Коты-Воители: Лесные Шорохи

────∾⌘∾────

— Осторожно! — крикнул глашатаю Тонкоус, испуганно подняв брови и указывая на что-то светло-зелеными выпученными глазами. Все произошло настолько быстро, что Медогрив не успел ничего предпринять. Его резко повалила чья-то громадная туша. Песчаный глашатай встретился измазанной в грязи щекой с холодной, сырой землей. Чья-то размашистая, с выпущенными когтями лапа прижала его голову так сильно, что Медогрив не мог разглядеть лица противника. Хваткие длинные когти все настойчивее сцепляли золотистую шерсть, а тело аж сводило от невыносимой режущей боли. — Я же говорил, что убью тебя, — Медогрив услышал леденящий шепот и в очередной раз содрогнулся от прошедшего по всему телу болевого импульса. Знакомый голос дал понять, кто находился сверху. Бродяга полоснул его палево-белую спину тремя острыми, словно каменные скалы, когтями, и краем глаза Медогрив заметил, как несколько красных капель брызнули на истоптанный и помятый снежный покров. Кровожадный котяра замахнулся и хотел пройтись по незащищенному горлу Древесного глашатая. А Медогрив, к своему же ужасу, осознал, что под увесистым рыже-серым чужаком он не может и одним пальцем пошевелить, а жалкие попытки дергаться бродяга успешно подавляет новой порцией мучений. Золотистый глашатай невольно вспомнил ту ночь. Зеленоглазый громила собирался выполнить незаконченное тогда. Если ему сейчас никто и ничто не помешает, то незаконченное мигом станет законченным. — Да-а-а, Медогрив… Ты до тошноты на нее похож, — медленно, даже с ноткой некой грусти (для него несвойственной) растягивал слова бродяга и, не позволяя пшеничному глашатаю повернуться, и внимательно, не упуская ни одну деталь, разглядывал разгневанное и одновременно досадное лицо Медогрива. — Ты, — ноздри золотистого кота резко расширялись и вновь сужались, а челюсть тряслась от ярости и паники, — кто ты такой?! Скажи мне свое имя, трус! — Царап, — безразлично отрезал тот, — только вот мое имя тебе обо мне ничего не скажет. Царап ловким движением перевернул Медогрива с живота на спину, словно мелкую мышку, и оливковые глаза встретились с бледно-голубыми. — Это ты убил Ясю, — взревел Медогрив прямо в наглую, смеющуюся морду Царапа, понимая, что полосатый бродяга не дает ему вдохнуть. — Я, — подтвердил рыже-серый кот и кивнул головой, довольно облизываясь и гадко улыбаясь, — она должна была следить за вами. Но потом Горное племя наткнулось на меня. Я был намного способнее и хитрее ее, так что, подменил Ясю практически сразу. Тебя это сбило с толку, верно, Медогрив? — Царап все глубже вонзал свои наточенные когти в бело-палевую шерсть, получая неимоверное удовольствие от страданий Древесного глашатая, — или лучше сказать Медок?.. Медогрив застыл. Стук сердца глухо отдавал в ушах, а зрачки забегали в разные стороны. Царап сразу заметил его недопонимание и всевозможные догадки, написанные на лбу смущенного глашатая, и только положительно покачал головой. На его лице засияла странная горькая улыбка. — Здравствуй, сынок… Медогрива будто облили кипятком. Он молниеносно выбрался из смертельных объятий отца и что есть мочи впечатал его в рыхлый, истоптанный снег. Тяжело дыша и пытаясь разглядеть хоть что-то через пелену отчаяния и жути, он услышал, как Царап глухо хрипел под его лапами. — Я предлагал Светлоглазке сбежать вместе с тобой и Львинкой. Говорил ей, как хочу, чтобы мы были вместе. Но она выбрала свое никчемное племя! Плевать она хотела на мои чувства! А на последней нашей встрече на меня напал барсук, растерзал меня и вспорол мне брюхо! А Светлоглазка просто смотрела. Смотрела, а потом сбежала! Даже не помогла мне! Я лежал весь в крови. В полном одиночестве! Светлоглазка мерзкая тварь и паскуда! Разъяренный Царап, словно хищный тигр, вырвался из плена и крепко вцепился клыками в полосатый бок Медогрива. Перед глашатаем все смешалось. Отец, мать, война… — Светлоглазка поступила неправильно, — Медогрив буквально заставил себя проговорить эти слова, намеренно отвернувшись от гневно-печального взора оливковых глаз Царапа, — но почему ты мстишь нам? — Да лишь потому, что мне это выгодно. Одной смерти больше, одной меньше. Я кот, давно потерявший самоуважение и чувства, но я еще не потерял свою сноровку! Медогрив ощутил на собственном животе когтистую лапу отца. В сознании опять предстал труп Яси в то роковое утро. Окровавленный крест… Сейчас у глашатая был шанс заполучить такой же. Неожиданно Медогрив почувствовал свободу. Теперь его тело ничто не давило и не сковывало. Он еле как заставил себя подняться на шаткие лапы и пригляделся в кишащий кошачий ураган. Тонкоус нехило чесал задними лапами по израненному животу Царапа. А за загривок бродягу держала… Воробьиха! Не веря собственным глазам, золотистый глашатай восхищенно завертел головой. Действительно, котов на поляне прибавилось почти вдвое! И среди них он заметил длинную, поблескивающую на утреннем солнце рыжую шубку Звезды Пламени. Желтоглазая предводительница беспощадно сражалась со Звездным Змеем. Повернувшись, Медогрив опять заметил, как Песочничек тащит на себе какого-то неизвестного Древесному глашатаю кота. Он поторопился на помощь юному ученику, однако к крапчатому котику уже подоспели светлый, почти что белый с крупными бурыми пятнами Пыльник и мышиного цвета, но имеющий множество толстых частых полос по всей шкуре Шелест. Радостная улыбка невольно засияла на губах Медогрива. Все-таки целители всегда стояли выше вражды племен и были дружны в любое: хоть в мирное, хоть в военное — время. За это качество глашатай считал их намного благороднее воинов. Неподалеку раздался громкий вой. Медогрив обратил внимание на ту самую шипящую кошку, которая оскалилась ему при первой встрече, подскакивающую верхом на бедной Кедровнице и отчаянно дравшую ее каштановую пятнистую спину. Выносливая воительница пыталась скинуть с себя противницу и резво извивалась под своей мучительницей. Чужеземка лишь громко хохотала над ее движениями, и даже разодранный в кровавую кашу нос мерзкую соперницу не смущал. Глашатай напролом протиснулся сквозь оживленную толпу, подкравшись как можно более незаметнее к дерущимся кошкам. Медогрив резко сжал челюсти мертвой хваткой на холке незнакомки. Та, естественно, завопила то ли от боли, то ли от ярости. Она упала, а потом, поджав хвост, трусливо понеслась наутек в гущу, даже не оглянувшись. Кедровница аккуратно встала и обеспокоенно посмотрела назад. На ее спине красовалась здоровенная, пульсирующая и кровоточащая рана. Пятнистая воительница издала уставший и изможденный стон. — Тебе нужно к целителю, — заботливо посоветовал Медогрив, обвивая своим палевым полосатым хвостом пушистый коричневый хвост с белым кончиком зеленоглазой Кедровницы. — Нет, — твердо запротестовала та, — нельзя отступать. — Скоро сюда придет и племя Восходящего Солнца, — пытался переубедить ее глашатай, — рана слишком глубокая. — Я справлюсь, — настаивала Кедровница, отстранившись, — не волнуйся. Со мной все в порядке. Медогрив не успел ничего ей ответить, как Кедровница отправилась в эпицентр боя и уже налетела на какого-то громилу. Сзади глашатая послышалось громкое и грубое «мяу!» вместе с раздраженным глухим рычанием. Медогрив развернулся и внезапно получил когтем по полосатой морде. Та кошка, которую он только что прогнал, опять нападала на него, явно нарываясь на сражение и требуя реванш (хотя, наверняка она понятия не имеет, что такое слово в принципе существует и даже не догадывается о его значении). Рассеченная губа начала болеть, однако Медогрив, не взирая на травмы, накинулся с бешеным воплем злости и возмущения на свою оппонентку. Противная кошка пыталась перекатиться, но белые лапы глашатая так старательно прижали ее, что недоброжелательница могла лишь трястись в конвульсиях ярости и обреченности. — Медогрив, я разберусь с ней, — бурая Ивоцветница с порванными ушами неожиданно приблизилась к Медогриву сквозь кровавые бойни и брезгливо огрызнулась на обездвиженную чужеземную кошку, — ты нужен Звезде Пламени. С ней что-то неладное. Оставив вертлявую кошку на попечение опытной Ивоцветницы, Медогрив помчался вперед. Глашатай судорожно искал беглым взволнованным взглядом фигуру Звезды Пламени. Среди этого моря котов трудно было различить хоть кого-то. Внезапно что-то огненно-рыжее и яркое мелькнуло слева от него. Медогрив понесся было туда, но потом присмотрелся и увидел, что то была не Звезда Пламени, а Ржавчина, беспощадно подкидывающая вверх на лапах Рваного Тумана. Однако тут Медогрив из всей разноцветной каши, что в тот момент бурлила и кипела на территории Древесного лагеря, выцепил внимательным взором дымчатую шкуру с мелкими пятнышками. Звездный Змей смирно сидел и, что-то нашептывая себе под нос, уставился в томные янтарные глаза Цветочной предводительницы. Звезда Пламени не шевелилась и даже не моргала. В разуме глашатая мигом вспыли недавние воспоминания о некоем трансе, про который ему рассказывала сама Звезда Пламени. Медогрив решил незамедлительно действовать. Обходя множество воинов и попутно отражая атаку из неоткуда выскакивающих одиночек, он был почти у цели, как вдруг со стороны леса послышался грозный рев. Под командованием Орехозвезда на поле битвы влились еще около двадцати бойцов. Они немедля бросились на Горных врагов, а их целитель Хладолистый поспешил к своей небольшой группке лекарей. Противники явно не ожидали такого нашествия и немного растерялись. Теперь Горным и бродягам было намного сложней отбиваться от нескольких нападающих сразу. От такого непредвиденного потока воителей Звездный Змей отвлекся, а Звезда Пламени, вроде как, пришла в себя. Цветочная предводительница бегом выкарабкалась из-под лап Горного вожака и пустилась как можно дальше от него, скрывшись в разномастной толпе. Разочарованный и озлобленный Звездный Змей скривился в яростном оскале, и, бросив уничтожающий взгляд кислотно-желтых глаз на Медогрива, сломя голову направился к нему. Древесный глашатай собирался дать отпор крапчатому предводителю, даже несмотря на то, что Звездный Змей был куда выше, сильнее и матерее его. Хоть Медогрив прекрасно видел, с каким ужасным остервенением Горный вожак мчался ему навстречу, и примерно предполагал жуткие намерения дымчатого предводителя, пшеничный глашатай и не думал отступать, просто продолжая стоять на месте и терпеливо ждать. Как Медогрив и рассчитывал, Звездный Змей собирался с разбегу прыгнуть на Древесного кота, однако ловкий Медогрив успел отскочить. Худощавый предводитель выгнулся, распушил до этого прилизанную серую шубку с множеством темных и светлых отметин на спине, хвосте и брюхе, при этом раскрывая зубастую пасть и тягуче шипя. — Медогрив, — шуршащим голосом шептал Звездный Змей, а его зрачки, плавающие в ядовитом желтом цвете, были толщиной с кошачий ус от гнева, — привлек остальные два племени к себе! Разве так поступают коты, у которых есть хоть что-то наподобие чести, доблести и силы? — А ты пытался переманить на свою сторону Цветочное племя! — возразил Медогрив, нахмурившись и смело подойдя к Горному предводителю впритык. — Все разболтала, — скрепя зубами, процедил Звездный Змей, — ну ничего. Закончу с вашим племенем, перейду на Цветочное. Глашатаю это надоело. Словно могучий орел, Медогрив обрушился на тощего Горного лидера. В один миг песочный глашатай прочувствовал всю свою силу и величие. Как будто они были зарыты глубоко-глубоко в его душе, но в один роковой момент вырвались наружу. Медогрив ощутил прилив энергии и храбрости, которых ему не хватало всю его жизнь. Осмелевший глашатай стегнул когтями по длинной гладкой шее и получил неслабый удар по животу в ответ. Чуть не полоснув Медогриву по белой грудке, Звездный Змей хотел схватить противника за горло и покончить с его никчемной жизнью. Однако Медогрив предвидел это и незамедлительно увернулся от скорой смерти. Глашатай собирался забраться Горному предводителю на спину, потому что так дымчатый вожак не сможет добраться до него своими цепкими и острыми когтями. Коты катались по заснеженной сырой земле, пытаясь нанести друг другу все больше и больше увечий. Так, золотистые уши Медогрива были жестоко истерзаны, а на боку и животе Звездного Змея лились алые ручьи из кривых свежих царапин. Глашатаю казалось, что весь лес застыл, внимательно наблюдая за их поединком. Вся грызня кончилась, а сражаются только они. В спертом воздухе стоял запах крови, боли и страха. Снег превратился в ярко-красный и был весь неравномерно раскидан по поляне лагеря. Пламя сражения и войны окутало с лап до головы Медогрива и Звездного Змея. Шипя и крича, двое котов на смерть сражались за право владеть землей. Никто не собирался уступать. Облизнув горячую, щекотную кровь из носа, Медогрив опять перешел в нападение. Находясь на минимальном расстоянии друг от друга, осипло рыча, Звездный Змей в один миг обратил свой кислотный взор на соперника. Предводитель ничего не делал, лишь таращился глубоким и жутким взглядом. Его пронзительные, яркие, лимонные глаза заставляли смотрящего попросту утопать в них. Медогрив, сам того не осознавая, уставился на серо-дымчатого вожака в упор, словно вкопанный. Палевый глашатай действительно не мог оторваться. Его собственное сердце, видимо, уже перестало биться. Медогрив видел лишь только насыщенный, неестественно броский желтый цвет. Глашатай совершенно ни о чем не думал. Железные ядовитые цепи настырно обвивали его и все затягивались, затягивались. Они скоро напрочь удушат его, но Медогриву было все равно. Ему что-то кричали, звали его, пытались достучаться до прикованного к Звездному Змею глашатая. Медогрив не слышал их. Все голоса потеряли для него всякий смысл. Превратились в пыль. В сумасброд. — Медогри-и-и-ив, — шипящий, медленный и тихий голос плавно заполонил разум палевого глашатая, — разве тебе нужна война-а-а-а? Я знаю тебя, Медогри-и-ив. Зачем все усложняя-я-ять? Просто отда-а-ай. Отда-а-ай. Отда-а-ай, — голос все продолжал и постепенно убаюкивал и так уставшего от битв Медогрива. Древесный глашатай погрузился в своего рода гипноз. Голос показался ему таким сладким и приятным, что он уже было открыл рот, чтобы ответить ему, но вдруг громкий крик разбудил полусонного Медогрива. — Медогрив, что с тобой?! — послышалось из пестрой кучи дерущихся котов. Золотистый глашатай ошарашено зажмурился, а потом резко распахнул небесно-голубые глаза. Его встретило возмущение и обида на взъерошенной серой морде Звездного Змея. Внезапный возглас одним умелым движением вытащил его из этой пучины. Не растерявшись, Медогрив со свирепостью саданул когтями по ядовито-желтому глазу. Звездный Змей взвыл и задрожал от боли, закрывая рану лапой. Пропуская воздух, через замкнутые клыки, хмурый Медогрив не сводил с него сердитого, испепеляющего взгляда. Когда Звездный Змей опустил лапу, пшеничному глашатаю во всей красе показался окровавленный глаз Горного вожака и ровный след от когтя. Не сдерживая себя, дымчато-серый предводитель накинулся на Медогрива и стал безжалостно рвать его палево-белую шкуру. Крепко держа его мощными лапами, крапчатый костлявый лидер бил Древесного глашатая по полосатым бокам, совсем не скупясь на удары, рассекая кожу когтями и оставляя взбухшие воспаленные рубцы. Медогрив соскреб последние силы в кулак и впился зубами в его тонкую пятнистую шею, от чего Звездный Змей инстинктивно повернул голову, чтобы вырваться, и… обомлел. Длинные когти вонзились обратно в серые подушечки, а тело больше не старалось задавить золотистого глашатая. Медогрив удивленно покосился на Горного предводителя, когда палевого глашатая внезапно оглушил неистовый крик. — НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕТ! — вырвалось из пасти Звездного Змея так громко, что, кажется, сама земля задребезжала, а на замерзшем пруду треснул лед. Бросив Медогрива и забыв про него окончательно, дымчатый вожак бегом, сшибая всех на своем пути, устремился куда-то в середину лагеря. Все коты мгновенно прекратили свои бойни. Они были слишком поражены от такого дикого, просто невообразимого вопля. Чуть расступившись, некогда готовые загрызть друг друга до смерти враги дали проход Звездному Змею, а сами оборачивались и провожали его вперед со смятением и недоумением на лице. Горный предводитель не мог надышаться и жадно глотал воздух через приоткрытый рот, а его крепкие, однако все равно тощие серые лапы шатко качались, как хлипкие веточки деревьев на холодном ветру, и вот-вот готовы были подкоситься. Подойдя ближе, чтобы понять причину чудного поведения Звездного Змея, Медогрив, наконец, смог разглядеть не очень симпатичную картину, которая и привлекла внимание обеспокоенного вожака. Посреди поляны лежало мертвое тело, все изуродованное шрамами и только недавно нанесенными ранами. Всклоченная, торчащая сальными космами, выгоревшая шерсть была мокрой и испачканной кровью, смешанной с растаявшим снегом и грязью. Желто-зеленые глаза превратились в пустые бездны, смотрящие в никуда и не выражающие никаких эмоции. Пасть был приоткрыта, и из нее вытекала маленькая тоненькая струйка бордовой крови, которая ударялась о торчавший из розовой десны клык, словно ручеек сталкивался с большим валуном. Звездный Змей носился как ошпаренный около трупа Камнегривки с округлившимися тревожными глазами. Его дыхание окончательно сбилось, а органы пронзила зверская слабость вместе с жаром. Горный предводитель прижался к мертвой воительнице вплотную и лизнул ее в коричнево-рыжий лоб, с призрачной надеждой, что его обожаемая черепаховая кошка вновь поднимется на ноги. Звездный Змей что-то шустро бормотал себе под нос и отчаянно скакал вокруг, не зная, куда деваться. Впервые в жизни все присутствующие увидели, как из кислотно-желтых глаз самого сурового и строгого предводителя, которого они знали, текли слезы. Самые настоящие горькие слезы. — Нет… — еле слышно лепетал Звездный Змей, безрезультатно толкая носом любимую, — нет. Прошу. Прошу, очнись. Умоляю. Умоляю. Издав дрожащий всхлип и напряженно стиснув зубы, Звездный Змей рухнул на Камнегривку и зарыдал. Он плакал, как маленький котенок. Он кричал, как подбитая птица. Он выл, как одинокий волк. Его пронзительное рычание и стоны почти не было слышно, ведь вожак плотно уткнулся лицом в засмоктанные колтуны Камнегривки. Его лапы нежно обнимали рябую шею Горной воительницы, а длинный хвост легонько поглаживал меховую разноцветную спину. Слезы буйным водопадом капали на пушистый бок тела Камнегривки, однако Звездный Змей все также продолжал реветь. Он хныкал, а потом опять орал, разрывая собственную глотку. Крапчатый лидер совершенно не желал кого-либо слушать и замечать. Сейчас Звездный Змей мог только плакать, с любовью и скорбью обхватывая обеими лапами свою холодную вторую половинку. — Горные, — громко скомандовал Рваный Туман после продолжительного ступора, не отводя мятного взора от обессиленного предводителя, — в лагерь. Воители и одиночки смущенно и непонятливо переглянулись, однако повторная команда от их глашатая расставила все по местам: — Я сказал, в лагерь! — бежевый кот нахмурил брови и твердо топнул лапой, сердито поджав губы, — трижды говорить не буду! Большая часть воинов повиновалась решению Рваного Тумана, однако такие отважные и величавые, как Мутноводный, недовольно скривили губы. — Рваный Туман! — серьезно начал Мутноводный, которого просто распирало негодование, — что ты творишь! С каких пор ты отдаешь приказы! — молочно-белый воитель оскалился, выпрямив заостренные уши. — С тех пор, как стал глашатаем! — также напористо отрезал Рваный Туман. — Но ты не имеешь права… — Заткнись! — раздраженно рявкнул кремовый кот, от чего другие воины удивленно ахнули, — я здесь глашатай, и ты, ханжа, будешь слушать меня! Я сказал в лагерь, и это значит, что ты собираешь всю свою тупость и топаешь в Горный лагерь! Я понятно изъясняюсь? Рваный Туман был совершенно не похож на себя. Его бирюзовые глаза прищурились и изредка дергались от возмущения, а полосатый хвост ходуном петлял туда-сюда. Горный глашатай никогда не вел себя слишком вызывающе и старался сохранять спокойствие в любой ситуации, но, похоже, терпение Рваного Тумана все-таки не вечно, и его тоже можно доконать. Неловко съежившись, оставшиеся Горные воители и приглашенные с ними бродяги собирались уходить. Лишь только пятнистый Мутноводный шагал нарочно неспешно и медленно, дабы поглядеть на проявившего характер Рваного Тумана. Собрав остатки самообладания и частично проглотив печаль, Звездный Змей вдруг яростно накинулся на Снежного Вихря, стоящего прямо напротив него. Дымчато-серый предводитель намертво схватил его за светло-серую шею и тряс Древесного воителя, словно мелкую мышку. — Это был ты! — визгливо завопил Звездный Змей, поднимаясь и утирая алую кровь, — ты ее убил! Я знаю! Крапчатый вожак готов был разорвать несчастного Снежного Вихря в мелкие клочья и чуть не воплотил свою задумку. Бледно-сероватый воитель с белоснежными полосками по телу неподвижно лежал, а красный поток свежей крови хлестал из его искусанной шеи. Снежный Вихрь пытался что-то сказать, однако вместо этого издал негромкий вздох. Испуганная черно-рыжая Кристогривка со скоростью грозовой молнии подбежала к брату и с застывшей маской ужаса на лице немедленно позвала целителей. Звездный Змей все также жадно облизывал кровь невинной жертвы и хищными, змеиными глазами недобро косился на всех остальных. Вытянув лапы, предводитель с обнаженными острыми клыками хотел окончательно разобраться со Снежным Вихрем, уже готовясь выхватить полосатого воина из заботливой опеки сестры. В прыжке его неожиданно поймал свой же глашатай. Звездный Змей истошно верещал, сначала стараясь отбиться от решительно настроенного Рваного Тумана, а позже совсем обмяк в его бежевых лапах, и из кислотно-желтых глаз опять полились прозрачные соленые слезы. — Что ты делаешь?! — сбивчиво заикался Звездный Змей, упрямо ползя обратно в сторону рябой Камнегривки. Не ответив на вопрос предводителя, который окончательно раскис и был похож на жидкую лужу, Рваный Туман окликнул еще не ушедшего Мутноводного. — Мутноводный! — кареглазый надменно обернулся на Горного глашатая, — бери Звездного Змея и тащи его в лагерь. — Что?! — презрительно произнес «испачканный» воитель, ошарашенно подняв брови, — да как ты смеешь… — Живо! — не собираясь церемониться с Мутноводным, прикрикнул на невежественного соплеменника Рваный Туман. Полностью изведенный горем Звездный Змей уже перестал сопротивляться и вырываться. Он поддался молочно-белым лапам Мутноводного, и величавого вожака Горного племени за пятнистую шкирку, как котенка, понесли прочь с территории Древесного племени. Несколько раз Звездный Змей оглянулся на бездыханное тело любимой Камнегривки безнадежными, охваченными страхом едко-желтыми глазами, а потом опять вешал голову и волочился крапчатым брюхом по земле. Рваный Туман измождено выдохнул теплый пар изо рта и виновато поплелся к еще не до конца все осознавшему Медогриву. Светло-бежевый глашатай был единственным, кто из Горных остался на поляне Древесного племени. Рваный Туман долго не мог подобрать слов. Усталость взяла вверх над мятноглазым котом. Наконец, тщательно порыскав в закромах разума и хорошенько все обдумав, Рваный Туман принялся излагать чистосердечное признание: — Я от лица всего Горного племени присваиваю нам поражение в этом бою. Пусть я являюсь лишь глашатаем, зато я готов рассмотреть вариант отделения от наших земель некоторой части в качестве вознаграждения. Вы получите кусок Горных угодий, а мы впредь постараемся больше не прибегать к насилию. — Рваный Туман, это лишнее, — заверил кремового с темным кота Медогрив, — мы не будем забирать ваши территории. Оставь, все как есть. — Спасибо, — мятно-зеленоватые глаза Рваного Тумана засветились искорками истинной радости, — простите нас. Нам всем очень стыдно за Звездного Змея. Я терпел и продолжаю терпеть давление от него, но битва стала последней каплей. Наши воины больше не потревожат вас. Я обещаю. Горное племя ваши союзники. Пусть и без Звездного Змея. Он протянул ему кремовую лапу в знак примирения. Медогрив почетно протянул свою. Глашатаи кивнули друг другу, и Рваный Туман со спокойной душой и без тяжелого камня на сердце удалился из Древесного лагеря, забрав с собой труп Камнегривки. Медогрив улыбчиво глядел ему вслед. Звезда Пламени как всегда оказалась что ни на есть права.

────∾⌘∾────