Инь - Янь.

            Солёные, маленькие слёзки капали на порванную бумагу. Некоторые песни остались, но их мало! Можно сказать, что Рома убил Швецову. Что мешало завести новую тетрадь? Она завела. Но все те странички, пропитанные старанием и фантазией… Больше половины творчества просто-напросто убито.       Алёна вклеела всё, то что осталось от прошлой тетради в новую. Мало. Очень мало.       Открыв страничку нового дневника, Швец сделала незамысловатую запись: Всё, что люди говорят в мой адрес — я превращаю в запись в дневнике…

***

      Ровно двенадцать, девочка вся заплаканная легла в кровать и почти сразу заснула. Как же она не хотела чтобы следующий день наступал. Всё разрушилось за пару секунд. Некоторые порванные песни, чьи тексты она помнила, розоволосая записала на страницы новой тетради. Её она кстати, припрятала под шкафом.       Ксюша вернулась через двадцать минут после того, как Алёнка уснула. Умывшись, русая тоже легла. Ведь они обе устали. Зеленоглазая от веселья, Швец от слёз, и моральной убитости.

***

— Подъем! — Снова звучит голос какой-то вожатой. Это Александра.       Алёна проснулась, от столь громкого и красивого голоска. Но что-то делать сил не было. Она снова уснула.       Ксюша выспалась. Она спустилась со второго этажа и принялась будить Алёнку. — Швец, ты опять спать хочешь? — Русая положила руку на плечо подруге. — Да. — Ну вставай. Пойдём кушать. — Потрепала голубоглазую, Ксения. — Нет. — Алёна уткнулась в подушку. Она была обижена. Обижена на всё и всех. Сначала унижения и редкие избиения в школе, потом от неё ушли почти все друзья. Теперь ещё в лагере ей испортили самую ценную вещь. Ужасно. — Алёна! — Не-е-ет… — Уже немного подрагивающим голосом, ответила розовая. — Ну и ладно. Я одна тогда пойду. — Хмыкнула Ксюша, и встав с колен, пошла в ванную.

***

— Где Швецова? — Спросила Александра, когда зеленоглазая закрывала дверь в комнату. Просто Саша привыкла к тому, что девочки всегда были вместе, а сейчас девушка уходит одна. — Спит, — Девочка повернулась к вожатой, и вздохнув ответила на вопрос. — Я её пыталась разбудить, но она говорила «Нет». Потом уткнулась в подушку. Мне кажется она плачет… — И снова нервный вздох. — Иди пока что, я её сама разбужу. — Горбачёва отвечала всем безэмоционально, ей всё равно на окружающих людей. Плачут ли они, или смеются — все ей безразличны, том числе и Швец.       Почему Саша такая? Никто не знает. Она холодная, никогда не улыбающаяся девушка. Над ней тоже часто подсмеивались в школе, говорили ей что она мусор, никому ненужный на этой планете. У Александры не было друзей, от слова совсем. Как же она начала работать в лагере, в девятнадцать лет? (Да, ей сейчас девятнадцать, но все же знают, что летом у неё день рождение? Поняли к чему я?) Просто ей не хватало денег, и пришлось работать хоть где-то.

***

      Открыв дверь в комнату двадцать восемь, светловолосая услышала тихие всхлипы. Маленькая Алёнка лежала лицом на подушке и плакала. Горбачёва медленно приблизилась к девочке. Почему-то её охватила паника… Она сама не понимала, что на неё нашло, почему она… волнуется? — Алёна?.. — Саша подошла ещё ближе.       Швец вздрогнула. Она сначала не поняла, чей это голос, и что этот человек делает в их с Ксюшей комнате. Она медленно повернулась, и привстала на локтях. Увидеть перед собой Сашу — голубоглазая не ожидала совсем. — А-Александра, вы что-то х-хотели? — Глаза были красные, волосы растрёпанные, а на щеках виднелись мокрые следы от слёз. Голос немного охрип. — Почему ты плачешь? — Кареглазая села рядом с Алёнкой на кровать. — Не важно… — Важно. — Твёрдо сказала старшая, посмотрев в красивые, как ясное небо, глазки собеседницы. — Нахера такие глаза красивые? Так, Саша о чём ты вообще думаешь? — У себя в мыслях продолжала Горбачёва. А ведь её глаза и вправду прекрасны. — Просто он всё разрушил!.. — Алёна снова разрыдалась, прямо при Сашке. — Кто он, что разрушил? Швец, не тяни! — Более грубо задавала вопросы девушка. — Он…я не знаю его имени… — Слёзы всё лились. — Она тоже кричит на меня, я ужасна, ненавижу! — Мысленно проклинала себя девочка. Розоволосая ненавидит, когда на неё кричат. Ей сразу казалось, что этот человек презирает её.       Светловолосая начала думать, кто мог разрушить, стоп, а что разрушить? Швец тоже не сказала.       Только Саша хотела спросить, что он разрушил, как вообще выглядел. Как в этот же момент Алёна начала кашлять. Нет, не просто кашлять. Задыхаться. — Боже, что это? Что делать?! — Кареглазая так бы и рассуждала, но Алёна начала что-то пытаться говорить… — Рю…к…за… — Алёна указала на чёрный рюкзачок, рядом с которым валялось много порванной бумаги.       Вожатая быстро встала с кровати, и подбежала к столу. Она открыла рюкзак и начала искать баллончик. Найдя его за считанные секунды, которые казались вечностью для Швецовой, Саша быстро отдала баллон розовой. — С-спасибо. — Алёна просто упала на колени к старшей. Если бы прошло несколько секунд, то всё бы закончилось плачевно… — Астма? — Задала немного глупый вопрос. — Да. — Алёна полностью пришла в себя, но слёзы всё же текли. — Может… расскажешь, что произошло? — Всё же нужно узнать — что такого произошло. — Я вчера, после завтрака пошла погулять по территории. Услышала в свой адрес не очень не приятную речь, хотела убежать, но меня ударили в нос. Ну вы видели… — Алёна немного приостановилась, чтобы сформулировать дальнейшее предложение. — Потом всё было нормально. Ксюша мне помогла остановить кровь. Нос болел. Вечером все пошли на дискотеку, я спела и ушла… Когда шла, казалось, что кто-то следит, а потом уже около комнаты, какой-то кудрявый парень прижал меня к стене, я уронила рюкзак, а он воспользовался этим, и порвал мой дневник, ну…ту тетрадь, которую ты…то есть вы, держали. Я вела её пять лет, там все песни и стихи, теперь осталось совсем мало чего… — Шмыгнула носиком Алёнка. — Я его коленом в живот ударила, пока он справлялся с болью собрала вещи и убежала… — Под конец девочка снова начала плакать. — Сейчас я рыдала, от того, что все бросили и… в школе бьют… Простите, что заставляю решать мои проблемы… — Громкий всхлип.       Саша была в шоке. За порванные песни, она сама хотела убить этого Рому. Да, она поняла, что это именно он. Кудрявый, рыжий парень. От него страдало много девочек, но ведь не так сильно…       Кареглазая не знала как успокоить Алёну. С поддержкой у неё было не очень хорошо. Она решила, что объятья, в этом случае, хоть немного успокоят Швецову, всё также лежащую и плачущую на коленях Александры.       Горбачёва аккуратно приобняла девочку, прошептав ей на ушко: — Солнце, не плачь… — Горячее дыхание так приятно обжигало небольшое ушко Алёнки. — Стоп, почему солнце? Я хотела сказать «Алёна, не плачь». Ладно… — Думала светлая, всё также обнимая девочку.       Так они просидели, ещё около пятнадцати минут, пока Алёна полностью не успокоилась. — Если что, говори мне. — Сказала Сашка, отстранившись от голубоглазки. — А сейчас, пойдём на завтрак. Сегодня мы на речку уходим. — Угу… Выйдите пока что, я переоденусь. — Алёна смутилась, отчего на щеках появился лёгкий румянец. — Почему «Вы»? Мне девятнадцать, а не сорок, все обращаются ко мне на «Ты», может, и ты тоже начнёшь? — Прости.       Кареглазая вышла из комнаты, и направилась в столовую, пока Швецова переодевалась.

***

      Взяв в руки новый дневник и открыв его на новой странице, девочка написала несколько строчек, а именно: Саша успокоила меня и назвала солнцем. Мило.       Приведя себя в порядок Алёна всё же вышла из комнаты и пошла в столовую. Глаза были всё же красными, даже под слоем тонального крема.

***

— У вас тридцать минут на сборы, идите! — После очередного поедания вкусной еды сказала Александра. Она сегодня управляла почти всеми, а вместе с ней, Юрий.       Как было сказано ранее, сегодня все идут на речку. Поэтому, сейчас им дали время собраться. Алёна не медля не секунды, пошла в комнату. — Рюкзак маленький, но такой вместительный… — Пробормотала себе под нос розовая, пока складывала полотенце.       Она надела чёрный купальник, единственный, который брала. Взяла чисто белое полотенце, кепку на голову, а волосы завязала в маленькую косичку.

***

      В принципе, как они всем лагерем шли к речке рассказывать смысла нет. Просто в куче, многие разговаривали между собой, идя парами. Вожатые шли впереди всей толпы. Так продолжалось десять минут, потом голос Юрия объявил радостное «Пришли!»       Все сразу начали расстилать полотенца, мазать друг другу крем от загара. В общем было весело. Некоторые взяли фрукты из столовой, начали есть их. Алёна же сидела в самом конце, чтобы меньше слышать разговоры людей, лучше послушать пение птиц или музыку в наушниках.       Она лежала и думала, что будет дальше. Мечтала, вспоминала хорошие моменты из жизни.       Вдруг рядом кто-то присел…       Это Саша. — Чего не купаешься? — Спросила светлая. — Не знаю. — Алёна начала рассматривать полуголое тело старшей. Она такая худая… Спортивный топ, что так подчёркивает не большую грудь — Так красиво смотрится… Стоп Алёна, о чём ты думаешь? Родители не простят тебя, если ты станешь лесбиянкой. — Хочешь пойдём вместе, мне надоело это одиночество. Раньше, я считала что хорошо быть одной, но сейчас, мне даже не с кем поговорить… — Под конец, Горбачёва стала шептать. — Эй, ну не грусти. Всё будет нормально. — Швецова пододвинулась к старшей, и немного приобняла её за плечи. — Пойдём купаться? — Да.       Далее они молча зашли в воду, и просто немного поплавали. Вода была тёплой, но опять же, было много людей. Оказалось, что Саша тоже не любила такие места.