heartbreaker

Она надеялась, что шум стоящий в ушах, это какое-нибудь внутреннее кровотечение, отмирание мозга. А то, что с хрустом внутри неё сломалось, это непременно позвоночник, ну на худой конец пусть будут шейные позвонки. Пусть ей свернет шею от этой сногсшибательной новости. Потому что это был удар под дых. Это была совершенно нечестная игра, совершенно против правил. Он откровенно фолил, фолил так, что следовало бы выписать дисциплинарку на всю оставшуюся жизнь. Потому что так больно ей ещё не было. — Здравствуйте, у нас заказано… Нужно было срочно сосредоточится на словах мужчины, но всё, что она могла делать, это сверлить стекленеющим взглядом пару, стоящую позади него. Неужели он правда так с ней поступил? По ощущениям было похоже на выблеванные легкие. Дышать было абсолютно нечем, дышать было настолько больно, словно вместо кислорода в воздухе оказался аммиак. Лучше бы так и было, лучше бы у неё и вправду разорвалось сердце, тогда бы не пришлось растягивать на губах приветливую улыбку (боже, пусть она будет естественной, пусть это не будет похоже на оскал умирающего зверя), услужливо проверять бронь и, источая гостеприимную вежливость, провожать компанию во главе с молодожёнами до столика. Он никогда ей ничего не обещал. Она знала о его пассии. Она в принципе знала буквально всё. Всё, кроме его намеренья жениться. Почему он ей не сказал? Зачем после всего, что было, поступил с ней… И в ту ночь? В ту ночь он уже знал? Он уже решил? Замирает в дверном проеме, наблюдая как шатенка на кровати мирно спит. Обнимает во сне одеяло, закинув на него одну ногу. На что он надеялся, когда приехал к ней за полночь? В мозгах вскипает мысль, что вместо одеяла должен быть он. Желание коснутся матовой кожи отдается зудом на кончиках пальцев. Он сдается этому порыву даже без борьбы. Матрац прогибается под его весом, заставляя девушку во сне чуть нахмурится, повести оголенным плечом. Он на мгновение даже перестает дышать, но девушка не просыпается. Мягко целует девичье плечо. Сегодняшний матч был последний. Они проиграли. Сезон окончен. Ванкувер ждет не дождется его приезда. Но настолько реальная близость отъезда почему-то не радовала должным образом. Скользит прикосновениями по её коже, очерчивая линию от лодыжки до бедра. Сначала только кончиками пальцем, а затем всей ладонью, стремясь захватить прикосновением как можно больше. — Прощального секса не будет, не надейся, — полусонно фыркает она. Однако руку его не скидывает, позволяя мужской ладони покоится на её бедре. Он вздыхает. Чуть мотает головой. Дело не в сексе. Дело в прощании. Утыкается носом куда-то между девичьих лопаток, заставляя девчонку коротко вздрогнуть. — Мы проиграли сегодня, — глухо, куда-то в прохладный шелк пеньюара. Она протягивает руку, накрывая его ладонь, чуть сжимает. Он благодарен, что она ничего не говорит. Да тут и не о чем. Когда-то же это должно было произойти. Всегда выигрывать невозможно, он и так сделал всё, что мог. А может и не всё? Может надо было ещё немного постараться? Поднажать, додавить? Чувствует, как она переплетает с ним пальцы, заставляя рой атакующих мыслей тут же отступить. Мурашки рассыпаются по её телу, когда он касается своим горячим дыханием её плеча. Прокладывает влажную дорожку. Пальцы скользят по коже, забираясь под верх ночного комплекта. Такая сонная, такая расслабленная, такая теплая. — Ну и чего ты добиваешься? — тихо уточняет она, когда его ладонь добирается до её груди. Парень ухмыляется ей в кожу ощущая, как быстро под прикосновениями твердеют её соски. — А я-то думала ты устал после тяжелого матча, — иронично отмечает она. Их прерывает трель его мобильника. Парень отрывается от её губ, лишь на мгновение: взглянуть кому он понадобился. На экране имя его пассии. Девушка упирается ладонями ему в грудь, позволяя выбирать самому. В тайне надеется, что он сбросит или просто отложит сотовый, но… — Да, Саша? Девушка хмурится и наблюдает за ним с некоторой досадой. Она никогда ему ничего не предъявляла по поводу его этих метаний между вроде как официальной подружкой и её постелью, но… Зачем тогда пришел к ней? Ехал бы сразу к своей Саше! Банальная женская обида подначивает на провокацию. Как вообще можно было решить ответить на звонок другой даме, когда она тут сидит на нём полуобнаженная, возбужденная. Он даже глаза от неё отводит. Прекрасно. Ощутимо двигает бедрами, замирает ожидая его реакции, а когда не следует моментального ответа, повторяет движение всё также мягко, ненавязчиво. Усмехается, когда его ладонь опускается ей на бедро, но в следующее мгновение он сжимает матовую кожу, как бы призывая её притормозить. — Нет, пока не решил… Она не улавливает сути его диалога, пропуская мимо ушей его фразы и ответы по ту сторону провода. Без озвученных просьб понимает его, потому лишь растеряно выдыхает, теряя такой необходимый контакт. Теперь девчонка сидит на коленях на кровати. Чувствует, как саднит затянувшийся внизу живота узел. Тяжело сглатывает, морщится. Может у него и нашлись дела поважнее, но она не собирается ждать. Ловит эту приятно соблазнительную мысль за хвост и почти усмехается. Он не сразу замечает, что она делает. Упускает как она проходится ладонями по своей оголенной груди и животу, следуя к резинке шелковых пижамных шорт, как лишняя одежда покидает её тело, и девчонка беспрепятственно скользит вниз. Мысленно представляя там его пальцы или не только их… Его привлекает её судорожный выдох, заставляя оторваться от телефонного разговора. Ловит её луковый взгляд, замечает, как девчонка закусывает нижнюю губу, когда её пальчики достигают желанной цели. Чуть прогибается в спине, размыкая губы в беззвучном выдохе. Дыхание снова сбивается, тяжелеет, заставляя грудь вздыматься в неровном темпе. Последней каплей становится то, как девчонка показательно прикрывает глаза и чуть запрокидывает голову, кусая губы, в попытке не застонать от удовольствия. В его ладонях отдается немедленное желание накрыть её пальчики там, убрать их и самому закончить то, что она начала. Он не помнит, что ответил своей подружке, не соображает, как кладет трубку. В голове пульсацией бьется одно желание: обладать. Она вздрагивает, когда одна его ладонь опускается ей на шею. Чуть мотает головой, словно стряхивает наваждение. Он касается большим пальцем её губ, а она, совершенно не соображая, целует. Накрывает её руку, заставляя остановить нарастающие движения. Девушка жалобно стонет. Он чувствует, как она напрягается, когда он почти насильно убирает её руку. Она почти что хнычет. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Совершенно бессвязно. Совершенно понятно о чем. — Открой глаза, — то ли просит, то ли требует. И она повинуется. Совершенно невменяемо. По инерции двигает бедрами, словно в поисках контакта. — Пожалуйста… Выдыхает она и её влажные губы снова касаются его пальцев. Он рывком разворачивает её спиной к себе. И девчонка задыхается в эмоциях, запрокидывая голову ему на плечо, когда он исполняет неозвученную просьбу. Громкий стон и судорожное движение таза навстречу его пальцам. Он усмехается, чуть замедляя движения, тут же чувствуя её протест. Почти рычит, стискивает бедра в туманной надежде то ли задержать его, то ли заставить ускорить движения. Она выгибается в его руках, стонет от удовольствия, и он уверен, что это один из самых прекрасных звуков. Она была готова его отпустить. Знала, что это придется сделать. Он должен был подписать контракт и уехать. Он талантливый парень, ему нужно развиваться. И ей так хотелось, чтобы он наконец расправил крылья после всех неудач. Так вот же смотри! Смотри, как твой цыпленыш расправляет свои крылья! Он вот-вот взлетит! Радуйся же! Радуйся… Почему же ты готова упасть и разрыдаться, глупая? Она была готова отпустить его к мечте, к карьере, туда, где ему позволят стать ещё лучше, ещё выше, ещё круче. Но она не была готова отпускать его в семейную жизнь. Это был запрещенный удар. Атака, нет не в спину, даже не в голову, а в самое сердце. Почему он ей не сказал? Почему не выбрал другой ресторан их же так много в этом чертовом городе? Неужели после всего она заслужила это? Ей едва хватает сил дождаться сменщицы. На секунду даже чувствует облегчение. Уйти. Уйти. Скорее уйти. Как можно дальше. Сбежать и больше не видеть. Никогда больше не видеть. Только бы прекратило так жечь в глотке. В подсобке пусто. Рваными движениями собирает свои вещи. Нет сил переодеваться, плевать, что этими туфлями сотрет себе ноги в кровь. Так даже лучше. Физическая боль отвлечет, физическая боль вылечит. Почти вздрагивает, когда слышит, как за спиной открывается и закрывается дверь. Идиот. Неужели тебе мало? Сиди там со своей новоиспеченной супругой. Принимай поздравления. Пей шампанское. И навсегда забудь обо мне, умоляю. — Я должен… — голос срывается. — Я хочу… Не находит слов? Неудивительно. Но она молчит. Молчит потому, что боится, что её голос будет дрожать. Боится, что он поймет насколько отчаянно больно ей в данную секунду. Боится услышать то, что он собирался сказать. — Послушай, пожалуйста! Кажется, он наконец нашел в себе силы. Нашел слова. Умничка. Только припозднился ты с ними. С силами и со словами. Потерянная ценность. Она рывком застегивает сумку и разворачивается к нему. Она не думала, что он стоит настолько близко. Ещё бы шаг и она уткнулась бы ему в грудь. Её пробирает нервный смех. Поднимает на него глаза, собираясь сказать всё, что думает. Но судя по всему взгляд куда красноречивее любых слов. Ни тени обвинения, злости, ненависти. Только пропасть тоски. Тоски безнадежной, тоски глубокой, такой, что запускает когти тебе в глотку, такой, что разрывает по ночам барабанные перепонки от беззвучного крика. Тоски, от которой выворачивало наизнанку, которую, как нечто инородное, противоестественное, хотелось вытолкнуть из себя, выблевать, выкричать. Тоски, которая вгрызлась в сознание клыкастой пастью, рвала и кусала, оставляя боли и отчаянью, как гиенам, лишь жалкие объедки. Он ведь знал о ней почти всё. Все её проблемы, неудачи, весь жизненный пиздец. Так зачем? Зачем добил? — Счастливой семейной жизни. Дверь с хлопком закрывается позади него. А он всё также продолжает стоять. В абсолютной тишине, оглушенный удивительным осознанием: он сделал неправильный выбор.