Знаю

      Как будто ей не хватало дел и неприятностей. Служебная записка от Министра с приказом присутствовать на допросе в качестве специалиста по менталистике насторожила Гермиону. Там говорилось, что это какое-то важное дело о похищении детей-магов и её помощь может оказаться как нельзя кстати. Гермиона всегда была готова помочь, но сейчас складывалось ощущение, что Кингсли усиленно сталкивает их с Гарри. Как-то неправильно было то, что ей приходится вмешиваться в дела Аврората. Но, Гермиона Грейнджер не была бы собой, если бы прятала голову в песок. Раз сам Министр думает, что её помощь нужна, то господину Главному аврору придётся её принять. Она поправила причёску и решительным шагом вышла из кабинета.       Помещение для допросов оказалось пустым, и она осторожно заняла там самый дальний угол. Через несколько минут дверь с шумом отворилась и туда влетел Гарри, таща за собой мужчину весьма неприятной наружности со связанными руками. Тот что-то орал про «нарушение прав» и «подачу жалоб», но Гарри не обращал на это внимания. Он грубо усадил подозреваемого на стул и только тогда краем глаза увидел незваную гостью.       Гермиона заметила, что рубашка Гарри разорвана в паре мест, на руке ссадина, а на поясе кобура с пистолетом. Выросшая в мире магглов, она прекрасно знала что это такое, но не предполагала, что её друг пользуется чем-то подобным. Второй мужчина был лет на десять старше, имел сальные длинные волосы, как у профессора Снейпа, и посаженные близко глаза. Судя по тому, что он передвигался с трудом, нога была сломана, а лицо разбито. Он расплылся в жуткой улыбке, обнажая жёлтые кривые зубы, и Гермионе стало не по себе. Что-то мерзкое было в этом человеке. Ей вмиг расхотелось копаться у него в голове.       — Какого чёрта ты здесь делаешь? — ледяной тон Гарри вывел её из транса.       — Кингсли приказал… я же… менталист…       Подозреваемый расхохотался и Гермиона вздрогнула. Это был какой-то нездоровый смех.       — Гермиона, уходи!       — Нет!       — Убирайся, я сказал!       Её щеки запылали от возмущения. Как он смеет так с ней разговаривать?! Орать на неё?!       — Ты мне не начальник! У меня приказ, и я остаюсь!       — Гермиона! — зелёные глаза, казалось, просверлят на ней дыру, но она лишь упрямо задрала подбородок и не собиралась подчиняться.       — Какая милая сценка… — почему-то веселился преступник. — Я бы, господин аврор, давно оттрахал эту стерву!       Реакция Гарри была моментальной. Он со всей силы долбанул головой допрашиваемого о металлический стол. Отчего тот завопил.       — Гарри! — ахнула Гермиона, не понимая, что повергло её в больший шок. Эти мерзкие слова или жестокость друга.       — Или уходи, или молчи и не лезь! Но предупреждаю — тебе это не понравится, — препираться с ней у него не было ни сил, ни желания, ни времени. На кону стояли жизни детей!       Гермиона не двинулась с места, хотя какая-то часть её хотела соскочить и бежать отсюда со всех ног. Было что-то жуткое в этом неприятном мужчине и в новой личине Гарри.       — Ну, скотина… — Гарри схватил подозреваемого за волосы и больно дёрнул голову назад. — У тебя есть пять минут… Что тебе известно про похищения детей?       — Отсоси, ублюдок…       Договорить ему не дал новый удар об стол!       Гермиона в панике зажала рот рукой. Это было ужасно! Это было неправильно! Она должна это остановить, но её словно парализовало. Гарри! Это не её Гарри! Он никогда… никогда не был так жесток.       — Сукин сын, ты сломал мне нос! Я ничего не знаю! — выплюнул Спенсер. — Вы не имеете права меня здесь держать!       Кровь бежала по лицу незнакомого мужчины, заставив Гермиону прикрыть глаза. Она сглотнула, стараясь подавить возникший рвотный порыв.       Гарри лишь невозмутимо достал палочку. Снова раздался хохот допрашиваемого.       — О… я знаю порядки, господин аврор… У вас нет оснований меня тут держать и применять ко мне боевые… Полномочия превышаете…       — Отличные познания, — Гарри спрятал палочку, затем вынул несколько пузырьков и поставил на стол. — А это знаешь что такое?       — Сыворотку правды можно использовать лишь после согласований… — подозреваемый был на редкость просвещён в Министерских порядках.       — Это всего лишь «Костерост», мразь! — и рука Гарри потянулась к кобуре. — Палочку нельзя использовать, а вот эту штуку вполне себе можно!       Гермиона вжалась в стул, абсолютно забыв и о менталистике, и обо всём остальном. Гарри резко схватил содержимое одного бутылька и силой влил в рот преступника. Лекарство, видимо, начало работать на восстановление сломанной ноги и тот закричал, корчась от боли!       — Классно?! А теперь слушай, урод! — Гарри снова дёрнул мужчину за волосы, приказывая замолчать. — Я готов сутки ломать тебе кости и сращивать с помощью этого зелья! Уверяю, на третий раз, «Круцио» покажется тебе удовольствием! Будем проверять или сразу дашь информацию?       — Да пошёл ты! Я буду жаловаться…       Из груди Гермионы вырвался крик, который заглушил выстрел Гарри. Он попал в колено.       — Сукииииин сыыын! — орал мужчина, корчась от боли, а рука Гарри тянулась к новому флакону «Костероста».       Пальцы Гермионы до крови впились в собственные ладони. Содержимое желудка рвалось наружу. Она с нескрываемым ужасом смотрела на Гарри. Ведь мужчина вполне мог быть невиновен, Гарри мог ошибиться… На лице её друга нет ни грамма сожаления. В этот момент его красивое и родное лицо напоминало ей статую, лишённую человеческих чувств. Он, словно играючи, вертит пальцами свой самозарядный «Glock 19», абсолютно спокойно нажимает на курок… Чтобы не закричать Гермиона прикрыла себе рот рукой.       Это не Гарри! Не Гарри! Этот садист не может быть её Гарри!       Новый крик мужчины… зелье… и тут его прорывает. Он произносит какие-то имена, которые Гермиона не в силах запомнить или расслышать.       — Адрес? — ледяной тон друга заставляет её вздрогнуть в очередной раз.       Подозреваемый что-то говорит, продолжая корчиться от боли, ведь имеет уже множество переломов, а «Костерост» действует не так быстро. Гарри прячет пистолет в кобуру. Вызывает кого-то из своих.       — Роули, — забери это ничтожество отсюда. Эванс, найди Джонсона и Стивенсона. Времени мало!       Отошедшая от шока Гермиона бегом бросилась за ними по коридору.       — Гарри, стой! Гарри…       — Не сейчас, Гермиона!       Он даже не останавливается, но она в панике вцепляется в его рукав.       — Что ты творишь?! Возомнил себя крутым американским копом?! — её лицо раскраснелось, а дыхание сбилось. — Так нельзя! Это… жестоко! А если бы ты ошибся… если бы…       — Жестоко?! Мир вообще жесток, Гермиона! Тебе ли этого не знать! И пока мы тут рассуждаем о морали, его дружки, возможно, насилуют двенадцатилетних девочек! Так что у меня нет времени на эти разговоры! Извини, что вновь разочаровал тебя. Можешь бежать жаловаться Министру!       Он резко выдернул руку и удалился, прежде чем она успела возразить.       Гермиона на ватных ногах направилась к лифту. Её мутило от увиденного и от услышанного. О, Мерлин! Что это за дело? Почему Кингсли никогда не упоминал об этом? Сейчас её даже не волновало то, что свидетели последней сцены получили хорошую пищу для сплетен. Ей необходимо уединиться и смыть с себя весь этот кошмар. Она многое повидала во время войны, но столь разительные перемены в Гарри не вязались с её знаниями о нём. Такая сторона её друга была новой… и наводила на неё ужас.