиеся пряди с ее лица и испустила свои тихие слезы. Взгляды первородных, что расположились напротив, говорили сами за себя. В начале им было ужасно стыдно за то, что они втянули невинную девушку в свои семейные проблемы. После, за то, что позволили ей стать вампиром, и за то, что воспитали такого лицемерного младшего брата. Однако, над последнем вампиры знатно удивились, когда услышали продолжение данного повествования принцессы: — Возможно, вам кажется, что я стану мстить ему за то, что он сделал, за то, что отправил в ад мучить мою душу до тех пор, пока она не истязается и напрочь не оставит свою человечность. Находясь там, я не понимала, что из того, что со мной сделали, чувствуется хуже и тяжелее: предательство любимого человека или каждодневная боль, которая лишь с каждым разом усиливалась, когда я пыталась освободиться от нее. И то, и то — невыносимо, но так или иначе, я не стану что-либо предпринимать в сторону Кола. Он поступил так со мной, не из-за того, что сам желал этого, а из-за того, что ему предоставили более выгодный выбор, чем та, чьей любовью он питался каждыми днями. Я не виню его за то, что он сотворил со мной, не виню в том, что он предпочел свободу, нежели меня, не виню.. Наоборот, я отлично понимаю Кола, ведь вековые скитания от сумасшедшего отца — это не жизнь, которую он заслуживает — это ноша, с которой ему пришлось бы умереть.. /insupportables, mais d'une manière ou d'une autre, je ne ferai rien du côté du pieu. Il m'a fait ça, non pas parce qu'il le voulait lui-même, mais parce qu'on lui avait donné un meilleur choix que celui dont il se nourrissait d'amour chaque jour. Je ne le blâme pas pour ce qu'il m'a fait, je ne le blâme pas pour avoir préféré la liberté à moi, je ne le blâme pas.. Au contraire, je comprends très bien Kol, parce que l'errance séculaire d'un père fou-ce n'est pas la vie qu'il mérite-c'est un fardeau avec lequel il devrait mourir.. После столь тяжелого для нее высказывания, она ненароком потянулась к пустому бокалу, что долгим ожиданием пребывал на столе, и налив себе чуточку вина, она поспешила дополнить свою длинную речь: — Свобода — это то, чего желает каждый вампир, существующий на этом свете. Ни один вампир не имет свободы от чего-то: кого-то насильно заставляют что-либо совершить, кто-то же сам выступает в роли насильника. Свобода не дана вампирам, поэтому, если у него появляться хоть малейший шанс на счастливую жизнь, он непременно сделает для этого все, что угодно, не оборачиваясь назад и несмотря на тех, кто ему дорог. Я отлично понимаю Кола, и понимаю то, что им двигало. Зная нас, вампиров, мы никогда не откажемся от той любви, которую любим, если только она не смела причинить нам боль и страдания. Хотя на самом деле, сколько боли она бы нам не принесла, мы никогда не посмеем забыть того, кого любили. И даже если Кол, найдет мне замену, я не стану истерить или пускать слезу — ведь, и у меня, когда-нибудь появится тот, которому еще понадобятся мое внимание и любовь. /La liberté est ce que tous les vampires de ce monde désirent. Aucun vampire n'a la liberté de quelque chose: quelqu'un est forcé de commettre quelque chose, quelqu'un agit lui-même comme un violeur. La liberté n'est pas donnée aux vampires, donc s'il a la moindre chance d'avoir une vie heureuse, il fera certainement tout ce qu'il veut, sans se retourner en arrière et malgré ceux qui lui sont chers. Je comprends très bien Cola, et je comprends ce qui les motive. En nous connaissant, les vampires, nous n'abandonnerons jamais l'amour que nous aimons, à moins qu'elle n'ose nous faire mal et souffrir. Et même si pieu me trouve un remplaçant, je ne serai pas hystérique ou ne pleurerai pas, car un jour, j'en aurai un qui aura encore besoin de mon attention et de mon amour. Сделав свой последний глоток, Маритта опустошила бокал. К алкоголю она больше не потянулась, а лишь отвратилась тому, насколько много она посмела сегодня выпить. Девушка никогда не любила употреблять алкоголь в больших количествах, но с подобными соседями, она явно когда-нибудь перестанет себя контролировать в этой области: — Я правда простила его, и если мне когда-нибудь еще удастся с ним повидаться, я в свой самый последний раз поцелую его и навсегда распрощаюсь с тем, который привнес когда-то красок, в мои однообразные, серые будни. /Je lui ai vraiment pardonné, et si jamais je peux le voir, je l'embrasserai pour la Dernière fois et je lui dirai au revoir pour toujours à celui qui a apporté des couleurs dans mes jours monotones et gris. Сказать, что первородные были шокированы — ничего не сказать. И Элайджа, и Никлаус, гордились принцессой и даже завидовали шкале ее человечности. Простить подобный поступок, не каждый бы сумел, ведь для этого нужна не только смелость, но и выдержка, которая способна была протистоять горьким страданиям. Допивая вино, вампиры лишь безмолвно смотрели на уходящий образ девушки, который в тот же час, скрылся с поля их зрения. В гостинной теперь, безшумно радовались двое мужчин, что наконец смогли повергнуть ту непробиваемую стену в ее замкнутости и вновь позволить принцессе наслаждаться ее жизнью: — Уверен, через неделю, мы совсем ее не узнаем. — Так выразился Никлаус, а Элайджа поспешил поддержать своего брата. И вот, когда выбирая самое красивое платье на сегодняшний бал, вспоминания Мари прервал голос старшего первородного, который в будущем, помог принцессе с выбором шикарного платья: — Я думаю, что — то темное, несомненно подойдет к сегодняшнему торжеству. /Je pense que ce qui est sombre conviendra certainement à la célébration d'aujourd'hui. — Ты уверен в этом? Мне же наоборот кажется, что оно не совсем идеально смотрится на мне. /Tu en es sûr? Au contraire, il me semble qu'il ne me semble pas tout à fait parfait. — Ты желаешь выглядеть исключительно идеально? /Voulez-vous avoir l'air exceptionnellement parfait? — Ну конечно! К нам сегодня наведается семейство Эссель-Фредерик в его полном составе, а я как единственная девушка в вашем мужском коллективе, должна выглядеть просто изумительно. Не забывай, что я принадлежу к почетной королевской семье, хоть и было это совсем давно, привычки выглядеть идеально у меня остались до сих пор. /Eh bien, bien sûr! La famille Essel-Frédéric vient nous rendre visite aujourd'hui, et moi, en tant que seule fille de votre équipe masculine, je dois avoir l'air incroyable. N'oublie pas que j'appartiens à la famille royale d'honneur, même si c'était il y a très longtemps, j'ai toujours eu des habitudes parfaites. — Я по-прежнему настаиваю на темном платье. /J'insiste toujours sur une robe sombre. Вампир слегка улыбнулся и в миг, покинул покои принцессы. Та, хоть и была не согласна с его мнением, все же решилась надеть платье, которое приглянулось Элайдже. И когда, выйдя в гостинную комнату она сразила наповал не только старшего Майклсона, но и Никлауса, девушка поняла, что решение пойти вопреки себя, было исключительно правильным. Через время, на пороге поместья Майклсонов показались почетные гости сегодняшнего ужина. Александр и Виктория проследовали первыми, за ними Кристиан и Люси, которые кстати говоря просто светились от счастья, позади них малютки: Бернар, Амбер и Мариз, что также с широкими улыбками встречали хозяев этого чудного домика: — Добро пожаловать, мы рады приветствовать вас сегодня здесь и искренне хотели бы поблагодарить вас за то, что согласились на наше приглашение. Все-таки, путь из Болгарии в Англию, лежит не через дорогу. /Добре дошли, приветстваме ви днес тук и искрено бихме искали да ви благодарим, че се съгласихте с нашата покана. Все пак пътят от България до Англия не е отсреща. — Ну что, Господин Элайджа, вы стали нашими почетными друзьями, было бы крайне неуместно и оскорбительно отказывать вам. /Е, Г-н Илайджа, вие станахте наши почетни приятели, би било крайно неуместно и обидно да ви отказвам. Маритта тоже включилась в столь желанный разговор. Все эти годы она усердно трудилась, чтобы хорошенько разговаривать на болгарском языке, а также не сметь иметь даже малейшего внимания на свой акцент. Благодаря каждодневным тренировкам, принцесса говорила на этом языке буквально свободно, лишь изредка запинаясь в своей речи. Родителям Люси очень понравился болгарский Маритты, они даже посмели настолько сильно захвалить принцессу, что та невольно поспешила смутиться. В столь приятной компании, они провели достаточно большое количество времени, беседуя совершенно на различные темы жизни. Вечер прошел невероятно восхитительно, однако по его окончанию, Майклсоны предложили остаться Семейству Эссель-Фредерик, на более долгий срок, чем они рассчитывали. И когда те, с радостью согласились, слуги по отданному приказу хозяев, поспешили показать личные покои, что были подготовлены специально для гостей сегодняшнего вечера.