immortallove

Если бы мы встретились в другом месте и в другое время, мы бы стали друзьями. "Наруто Узумаки".

Один.

Маритта отстраняется от мужчины напротив и устремляет свой взгляд на него. Она пребывает в огромном шоке сейчас, мысли переплетаются друг с другом, а в глазах совсем помутнело. Кажется, будто время вокруг остановилось, а телу стало двигаться еще сложнее.

Два.

Француженка делает еще пару шагов назад и уже в упор смотрит на первородного. Она замечает в его глазах нежность, напрочь переплетенную с грустью, а на губах невольно вырисовывается легкая ухмылка, подобно дикому зверю, которого человек смог приручить.

Три.

Маритта делает глубокий вздох и отворачивается от вампира. Она совершенно растерянна сейчас и толком не может понять того, что случилось пару мгновений назад. Первородный в это время решает вновь приблизиться к девушке, но не успев даже дотронуться до ее тела, его руку ударяют, тем самым показывая, что приближаться к ней сейчас — не самое лучшее решение на свете. Молчание разрывает мертвые души обоих вампиров и Майклсон уже собираясь покидать комнату француженки, вдруг останавливается, когда слышит его имя, произнесенное девушкой. У той почему-то по щекам огромными струями текут слезы, противно соприкасая соленую жидкость с поверхностью накрашенных губ: — Зачем ты это сделал? — первородная особенно выделяет последнее слово в речи жутким криком и продолжает плакать. Она знала, что на ее зов придут ребята, которые в полном замешательстве будут лицезреть эту картину всего происходящего. Но ей было уже все равно. Ей хотелось кричать и почему-то это хотелось делать с каждым словом все громче и громче. — Я не мог больше сдерживать себя, Мари, — тут же отвечает вампир, даже не оборачиваясь посмотреть на ребят, которые толпою собрались возле открытой комнаты своей госпожи. Они переглядывались друг на друга, в попытках найти хоть какие-нибудь ответы. — Ты уже давно мне нравишься и я.. — Не мог сдерживать, говоришь? — усмехается вампирша. — Твой брат тоже не мог себя сдерживать когда-то и я надеюсь ты помнишь, к чему это привело. Ты ведь помнишь, Элайджа? — Успокойся, Мари, — продолжает вампир. — Это было огромное количество времени назад и я считал, что вся эта ситуация была тобой забыта. Ты ведь сама мне говорила, что.. — Забыта? — все также кричит первородная. — Как можно забыть того, кто обменял тебя на собственную свободу? Как забыть того человека, который убил тебя ради того, чтобы не пострадал он сам? Мы могли пройти вместе с ним через это: могли бежать каждый раз, когда Майкл гнался бы за нами, могли защищать друг друга всякий раз, когда нам обоим угрожала бы опасность, мы могли бы даже умереть друг за друга, а ты говоришь: Мною эта история забыта? — Когда я спрашивал тебя, ты.. — Когда ты спрашивал меня, я всегда отвечала тебе насчет моих чувств к нему и признаться честно, никогда тебе не врала о них. Но как забыть то, из-за чего я такая, какая я есть сейчас? — Ты хотела жить человеческой жизнью? — внезапно спрашивает первородный, все еще пытаясь поймать беглый взгляд своей собеседницы. Она ловко убегала от него всю жизнь и сейчас принялась делать тоже самое. — Всегда.. — уже почти шепотом отвечает француженка, но она знает, что нужные уши услышали ее ответ. Первые несколько секунд Майклсон не старается предпринять что-либо и уже через минуту раздумий и сомнений ему приходит в голову идея, которую возможно не примет его плачущая собеседница. Он не старается укрыться от любопытных глаз за границами этой комнаты, не пытается скрыться от жгучих слез француженки. Наоборот, он решет вновь поцеловать первородную, даже несмотря на то, что девушка была явно против подобного жеста, проявляемого со стороны мужчины уже во второй раз. Но на этот раз все было иначе, как-то по-другому. Маритта не отстранялась от первородного и не пыталась оттолкнуть его подальше. Наоборот, она с нежностью принимает попытку совершить повторный поцелуй и признается сама себе, что он ей очень даже нравится. "Такие сладкие губы.." — думает про себя вампирша, все еще не желая отрываться от поцелуя. Первородный манил ее к себе, страстно желал прямо здесь и сейчас, но понимал, что запретят и был уверен, что дадут кулаком в лицо, когда поцелуй прекратиться. Однако, Майклсон удивляется, когда понимает, что руки француженки заходят явно куда дальше, чем ей следовало. Она буквально проводит своими холодными пальцами по спине первородного и Элайджа был готов признаться, что это одно из самых лучших чувств, что он испытывал когда-либо. Ему казалось, будто руки Маритты горели сейчас адским пламенем и обжигали его кожу, оставляя после себя жгучие раны. Он признается сам себе, что испытывает неистовое удовольствие сейчас и начинает молиться всем Богам на свете, лишь бы действия вампирши больше не прекращались. Ребята же по-прежнему наблюдали за движениями этих двоих и честно признаться, были шокированы не меньше, чем Майклсон сейчас: — Идемте отсюда, — внезапно отрезает Герда и остальные ребята ее покорно слушаются, лишь бы только поскорее скрыться от того, за чем недавно они так пристально наблюдали. Дверь не шумно закрывается и каждый из них расходится по своим комнатам, пытаясь замаскировать нарастающее смущение на их лицах. На утро, когда солнечные лучи настойчиво пробирались даже через самые плотные шторы этого дома, Маритта впервые с облегчением встречала новый день. Сегодня ее не мучили кошмары, а образы забытых людей не смели посещать ее реальную жизнь. На первом этаже ей хорошо было слышно, как дворецкий растапливал камин. Оказывается, ночью шел сильный ливень и на утро в доме заметно похолодало. В угоду новым гостям этого дома, мужчина даже сходил за продуктами и приготовил ребятам завтрак. Их осталось только разбудить и наконец пригласить за стол, чтобы они распробовали приготовленной еды на вкус и оценить старания измученного дворецкого. Но мужской голос, раздавшийся позади девушки, заставил прекратить подслушивать за работником и все же обратить внимание на того, кто способствовал доброму утру случиться. Француженка оборачивается назад и встречается с прекрасными глазами напротив. И сейчас, она больше всего на свете желала лишь одного: чтобы это утро никогда не смело знать своего конца: — Могу я спросить тебя о том, что случилось между нами вчера? — просит Майклсон, а девушка все рассматривает привлекательные глаза напротив и не хочет не на секунду прерываться. Однако, вопрос первородного звучит довольно заманчиво и вампирша тут же выбывает из своих иллюзий. — А что тут спрашивать? Взрослые люди могут позволить себе выражать любовь и такими грубыми способами, — усмехается первородная, вспоминая слишком жаркую, прошлую ночь. Им все же повезло, что они бессмертны, иначе с такой силой и резкостью, от них двоих не осталось бы примерно ничего. — Что ты только что сказала? — Майклсон кажется пребывает сейчас во сне, от которого так не хочется просыпаться. Но он дотрагивается до белоснежной руки девушки и понимает, что пребывает в реальности и от этого становится лишь хуже, потому что вампир не знает, что делать. — Не вынуждай меня повторять дважды, — француженка закрывает эту тему разговора и спешит покинуть теплую кровать, чтобы привести себя в порядок. Все-таки, предстать в подобном виде перед своими подопечными — было бы крайне неправильно, тем более, что ей придется долго объясняться перед ними. Она наклоняется к мужчине, оставляет на его лбу легкий поцелуй и приговаривает, чтобы тот не обижался на нее за все те слова, которые она произнесла вчера. Все же терпение ни у кого не бывает стальным и даже Маритте пришлось с ним распрощаться и ей очень грустно из-за того, что под подобное настроение попал именно Элайджа. Ведь, француженка явно не так представляла себе признание в любви тому, с кем была знакома достаточно большое количество времени. Но на самом деле, девушка даже не догадывалась о том, что Майклсону было абсолютно плевать на все грубые слова, что когда-то были произнесены Мариттой. За всю свою прожитую жизнь он не припомнил, что когда-либо держал обиду за то, что говорила первородная.

***

— Бонни, я прошу тебя, перестань расспрашивать меня о Сальваторе! — кричит светловолосая своей подружке, пытаясь достучаться до нее. Девушка объясняла ей уже трижды, что не хотела бы возвращаться к этой теме разговора. — Я ничего не помню толком, а ты только давишь на меня своими расспросами. — Ну ведь это невозможно не знать, за что тебя в подвале держат и избивают! — продолжает стоять на своем Беннет. — Я этих братьев на кусочки порежу, как только мне подвернется такая возможность. Ну честное слово, что они себе позволяют! — А если твоя подружка действительно замешана в чем-то грязном, ты также продолжишь ее оправдывать? Вопрос, заданный каким-то мужчиной, посмел привлечь внимание двух ругающихся между собой девушек и все же обратить на него внимание. Высокий и слишком наглый человек, сейчас просит официанта подойти к нему поближе и принести чего-нибудь вкусного на стол, чтобы угостить столь прекрасных дам. Молодой парень принимает свой заказ, а мужчина, совсем забыв про вежливость, решает без разрешения присоединиться к этой загадочной компании, которые продолжают странно посматривать друг на друга: — Что такому противному вампиру, как ты, нужно от нас? — решает первой разрушить тишину Беннет, заставляя мужчину негромко рассмеяться, да так, что несколько соседних столиков тоже обратило на него внимание. — По осторожнее со словами, деточка, — ухмыляется вампир и все больше начинает интересоваться блондинкой, сидящей рядом с ним. — Ты можешь задеть не только мои чувства, но и чувства твоей подруги. — Не знала, что у таких, как ты есть какое-либо понятие о чувствах, — отвечает на резкость мужчины Бонни, но к сожалению, не ловит не единого его взгляда на себе. Он почему-то все равно разглядывает лишь сидящую рядом Форбс. — Как я? Что ты имеешь ввиду? — внезапно интересуется вампир, переводя взгляд на язвительную собеседницу. — Я чувствую, что от тебя исходит далеко не добрая аура. — Ты что-ли экстрасенс? — усмехается вампир. — Больше смахиваешь на шарлатанку. — Что тебе нужно? — внезапно интересуется Кэролайн и мужчина готов был упасть перед этой блондинкой на колени, ведь никогда не слышал голоса прекраснее этого. Если только не в далеком прошлом. — У нас нет времени, чтобы выслушивать твои дурацкие речи здесь, — добавляет Бонни и вскакивает с места, понимая, что толкового из этого мужчины явно не дождешься. Она принимает решение позвать официанта, попросить принести счет и показывая глазами Кэролайн то, что им как можно скорее нужно покинуть Мистик-Гриль. — Что, если я скажу, что эта блондинка и еще одна особа, замешаны в деле, которое бурно всеми обсуждается сейчас? — мужчина резко останавливает спешащих куда-то Форбс и Беннет. — По поводу похищения Елены Гилберт, конечно же.

***

В отличии от осеннего и слишком хмурого Мистик-Фолса, там, где жила большая часть семьи Майклсонов было особенно жарковато и иногда это даже заставляло разлениться и ничего не делать. Бесконечный пляж, украшенный высокими пальмами, которые кажется доставали прямо до небес, а порой и вовсе будто растворялись в кучке пушистых облаков. Солнце здесь всегда палило и даже ночью эту теплоту она не позволяла отпускать и продолжала согревать всех здешних обитателей. Вода в океане прекрасна отражала лунный блеск, чередуя его со сверканием тысячи маленьких звездочек, которые любезно расположились на темном, небесном полотне. В такой атмосфере хотелось пребывать постоянно и именно поэтому вампиры здесь предпочитали ночное время дню, так как здесь ночь была по-особенному прекрасна. Младшему Майклсону нравилось находиться на этом острове: он всякий раз ловил невероятное наслаждение, когда занимался серфингом или мирно попивал кровавые коктейли, развалившись на теплом шезлонге, подобно довольному коту. И даже сейчас, когда у него каждая минута была расписана и даже секунда отдыха могла напрочь испортить все его планы — он лениво лежал на теплом песке, пытаясь найти на звездном небе. как можно больше созвездий сегодня. Честно признаться — он устал и желает как можно больше отдыхать, но чертов старший брат никогда не позволял ему этого. Все твердил, что после того, как все планы завершаться, цели будут достигнуты и им ничего не будет больше угрожать — он разрешит ему насладиться отдыхом сполна. Но Кол искренне не понимал, почему он должен жертвовать своей бесконечной жизнью ради того, чтобы какой-то старший брат насовершал каких-то фантастических дел в будущем. Он свободен сейчас и волен делать что-угодно. Ведь ему эта свобода досталась в самом далеком прошлом из-за которого Майклсон не мог даже убивать, чтобы насытиться человеческой кровью и продолжать жить дальше. Он всякий раз останавливал себя и люди бежали, чудом оставаясь в живых после встречи с ним. И сказать честно — это был один из самых худших периодов в его жизни. Он долго не выходил на связь с родными, часто напивался до ужасного состояния и морочил голову незнакомым людям, докучая их своими проблемами, а после просто стирал им память и по возможности убивал, если рука поднималась. И во всем этом был виновен лишь один человек — и это без всяких сомнений была Маритта Бенуа де Сент-Мор. Именно ее образ он часто встречал в лицах незнакомых девушек: те, кто просто проходили мимо или те, с кем он старался ласково проводить ночи. Она мерещилась ему на каждому шагу и была совсем не так прекрасна, какой он запомнил ее при жизни. Наоборот, ее платье, которое доставало до пяток, насквозь было пропитано кровью, а в груди торчал этот проклятый кол, который все время заставлял рану кровоточить. Эта противная алая жидкость никогда не смела кончаться, лишь с каждым разом только увеличивала свое количество и постоянно заставляла Кола морщиться и пытаться скрыться при виде нее. И всякий раз, Майклсон хотел, чтобы иллюзии прекратились и исчезли навсегда, но чем больше он хотел этого, тем сильнее и чаще образ кровавой Маритты продолжал преследовать его. И только Никлаус, когда нашел своего младшего брата в подобном состоянии, смог помочь ему. Он действительно оказал ему действенную помощь и Кол правда был благодарен своему брату за это. Правда. Но почему-то сейчас.. Ему хотелось вновь сбежать, но только не от преследовавшей когда-то француженки, а от собственного, родного брата.. Почему? Потому что Никлаус изменился до неузнаваемости и Кол давно уже не видел в своем старшем брате того, кого он знал раньше. Майклсон стал более жестоким, мерзким и порой его хотелось даже убить, лишь бы тот перестал злоупотреблять своим положением перед Колом. Он спас своего младшего брата когда-то, но это не дает ему повода держать Кола на привязи, как держат голодных собак, а потом выждав момента, отпустит, чтобы тот, разгрыз всех его врагов на мелкие кусочки. На самом деле, Кол испытывал достаточно смешанные чувства сейчас. С одной стороны, он его родной брат, которого он обязан слушаться, а с другой, у него есть то, чего нет у Никлауса — свободы. И этим он конечно выигрывал, но все равно чувствовал себя убого. Как будто эта воля, за которой Кол гнался всю свою прошлую жизнь не стоила того, чего он когда-то совершил.. Из глубоких раздумий его выводит телефонный звонок, который заставил младшего Майклсона разозлиться. Его единственные минуты отдыха сейчас посмел прервать какой-то проклятый телефон и если бы Кол имел возможность избавиться от него, он бы непременно это сделал. Однако, даже не не всматриваясь в экран своего гаджета, Кол прекрасно знал, кто ему звонит и зачем, и уже настроившись на милую беседу, он решает ответить на звонок: — Какого черта ты так долго не берешь трубку? — голос по ту сторону телефона словно разрывается и превращается в свирепый рык и Кол уже по привычке закатывает свои глаза. — Мне нужно было время, чтобы его найти, — спешит оправдаться вампир. — Я здесь работаю как бы и нет свободного времени, чтобы постоянно носить рядом с собой телефон и всматриваться экран, дожидаясь звонка от любимого братца. — Вешай эту лапшу кому-нибудь другому на уши, — тут же отвечает мужчина и Кол на это опять закатывает глаза, громко выдыхая. — А я знаю, что ты там опять на пляже сидишь и не выполняешь свою работу. — Да делаю я! — кричит вампир, но тут же успокаиваться. — Извини Ник, что-то с настроением у меня сегодня плохо. — Это потому что ты отвлекаешься на всякое, что мешает работе. — Вовсе нет. — Серьезно? — Никлаус усмехается по ту сторону телефона и Кол уже готов признаться, что ужасно ненавидит выслушивать слишком долгие речи своего брата. — Тебе напомнить по чьей инициативе Гилберт чуть не сбежала неделю тому назад? — Не нужно. — Значит работай и следи за этой Гилберт внимательнее. — произносит вампир, но начинает пропадать, ведь связь на пляжа никогда не была отличной. Чтобы поговорить по телефону здесь нужно было каждый раз находить идеальную точку для установления хорошей связи. — Что? Тебя плохо слышно! — кричит Кол. — Я говорю, чтобы ты готовился к следующему понедельнику! — Уже? — спрашивает Кол и глаза у него на лоб лезут при мысли о том, что он скоро повстречает эту проклятую француженку. Однако, Кол не успевает услышать последние слова Никлауса, как тот совсем пропадает, а после и вовсе сбрасывает трубку телефона. В этот момент, Кол откидывает свой гаджет куда-то в сторону, прекрасно зная, что будет ругаться на себя завтра, ведь песок посмеет заполнить все непременно нужные отверстия телефона. Но мужчине совершенно плевать на это, ведь кажется он и его бушующие мысли пребывают сейчас в совсем ином мире.

***

Суббота — это прекрасное время, которое дает тебе возможность хорошо отдохнуть и расслабиться после тяжелой, рабочей недели. Все заведения к вечеру переполнялись людьми, потому что каждый из них желал отлично провести время в компании своих близких друзей. Кто-то напивался до беспамятства, кто-то предпочитал выпить по одному напитку и уйти домой. а кто-то и вовсе устраивал драки, несмотря на то, что когда прибудут органы охраны порядка, все участники драк со свистом доберутся до главного отделения полиции. Вот и сейчас, в Мистик-Гриль было особенно весело, а все потому что, что кто-то даже в нетрезвом состоянии додумался спеть сложную, оперную песню. И сказать, что посетители данного заведения от души развлеклись — ничего не сказать. Этот молодой парнишка знатно всех рассмешил. Но только сидящую тут четверку он не смог вдоволь развеселить. Более того, он дже не смог привлечь их внимание, чего ему не доставало конечно же. Если веселиться, то тогда всем и чтобы все слышали и видели то, как он работает на сцене. Он принимает решение оставить компанию своих друзей и подойти прямо к тем ребятам, которые уютно расположились в далеком углу. Они кажется бурно обсуждали что-то и это еще больше заставило пьяного парнишку приблизиться к их столику: — Эй вы, почему не смотрели сцену, когда я выступал? — он всеми силами пытается устоять на своих двоих, но координация частично покидает его тело и потому он виляет из стороны в сторону. Но когда он понимает, что компания по-прежнему не обращает на него внимания, он решает присесть рядом с молодой девушкой и легонько приобнять ее за плечо. — Я видел, как ты оглядывалась посмотреть на меня, но они вечно отвлекали тебя своими разговорами. Я прав? — Убери свои руки от нее, — Марсель хмурится и держит себя в руках, потому что не хочет устраивать сейчас не нужных драк. Ему эти разборки ни к чему. — Ты плохо расслышал? — А кто ты такой, чтобы указывать мне? На вид ты явно не такой уж взрослый, может на пару лет меня старше, а такие сцены устраиваешь, — он усмехается и прижимает Молли к себе лишь сильнее, на что Марсель яростно вскакивает со своего места. — Полегче парень! Он уже готов было поднять руку на слишком обнаглевшего незнакомца, но его останавливают, и этим лишь сильнее увеличивают злость внутри него: — Иди к своим друзьям и больше не смей приближаться к этим людям. Девушка нежно проводит своей рукой по щеке этого опьяневшего парнишки и тот, словно по приказу, удаляется от столика незнакомцев и направляется к своей компании, которая явно уже довольно долго ожидала его возвращения. Он уходит и оставляет после себя пустое местечко за столиком и первородная с удовольствием присаживается за него, присоединяясь к остановленному разговору своих подопечных: — О чем молодежь нынче болтает сейчас? — интересуется Маритта, удобно расположившись за столиком. — Да так, — отвечает Герда, переводя свой взгляд на Марселя. Ей кажется показалось, но он был явно не доволен тем, что госпожа его остановила. — О всяком, что не относится к работе. — Мы просто отдыхаем, — добавил Браун и все ребята, кроме Марселя с ним согласились. — И как же.. — Ты в порядке, Молли? — перебивает Марсель свою госпожу и ловит сотню удивленных взглядов в свой адрес. Все же, правило гласило, что перебивать и перечить своей госпоже — нельзя. — Почему не сказала ему ничего? — Знала, что старший брат заступиться, — улыбаясь, проговаривает девушка и этим лишь раздражает парня все больше. — Тем более, в последнее время ты какой-то безэмоциональный и мне хотелось вывести тебя на эмоции. — Совсем с ума сошла? — хмурится Марсель, подмечая, что слова, сказанные его младшей сестрой определенно можно считать глупостью. — Ну да, — соглашается девушка, повышая уровень заинтересованности в этом разговоре у присутствующих людей. Все-таки хотелось продолжать смотреть на это и предполагать, чем все закончится. — Кто в здравом уме будет сотрудничать с первородным вампиром. Внезапно, все то, что из последнего сказала Молли, заставило всех ребят прикрыть свои рты и мельком посмотреть на француженку, сидящую рядом с ними. И какого было из удивление, что Маритта рассмеялась, да так громко и словно по живому, как не смеялась никогда ранее. И в порыве подобных эмоций, она даже приобняла Молли, а после и вовсе потрепала ту по волосам. Старшие сейчас тихонько наблюдали за тем, как искренне смеется их госпожа и глубоко завидовали тому, что Молли всегда сходило все с рук. Она буквально жила в мертвом сердце принцессы и та, практически никогда не смела лицезреть грубого и порой жестокого поведения своей госпожи. Но внезапно вампирша резко прекратила смеяться и даже изменилась в лице, когда двери Мистик-Гриль открылись и дали понять, что в заведение нагрянул еще один посетитель. В нем Маритта узнала еще одного Майклсона и уже готова была ущипнуть себя, чтобы проверить: а правда ли все это или очередная, кошмарная иллюзия? Она смотрит на этого высокого мужчину и когда он наконец обращает на нее свой томный взгляд, она теряется в пространстве и мысли, хаотично перемешавшись внутри черепной коробки, сейчас пытались воссоздать какую-нибудь цепочку из слов, чтобы сказать хоть что-нибудь. Но почему-то именно в этот момент у нее это не получается сделать и потому, она уже в которую минуту просто нагло рассматривает образ стоящего недалеко мужчины и пытается привести себя в порядок: — Уходите отсюда, — единственное, что выдает француженка, понимая, что исход такого события может быть как отрицательным, так и положительным. И дай Бог, чтобы это было второе. — Что-то случилось, госпожа? — в один голос выдают Браун и Марсель, беспокойно всматриваясь в еще хуже побледневшее лицо вампирши. — Идите, я сказала, — последний раз повторяет первородная, кивком головы показывая в сторону выхода. — Не смейте выслеживать меня и ожидать возле заведения. Идите домой, там сейчас безопаснее. — О чем ты говоришь, Мари? Разве я представляю угрозу этим.. людям? Никлаус делает еще несколько шагов вперед, почти добирается до столика, но тут же останавливается, когда замечает разъяренный взгляд своей давней подруги. Он во всю ухмыляется этому и признается самому себе, что в случае непредвиденных обстоятельств он будет знать, на что давить. Мужчина показушно расстегивает пару верхних пуговиц на белоснежной рубашке, спрятанной под темным пиджаком и якобы устало разминает свою длинную шею. И все же он пропускает этих четверых к выходу и дожидается момента, пока ои совсем не покинут это заведение. После, он вальяжно располагается на диванчике напротив француженки и еще пару минут просто молча сидит, пытаясь глазами поиграть вместе с вампиршей. Но ей кажется игры в молчанку и гляделки почему-то не совсем нравились: — Чего ты забыл в этом городе, Никлаус? — спрашивает первородная, пытаясь хоть как-то сообразить парочку следующих вопросов в голове. — Как что? — усмехается вампир. — Я здесь родился и потому, порой приезжаю сюда, чтобы наполнить голову воспоминаниями. — И ты смеешь заявляться ко мне? После того, что сделал? — еще сильнее злится вампирша, понимая, что еще чуть-чуть и она больше не сможет выдержать присутствие этого первородного здесь. — Я лишь пришел сюда, чтобы отдохнуть. Кто же знал, что и ты окажешься здесь. — он показушно пожимает плечами, якобы доказывая тот факт, что он здесь действительно не случайно. — Я кстати голоден, не хочешь со мной прогуляться, как в старые добрые времена? — С тобой даже сидеть за одним столом противно, а ты мне прогулки предлагаешь? — Согласен, перегнул чутка. Все-таки.. столько не виделись, нужно было как-то по-другому подойти. — он улыбается и Маритта подмечает для себя, что он стал еще омерзительнее. — Может мне догнать тех ребят? Уверен, они еще не ушли далеко. — Только тронь их и я.. — Что ты? — удивляется вампир с любопытством разглядывая свирепое лицо напротив. — Что ты мне сделаешь? Позовешь моего старшего брата, чтобы он защитил тебя? Или наоборот, убежишь вместе со своими людишками к нему домой и уже там попросишь помощи? — Откуда ты.. Маритта явно позабавила первородного, да так, что тот невольно рассмеялся, а после даже прикрыл свой рот рукой, потому что смех явно перерастал в истерический. Вскоре, он даже принес свои извинения насчет такой неловкости и попытался привести себя в порядок: — Думала, что я ничего не знаю о том, что ты живешь у Элайджи уже примерно с неделю? — Майклсон не старается звучать тактичнее, наоборот, он становиться лишь противнее и наглее. — Или мне рассказать о том, что ты спишь с моим старшим братом? Ой, оказывается я уже это сказал. — Перестань! — вампирша срывается на крик и вскакивает со своего места, впиваясь длинными пальцами в шею сидящего напротив Никлауса. — Детка, ты думала, что я ничего не знаю? — и вновь эта мерзкая улыбка. Да как он только мог так язвительно улыбаться, да еще и смотреть в упор на свою собеседницу. Но он добился лишь того, что пальцы рук сжимали его шею крепче, словно впиваясь, с целью проникнуть внутрь его кожи. — Ты — мерзкое отродье, Никлаус! Тебе никогда не заслужить любви и заботы! Ты лишь внешне похож на того, кто способен творить добрые поступки, но внутри ты сущий дьявол.. И знаешь, в чем твоя проблема? Твоя проблема заключается в том, что ты не только мертв внешне, но и поганен изнутри! — с этими словами, она решает отпустить вампира и тот принимается разминать кожу на своей шеи, подмечая, что хватка у этой девушки с последней их встречи довольно хорошо улучшилась. — На самом деле, мне приятно слышать подобное от тебя, Мари, ведь любое твое слово для меня звучит, как райское наслаждение. — Заткнись. Закрой свой мерзкий рот. — А мне вот всегда нравилось, когда ты начинала злиться, — первородный не желает прекращать раздражать свою собеседницу, а потому, всякий раз пытается задеть ее какими-нибудь речами. — Не понимаю, почему Элайджа тебя всегда сдерживал.. Такой талант и умения, а чего бы ты только добилась, если бы могла использовать их по назначению и в нужных ситуациях.. Я прям мечтаю увидеть тебя в деле. — Хочешь увидеть, на что я способна? — француженка уже пытается встать со своего места, достаточно разозлиться, но первородный тут же останавливает ее. — Давай ты лучше прибережешь свои силы для особого случая? — спрашивает Никлаус и заставляет девушку недоумевать о сказанных словах. — Я уверен, мы с тобой еще встретимся. Например, в понедельник, когда я буду совершать то, ради чего мне нужна была Гилберт, согласна? — Что ты имеешь ввиду? — А вот это уже мой личный секретик. Первородный пытается мило подмигнуть Маритте и скорее спешит удалиться с этого заведения. Напоследок, он крикнул француженке, что-то вроде:"Мы еще обязательно встретимся, ведь я готовлю для тебя особый сюрприз" и шумно хлопнув дверью, мгновенно растворился с поля зрения вампирши, которая так и осталась сидеть за столиком, полная растерянности и непонимания.