крылья — означает свобода

юнхо ненавидит крылья — для минги же это знак свободы юнхо никогда не грезил о большем, его вполне устраивали эти уютные узкие улочки, запах домашней выпечки отовсюду, вместе с маленькой речкой с ключевой водой минги же всегда рвался за стены. он провожал на очередную вылазку развед корпуса будучи даже стоящим один с небывалым восторгом во взгляде среди толпы недовольных взрослых, а потом и встречал их, забираясь на самые высокие места, потому что толпы было гораздо больше, а он ростиком совсем еще тогда не вышел. юнхо же ошивался рядом: играл с ребятами во дворе и рассказывал невероятные страшилки про титанов, которые ему всегда рассказывал его старший брат; в тех самых ярких красках описывал он бои с этими огромными монстрами, не забывал упоминать разные размеры и неестественно огромные рты, а порой даже открыто приукрашивал истории братца, будто и сам находился на поле боя. // — что за чушь, — звонкий мальчишеский голос срывает увлекательную историю чона. — не бывает такого, чтобы титаны ночью бродили. — бывает! хён сам говорил, как его чуть не сожрал один поздней ночью, но он вовремя уклонился, — мальчишка вскакивает со ступеньки, а его черные, отросшие кудри едва заметно вздымаются вверх и закрывают обзор, от чего он поспешно ладошкой проводит по ним, щурясь. его детские, совсем невинные черты лица искажаются в хмурые брови и надутые губы, потому он даже взрослому может показаться даже милым. — враки. я слышал, что они как наступает ночь, сразу же засыпают! даже луна их не будет, так что твой брат наверное врет. — я сейчас его позову и он тебя побьет!! — юнхо чувствует, что вот-вот проиграет, ведь в его еще маленькой голове нет никаких мыслей, как ответить на эти слова достойно и позорно не "слиться" с этакого поля боя. он соскакивает с твердных ступенек, тут же побежав по знакомой улице домой. к братцу и его защите от мерзкого мальчишки. в спину же слышит только усмехающее "валяй", что с новой силой заставляет его ускорить бег. // — чем бы тебя стукнуть, чтобы ты не лез в это дерьмо, ги? — юноша разочарованно выдыхает после нескольких минут уговоров друга не лезть в корпус разведчиков. им уже по четырнадцать, а это означает, что осталось не так много времени на вступление в кадетский корпус. он окидывает его недовольным взглядом, вновь раздраженно выдыхает, а потом думает, что самый лучший способ привести минги в себя - это хорошенько залететь ладонью по спине. и он практически замахивается, дабы дать смачного шлепка по юношеской спине, как его запястье перехватывают. — я те щас из спины отбивную сделаю, отпусти! — чон недовольно фыркает, поднимая взгляд на развернувшегося к нему минги. взглядом цепляется за его острые скулы... его острый кончик носа и разодранную губу во время очередной драки с другими парнями из-за ничего. чон застывает, а через несколько секунд тушуется, стоит только ему встретиться взглядом, становится неловко. он высвобождает свое запястье, стыдливо опуская голову, потому что он впервые видит слезы в этих породнившихся глазах. — родители против, и ты тоже, — тихий бас нарушает минутное молчание, будто рассеивает дымку неловкости. юноша садится на ступеньки, отворачивая голову, чтобы скрыть свою слабость в виде бессмысленных соленых дорожек на его щеках. — они даже меня из дома выгнали. сказали, что пока я не поменяю решение, то буду жить на улице. если так сильно пекутся обо мне, то почему выгоняют, зная, что у нас в городе полно обозленных на жизнь беженцев? тоже мне, родители. и лучший друг оказывается не лучше. думал, поддержишь, ведь знаешь, что я мечтаю о выходе за стену еще с самого детства. — эй, может, тогда поживешь у меня? — юнхо чувствует на своих плечах непонятный вес своей вины, от чего старается смягчиться. да, он все еще не поддерживает его идею, да и вряд ли когда начнет, но это не повод бросать его, так ведь? он тихо садится рядом, чуть ёрзая от холода поздней ночи, а потом аккуратно обнимает ги; морозит своими холодными ладонями его рубаху и скрепляет длинные пальцы прочно на торсе друга, располагая подборок на его спине. — как быстро поменялся. эй, что за двойственность, чон юнхо? — ги не сдерживает легкой полуулыбки, которую тут же старается скрыть за гримасой обиды. благо, чон сейчас его не видит. — всего лишь логичное заключение. если тебя не остановил тот факт, что тебя выгнали из дома, то мое физическое насилие тут вообще и рядом не стоит. тепло. от его слов становится почему-то так тепло. // парням уже 20, и если один спокойно живет внутри из стен, занимаясь защитой порядков города, то другой рассекает затылки титанов острыми лезвиями за стенами, все продолжая наблюдать, как гибнут его друзья. больно - да, тяжело - безумно, но он сам выбрал этот путь. он в очередной раз возвращается домой, к семье. их корпус принес с собой победу, но на душе все кошки скребут. сон видит в взгляде матери отголостки тревоги и страха ужасных предположений, что ее сын не вернется. ее руки каждую встречу сильно дрожат, потому что все боится подойти к главнокомандующему, чтобы в одних из дней не услышать в ответ краткое "пал смертью храбрых". и женщину пробирает на слезы, пока она дрожащими руками обнимает широкие плечи сына, то и дело нежными касаниями проводит ладонями по грубоватой щетине, шепча как заведенная благодарность богу за то, что вернул сына домой. интересуется сильно ли он голоден, торопливо лопочет, что расстелит ему кровать, а к вечеру растопит баню. юнхо же встречает минги позже всех, стоя поодаль от толпы и наблюдая за шествием разведчиков. его сердце бешено отбивает ритм, ему страшно, боязно за жизнь парня, но подойти ближе так и не решается. хватит, насмотрелся на грязный мешок с трупом братца. сердце болезненно вновь пропускает удар. он живет легкой жизнью стражника города, но счастлив ли? вряд ли сковывающий душу страх за минги можно назвать счастьем. как и долгие дни, а может и недели распирающей тревоги и одиночества на службе, ведь ожидание убивает, однако тот факт, что минги вернулся, так еще и с победой, дарует очередной большой глоток жизни. — минги! — практически прыгает с разбегу в крепкие объятия парня, как только видит до боли знакомый силуэт. он обвивает его шею руками, кладя подбородок ему на плечо, судорожно выдыхает и зажмуривает глаза, не желая отпускать парня из своих обьятий. будто не верит, что вот он, живой, до боли в сердце родной и теплый. — я так рад, боже. почему вы были за стенами так долго? я чуть не умер от беспокойства! — он отстраняется, хватая сона за обе руки, посмотрев тому в глаза. — ну не умер же. я все так же рядом. успокойся. — сон допускает себе легкую полуулыбку, сжимая ладони парня и совсем забывая, что они, вроде как, лучшие друзья и не должны вести себя так.. странно? да и испытывать настолько сильную привязанность с дущащей теплотой в душе он тоже не должен. даже нет - не имеет права. // — эй, юнхо, — минги останавливает парня за запястье возле маленького дома сона. зависает, когда видит его удивленные глаза бусинки, все те же очаровательные черные кудри, отлично передавая характер их носителя - такие же хаотичные и непослушные. — что? — юнхо отвечает слегка запоздало, все еще пребывая в некой пространции и напряжении, ведь завтра минги снова уходит за стену. он разворачивается к нему, бросая взгляд на его лицо, словно пытаясь что-то вычитать из его эмоций. — а помнишь... помнишь наше первое знакомство? — минги резко тушуется. от его былой уверенности и твердости не остается и следа, от чего он мямлит, медленно опуская запястье чона; отводит взгляд на ту самую улицу, мысленно шагами отмеряя расстояние до потертой, местами даже сломанной лестницы, на которой юнхо в тот день рассказывал похождения братца, а минги просто стало скучно. — как я могу забыть. — он облегченно выдыхает, будто ждя совсем другого вопроса. а тут такое. его губы трогает легкая улыбка. — мы же с тобой тогда подрались, а потом чонхо-хён нас разнимал. даже с родителями разговаривал. тогда он даже впервые дома меня отругал. было страшно. хён страшен в гневе. — он совсем немного смеется, разворачиваясь к другу. — зачем ты спросил? решил удариться в воспоминания? — не знаю. возможно я все еще обижен на тебя за то, что ты первый меня толкнул и я получил шрам на спине. — минги качает головой, бросая на юнхо несмелый, но такой теплый взгляд. — ты меня пугаешь. пойдем лучше прогуляемся. до заката еще есть время. — юнхо качает головой, подавляя очередной смешок. обнимает минги так привычно-крепко за плечо и чуть тормошит за него, вынуждая сона обреченно протянуть с выдохом "не-е-е-ет" и затеять дебильную драку, в ходе которой оба выдохнуться еще до начала прогулки. а потом обязательно, как во всех самых лучших традициях этий друзей, юнхо прикоснется иссохими губами его виска, не подозревая, насколько сильно ускорится биение сердца его друга, что даже будет отдаваться в ушах еще долгое время. // — я так и не дождался минги, скажи честно, с ним что-то случилось? — юнхо сразу с порога задается этим вопросом, слишком обеспокоенно смотря на открывшему ему дверь сонхва. — он у вас в штабе лечится? где он? почему он так и не подошел ко мне? — все так же прячешься в тени после потери хёна? — хва выдыхает, слишком хладнокровно проговаривая эти слова. дышать становится тяжелее, он отводит взгляд, отступая на шаг и впуская юношу в дом. — что?.. причем тут это? где минги? — минги погиб. — он устал притворятся, что все как обычно, что все автоматически становится хорошо, если он возвращается домой после очередной вылазки живым. его сердце болит сильнее обычного, потому что от него словно оторвали еще один кусок. так бывает всегда, почти их каждую вылазку. он теряет товарищей, и всегда он чувствует, будто от него отрывают часть души, постепенно забирая все без остатка. на уголках покрасневших глаз вновь появляются слезы, а сам пак обреченно закусывает щеку со внутренней стороны. — что?.. как, стой.. как это произошло? он же был одним из лучших в ваших рядах, как..? — чон неверяще смотрит на парня, с тихим ужасом понимая, что тот не шутит. потому что сонхва плачет крайне редко и только по действительно серьезным поводам. внутри него все будто переворачивается вверх-дном. честно не понимает, даже не верит, что вот так просто хва выложил ему эту весть. он с горечью опускает голову, еле сдерживая поток своих эмоций. не знает что делать впервые, потому что потеря на этот раз слишком высока. становится вновь больно, настолько, что непонятная злость и отчаяние окутывают его. несправедливо. ужасно  н е с п р а в е д л и в о, что он снова теряет, не имея возможности вернуть все на свои места. — у него просто закончился газ, а потом его и настигла толпа титанов, с которой он так и не справился. это поистине дебильная смерть, ведь я мог поделиться с ним газом или же забрать. он посылал сигнальные огни на тот случай, если ситуация выйдет из-под его контроля, но я не успел вовремя. никто не успел. за этим тихое "мне жаль" соскальзывает с губ пака, пока юнхо просто молчит. буравит взглядом потертый деревянный пол, сотрясаясь в тихих рыданиях. он чувствует себя растоптанным теми же самыми титанами и полностью сломанным. ноги отказываются держать его, словно кто-то сбивает его, отрезает последние шансы подняться с колен и шепчет тихое "больше нет смысла", пока юнхо молча соглашается: смысла подниматься больше нет. в ту ночь хо засыпает только под утро с невероятной тяжестью и холодом в душе. а во сне же встречает сона. все такого же родного, с глупой улыбкой и крепкими объятиями, которые почему-то уже не согревают, да и уже сами по себе не крепкие вовсе. чон дает немое обещание продолжать жить и быть сильным, прощается, сжимая в руке его ладонь, попросту не желает возвращаться в посеревшую реальность. // сейчас же чон больше не идет встречать разведчиков на площади, и не боится больше не увидеть каштановую макушку минги в поредевшем строю, он не видит смысла вообще выходить из дома, ведь весь его заключенный в стенах мир за миг превратился в руины. от сона не осталось ничего - все тела бросили на поле боя и сочли пропавшими без вести - так передает сонхва, когда юнхо совсем немного приходит в себя от длительного сна - на деле же просто стадии неверия, которая продлилась действительно пугающе длительное время. юнхо устал, однако отрывки сна большим колоколом напоминают ему об данном обещании. юнхо все еще скучает, продолжая проживать день за днем. юнхо понимает, что через год, а может и два, когда уже все позабудут кто такой этот сон минги, он все-таки сломается, рухнет на землю и посчитает, что миру хорошо и без него. ⠀