Снимок

Самый младший среди братьев Дак, утёнок, носящий зелёное худи и любящий газировку — это всё про Луэллина. Однако даже этого мало, чтобы описать весь его непревзойденный, немножко скверный характер Луи любит деньги. Он хочет быть таким же богатым, как и Скрудж Макдак, однако в отличии от своего дяди, он не любит тяжёлую работу. Предпочитает уклоняться от вещей, которые ему не интересны. Любит смотреть телевизор и сидеть в телефоне. Остальное ему чуждо. Ни приключения, ни семейные посиделки — только компания себя любимого и газировки. Обычно он спокойный и не заинтересованный в чем-либо, его мало что волнует. Семья — это хорошо, однако бизнес — ещё лучше! Louie, Inc — корпорация, придуманная самим утёнком. Да, вложений ноль, Скрудж давным-давно понял, что помогать финансово этому глупцу, тратящему впустую деньги, бессмысленно. Сколько не проси, ответ будет одним и тем же: отрицательным. Разве что моральную помощь селезень с цилиндром на голове и костюмом красного оттенка готов предоставить, но и ту утёнок в худи не ценит и часто пренебрегает ею. Младшего Дака мало что волнует, кроме денег. Луи любит лёгкую наживу и не упускает возможности обогатиться. Подай лишь идею и всё: бизнес план готов! Это вам не лимоны выжимать для изготовления лимонада, — это, например, ловля горгульи за определенную плату; телепортация в различные эпохи и промежутки времени с помощью ванной для заполучения всех известных и не очень богатств. Идеи всегда превосходные, никто и не спорит, однако последствия и недовольные лица близких говорят совершенно иначе. О конечном результате в своих задумках Дак думает в последнюю очередь. Жизнь у утёнка всегда интересная, она наполнена столькими событиями, что и не счесть. Да, возможно, есть и происшествия вызванные именно Луи, однако их по-крайней мере не больше, чем тех, в которые втягивают его и другие члены семьи. Да, Луи — это тот, кого принято называть эгоистом, не считающегося с чувствами других и заботящегося только о своем благополучии и своих целях. Да, он ленив. К черту вообще эта работа, если можно просто посмотреть любимое шоу, которое нескончаемое количество раз крутят повторно, прочитать ленту в соцсетях и найти лёгкий способ обогатить себя, не вставая с укромного местечка, — дивана, — продолжая поедать любимые чизбургеры, чипсы и попивая pep. Да, младший Дак — мошенник и лжец. Кто вообще знает, что вытворяет этот утёнок за спиной дядюшки Скруджа и своей семьи, пользуясь умением манипуляции, харизмой и продумыванием чего-либо заранее. Это достаточно, чтобы описать Луэллина? Неужели он настолько плох? Утёнок в худи зеленного окраса — это самый настоящий злой близнец? Никто и не спорит, что в будущем он может стать мошенником и создать нелегальный бизнес; стать злодеем и найти помощником, с которыми у него будут совпадать цели и предпочтения, будет совершать аферы, грабить банки для своих выгод; встанет на пути дядюшки Скруджа для заполучения его состояния. Однако есть и обратная сторона медали. Луи не так плох, как может показаться на первый взгляд. Это видит его семья: дядя Скрудж, который ещё с первой встречи углядел потенциал глупого утёнка; Дональд, который гордится им; Делла, которая старается поддержать мальца и быть рядом в трудную минуту; Вебби, что больше других втягивает зеленушку в приключения и просто выводит на свежий воздух; братья: Хьюи, который направляет на истинный путь и Дьюи, который делает куда больше остальных, но Луэллин не замечает этого. Что уж таить, любитель денег, лжец, эгоист — это на самом деле самый неуверенный и тревожный утёнок. Он сам же себя и ненавидит. Он старается не допускать ошибок, однако так просто их предотвратить не получается. Многие бы хотели назвать младшего «хорошим», однако не всегда язык поворачивается. Дьюи же думает несколько иначе. Он видит позитивные черты характера своего брата, которые часто скрываются под толстым слоем плохих намерений и поступков. Хорошего в Луи мало, но и плохим назвать его сложно. Средний Дак наблюдает за младшим. Возможно, его пугают идеи Луи, они кажутся безумными, но и от гиперактивного утёнка мало будет превосходных задумок. Его не отталкивает коварная улыбка, высоко приподнятые брови и задранный подбородок. Да, он часто делает что-то выходящее за рамки разумного и в очередной раз портит всем настроение, а главное остатки какого либо доверия, но Дьюи не бросит его. Он знает настоящего Лу, знает его недостатки, небольшие отклонения, предпочтения в еде и одежде, любимую музыку, цвет, шоу, еду; да много чего. Знает напуганного Дака, рассерженного, расстроенного, обескураженного, улыбчивого и смущённо. Знает как облупленного. Они же братья, как иначе. Вместе родились, росли, развивались, — играли, дрались, заводили знакомства, изучали, творили, — взрослели. Они и сейчас рядом. Если Дьюфорд думает о том, как бы поговорить с братом, то Луэллин явно планирует что-то грандиозное, точно связанное с его бизнесом. Что же на этот раз? Никому не интересно, чем занят младший, кроме среднего, но тот не лезет с расспросами и пытается не быть замеченным в подглядывании. Никто не хочет быть втянут в очередную аферу и хитроумный план по получению денежной награды; уже пробовали и знают, каково это работать с Луэллином. Однако Дью хочет. Его никогда не трогали, говорили, что тот всё испортит, наделает не пойми что, хотя и Луи со своими бизнес планами не идеален. Все боятся быть в эпицентре затей младшего Дака, так как это может обернуться плачевным исходом или же наказанием, — домашним арестом на недельки две без компьютера, видеоигр и прогулок за пределы комнаты. Но не Дьюфорд. Он наоборот даже хочет почувствовать, испытать какие-то новые ощущения, быть в одной комнате, хотя обычно они всегда там, именно с младшим. Ему хочется таким образом стать ближе к Луи. Все отнекиваются, когда им предлагают попробовать что-то новое вместе с Луи. У младшего Дака больше не осталось поддержки, тех, кто бы помог ему в исполнении задуманного. Больше никто не ввязывается в неприятности вместе с ним. Было даже пару жалоб из полицейского участка, да что уж таить, он у всех на виду: получил лишь предупреждение, а вскоре ещё парочку, — повезло ему, что дядя у него влиятельный, — однако это было в последний раз. Его предупредили: «Случится ещё чего, будешь выкручиваться самостоятельно» Младший готов рассказать о своей задумке, которая возможно в дальнейшем поможет бизнесу процвести и Louie, Inc. станет известнее. Или иначе: загубит всё, а Лу окажется за решеткой из-за своих неудачных попыток заработать налегке. Может в этот раз его идея не такая уж коварная или сложная, — простая и выполнимая? Однако никто его не слышит: игнорируют. Это выводит утёнка в худи из себя. Он продолжает чувствовать себя ненужным, никем в этой семье. Да, ему говорили, что он хитёр и планы у него отменные, однако, что с того, если тебя не считают больше именно в хорошем свете таким. Ты становишься изгоем, прячешься от посторонних глаз, боишься допустить ошибку, но стараешься не подавать виду, что тебе плохо. Будто на самом деле всё хорошо. Кажется, просто доживаешь ещё длинную и уже бесящую жизнь в полном одиночестве, отстраненно, а на любые попытки завлечь в социум и коллективную деятельность говоришь одно и тоже: «не хочу», «отвалите», «не интересно». И ты не замечаешь, как начинаешь себя вести именно так, как думает окружение. Тебе становится привычно. Ты не видишь разницы между собой тогда и сегодняшним. Тебе вроде и хорошо, но нет. Ты ощущаешь себя вовсе не в своей тарелке, однако тебе уже плевать. Возможно ли исправить это? Раскрыть светлую сторону утёнка? — Лу, что делаешь? — звонкий чей-то знакомый голос выводит младшего утёнка из размышлений. Он лежит на привычном диване, на том месте, где ему комфортнее всего, где лучше думается и где просто хорошо отдохнуть. А обладателем этого, за последнее время забытого, звучания является никто иной, как Дьюфорд. Луэллин не ожидал, что с ним заговорят. Черт, он вообще не думал о том, что к нему подойдут. Одиночество, телефон и газировка стали настолько привычными и родными, что он может их сравнить с братьями. Телефон, как бы это не звучало банально или же странно, — Хьюи: такой же умный и немало знающий. Газировка — Дьюи. Почему же? Ну, младший ещё не до конца уверен. Однако после заданного вопроса от брата, понял: он как глоток свежего воздуха, помогающего расслабиться и почувствовать, впустить в свою жизнь нечто новое или вспомнить старое, сравнимое со вкусом напитка. — Думаю, тебе этого знать не обязательно, — отстраненно молвил Лу, возвращаясь к своему занятию: просмотру потолка. — Почему же? Мне вот интересно. Может помощь нужна? Ужас как же бодро и вдохновляюще говорит средний. Сердце младшего Дака отмирает, будто совсем недавно оно находилось в некой дремли, спячке, и стучит, да так, что слышно. Ему не хватало этого. Его ещё не забыли. — С чего такой интерес? — утёнок в зелёной худи теперь в полусидячем положении поглядывает на заинтересованого, не с того ни с сего пожаловавшего среднего брата. — С чего такое удивление? — Дью продолжает стоять, нависая над душой, однако Луи не против: ему не хватало общения, но говорить этого он не собирается. — Ладно, проехали, — понимая, что этот разговор никуда не приведет, Луэллин невольно хмыкает. — Так, над чем размышляешь? — ну, а утёнок в синей кофточке не сдавался. Догадываясь, что от утёнка в худи не отвяжутся, тот ответил, надеясь, что после услышанного Дьюфорд покинет свою позицию всё разузнать — Над бизнес планом… — как-то неуверенно заявил он. — Расскажешь поподробнее? — плюс за то, что пытается поддержать брата, и за то, что смог углядеть удивление на его лице. — Ну…я...— не понимая, почему брат всё ещё тут, он думает продолжить: — решил заняться фотографией… — Луи запутался. Он вроде и хочет показать свои успехи в этом деле, но боится; однако всё равно включает телефон лёгким касанием по экрану, пытаясь что-то найти. Дьюи невтерпёж стал заглядывать, пытаясь уловить что-то ещё невиданное раньше. — Я недавно начал, но даже так…вот, — Лу вручил свой телефон брату с фотографиями, которые укромненько находились в отделе «камера» галереи. — Не суди строго… «Какой же я идиот, зачем показываю ему?» — всё же его мучают сомнения. Больше всего было пейзажных работ, куда меньше мальца привлекала макро съёмка, а вот жанровых или портретных робот вообще ни единой. К слову, ни одного жителя Дакбурга не попало под прицел телефона. Скорее всего он не любитель фотографировать прохожих, соседей или знакомых. Однако, кто знает, может есть причина избегать таких снимков. Даже если страшно или стыдно фотографировать незнакомцев, можно же обратиться за помощью к семье и попросить их или не двигаться, или продолжать делать свои дела. Ах, да, семья… — Братец, да у тебя неплохо получается, — а фотографии то были и правда, что надо. Пейзажи есть и городские, Дакбург — прекрасное место, и какие-то простые, незначительные, например у дворика возле поместья Макдака, магазины и автоматы. Да много чего. И построение завораживает, хотя средний Дак ничего в этом не смыслит. Картинки не слишком яркие, но это придает им какую-то глубину, возможно чувства Луэллина. Да, снимки не сделаны через фотоаппарат, но это и не проблема. Всё начинается малого. — Сколько, ты говоришь, этим занимаешься? — Ну, может недели три, четыре, — младший насторожился. Его переклинило, показалось, что над ним насмехаются, говорят странным тоном: — не нравится — не смотри. Я не просил лезть в мои дела, — он выхватывает телефон, который за последнее время стал ценнее и незаменимее любой другой вещички. Да, реагирует он грубо, да, он никому не хочет доверять, и да, ему грустно и одиноко, но не так, как раньше. И никакие Дьюфорды этого не изменят. А то лезет, смотрит, любопытствует, а после ещё и скажет, что затея дурацкая и уйдет. Пусть уж сейчас катится куда подальше! — Эй, ты чего? Ты явно не так понял, — искренняя улыбка, милые щёчки, покрытые лёгким румянцем, целенаправленные глаза, готовые поделиться своим позитивным настроем, настырный, но родной голос. Как Луи мог забыть про такого любящего и веселого дурачка, как Дьюи? — Мне понравилось, честное слово! Луи ведь никогда не посвящал среднего брата в свои планы. Он избегал с ним контакт при любой возможности, особенно, если это касалось его бизнеса. Избегал его помощи, так как знал, что тот накуролесит. Но, если так подумать, именно Дью был тем, кто хотел ввязаться в какую-нибудь авантюру, помочь младшему брату, а не как остальные. Он явно отличался от них, от всех. Луэллин не замечал, недооценивал его. А ведь, если бы сейчас Дьюфорд не сказал, что ему нравятся его фотографии, тот бы наверняка забросил это занятие сегодня или же завтра. Короткое «ясно» не заставило себя ждать. Да, он не многословен. Без понятия как реагировать: радоваться, а может плакать? Так неожиданно. Всё так внезапно навалилось: некое вдохновение; чувство жизни; боязнь остаться где-то там, внизу; и Дьюфорд. Последнее лучшее, что могло случиться. Он буквально заставил открыть глаза шире, насытиться новым глотком свежего воздуха, расправив плечи, заставил давно непригодный к общению мозг работать, а разбитое и никому ненужное сердце потихоньку восстанавливаться, стучать. — Хочешь, я стану твоей моделью! Будешь фотографировать меня. А то одни деревья, да кусты, дома всякие, не надоело? — Дак ни при каких обстоятельствах не намерен отступать, а отрицательный ответ не принимался: это видно по его взгляду. Конечно же эти слова удивили младшего, что уж таить, его клюв изогнулся в лёгкой улыбке и он издал смешок. Давно он не смеялся. Но это был не искренний смех, — фальш. — Не надоело, — всё так же грубо молвил Луи. Ну, а Дью стоял, ожидая успеха, — Не знаю, ты же как обычно: испортишь всё, — даже сейчас, когда помощь так близко, Луэллин отталкивает, не хочет слушать. Ему бы побыть в тише, закрыться. Почему этот утёнок всё ещё здесь? Почему так беспокоится? Почему Луи всё же не хочется быть одному? Такие неоднозначные чувства. — Да, не спорю, возможно так и будет. Однако, что может пойти не так? Фотограф ведь ты, максимум выйдут просто неудачные снимки. А я буду послушным, честное слово, — такая возможность, можно попрактиковаться, поэтому бессмысленно отказываться. — Конечно… — всё ещё не веря, Луи перестал обращать внимание на этого настырного, не успокающегося утёнка. Он смотрел куда-то, но явно не на него. Тот не сбежит, а этот продолжит стоять на своем. Возможно младший из тройняшек преувеличивает: может его до сих пор любят, поддерживают, но он так запутался в себе, перестал доверять другим, что и не замечает столь очевидного. А сейчас сидит себе и думает: «Какая же жизнь фиговая». Однако он соглашается, понимая, что отвертеться не получится, да и желания что-либо предпринимать особо нет.

***

Фотограф — это довольно-таки прибыльная профессия, но не каждому удается стать известным и продать свои фотоработы. Это не так просто, как кажется. Луи это понимает, но всё же куда-то спешит. Он уже знает, как будет получать деньги за просьбы сфотографировать кого-то, как будет посещать вечеринки, пытаясь не только запечатлеть важные моменты в чьей-то жизни, как будет пировать на свадьбах, не забывая о своей работе. Да, он не станет миллионером, но это первый шаг к успеху, к известности, хотя мальца уже и так пол города знает, если не больше… Без портфолио, без должных навыков он уже хочет заполучить всё. Луи не умеет фотографировать, точнее не владеет высоким уровнем знаний в этой сфере, однако готов принимать заказы. Его труд не ценят, да и он его не ценит, думая, что это ненадолго: пыл в любую секунду может исчерпаться, оставив утёнка без сил и в состоянии пустоты. Его спасал всё это время Инстаграм, куда он загружал свои пробные фото, которые люди критиковали как могли: некоторые поддерживали его затею, указывали на недостатки и недочёты, кто-то попросту грубил, хотя правильнее будет обсирал. Первых комментариев было больше, однако один плохой заставлял задуматься Луэллина, поникнуть. Да, возможно, он отвечал после грубо и посылал тех трехэтажным матом, но этого не хватало, чтобы выговориться. Даже соцсети не делали его счастливее. А теперь с ним его брат. Да, Дьюфорд, которого утёнок в худи сторонился. Теперь он его модель. Необычно. Неожиданно. «Среднему Даку не нужны правки в лице или смена имиджа: он и так идеален», — мелькало в мыслях младшего. Они на заднем дворике возле поместья Скруджа, в саду, где всё душистое и зелёное под конец весны завораживает не только глаз и чувствительный нос, но и душу. Луи отстраненно идёт следом за братом, который настоял сделать парочку снимков или хотя бы один с ним в главных ролях. Коленки подрагивают, а телефон в руках чувствует давление пальцев, готовых сломать, что под руку попадет. Брови опущены, челка внезапно, будто на зло, лезет в глаза, а солнце, которое только усугубляет положение, ярко освещает путь, в который глаза, щурясь, еле всматриваются. «Дома намного лучше, там спокойно, темно и глаза не режет этот отвратительный свет», — подумал домосед, у которого явно нехватка в организме витамина D. Дьюи же совершено иначе себя чувствует в такой обстановке. На него Луэллину ещё больнее смотреть: такой весёлый; да он сияет куда ярче этого глупого солнца. Но почему-то ему не так плохо, присутствие этого лучика заставляет идти дальше, не оборачиваясь назад, чтобы сбежать домой. Просто хорошо рядом с ним. Неужели Дьюи хочется потратить свое время на такого унылого, совершено противоположного подростка, как Луи? — Дьюи… — внезапно начал было утёнок, но его будто и не слышали. — Мы на месте! — крикнул тот, показывая на небольшую лужайку с высаженными цветами и парочкой молодых и старых, как сам Скрудж, деревьев. — Давай, фотографируй меня! Луи фыркнул. Ему не только не дали закончить предложение, так ещё и заставляют делать то, чего сейчас, когда солнце светит из зенита, не хочется. — Дьюи, зачем тебе это? Я не просил помогать мне! — Я же вижу, что тебе нужна помощь. Не отнекивайся, — он потянул нашего скромняжку за рукав худи поближе к дереву. Достал самостоятельно его телефон из кармана штанов, на что Луэллин лишь фыркнул. Отдал его младшему. И забрался на небольшую высоту, усаживаясь между ветками, не до конца покрытыми листвой. И добавил: — Неужели нужны причины? Твой старший брат не может хотеть увидеть тебя счастливым? Луи опешил. О нем заботятся. И это всё тот же гиперактивный и надоедливый утёнок? Почему он не замечал близкого ему и такого родного братца? Почему хочется ухватить его красивую улыбку, воспользовавшись камерой? И отчего так бешено колотится сердце? Да, он продолжает хмурить брови, да, он всё ещё в плохом настроении: его ослепляет солнце, его вытащили на жарень, хотя ещё не лето. Однако, это какой-то фальш. Так хочется улыбнуться в ответ, забить на это проклятое солнце и просто любоваться средним братом, не ворчать, а работать: он ведь хотел добиться успеха, так в чем проблема? И всё же он включает телефон, направляет его, запустив камеру и настроив нужные параметры, — выдержку, диафрагму, iso, — на Дьюфорда, сфокусировав внимание на главном объекте, придерживаясь правила третей. Он щелкает, не забыв выключить вспышку, которая может испортить всю картину, и после полученной в горизонтальном плане фотографии, отводит взгляд от экрана и смотрит на свою модель, которая продолжает улыбаться. Луэллин и не замечает, как и он несколько неуверенно радуется чему-то: то ли тому, что теперь у него есть первый портрет во весь рост, который он наверняка будет рассматривать в тайне; то ли повторяет за братом. А может Дьюфорд просто помог ему, поддержал. Луи — это же такой тревожный и неуверенный утёнок, который просто не может встать на ноги без чего-то, желательно родного, плеча, который хоть и любит деньги, но и семью не оставит, который пытается достичь своих целей, стараясь идти по правильному пути. — Спасибо тебе, Дью, — сердце продолжало нервно биться, улыбка не сходила с его лица, а слезы неожиданно поступили наружу, давая волю истинным чувствам утёнка в худи.