То, что прячется в тенях

— Волков! — Здесь. — Разумовский! — Здесь. Воспитательница кинула в их сторону прожигающий взгляд. Олег сделал очень серьезное лицо, а Серёжа скорчил свою фирменную невинную гримаску. Как только интерес к ним пропал, Серёжа тут же отступил за угол, поманив за собой Олега, и вскинул руки. Вспышка огня на кончиках пальцев — и из воздуха соткались две фигуры: одна с рыжим хвостом до лопаток, вторая стриженая, в чёрном с головы до пят. Они немного помялись на месте, а потом уверенно направились за нестройной толпой детдомовцев. — Хорошая работа, Серый, — шепнул Олег ему на ухо. Серёжа только улыбнулся в ответ и гордо распушил перья. Олег тут же залез в них пальцами. Все-таки иметь друга-чародея было круче некуда. Сейчас, спустя несколько лет, Олег был готов благодарить воспиталку, накричавшую на него за побег на чердак — потому что именно тогда Серёжа принялся разбираться, почему его самого никогда не трогали, и взялся за свою магию всерьёз. Из полупрозрачного морока его иллюзии в итоге стали совершенно живыми голограммами, которые были способны следовать за толпой, крутить головами и даже отвечать на оклики. Олег уже и не помнил, кто предложил оставлять их вместо себя на экскурсиях, но уже года два они уже так делали — не пропускали разве что художественные галереи (для Серёжи) и всякую военщину (для Олега). Тогда они могли что-то обсудить друг с другом, и это было веселее, чем ходить по однообразным местам, жутко скучать и ловить на себе косые взгляды — детдомовские идут! детдомовские идут! И чего знаменитого в этом Питере ими ещё не было обойдено за столько лет, непонятно. Удрав, они с Серёжей забирались на крышу ближайшего здания, где находили пожарную лестницу, и садились так, чтобы видно было площадку с автобусами и чуть дальше — как бы не пропустить момент возвращения. Серёжа тут же доставал из рюкзака ноутбук, подаренный «одарённому мальчику» каким-то безликим взрослым, и принимался в нём что-то делать, а, когда заканчивался заряд, начинал шуршать страницами учебников. Олег иногда подглядывал к нему через плечо, расчесывая пальцами крылья, иногда курил, а иногда играл с ножом, когда совсем становилось скучно молчать. Нож вообще был интересный: из какого-то странного серебристого металла, с исцарапанной ручкой, легко ложащейся в ладонь, и начертанным на ней: «Рафаил». Они нашли его на прогулке в одном из тех жутких мест, доверху заляпанных чёрной жижей и пропахших неведомой дрянью, которые нет-нет да встречались на улицах. Сначала непонятную коробочку поднял Серёжа, а потом её взял Олег, прочитал, щурясь, надпись на боку — и из тонкой щели тут же вылетело лезвие, оцарапавшее ему руку. Больше это ни у кого не сработало, и Олег без зазрения совести присвоил диковинный ножик себе. Серёжа иногда называл его Экскалибуром и шутил, что, значит, Олегу уготована офигительно героическая судьба. Знал бы Олег, что потом из-за этого ножа с ними случится, оставил бы его там, в луже чёрной слизи. *** Сегодня рутинные действия наскучили ещё быстрее. Олег задумал кое-что, и эта мысль будоражила, морозила, не давала спокойно сидеть на месте. Он весь извертелся, дожидаясь, пока ноут Серёжи не издаст характерный звук, обозначающий скорый конец заряда. До этого момента друг был слеп и глух ко всему: хоть тормоши перья, хоть дёргай за волосы, хоть косы из них плети. Мог только врезать, если загородить ему вид на экран — а кулак у щуплого рыжика был поставлен хорошо, чем Олег чертовски гордился. Время тянулось мучительно долго. Наконец ноут завибрировал. Серёжа поморщился, щелкнул парой клавиш и, закрыв крышку, бережно убрал гаджет в рюкзак. — Я ж почти закончил! — Успел сохраниться хоть? — Олег подпер голову рукой, наблюдая за досадливо пушащимися перьями. Уж насколько Серёжа порой умел контролировать свои эмоции, но крылья выдавали его с головой. — Успел, но дальше код… Блин, забуду же! — Серёжа снова нырнул в рюкзак, после минуты поисков триумфально выдернул оттуда карандаш и принялся что-то строчить прямо на форзаце учебника, который использовал вместо подставки. Олег, конечно, считался умным парнем, но то, что творил Серёжа, было совсем за гранью разумного. Гений с магическим пламенем в ладонях — что могло быть смертоноснее и круче? Серёжа отложил карандаш, поднял на Олега голову: — Я всё. Что ты задумал? — Классная крыша, да? Олег тут же пожалел о сказанном. Серёжа поставил рыжие брови домиком, глянул недоверчиво, один в один как в детстве: — Ничего такая. Ты что, собрался сброситься, чтобы экзамены не сдавать? — Не-а. Сегодня летать с неё будешь ты. Синие глаза округлились. — Олег, нет. — Ещё как да. Серьёзно, Серый, сколько можно? — Сколько нужно, столько и можно, — заупрямились в ответ. — А если это кто-нибудь увидит? Олег поводил пальцами над своей головой, изображая то, как Серёжа обычно накладывал на себя морок. Тот намёк понял и нахохлился. — Ну что? — Ты не можешь меня заставить. Кто тут великий чародей? — Так используй свои чародейские штучки на максимум! В груди Олега вспыхнул гнев — отголосок того разочарования, которое он испытал в детстве, когда узнал, что Серёжа не умеет летать. Крылья — достаточно большие, чтобы его поднять, полностью рабочие — висели без дела, и самого рыжего это нисколько не беспокоило. А вот Олега — ещё как. И он загорелся идеей. В итоге к своим шестнадцати Серёжа умел планировать, перепархивать с места на место и подниматься на метр-полтора — насколько позволяла крыша чердака, если вовремя наклонить голову. Потом они научились удирать из детдома и с экскурсий так, чтобы никто не замечал, и тогда Олег гонял друга по полной. Разумовский ныл и дулся, но Олег видел, какое лицо у него было после полётов: раскрасневшееся, ошалевшее, счастливое. Глаза эти ещё, синющие, блестящие… Серёжа укоризненно посмотрел на него этими самыми глазами, но всё-таки встал. Вытянул вверх руки, потом — крылья, разминая затёкшие плечи, покачался с носка на пятку. — И куда же ты предлагаешь мне прыгать? — Вон там места много. — Олег указал на проём между домами, сквозь который блестели купола церкви. — Там стены глухие. А с нашей стороны офисные какие-то, им в окна смотреть нафиг не сдалось. И пожарка тоже… Самое оно. Серёжа неохотно кивнул. Однажды их уже ловили за такими полётами: кто-то увидел в окно мелькнувший рыжий хвост и поднял тревогу, предсказуемо не углядев крыльев. Олег кое-как состряпал объяснение, мол, Серёжа просто сиганул с одной из площадок пожарки на ту, что пониже, их отругали — привычное дело! — и отпустили. Но кто ж захочет так снова рисковать, даже если летать вроде как под мороком. Серёжа встал на парапет, глянул вниз и тут же жалобно изломил брови: — Высоко! — Ты с такой уже планировал. — Там точно было меньше! Олеж, я не пойду. Серёжа обхватил себя руками — крылья схлопнулись, обнимая его плечи. Лицо у него начало кривиться в гримасу глухой, безнадёжной паники. Олег прекрасно знал, чем это чревато. Поэтому подскочил сам, одним шагом приблизился к Серёже и обхватил его лицо ладонями: — Серый, в глаза смотри! Сюда! Я здесь, ну же. Всё в порядке, слышишь? Разумовский послушно уставился на него. Плескавшийся где-то в глубине зрачков ужас начал понемногу угасать, а крылья нерешительно, но все же расправились. — Всё, Серёг, ладно, фиг с ним, не будем сегодня, — приободрился Олег. — Потом как-нибудь, время найдём. Я ж не на слабо тебя беру. — Я попробую сейчас. — Но ты ж только что… — Я попробую. — Серёжа упрямо тряхнул головой и снял ладони Олега со своего лица. — Не всегда же мне ходить с крыльями наперевес, ты прав. Надо работать, пока шанс есть. Олег поймал его за руку, стиснул привычно-ледяные пальцы: — Только без глупостей, ладно? — Да куда уж мне. Серёжа солнечно улыбнулся ему, поднялся на парапет и, немного помявшись, камнем рухнул вниз — только взметнулись кончики крыльев. Олег только цокнул языком: вот уж любитель устраивать шоу нашёлся! Ломать комедию Серёжа не стал и появился над крышей через минуту — взъерошенный и жутко собой довольный. Крылья застилали добрых полнеба, и Олег залип — в развёрнутом виде они выглядели потрясающе. Волшебно. Серёжа, прекрасно о его слабости знавший, довольно ухмыльнулся, сделал пару простеньких трюков, красуясь — а потом спланировал обратно на крышу и направился к Олегу со слишком уж хитрым выражением лица. Олег попятился, попытался увернуться, но Разумовский ловким скачком — и взмахов крыльев, конечно — нагнал его и сунул ледяные руки под толстовку. — Серёжа, сволочь ты чародейская! — Ты меня выгнал на ветер, — непререкаемо заявили в ответ, прижавшись холодной щекой куда-то к уху. — Твой черёд испытание проходить. Хватка у Серого была крепкая, и Олег опустил плечи, смиряясь. Было легче дать ему отогреться, чем вырываться и наводить лишний шум. Серёжа рядом с теплом быстро расслабился и обмяк, удобно устроив голову у Олега на плече, будто его острому подбородку там и должно было быть, скользнул потеплевшими руками на спину. Олег, поразмыслив, сам обнял его — намеренно крепче, чем стоило бы. Серёжа только резко выдохнул в его ухо. Крылья пришли в движение, закрылись, обнимая их обоих тёплым перьевым коконом. Олег вдруг подумал, что не против был бы так провести всю свою жизнь.