Destiny, или судьба всегда тебя найдёт

⌘

      Снова утро. Чонгук не хотел даже открывать глаза, не хотел видеть эту погоду. Он терпеть не мог дождь. Ненавидел его всей душой. Он бы отдал все свои деньги, лишь бы не вылезать из постели ранним утром. Никогда. Но, увы, даже деньги не могли ему в этом помочь. Чонгук не знал, что он ненавидит больше — эту холодную осень или свою семью. Он хотел, как и все его друзья, да и в принципе нормальные взрослые парни, подольше поспать. А, может, и вовсе никуда не идти. Чонгук отчаянно пытался стать нормальным. Его не заботило мнение остальных, его заботило только то, как он преподносил себя. Нормальным в его понимании был тот, кто делал всё так, как остальные, не пытаясь выделиться. Хотя с его внешностью, поведением и деньгами он вряд ли мог даже себя назвать нормальным. Он не похож на других парней.       Чонгук не знал, сколько у него ушло времени, чтобы подняться с постели. Десять минут? Полчаса? Плевать. По его мрачному и недовольному лицу (хотя и необычайно красивому) было видно, что он встал не с той ноги. Он боялся снова окунуться в день, где его никто не любит, не поддерживает и не ценит. Страх? Чонгук ненавидел это слово. Как и дождь, яркое солнце, ветер, молнию и гром… Он ненавидел много вещей, словно маньяк-убийца, который ищет новую жертву. Он не помнил, насколько давно он таким стал. А, может, он был таким с рождения?       Наверное, Чонгук был единственным человеком среди всех своих знакомых, который был недовольный абсолютно всем и всеми. Даже в такой рутинной обычной жизни он находил к чему придраться, бросая свирепый взгляд на тёмную постель и зашторенное окно. Но всё же у него было несколько вещей, которые его успокаивали. Да, Чонгук искал утешение во многих вещах. Он жаждал принять тёплую ванну утром после сна или вечером после тяжелого дня. Он жаждал вдохнуть аромат своих любимых сигарет со вкусом ментола. Он жаждал забыться, выпивая бутылку любого крепкого алкоголя. Жаждал? Любимое слово Чонгука. Если он чего-то желал, он хотел этого настолько сильно, что это становилось его целью. Он бредил этим.       — Доброе утро, господин! — вежливая прислуга поклонилась, открывая Чонгуку дверь в столовую.       Чонгук устал слушать это на протяжении восьми лет — с тех пор, как ему исполнилось пятнадцать. Он никогда не просил отца нанимать для него прислугу, но разве отец хоть раз считался с его мнением? Чонгук устал от этой притворной заботы, от этого вечного контроля. Он устал от отцовских подачек. Он устал от всего. Устал? Сильно. Больше всего на свете он хотел отдохнуть. От всех. От самого себя.       — Чего желаете? — женщина терпеливо стояла напротив Чонгука, ожидая на его утренний заказ.       — Ничего не нужно.       Грубость? Единственное слово, которое ассоциировалось с Чонгуком. Он и сам с этим согласился, когда Юнги после их первой встречи сказал: «Чувак, да ты даже похлеще меня!» Да, Чонгук просто мастер уколоть и задеть за живое. Он никогда не позволял никому сближаться с ним и копаться в его чувствах. Лишь Мин Юнги и Пак Чимин, такие же дерзкие и непредсказуемые, как и он сам, принимали его характер и поведение. Они не были лучшими друзьями, просто «друзья-тусовщики». Лучший друг? Чонгук никогда не знал, что это значит. Он даже не знал, хотел бы он иметь одного.       По утрам Чонгук постоянно получал любовные сообщения от девушки по имени Нара. Любил ли он её? Конечно же, нет. Он держал её для развлечения и для прикрытия. Его уже абсолютно не удивляло то, что каждое утро, как только он появлялся онлайн, Нара обязательно писала ему.       *Нара*       Зайчонок, как спалось?       Что Чонгук ещё не любил? Лицемерие. Да, он грубый, злой, дерзкий, прямолинейный, но честный. Он искренне не понимал, почему люди продолжают с ним любезничать. Из-за денег? Очевидно, да. Но Чонгук никогда не скрывал ничего. Он не любил недосказанность, намёки или притворство. Он был честным во всём. Иногда даже слишком. Он жил так, словно дело касалось его чести. Он дорожил своей репутацией. Всегда.       Чонгук не ладил с родителями. Они его просто не понимали. Или он их не понимал. Всё их общение было усыпано агрессией и ненавистью, постоянными упрёками и хлопками двери. Обидно? До боли. Настолько, что хотелось выброситься из окна. Хотя вряд ли кто-нибудь это заметил бы, даже его «друзья».       — Сегодня погода полностью осенняя, — женщина всё ещё пыталась быть чем-то полезной.       Дождь. Дождь приносил Чонгуку боль. Если бы у него была возможность, он бы никогда не выходил на улицу в такую погоду. Он содрогался од одной мысли, что холод и влага будут пронизывать его до костей, и даже зонт будет не в состоянии его спасти. От одной мысли о дожде у него бежали мурашки по спине. И как только некоторым людям хватает ума бегать по лужам? Чонгук рациональный.       Этот парень не раз жалел о том, что не умел правильно выбирать одежду. Его шкаф был забит к верху самой разной одеждой самых различных фасонов, но он её не носил. Почему? Её купил отец, как и всё остальное: его телефон, байк, ноутбук, да даже эту кровать, которую Чонгук не хотел покидать, оплатил его отец. Было до жути больно осознавать, что он живёт за счёт отца, но и отказаться от роскоши не мог. Да и не хотелось. Он дал себе слово, что к одежде, купленной отцом, даже не притронется. От мысли, что отец выбирал даже нижнее бельеё, рубашки и брюки, у Чонгука сворачивались внутренности. Уж лучше он будет ходить, как бомж, но в том, что сам себе купит.       В такой холодный октябрьский день Чонгук надел свои любимые вещи. В принципе, он носил их не только осенью, а и в любую погоду, круглый год. Чёрные приталенные рваные джинсы, чёрный свитшот и неизменная чёрная кожанка. Чонгук знал, что мог одеться и теплее, но получить порцию взглядов красоток университета ему хотелось намного больше. Конечно, ему как всегда надо будет снова заморачиваться над укладкой своего каре, которое сильно пострадает от ветра, но это будет того стоить. Своеобразный парень.       — Ну, чё, как оно? — Юнги уже ждал Чонгука возле его дома.       — Ты что, уголовник? К чему этот жаргон? — недовольно сморщил нос Чонгук.       — Ясно, опять не в духе, — понимающе сказал Чимин, выглядывая из окна машины.       — У меня сегодня нет пар, — Чонгук жестом показал, что парни могут ехать без него.       — Да, бля, чувак, ты б ещё позже сказал! Мы же опоздаем! — выругался Юнги.       — Кто же виноват, что ты не помнишь, когда у меня пары? — поднял правую бровь Чонгук.       — Я не твой папаша, чтобы помнить, — не уступал Юнги.       — Вали уже, — шикнул Чонгук, подталкивая Юнги к машине. — Я спешу.       — Куда это? — решил утолить своё любопытство Чимин.       — Куда надо. Хватит допросов.       Чонгук направился в противоположную сторону быстро и уверенно, рассекая дождь своим огромным чёрным зонтом. Лило как из ведра. Неприятная, даже отвратительная погода. Запах мокрого асфальта, звук разбивающихся капель — как бы спрятаться от этого? Ему не нравилось ни то, что он ощущал эту сырость всем телом, ни то, как ветер пытается вырвать его зонт. Ему не нравилось видеть свои брендовые, пусть даже и чёрные, кроссовки грязными. Он терпеть это не мог. Может, поэтому Чон мчался по пустой дороге, убегая от дождя и от всех людей, в другое место. Своё любимое, тёплое и наполненное искренностью.       Приют. Единственное место в мире, где Чонгук чувствовал себя собой. Ему нравилось ухаживать за животными, купать их, выгуливать и кормить. Ему нравилось гладить пушистую шерсть и первым брать на руки детёнышей взрослых питомцев. Ему нравилось видеть благодарность и преданность в их глазах. Чонгук чувствовал умиротворение и спокойствие в этом месте. Наверное, Чон будет всегда благодарен Вселенной за то, что она позволила ему быть волонтёром — лучшее решение в его жизни.       — Иди сюда, малыш, — парень опустился на колени, подзывая к себе пушистого чёрного котёнка.       Маленькое мяукающее чудо ещё еле-еле стояло на ногах, но отчаянно пыталось забраться на колени Чонгука. Счастье? А что же ещё может чувствовать человек, глядя на такую прелесть? Чонгук поднял малютку на руки, ощущая ладонью его сильное сердцебиение.       — Боишься? — тихий вопрос Чонгука удостоился ответа в виде неуверенного писка, имитирующий взрослый «мяу».       Чонгук тоже боялся. Боялся показать свой страх, такую сторону себя. Боялся, что его не примут, не поймут, высмеют. Чону всегда казалось, что он не умеет быть таким. Таким чувственным.       — Не бойся, я ничего тебе не сделаю, — парень аккуратно положил котёнка на колени, накрывая сверху своей тёплой ладонью.       У Чонгука была семья, друзья, он отличный студент, а за ним бегали толпы девушек. Но ему это всё не было нужно. Ему было нужно лишь одно — взаимность. Чонгук слишком многого хотел. Или нет?

⌘

      Странно, но Чонгук поспешил домой. Спешил к разъярённому отцу, который обещал лишить его денег, если его сын опоздает хоть на секунду. Деньги? Деньги очень важны для Чонгука. Не так важны, конечно, как та же взаимность и спокойствие, которое он так отчаянно ожидал от других, но всё же важны. Он был готов потратить целое состояние на развлечения (что он успешно делал), лишь бы вытащить побольше из кармана отца. Не потому, что он был столь неблагодарным транжирой и избалованным сыном. Просто Чонгук слишком сильно ненавидел отца, и пусть и глупо звучит, но для Чона сейчас деньги были некой моральной компенсацией за всё, через что он проходил по сей день.       — Где тебя носит? — с порога его встретил недовольный голос отца.       — Я же успел, — активно отряхивает зонт, а в глазах раздражение.       — Какой молодец! Успел он, — хмыкнул мужчина, зажигая сигару.       — Что-то срочное? — Чонгук сел напротив отца, крепко сжимая челюсти.       — На следующей недели приезжает твой брат. Освободи комнату и поживи пока в гостевой.       — Отец, у него есть своя комната, — возразил Чонгук, пытаясь не звучать раздражённым, но это едва ли получалось.       — Я могу ещё раз повторить, если ты не расслышал. У тебя также есть вариант пожить в отеле, — мужчина самодовольно улыбнулся, зная, что его сын не сможет отказаться от роскоши.       — Не хочу, — отрезал Чонгук. — Почему я должен это делать?       — Ты же не будешь перечить отцу, мой малыш, — в двух последних словах слышался сарказм. Отец всегда знал, как задеть своего сына.       Чонгук встал, и ничего не сказав в ответ, вернулся на улицу. Без зонта. Раствориться бы в дожде, промокнуть или же самому стать ненавистной каплей холодной воды и разбиться о землю. Хотелось заглушить обиду любым способом.       На улице уже было темно, а Чонгук неспешно шагал вперёд, без определённой цели. Свет фонарей прекрасно освещал дорогу, а иногда даже резал глаза. Ветер поднимал волосы, пробирался под кожанку и даже под свитшот, заставляя Чонгука дрожать. Всё же холодно. Всё, о чём он может думать, это только холод, который вцепился в него ледяными руками. Он так сильно замёрз, что телом, что душой.       Чонгук не хотел ничего, просто идти дальше, как можно дальше от дома. Он не обращал внимания на лужи, по которым он шёл, и даже на то, что его ноги были полностью мокрыми, а любимая обувь почти вся в грязи. Ему было всё равно. На всё. Лишь краем взгляда он заметил красный светофор, сигнализирующий о том, что ему надо остановиться. Без движения было ещё холоднее. Адски холодно. Чонгук слишком поздно заметил машину, которая на быстрой скорости пересекала перекрёсток, задевая лужу, рядом с которой он стоял.       — Какого хрена? — выругался Чонгук, отскакивая назад.       Он и так был мокрым, и сам факт, что именно с ним это случилось, добил его. Почему все так с ним поступают? Чонгук поднял голову и заметил вывеску книжного магазина. Такие места вызывали у него отвращение. Он не понимал, как люди могут часами выбирать книгу, сомневаясь то ли в цене, то ли в самой книге. Чонгук покупал все книги быстро. Он вообще покупал всё, что хотел, всё, что ему нравилось, стоило этим вещам лишь «подмигнуть» ему. Чонгук богат и может себе позволить.       Парень стоял и смотрел на этот магазин, борясь с желанием зайти. С улицы заметно, что внутри магазина никого нет, но почему-то от отсутствия в нём людей сам магазин не терял своего уюта. Чонгуку никогда не был интересен интерьер, то, как внутри хозяева магазинов обустраивают антураж. А сейчас и вовсе ему хотелось лишь согреться, потому что пальцы рук и ног явно взбунтовались против холода, беспокоя жутким покалыванием.       — Твою мать! Ну его… — Чонгук залетел в книжный, громко захлопывая дверь. — Заебал этот дождь! Холодрыга!       Капли стекали по его волосам к лицу, и на фоне абсолютной тишины магазина казалось, что они слишком звонко ударялись об пол. Внезапное тепло охватило всё его тело, заставляя на секунду расслабиться. Действительно тепло.       «И уютно…» — не мог отрицать сей факт Чонгук.       — Вам что-то подсказать? — парень заметил продавца, укутанного в плед, и ему снова стало холодно. Как же это работает?!       — О нет, только не это, — закатил глаза Чонгук. — Только тебя мне не хватало.       Чонгук всей душой не мог терпеть хороших пай-мальчиков, таких ухоженных и умиротворённых. Сразу видно, что любовью мамы они не обделены. Бесят.       — Прошу прощения? — вежливо отозвался миловидный парень, одетый в светлую одежду. — Я что-то сделал не так?       — Ага, родился, — Чонгук съязвил со своей фирменной ухмылкой на лице. — Слушай, ботан, дай накидку.       Чонгук не стал ждать и ловко подлетел к парню, срывая плед и накидывая на свои плечи. С каждой секундой он злился всё больше, ведь ожидаемого тепла так и не получил. Однако Чонгук был доволен тем, что оказался здесь, ведь он очень любил подкалывать таких вот мальчиков, хотя паренёк не выглядел обиженным или злым после его выходки. Тот просто стоял и смотрел с некой жалостью на Чонгука. Жалость? Чон больше всего боялся ощутить её на себе: опуститься до такого уровня, чтобы позволить кому-то его жалеть; чтобы признать, что он — несчастен.       — Это мой плед, прошу заметить, — без злобы сказал парень, вызывая смех у смельчака.       — Да-да, твой, не кипишуй. Сколько с меня? — Чонгук вытащил из заднего кармана пачку денег, мельтеша ими перед глазами парня.       — Он не продаётся, — спокойно заявил парень. — Просто верните, когда он Вам будет не нужен.       — Ой, какой хороший мальчик! — снова засмеялся Чонгук. — Тысячу? Две? Пять? Или, может, десять?       — Я же говорил — он не продаётся, — чётко повторил парень.       — Ты чего упёрся? Неужели мало предложил? — ухмыльнулся Чонгук. — Я — Чон Чонгук, если я хочу что-то, я получаю.       — А я Ким Тэхён, если не хочу, то не отдаю.       — А ты, я вижу, смелый. Не боишься меня? — Чонгук подошёл вплотную к Тэхёну, играя глазами.       — А должен? — Тэхён даже не моргнул.       — Хах! Какой ты забавный! — Чонгук, казалось, был уже не таким злым, или просто делал вид.       — Я знаю, — улыбнулся Тэхён. — Хотите кружечку какао?       — Чего? — уставился на него Чонгук, открыв рот.       — Я предлагаю Вам какао, — снова спокойно предложил Тэхён, что, как ни странно, вызвало вновь смех Чонгука.       — Может, ты меня ещё на свидание позовёшь, Ким Тэхён? Или обнимешь и поцелуешь? — Чонгук хохотал, забыв о холоде, о пледе и о своей хандре.       — Могу, если хотите, — Тэхён умел удивлять. Просто мистер Непредсказуемость.       — Ну, давай, я жду, — немного иронично воскликнул Чонгук, раскидывая руки.       Чонгуку было очень смешно. Тэхён определённо весёлый парень. Чонгук любил людей, которых можно было назвать «не такими». А ещё больше любил он наблюдать за попытками хороших мальчиков выглядеть круто перед такими, как он. Однако, Чонгук не знал Тэхёна, который как раз и был не таким, как все. Если Тэхён говорил что-то, он действительно имел это в виду. Именно поэтому, Тэхён смело принял предложение Чонгука и крепко прижался к нему, мокрому насквозь, обвивая руками за талию. Тэхён не такой, как все. И да, Чонгук был прав: в отличии от него, Тэхён - смелый.

⌘