Хранитель башни

Маленький бард не может петь гимн свободы громче, чем ревет ветер. Крошечный элементаль не способен поднять людей склонивших колени перед бурей. Тиран, взирая на свой народ из под пепельных ресниц верил, что преклонение — знак почитания и непоколебимой верности, пока угнетённые готовили восстание. Первый бой оказался последним. На братских могилах теперь даже нет руин — они обратились в землю и только красные цветы облюбовавшие это место из раза в раз напоминают архонту о том, что здесь лежит мальчик, чей голос оказался громче ветра и женщина чьи слова уже никогда не будут услышаны её богом, к которому она взывала из раза в раз тихим шёпотом. Пальцы покрытые мозолями срывают ветряные астры и плетут из них венок. Красный как закат и беспечный как незнание, он ложится на золотую макушку путешественника. О, сколько силы скрывает этот решительный взгляд! Венти видел столетия назад и всегда мечтал увидеть вновь, на этот раз увенчанный проклятыми ветряными астрами, что достались Мондштадту с таким трудом. — Путешественник, мой ветер всегда с тобой, он будет хранить тебя от бед. В складках одежды и в непослушных прядях волос таиться тень покойного безымянного барда и архонт не способен отделить её от образа Итэра ещё очень долго. Когда струна в лире обрывается, он заменяет её и с досадой подмечает, что замена очевидна. Возможно, не для окружающих, но лично для него она существенна. Пальцы теребят её ещё очень долго, прежде чем привыкнуть. С годами Венти начинает понимать Декарабиана и это позволяет ему избежать его ошибок. Или так ему кажется...

...ведь порой, он также глух к своим людям.

И иногда, его невмешательство граничит с безразличием настолько, что не только люди города свободы, даже сам бог свободы задевается вопросом: а не наплевать ли ему на молитвы своих подопечных? После знакомства с таинственным странником, с не менее таинственной способностью к очищению Барбатос с досадой понимает — нельзя быть свободным если любишь. Сердце мечется в груди и тревожные мысли роятся в голове, если путешественник далеко. Бард скучает по нему, но все что может сделать при следующей встрече, это попросить не оставлять его надолго. Разлука с Мондштадтом была иной; не было даже облегчения, когда он оставил там дела, только серое безразличие смешавшееся с тоской. Временами, когда город утопал в грязи, Барбатос смотрел в отражение водной глади и видел там лицо мальчишки мечтавшего увидеть птиц. Того самого, что поднял восстание и пожертвовал своей жизнью, чтобы сделать жизнь современного Мондштадта свободной. Тогда скрепя сердце, Венти шел в эти проклятые стены и наводил там порядок. Он не был свободен, даже если сердце тирана пронзили стрелой. Он не был свободен, даже если ради этого была отдана бесценная жизнь его друга. Пока он жив, пока способен любить и испытывать тоску — он не свободен. Плетение венков из ветряных астр, игра на литер под солнцем, поцелуи под звёздами. Чем дольше Венти смотрит в карие глаза затуманенные желанием разрушить стены и другие преграды на своём пути, тем меньше видит в них образ покойника. Они разные, как струны на лире. Возможно, это к лучшему. Возможно, Итэр получит желаемое прежде чем умрет, в отличии от него. Иногда, странные мысли посещают Анэмо архонта: он не свободен, но путешественник рядом с ним само воплощение вольности и прошлое его не привязывает к этим гиблым местам о которых божество должно заботиться. Глаза напротив смотрят пытливо, но Венти не в состоянии дать им разумный ответ. — Молю, не спрашивай меня о Каэнри'ах, — Венти хочется рвать на себе волосы, ведь Итэр смотрит на него совсем как Амос смотрела на тирана, перед тем как пронзить его сердце стрелой. В какой-то момент странный огонь в глазах путешественника тухнет и вот он уже снова ласковый и немногословный юноша, готовый держать барда за руку, до тех пор, пока на город на опустится ночь. Когда-нибудь путешественник выпустит стрелу в сердце Барбатоса... Венти прокручиваете это у себя в голове как мантру из раза в раз, не договаривая Итэру всего, что он хотел бы знать, прекрасно осознавая последствия.

...И когда этот день настанет, путешественник поймёт насколько они далеки друг от друга.