Двойное удовольствие.

      В руки к Дарию попал артефакт, могущий призывать двойников. Некий амулет, стоящий недорого, выглядящий посредственно, но чем-то зацепивший его. Парень долго придумывал подарок для Буслаевой, но даже теперь, когда в его руках оказался симпатичный амулетик с красными камушками, он понимал, что этого явно будет мало. Да, артефакт способен вызвать двойника того, кто его использует, но какая в этом польза? Марфе нужно было преподнести нечто особенное, что-то, что произвело бы на неё впечатление… Ну, а пока Дарий думает, почему бы не использовать новую вещицу? Может двойник предложит какую-нибудь гениальную мысль, которая не пришла в голову оригинальному Дарию. Кто знает. Попытаться стоило в любом случае.       Вот только Дарий не ожидал, что вызванный двойник, появившийся после вспышки света, окажется ниже него… И не только ниже. Юноша так и застыл, осматривая симпатичную, похожую на него блондинку с двумя хвостиками, озирающуюся сначала по сторонам, а затем и смотрящую на него самого.       — Эм…       — Дафна, — представляется девушка, протянув руку. — Можно просто Даф.       — Так просто? — хмыкает светлый страж. — Дарий.       Даф оказывается и правда очень похожей на него. Ожидаемо, конечно, но даже в разговоре прослеживалось сходство: в манере общения, к примеру, в подбираемых словах и в том, как эти двое быстро нашли общий язык. Дарий был рад, что амулет оказался не игрушкой тьмы, и никаких жутких последствий от него не ожидалось. А ещё был рад тому, что Даф согласилась ему помочь с выбором подарка для Марфы. Ну, как подарка… Сюрприза.       Пробравшись в комнату к девушке, парочка тихонько пробралась к постели. Приложив палец к губам, Дарий стягивает с девушки одеяло, и оба светлых стража замирают, когда видят полностью обнажённую Буслаеву. Даф переглядывается с парнем, и тот, прекрасно знающий о том, что Марфа любит спать голышом, лишь разводит руками.       Тут из-за спин ангелов показываются крылья: белоснежные, с небольшим количеством черных перьев, сильные и чуть сложенные между лопаток. Дафна первая забирается на край кровати, с интересом осматривая мирно спящую будущую повелительницу мрака, и касается самыми кончиками маховых перьев ног Буслаевой. Когда Даф оказывается на той стороне кровати, что были ближе к стене, Дарий позволяет себе взобраться следом. Его взгляд мог показаться слишком внимательным, но Марфе, чуть дернувшейся сквозь сон от щекотки в районе груди, явно не было до этого дела.       В конце концов Буслаева извивается в постели, хмурится сквозь сон, открывает глаза и пытается уйти от разбудившей её щекотки.       — Дарий, это что такое? Ахах, убери-и! — визжит с попутным смехом Марфа, порывается оттолкнуть четыре безумно пушистых крыла, но даже дёрнуть руки к себе не получается: щелкает застёжка на наручниках.       Буслаева смеётся не по своей воле, выгибаясь и желая отпнуть Дария, вот только стоило ей повернуться на бок в сторону стены, как перед глазами замаячило ещё два крыла, чуть поменьше, и симпатичное девичье личико. Марфа удивлённо распахивает глаза, пока её ноги ловит парень.       — У меня что, в глазах двоится? — спрашивает она сквозь безудержный смех. — Дарий!       — Это мой двойник, Даф, — представляет девушку блондин, чмокая хихикающую Марфу в щеку, пока кончики его крыльев проходятся по рёбрам вниз и щекочут прямо подмышками.       — Хах, я бы пожала руку, — отвечает Буслаева, всё ещё пинаясь ногами, пока Дарий их держит за лодыжки, и дёргая руки ещё раз к себе. — Вот только… наручники… Всё-всё, хватит, пощадите! Не могу больше… Это ужас, хватит!       Дафна улыбается, прекращая щекотать перьями ступни мученицы и перебираясь повыше, к бёдрам. Как только щекочущие прикосновения становятся более мягкими, приносящими не смешное страдание, а приятное тепло, Марфа больше не смеётся. Потому что ещё и Дарий прекращает щекотку, вместо издевательств убирая крылья назад и прижимаясь тёплыми губами к ложбинке между грудей Буслаевой. Он слышит, как она тяжело вздыхает, сминает её грудь в ладонях и целует, растирая затвердевшие сосочки средними пальцами. Марфа одобрительно, тихо выстанывает и поддаётся бёдрами вперёд, когда чувствует мягкие поцелуи не только на груди, но и на бёдрах.       Дафна не отстаёт от мужской версии себя и, также заведя крылья за спину, устраивается между разведённых ног и тут же вжимается губами в промежность. Пока нежный девичий язычок скользит по влагалищу, собирая смазку и вырывая из Марфы шумный выдох, Дарий присасывается к одному из сосков, обводит кончиком языка ореол и сминает упругие выпуклости чуть настойчивее. Невозможно сдерживаться как от щекотки, так и от внезапно накативших на девушку ласк: языков, губ и пальцев. В том числе тех пальцев, которые Даф сунула себе в рот, облизала и плавно ввела внутрь влажного, узкого лона. Многовато становится прикосновений.       Настолько много, что деться просто некуда: сверху поцелуи и горячие руки, снизу — тоже поцелуи и горячие руки, и теперь Марфа не смеётся, а постанывает в ответ на манипуляции ангелов. Она отвлекается на губы Дария и отвечает на его мягкий поцелуй, сжимая кулаки и желая хотя бы одну руку вырвать из наручников, чтобы хоть как-то повзаимодействовать с этими двумя, но не выходит. Пока пальцы Дафны трахают её, а зубы Даф сжимаются на внутренней стороне её бедра, пальцы Дария опускаются вниз, растирают налившийся кровью клитор, а зубы парня ухватывают нижнюю губу Буслаевой.       — Вот это мне нравится больше, — выдыхает Марфа, чуть запрокидывая губу.       Но вдруг она чувствует, как перья скользят по коже на ножках: одно крыло принадлежит парню, второе — девушке, и вместе они останавливаются прямо между ног. Буслаева роняет новый, томный стон, удивлённо распахнув глаза, потому что иначе среагировать на внезапное чувство растянутости внизу. Кончики двух крыльев впитывают немного смазки и проскальзывают внутрь, распирая Марфу перьями и принося… странные чувства.       — Ребя-ят… хорош, это уже… а-ах!       Даф приподнимает голову и, переглянувшись с Дарием, чуть меняет угол проникновения их крыльев. Перья, сложившиеся вместе, давят на те места, реакция на которую была самой яркой, и двигаются в темпе, который задал юноша — быстрый, настойчивый, а за ним уже следует и Дафна.       Марфа стонет в приоткрытые губы парня, вздрагивая и сжимая крылья обоих стражей в себе, когда его пальцы трут клитор. Даф подбирается выше и, втянув девушку в поцелуй, ловит губами её особенно громкий стон, прижимается к её груди собственной грудью, — успела ранее снять верхнюю одежду, — и сжимает одну из грудей в мягкой ладони.       Дафна ловит и те стоны, которые Буслаева издает во время оргазма. Сокращающиеся мышцы сжимают перья, девушка сильно напрягается и, шумно вздохнув, падает на подушки. Марфа тяжело дышит, пытаясь прийти в себя, и с прикрытыми глазами раскидывается на кровати.       — Это… на мой день рождения? — выдыхает Буслаева. — Кру-уто. Всё, снимайте наручники.       Юноша чуть улыбается и стаскивает с себя одежду, пока Даф избавляется уже от нижнего белья.       — Это не весь подарок, — усмехается Дарий и, действительно освободив руки, приподнимает Марфу. Он ложится под неё и, прижав девушку спиной к своей груди, чмокает её в ушную раковину, проходясь ладонями по талии. — Даф?       Марфа отдышаться толком не успевает и смотрит на то, как перед ней усаживается полностью оголившаяся Дафна с аккуратной, тонкой фигуркой, и демонстрирует ей двусторонний дилдо: крупный, длинный. Буслаева не сопротивляется, когда её ноги разводят в стороны, и опускает взгляд вниз. Чувствуя, как между ягодиц к ней прижимается твёрдый, горячий член Дария, девушка наблюдает за тем, как Даф облизывает ту же пару пальцев и, минуя стояк своего двойника, обводит подушечками пальцев анальную дырочку.       Напрячься Марфа не успевает и, впустив в себя вначале один, а затем и два пальца, заставляет себя расслабиться. Она совсем не против того, чтобы кое-кто трахнул её в обе стороны, а потому охотно принимает привилегию лежать и получать удовольствие: стонет, когда Дарий снова касается её клитора, и расслабляется окончательно, чтобы ускорить подготовку. И не зря.       Почувствовав, что после трех аккуратных девичьих пальчиков она вполне может быть готова, Даф вынимает их и, насадившись самостоятельно на одну часть дилдо, шумно выдыхает. Буслаева наблюдает за тем, как светлый страж встаёт над ней и, аккуратно погрузив вторую часть игрушки в растянутое крыльями лоно, насаживается до упора. Вследствие этого обе девушки прижимаются друг к другу большими половыми губами, и их обеих распирает от силиконового члена. Буслаева закатывает глаза от ощущений и, обхватив Дафну за талию, валит на себя, оказываясь окончательно зажатой между двух пылающих тел.       Блондинка устраивается удобнее на Марфе и, впившись в её искусанные губы поцелуем, упирается коленями в матрас и приподнимается, чтобы начать полноценное движение. Дафна держится, упершись рукой на подушку под головой парня, и скачет на двустороннем дилдо, вгоняя его и в себя, и в зажатую между телами девушку. Дарий же наслаждается тем, что видит, а особенно тем, что чувствует и слышит: чувствует жар подтянутого тела Буслаевой, чувствует давление обеих девушек сверху и слышит, как обе томно стонут и тяжело, сбивчиво дышат.       Но парень времени не теряет, пусть и не отказывает себе в удовольствии полюбоваться. Он запускает одну руку под Марфу, отплёвываясь от вездесущих светлых волос (забавно, что у всех троих волосы были таковыми), и, обхватив собственный член у основания, скользит головкой там же, между ягодиц. Твёрдая головка проскальзывает к растянутой чуть ранее дырочке и, благодаря небольшому усилию, плавно проходит внутрь. Буслаева расслабляется настолько, насколько может, а Дарий старается осторожно войти дальше.       Как только внутри оказывается не только игрушка, но и член парня, Марфа выгибается в спине, но только не назад, а вперёд от того, как её распирает со всех сторон. Ощущения от двойного проникновения просто невероятные, и дышать ровно оказывается просто невозможно, а потому Буслаева зарывается пальцами одной руки в волосы Дафны, а другой — в волосы Дария, мыча сквозь закушенную губу.       Если ранее думать о чем-то отвлечённом получалось, то сейчас такой возможности точно нет. Марфа может думать лишь о том, как сильно растягивают её дырочки с двух сторон, и её взмокшая спина липнет к груди юноши. Девушка же, устроившаяся сверху, трётся о грудь Буслаевой собственной грудью, и затвердевшие соски обеих соблазнительно стонущих девушек неизбежно трутся о кожу. Трение распаляет и внутри, и снаружи, и Дарий позволяет себе немного ускориться: входит в тесно сжимающий его задний проход дальше, двигает тазом вверх-вниз и шумно дышит. Скорости еще недостаточно, чтобы кончить, но он и не торопится, чтобы не навредить девственной до этого вечера Марфе.       Стимуляции с разных сторон так много, что именинница успевает кончить ещё раз перед тем, как парень позволяет себе ускориться. И если Даф ничего не смущает, благодаря чему она скачет на мокрой игрушке с той скоростью, с которой другой конец фаллоимитатора ударяется о стенку матки Буслаевой, то Дарий трахает громко стонущую Марфу в задницу с той скоростью, с которой хочет, лишь сейчас. Парня тянут за волосы во время очередного оргазма, и ему хватает ещё нескольких глубоких толчков, от интенсивности которых он чувствует сквозь тонкую стенку кишечника движение дилдо и вместо того, чтобы выскользнуть, входит глубже. Входит и изливается внутрь, насадив Буслаеву на себя до упора, и стискивает её в своих объятиях, пока Дафна также скоро кончает.       Теперь они втроем валяются на кровати и пытаются отдышаться. Дарий роняет голову на подушку, глубоко вздыхает и ослабляет хватку. Даф же слезать не спешит, как и Марфа не спешит выбираться из «бутерброда».       — Так ты… довольна подарком? — спрашивает Дарий на выдохе, когда чувствует, что может говорить.       — Шутишь? — усмехается Марфа в ответ на вопрос, пока они с Дафной заваливаются на бок. — А по мне разве не видно? Только не вздумай развоплощать эту Даф, слышишь?       Девушки хихикают, а Дарий облегченно выдыхает. И Буслаева оказывается настолько довольной неожиданным подарком, что уже сейчас лелеет мысль о том, как бы отплатить усердным светлым стражам завтра…       Пробуждение даётся нелегко, ведь не каждый раз просыпается от того, что у тебя в штанах шишка задымилась. Но, если говорить серьёзно, то проблема встала вместе с членом Дария: не только парень почувствовал себя странно, но и Даф. Он открыл глаза раньше и сразу же наткнулся на лицо своего двойника женского пола. Лишь сейчас, когда большая часть когнитивных функций начала работать, парень может осмотреться в меру своих возможностей и понять, что они явно не в кровати.       — И тебе доброе утро, — выдыхает Дафна, приоткрывшая глаза.       Они оба тяжело дышат. Оба тела прижаты друг к другу настолько тесно, что любое движение сопровождалось трением, а от этого трения становилось жарко. Запястья ангелов были скованы, и это обстоятельство сразу же подтолкнуло к мысли о том, что ситуация, в которой Даф и Дарий проснулись ужас какие возбуждённые и подвешенные в неком подобии подвала, может быть буслаевским способом отомстить. И только парень попробовал понять, за что конкретно Марфа могла бы им мстить, ведь если судить по её словам, то ей все понравилось, как мыслительный процесс оказывается прерванным.       Прерванным не осознанием того, что вышеупомянутая именинница находится с ними в одном помещении, а тем, что их губы сталкиваются. Ни Даф, ни Дарий не знают, чем Марф их накачала, но эта штука работает сильно: страстно, жадно целуясь, во время какого-то подобия движения они слышат звон цепей, за которые были подвешены под потолком. Цепи свисают и с лодыжек, сковывая, а ещё свисают с ошейников, скованных вместе. Их буквально связали друг с другом, и весь масштаб этого связывания удалось понять лишь тогда, когда от неосторожного рывка Дафны натягиваются тонкие цепочки, соединяющие зажимы на их покрасневших сосочках, что причиняет боль. Боль, от которой оба ангела стонут, однако вовсе без негативного подтекста, ибо их дрожащие, пышущие жаром тела воспринимают любое взаимодействие с чувствительными точками очень ярко.       Марфа, сидящая в стороне, закусывает губу и наблюдает за тем, как Дафна подтягивается руками на цепях, хочет обхватить бёдрами корпус парня, но из-за сковывающих ноги цепей не может. Они целуются снова, мокро, глубоко, по животному грязно, и благодаря общим усилиям девушке таки удаётся насадиться на член Дария, всё это время прижимающийся к её животу в полной боевой готовности.       Крылья Дария словно оживают, и он взмахивает ими — порыв воздуха обдаёт Марфу, и она, сидя на стуле, раздвигает ноги. Одежда лежит где-то в стороне, небрежно сложенная, а сама девушка проходится пальцами вдоль половых губ и смотрит на то, как распахивает крылья и Дафна.       — Покажите, как долго вы можете трахаться друг с другом в воздухе, — выдыхает Буслаева.       До этого пребывавшая без особого движения Даф кусает губы, чуть сжимает бедра вместе, стискивая между них ствол, и издает первый полноценный стон, когда Дарий поддаётся вперёд и вталкивается до упора в гостеприимно обхватившее его, пульсирующее от афродизиаков лоно. Взмахи крыльев позволяют им двигаться вперёд, а раскачивающиеся цепи, сковывающие руки, ограничивают не так сильно в движении по воздуху. При рывках цепочки на ошейниках, сосках и лодыжках немного натягиваются, но и девушка, и юноша порываются вновь прижаться к чужому и в то же время безумно близкому телу.       Они стонут, цепи звенят, и всё это безумно возбуждает не только разгоряченных наркотиками ангелов, но и утроившую этот эксперимент Марфу. Она откидывается чуток назад, растирает клитор и, в другую руку взяв принесённую с собой игрушку, — не прошли даром манипуляции Дафны вчера, — и нажимает кнопочку. Вибратор прижимается к влажной дырочке, Буслаева охает от столь интенсивной вибрации, но уменьшать её не собирается и вводит секс-игрушку в себя. Поджав колени и пальцы ног, девушка сдержанно стонет, пока её глазам открывается следующая картина: Дарий, скользнувший губами по щеке девушки, зарывается носом в её волосы и, судя по тому, как вздрагивает Даф, кусает за ушко. Они оба стараются: он, подтягиваясь на цепях и взмахивая крыльями, толкнуться глубже, а она, делая то же самое, насадиться поглубже, и при этом сохранить какой-никакой стабильный ритм.       — Интересно, это следует считать инцестом… или мастурбацией? — интересуется Буслаева у воздуха, вгоняя вибрирующую крупную игрушку в себя до упора раз за разом, имея возможность делать это с удобной для себя скоростью и постанывая. — А, ладно, в любом случае выглядит горячо.       Она улавливает момент, в который Дарию всё же удаётся достичь разрядки, и с удовлетворением видит, что следом за ним кончает и Дафна. Однако возбуждение никуда не исчезает, наверняка из-за влияния афродизиаков, с количеством которых Марфа, видимо, могла переборщить: член остаётся таким же твёрдым, а влагалище Даф горит изнутри. Парень скользит внутрь вновь, пока по коже стекает сперма, смешавшаяся с обильной смазкой, и секс, напоминающий ангельский танец в цепях, продолжается.       Продолжается ровно до того момента, пока подростки не выматываются, а Марфа не кончает. Мышцы рук, ног, спины и всего, что задействовалось в прелюбодеянии, ломит неимоверно, и Дарий с Дафной обессиленно виснут на цепях. Их крылья виснут в таком же усталом виде, что и их хозяева, и Буслаева нехотя поднимается со стула, потягивается и откладывает вибратор в сторону.       — Отлично потрудились, — усмехается она, снимая светлых стражей по очереди с потолка. — Но этого недостаточно.       Естественно, сил на сопротивление просто не остаётся после таких приключений, и девушка творит всё, что только приходит в её голову. Например, связывает руки уложенного на спину Дария за этой же спиной так же, как и руки уложенной на него сверху Дафны. Перед лицом парня оказывается мокрая, растраханная им промежность, чем, в принципе, можно было даже гордиться, а перед лицом девушки — покрытый её же смазкой, всё ещё не желающий падать член. Будучи связанными в позе 69 стражи поделать ничего не могут, да и не сказать, что они были сильно против…       — Понравилось представление? — выдыхает Даф, сдувшая с лица прядку волос.       — Да, вот только выпускать я вас не буду, — улыбается Марфа и оглаживает прогнувшуюся в спине девушку. — Путы сами развяжутся, если вы им поможете. Трудитесь язычками и ротиками ещё усерднее, и после нескольких оргазмов будете свободны.       — Ты ведь не собираешься уйти? — с надеждой спрашивает Дарий, вот только его надежда испаряется, когда он встречается со взглядом Буслаевой. — Да ладно?       Марфа машет ручкой, уходя, и ангелам не остаётся ничего, кроме подчинения. Они играли по её правилам ранее, так почему не могут сыграть по ним сейчас?       Именно поэтому Дарий, выдохнув, вжимается во влажную промежность ртом, проводя по ней плоским языком и кончиком языка сразу же находя клитор. Даф, лежащая на юноше, тихонько стонет, и её стон теряется в мычании, как только аккуратные губки обхватывают всё ещё напряженную головку, а сама девушка наклоняет голову и заглатывает член партнёра. Они сами не знали, можно ли было считать это мастурбацией, но похоже было.       К утру добиться нужного количества оргазмов не выходит, хотя Дафна с Дарием и пытались, так что пришедшая утром Марфа вздыхает и со снисходительной улыбочкой развязывает их сама. Немного одежды, кровать — и вот, двое измотанных ангелов заваливаются вместе с Буслаевой в кровать и засыпают. Довольные и уставшие, но главное, что довольные.       Пожалуй, это был самый запоминающийся день рождения в жизни Буслаевой не только для самой Буслаевой, но и для двух стражей света, снова зажавших её между своими телами.