Знаю

      Гермиона нервничала. Это выдавал стук каблуков, который был чуть сильнее, чем обычно. Последнее время слишком многое свалилось на её голову. Поручений от Кингсли становилось всё больше, и даже с её работоспособностью тянуть это было тяжело. Она не жаловалась, нет. Старший заместитель Министра Магии. Она, скорее, гордилась этим, учитывая своё происхождение. Амбиции гнали её вперед все эти годы. Гермиона хотела доказать всем и самой себе, что чего-то стоит в Волшебном мире. И ей это удалось. Бруствер, действительно, доверял ей больше остальных. Если уж быть предельно откровенной, половину принятых решений они обсуждали на равных, а не как начальник и подчиненный. Но сейчас к огромной занятости добавились ещё мерзкие письма от какого-то психа.       Она начала получать их год назад. С того самого момента, как заняла новую должность. Тексты были однотипны. Каждый раз её обзывали «грязнокровкой», «шлюхой» или «мразью». Обязательно следовала угроза об её скорой кончине и предупреждение не лезть во власть. Непонятным образом они оказывались у неё в кабинете. Иногда — часто, иногда — с перерывами в несколько месяцев. После первого письма Кингсли вызвал начальника ДМП и приказал тому разобраться. Потом дело отправили в Аврорат, так как считали, что тут замешаны Пожиратели. Но дальше угроз ничего не происходило, и всё спустили на тормозах. Гермиона решила, что какой-то трусливый псих так самоутверждается за её счёт. О новом письме, пришедшем около двух месяцев назад она не стала никому сообщать. Она просто забыла о нём, так как в тот момент как раз вернулся Гарри, и мысли полетели абсолютно в другом направлении. Последнее письмо обнаружилось вчера…       Зная своего друга, она не хотела обращаться в Аврорат, считая это дело пустяковым, а тот ведь кинет все силы на её защиту. Сообщила только Кингсли. Больше из-за политических соображений, нежели собственной безопасности. Любые угрозы «своим» людям, он считал угрозами новому политическому направлению. Поэтому убедил Гермиону никогда ничего от него не скрывать.       Но больше всего Гермиону выбивала из колеи лавина необъяснимых новых чувств к лучшему другу. Она, всегда рациональная и думающая головой, погрузилась в такие эмоциональные качели, что просто не узнавала себя. В ней проснулись неуместные, иррациональные, пугающие желания. Гарри просто поселился в её мыслях. Куда-то ушла лёгкость, которая сопровождала их дружбу семь долгих лет. Сейчас Гермиона испытывала волнение. Даже не так. ВОЛНЕНИЕ. Её буквально начинало «мурашить», когда он появлялся на горизонте. Ладони потели, становилось жарко, щёки заливал румянец, пульс учащался… Ей приходилось прилагать в два раза больше умственных усилий для обычного разговора. Она то порхала как бабочка, замечая на себе его взгляд, то готова была убить его за пренебрежение к правилам и несоблюдение элементарных норм приличия. Гарри всегда делал то, что считал нужным и так, как считал правильным. И Гермионе казалось, что даже Министр не в силах его обуздать.       Только не это!       Вот и он — собственной персоной. Гарри стоял в приёмной и, облокотившись на стол её помощницы, улыбался в тридцать два зуба. Грейс Парсон кокетливо хихикала в ответ, придвигая своё милое кукольное личико совсем близко. А уж этот томный взгляд…       Совсем охамели!       Услышав её шаги, молодые люди быстро отпрянули друг от друга. Помощница уткнулась в бумаги, а Гарри лишь вальяжно потянулся и расправил плечи, отчего белая ткань рубашки натянулась, подчеркивая сильные мужские руки и хорошие бицепсы. Он хоть и не был перекаченным атлетом, а обладал скорее сухим крепким телосложением, но увлечение квиддичем в юности и своеобразная работа отразились на формировании его тела очень даже положительно.       — Привет, — как ни в чем не бывало он открыл дверь кабинета, пропуская подругу вперёд. — Полчаса уже жду тебя. Кингсли опять зверствовал?       Она хмыкнула и лишь на секунду замерла в коридоре.       — Грейс, в прошлом отчёте было восемь ошибок! Восемь!       — Простите, мисс Грейнджер…       — Так что сосредоточьте своё внимание на работе, пожалуйста. А не на том, как обольстить мистера Поттера.       Парсон захотелось провалиться сквозь землю. Грейнджер и так была не самым приятным типом начальника, а уже если оказывалась чем-то недовольна…       Гермиона, стараясь сохранить как можно более непринужденный вид, зашла в кабинет и направилась к своему столу, мельком взглянув на друга. Тот удивленно вскинул брови и всё-так же белозубо улыбался.       — И что это было?       — Гарри, прошу тебя подобрать для своих интрижек кого-нибудь другого. Грейс и так безголовая, постоянно всё приходится за ней проверять. Если же её мысли будут заняты о том, как выскочить за тебя замуж вместо того, чтобы работать — мне придётся её уволить!       — Оу… — он, не отрывая взгляд, потянулся к кексам на столике у окна, и закинул один в рот.       Тыквенные кексы — это единственное, что умела готовить Гермиона. Причём, сама она их ела редко, но выпекала регулярно с тех пор, как вернулся Гарри. Ему они напоминали Хогвартс и, частенько захаживая к ней в кабинет, он уплетал их за обе щёки. А она пекла… Постоянно… Чёрт, да она была замужем четыре года и никакие вопли Рона не заставили встать её к плите. А тут что?       — Почему же сразу замуж? — он явно задирал её.       Интересно, выбор пал на Грейс, потому что действительно хотел сбросить напряжение или просто хотел позлить Гермиону Грейнджер?       Гарри и сам не понимал, почему ведет этот игривый разговор вместо серьёзного, ради которого, собственно, он и пришёл к ней. Обсудить дело одного магглорожденного волшебника. Но последнее время его фантазии играли с ним злую шутку. А ещё её офисная юбка так шикарно облегала ягодицы! Чёрт! А когда она злилась — небольшая упругая грудь слегка приподнималась, блузка натягивалась…       Она резко развернулась и, скрестив руки на груди, сурово смотрела на него, давая понять, что не желает продолжать пустую болтовню.       — Ну брось ты, Гермиона… Мы же взрослые люди. Знаешь, некоторым женщинам нравится просто заниматься сексом, это снимает напряжение, между прочим…       Он издевается?       — Не все же, как ты, только о работе… — тут он замолк, видя, как меняется её лицо. И понял, что взболтнул чушь.       — Что?! Как кто? Да откуда ты… — казалось сейчас пар повалит из ушей Гермионы. — Гарри Джеймс Поттер, вы что обсуждали с Роном нашу семейную жизнь?! Да как вы могли?! Как?! — она в бешенстве вскинула палочку.       — Стой, Герм, да ты что? — на всякий случай Гарри сделал шаг назад, хоть и не верил, что она применит магию против него. — Не надо… я пошутил… прости… Успокойся!       Было обидно. Два друга, мужчины, которым она больше всего доверяла в своей жизни, ничего лучше не придумали, как обсуждать её сексуальные пристрастия! Вот угораздило же её выйти за одного из них замуж! С Роном она потом разберётся, а сейчас она была невероятно зла на того, кто стоял напротив и ещё смел ей указывать!       — Я убью тебя, Гарри Поттер! Убью!       — Всё, хватит! Прекрати! — Гарри напрягся, понимая, что выражение лица подруги не предвещает ничего хорошего. — Гермиона, опусти палочку, я сказал!       Но тут она злобно сверкнула глазами, лёгкий взмах руки и…       Гарри не слышал заклинания, скорее всего, она произнесла его невербально, но почувствовал, как невероятно мощная волна врезалась в него, и он вылетел в коридор, открыв дверь своей спиной, и расстелился на полу.       Удар был нешуточным. Она действительно сильно его приложила, плюс неудачное приземление… Грейс и ещё несколько человек в коридоре ошарашенно уставились на него, боясь пошевелиться. Да, Глава Аврората Поттер предстал перед ними не в лучшем виде! Через полчаса всё Министерство будет шептаться о том, что его уделала Грейнджер.       Вот ведьма!       Он быстро вскочил на ноги. Злость была такой, что тело не чувствовало боли. Быстрым шагом молодой человек зашёл обратно. Гермиона вздрогнула от звука захлопнувшейся двери за его спиной.       — Гарри?       — Ты сдурела?!       Он наступал, быстро сокращая расстояние между ними, Гермиона пятилась назад. Невербальный «Экспеллиармус» мгновенно лишил её оружия, и она запаниковала, прижавшись бёдрами к письменному столу.       — Гарри… я… — руки упёрлись в его грудь, но он буквально вдавил её в стол, принуждая сесть на него.       Зелёные глаза метали молнии. Он был зол, чертовски зол и, казалось, не слышал её лепетания и не обращал внимания на сопротивление.       — Гарри! — заволновалась Гермиона, когда его ладони обхватили её лицо.       Он был так близко, что она чувствовала горячее дыхание на своей коже и пьянящий аромат его одеколона. Гермиона снова хотела что-то возразить, но тут его губы неожиданно и жадно впились в её рот, не давая произнести ни звука. Он мечтал, желал, жаждал сделать это уже больше месяца. Вспыхнувшая злость только сильнее разожгла его страсть. Огонь, которой мгновенно сломил сопротивление партнерши, вырвался наружу, опаляя своим пламенем их двоих. Все барьеры были разрушены. Ни боязнь потерять дружбу, ни моральные метания не могли сейчас усмирить хищника внутри него. Гермиона пыталась оттолкнуть его, но эти слабые потуги Гарри даже не чувствовал. Язык проник сквозь губы и грубо хозяйничал у неё во рту.       Её никогда так не целовали. Настолько страстно, дерзко, отчаянно… Рон всегда… какой Рон?! Она не заметила, как перестала вырываться, а, наоборот, прильнула к нападавшему. В животе расплывалось невероятное тепло, сердце забилось чаще, по рукам и груди пробежали электрические разряды. Поцелуй не прекращался, и ей уже становилось нечем дышать, но в то же время не хотелось, чтобы это заканчивалось. Его пальцы зарылись в пышные волосы, испортив всю укладку, а другая рука скользнула по бедру, немного задирая юбку. Но даже здесь Гермиона не нашла в себе силы оттолкнуть его. Она отвечала на эти поцелуи с такой страстью, которой от себя не ожидала. Её язык вытворял такое, от чего, наверное, она бы пару минут назад покрылась смущением с головы до пят. Её мозг отключился, а тело жило по каким-то своим законам…       С губ сорвался стон, когда Гарри отстранился и, тяжело дыша, заглянул ей в глаза. Несмотря на отличное зрение, она не могла сфокусироваться и лишь судорожно заглатывала воздух, отчего грудь приподнималась, невзначай прижимаясь к нему.       — Никогда… слышишь, никогда не смей направлять на меня палочку! — он резко отстранился и, ещё раз смерив её фигуру оценивающим взглядом, покинул кабинет, пока мог себя контролировать. Пока соблазн взять её на этом чёртовом офисном столе не до конца затуманил его мозг.       Гермиона ошалело смотрела ему вслед не в силах пошевелиться. Дыхание никак не приходило в норму, и она вцепилась руками в волосы, пугаясь реакции своего тела.       Мерлин Всемогущий! Что с ней? Она же взрослая женщина! Что это за поведение развратной школьницы?! Почему она не врезала ему по лицу, в конце концов?!       Её трясло. Мысли путались и постоянно возвращались к этим чудесным ощущениям небывалого наслаждения. Какой бы упрямой ни была Гермиона Грейнджер, стоило признать, что она стала испытывать к своему другу невероятно сильное страстное влечение. Такое, какое муж ни разу не пробудил в ней за четыре года. Такое, что какая-то глубоко спрятанная часть её проклинала Гарри за то, что он остановился.

***

      Глава Аврората просто летел по коридору, не замечая никого вокруг. Ну вот, он сделал это! То, чем были заняты мысли уже долгое время! И фантазии, догадки предположения, которые роились в его голове, рассыпались в прах по сравнению с действительностью. Что бы он там себе не напридумывал, целовать Гермиону было восхитительно! Её высокая грудь, тонкая талия, подчёркнутые юбкой бёдра, магнитом манили к себе, вызывая в голове очень эротичные картины. Но держать в руках, чувствовать дыхание, подчинять, зарываться в эти пушистые волосы и терзать пухлые губы наяву оказалось невероятно.       Как он мог раньше жить с ней месяцами в палатке и не чувствовать ничего? Что с ней делал Рон четыре года, если считает до сих пор, что её возбуждает только работа? Как можно было не разглядеть этот вулкан страстей внутри неё?!       Стоит немного вывести из себя, и её показная правильность и холодность как рукой снимается. Гарри, откровенно говоря, ожидал получить жёсткий отпор, пинок, пощечину… но не ожидал, что подруга ответит на поцелуй.       Как теперь он будет смотреть на неё? Ему было необходимо срочно снять напряжение. Но проблемой было то, что теперь он не хотел любую женщину, он дьявольски, до одури хотел именно Гермиону Грейнджер. И если бы она хоть краем глаза могла увидеть сцены, мелькающие в его мозгу, то, наверняка, приголубила бы его «Авадой», несмотря на запретность данного заклинания.