В вечности ледяного страха

— Но ты был мёртв? — уточнил Геральт, подавая мне бутылку. Я сделал медленный глоток и задержал настойку из мандрагоры во рту чуть дольше. Тема перерождения всё ещё оставалась не самой приятной для меня и теперь я как никогда раньше сожалел, что под рукой не очутилось крепкого самогона, способного затуманить мозг и помочь отвлечься. Устало глянув, я столкнулся с ярко жёлтыми кошачьими глазами ведьмака напротив: тот, похоже, ожидал окончательного ответа, что неудивительно. Мы не виделись длительное время и вопросов накопилось по горло, в особенности о моём фантастическом воскрешении. — В людском понимании смерти ‐ да. — начал я, вздохнув. — Но ты же знаешь, наша материя слишком отлична от людей. Нам не нужны ни мозг, ни сердце, ни воздух, чтобы функционировать. — Ты чувствовал что-нибудь? Понимал? — Геральт заинтересовано придвинулся ближе. Похоже, его в самом деле завлек рассказ. — Я испытывал некое беспокойство. Что-то, чего я не мог назвать, потому что не понимал. Когда Детлафф только отыскал меня, я был будто заперт в клетке без возможности закричать или дать знак. Словно в забытье я не мог до конца постичь себя и атмосферу вокруг. Только чернильная мгла и пустота. — Ответил я, мыслями возвращаясь к тем безрадостным дням. — В первый год я не мог нормально ни говорить, ни ходить, лишь пил кровь, кою Детлафф великодушно жертвовал для меня, и вновь впадал в бесчувствие. Дни проходили однотонно и похожими друг на друга. Прервался, чтобы вернуть Геральту бутылку, тот тут же отпил. Что же, кажется, не только мне нелегко. — Всё изменилось, когда я начал постепенно приходить в себя. Сил стало хватать на сознательные действия, короткие разговоры и чтение. Я был оторван от всего мира, оттого с жадностью ловил каждую весть, что приносил Детлафф. Если чтение надоедало, я анализировал то время, когда был запечатан в камень. Пытался собрать все обрывистые воспоминания и чувства, но все ускользало сквозь пальцы. Однажды мне приснился сон, в котором я находился в том самом месте. В мёртвой и холодной темноте. Отсутствовали звуки, запахи и свет. Я был словно тусклый маленький огонёк, тщетно пытающийся разбавить черноту. Чем дольше, тем тусклее был мой свет, тьма поглощала его, пожирала. Понял, что куда бы ни отправился, выхода нет. Кого бы я ни звал ‐ никто не откликнется. Эта бездна манила к себе, я упал в неё. Тогда я проснулся с криком весь мокрый от пота. Детлафф тут же подошёл ко мне и спросил, что случилось, но я ничего не мог ответить: дыхание сбилось, а тело била дрожь. Я даже не представлял, что такое может быть с вампирами. Позже, сидя в объятьях моего кровного брата, обессилев от паники, я наконец-то понял: то было одиночество ‐ и невообразимый страх. Без Детлаффа я бы утонул в вечности ледяного страха. — Прошептал я, наконец закончив свой рассказ. Наступила тишина. Тишина, что никто не собирался прерывать. Геральт обдумывал мои слова, а я чересчур измотан признанием. — Мне жаль. — серьёзно начал он. Я резко вскинул голову. — Я не сумел помочь тебе. Не могу простить себе, что тебе пришлось пережить всё это. — Хватит! — Я строго осадил его. — Никто насильно не тащил меня с тобой, это мой личный выбор и я ни о чем не жалею. Геральт посмотрел на меня и в его золотистых глазах плескалась вина и сожаление. — Когда ты умер, я даже не успел испугаться, страх догнал меня намного позже, стоило адреналину закончиться осознание нахлынуло волной, и я почти захлебнулся в нём. Рад видеть тебя живым, я наконец-то обрёл покой и этот груз больше не тяготит. — Я тоже, мой друг. — На лице против воли расцвела улыбка. Та улыбка, что дарят только самым близким и дорогим людям. Мрак отступил и я наконец обрёл свет.