Звездопад

      После прояснения правды о своей беспрецедентной близости и повторения опыта Джек и Кромешник смогли признать друг перед другом и, главное, перед собой, что это обоюдная необходимость, которая в каком-то смысле сильнее них. Однако она не отменяла очень многого в их взаимоотношениях. О полном доверии здесь не могла идти речь, об изменении своих взглядов на мир и своей линии поведения тоже. Оба духа сохраняли существенную долю независимости и, пожалуй, никто, даже увидев их вместе, не смог бы предположить, что между ними на самом деле происходит. Впрочем, они и сами этого не понимали.       С одной стороны, их отношения стали более открытыми, набор тем для обсуждения - обширнее, шутки - смелее и чаще, но с другой... Появилось какое-то новое напряжение. И со временем оно стало гораздо более ощутимым. По крайней мере, для Джека.       Поначалу впечатление Фроста от происходящего было настолько сильным, что он не придавал значения этим переживаниям. После стольких лет его действительно понимают, его чувствуют, его... хотят. И не кто-то, а сам Бугимен (странно, но воодушевляло и волновало безумно). После всех их препирательств и взаимных подколов, после всей их внешней вражды и показного пренебрежения они всё-таки погрузились в совершенно иной мир. Мир, в котором им приходилось признавать друг перед другом своё сильнейшее взаимное влечение.       Парень хорошо запомнил момент, когда впервые позволил стащить с себя штаны.       "Jack, I know everything you are afraid of. I am not gonna do this. I just wanna feel you".       Кромешник и правда не делал ничего, что Джек счёл бы для себя неприемлемым или оскорбительным. Питчу словно самому нравилось раскрывать новые грани этой девственной души постепенно. Постоянно удерживая её на достаточно высоком уровне волнения, но никогда не доводя его до травматичных переживаний.       И сам парень чувствовал, что теперь проявляет себя с совершенно новой стороны, такой манящей, запретной и ставшей почему-то такой необходимой ему сейчас. Выражает то, что как будто навсегда могло остаться невыраженным, неизвестным даже для него самого. Он позволял себе отдаться - эмоциям, чувствам, таким разным, но каждый раз всепоглощающим. И тем болезненным переживаниям, в которых он раньше боялся себе признаться и которые Питч видел в нём изначально, принял и полюбил давным-давно, и той радости, которая возникает лишь при специфической близости, подобной которой ещё не было в жизни трёхсотлетнего юноши. Всё это действительно было как разряд, энергия для которого копилась не одно столетие. Как их с Кромешником первое открытое столкновение сил, как их встреча на Южном полюсе...       Но яркие эмоции проходят, а разум едва выдерживает отсутствие ясности. С их первого раза прошло почти три месяца, и перед Джеком вновь стал вопрос о том, что с ними происходит и насколько это правильно, кто они друг другу и что будет дальше. Фросту совсем не с кем было поделиться тем, что с ним происходит, а к Питчу с подобного рода переживаниями он вообще боялся подходить. Сейчас, когда парень так раскрылся, он понимал, что даже незначительные провокации могут его морально уничтожить.       Да, во время их "свиданий" Питч будто преображался. Джек и представить не мог, что Кромешник может быть таким. Но ещё не мог представить, что на самом деле испытывает такой страх перед этим существом. И что оно действительно имеет над ним определённую власть.       В какой-то степени Бугимен победил. Почти всё, что он говорил про Джека, оказалось правдой. И юношу по-прежнему не покидало опасение, что Питч, "насытившись", предаст его, выдаст хранителям.       Фросту было странно возвращаться к тому, что он вроде бы для себя прояснил, но постоянная неопределённость делала своё дело. А её эффект усиливался тем, что в последнее время они с Питчем практически перестали говорить друг с другом. Парень чувствовал, как медленно, но верно платоническая составляющая их отношений тускнеет, словно всё, что было между ними ранее, что и позволило ему довериться Кромешнику настолько, сходит на нет, оставляя место лишь странному "взаимовыгодному договору".       Джек чувствовал себя мышкой, забравшейся в изощренную мышеловку, которая начинает убивать, медленно, мучительно и неизбежно, только после того, как съеден весь сыр. И вот, кажется, "сыра" у него не осталось.

***

      Фрост приземлился перед логовом. Питч был неподалёку и уже явно собирался отпустить в адрес парня какую-то дерзкую шутку. - Без разговоров! - предупредил Джек, выставив перед собой указательный палец. - Просто сделаем это! - он говорил отрешённо и громко, даже не глядя на Питча. - Что "это", Джек? Вариантов так много. Можно подраться, посоревноваться, повести философские беседы... - Питч стиснул зубы в улыбке. - Ты знаешь, о чём я. Пойдём, - Джек на пару секунд вцепился в его плечи, пытаясь сдвинуть с места или задать направление, но Кромешник не шевельнулся, и Джек проделал несколько шагов один. - Ты, кажется, чем-то встревожен, а? - чуть насмешливо спросил Бугимен. - О, не делай вид, что тебе не плевать! - Джек и впрямь был встревожен и, очевидно, пришёл попытаться снять стресс. Может, скоро у него и такой возможности не будет. - Зачем что-то играть и так усложнять, Питч? - Знаешь, Джек, может, тебе это покажется неожиданным, но я не насильник... - А кто мне заливал о том, скольких имеет страх? - ухмыльнулся парень. - Это правда, - подёрнул Питч носом с довольной улыбкой. - Но совсем не так, как с тобой. Да и ты в таком состоянии вряд ли дашь мне то, в чём я вижу ценность, - невозмутимо пояснил он. - Знаешь, в этот раз обойдёшься! - откликнулся Джек, посмотрев на него дикими глазами. - Хватит и того, что я пришёл! - Даа, никто не приходит ко мне по своей воле... А ты ещё отнекивался от мазохизма, - продолжал улыбаться Питч. - Хах, что ж... А может, я и правда мазохист? - Джек чуть раскинул руки. - Может, ты в этом прав! И не только в этом... Думаешь, я сам не понимаю, как эти триста лет меня изменили? Если хочешь знать, я действительно порой говорил сам с собой, и с волками на Луну выл, и по кладбищам любил гулять. Хорошее развлечение для хранителя радости, да? - напряжение, в котором Фрост жил последние несколько недель, явно давало о себе знать. Он и сам это понимал. И теперь как будто не мог остановиться. - Мне так не хотелось... с этим сталкиваться, - сказал он уже тише, опустив голову и вскинув ладонь. - Тем, что отделяло меня от мира, от людей, от... хранителей. Они... Не могут меня в этом понять, - Джек говорил вовсе не про вой с волками и не про их с встречи с Кромешником, он говорил о чём-то другом, жутком и неприступном, что едва ли можно выразить словами. - А ты, который это понимает... Ты просто меня используешь... Во всех смыслах, - издал Джек смешок, выражающий стыд и отчаяние. - Использую, да? - Кромешник говорил спокойно, не выказывая, казалось, и капли участия. - Не я сейчас заявился с прямым требованием переспать, Джек. - Да брось, Питч! - возмутился парень. - Скажи... Признай наконец открытым текстом, что это и был твой план изначально. Ты хотел отомстить. Заманить меня, показать всё это во мне, убедить, что только ты дашь мне успокоение и потом... меня шантажировать. Просто иметь...       Последовала небольшая пауза. - Так всё и было, - сказал Питч серьёзно и спокойно.       И хоть Джек сам всё озвучил, согласие Питча заставило его судорожно вздохнуть. Фрост вовсе не испытывал желания заплакать, но состоял он сейчас словно из одних эмоций: его дыхание сбивалось, голос почти срывался, душу рвало в клочья. - А я позволил... - улыбнулся он. - И не только я, - Джек мельком взглянул в небо, будто пытаясь увидеть там Луну. - Считаешь, я предам хранителей? Нет! Оставлю тебя? Я столько сам об этом думал, и знаешь... Я не могу... От тебя оторваться, - Джек смотрел куда-то вниз, будто проживая каждое слово, доставая его из самой своей глубины. - Ты ещё так давно говорил мне про двойственную позицию предателя. И ведь так и оказалось в итоге!.. А ты хоть представляешь, каково жить в этой позиции? Хотя... Ты-то, наверное, представляешь! - усмехнулся Джек. - Ты ведь с самого начала чувствовал, что я такое, да? И хотел, чтобы я испытывал именно это! Вёл меня к этому... Видимо, каждому и правда приходится однажды столкнуться со своим самым большим страхом! Но самое страшное здесь... Самое страшное здесь не ты! Думаешь, это ты всё устроил?! - Джек уже не пытался сдержать эмоции. - Нет! Ты только показал мне реальное положение вещей! Это же я, Питч! Это моя настоящая жизнь! Я связан с хранителями, связан с тобой! Я хранитель радости, - говорил Джек, глаза которого сияли болью, - Но я так часто испытывал то, что и близко к ней не относится! О чём знаешь только ты. Что только ты можешь понять так, как мне нужно... Ну, зачем... Зачем мне были даны эти триста лет? Может, я действительно не хотел всего этого... - Джек замолк на несколько секунд, а затем резко обернул к Питчу голову. - Открыть тебе секрет?! - внезапно спросил он с лёгкой безуминкой в глазах. - Если у меня они вообще от тебя остались... Я ведь так мечтал о любви в этом одиночестве. О настоящей. О той, которую видел в мире. О которой... написаны книги. О... нормальной настоящей любви, - почти смеялся Джек. - А случился... Ты!.. И Луна снова молчит... Может, мне лучше было прожить свою человеческую жизнь?.. Или утонуть в том озере, как нормальному человеку? Почему... Я? Да мало ли славных весёлых парней в мире?! Сколько их ушло... - Джек отвёл взгляд в сторону, сжав губы, вспоминая людей, с которыми ему пришлось навеки проститься. - Которые, может, в тысячу раз были достойнее меня жить так долго, занять эту роль, если... Если она, правда, хоть сколько-то нужна. А я... - Джек вновь перевёл взгляд на Кромешника. - Да я ведь тебе даже не нравлюсь... Ты никогда... со мной не считался, - опустил он глаза в странном отчаянии. - Тебе нравится сама эта ситуация. Твоя власть надо мной, мои страхи... И может, ещё вот это вот всё!! - Джек с остервенением резко опустил руки, как бы показывая своё тело. Он имел представление о своей юношеской привлекательности, о том, что заставляет девочек всех возрастов просить себе у Санты парня, как он. Но сейчас он сказал о своей внешности так, будто всей душой её ненавидел.       Несколько секунд Фрост стоял, не поднимая глаз. - Питч... - вдруг сказал он тихо, уже другим тоном. - Ты прожил такую долгую жизнь. Видел всякое. Может, ты мудрее в этих переплетениях. Скажи, Питч... Почему? Почему всё сложилось именно так... Для меня...       Фрост в бессилии опустил голову.       Это был не просто кризис ориентации, а настоящий кризис личности. И юноше-духу больше не к кому было обратиться. Он обращался напрямую к своему мучителю. И, наверное, это можно было счесть последней степенью унижения.       Прошло несколько секунд. - Спрашиваешь, почему ты жил триста лет с вопросами без ответов? Без семьи? Да кто ж знает, Джек?! - начал Питч как ни в ни бывало, довольно резко. - Да, это тебя изменило. Считаешь, это сделало тебя слабым, уязвимым? Хотя бы передо мной? - Джек поднял на него глаза. - Ты понимаешь, что за все эти годы никто не давал мне такого отпора, как ты? И это без связи с человеческой верой. Подавляющему большинству духов она необходима, как людям воздух, а ты был от неё независим на протяжении веков. Ты свободен, как никто из нас! И без этого вряд ли помог хранителям тогда... - Так значит... это время было мне дано, только чтобы однажды дать тебе отпор? - в этой фразе звучали и недоверие, и возмущение, и даже безразличие. - Я этого не исключаю, - спокойно ответил Кромешник. - И раз так и дело упирается в меня, мы с тобой действительно связаны больше, чем сами считали. Возможно, больше, чем сами того хотели бы... - Питч замолчал на пару секунд, посмотрев в сторону. - А эта связь... Ты выдерживаешь близость со мной, Джек. Во всех смыслах, как ты сам сказал, - усмехнулся он. - Ты хоть сам понимаешь, насколько это серьезно? - Одиночество довело, - ухмыльнулся парень, не глядя на него. - Ты сам мне говорил... - Да мало ли, что я говорил! - внезапно откликнулся Питч. - Нет, Джек, ты не понимаешь. Некоторые люди начинали сходить с ума, если я просто был близко более часа. Меня даже духи не выносят, не терпят за те эмоции, что я вызываю одним своим присутствием. А ты... Ты сам ко мне приходишь. Ты этого не замечаешь, но ведёшь со мной борьбу, даже когда просто находишься рядом.       Фрост стоял, вцепившись в посох и смотря вниз. Его удивляло, что Кромешник говорит нечто подобное, но, с другой стороны, он дошёл до такого состояния, что ему уже было практически всё равно. - А может ... Может, мне не нужна эта сила? Даже если она есть... - Джек говорил тихо, как будто боялся, что его услышит Луна (хотя он и так уже наговорил достаточно). Но сейчас он задавал этот вопрос только Питчу, всё ещё не веря, что может обладать хоть какой-то силой, если не способен справиться даже с собственными эмоциями. - Может, она миру нужна, - невозмутимо ответил Кромешник. - Хранители уже несколько веков погружены в детскую сентиментальщину. Ты другой. Ты по миру свободно бродил, имел возможность видеть его во всех проявлениях, искал себя. И если уж говорить о ваших хранительских идеалах... Ты действительно знаешь, от чего стоит защищать.       Джек с удивлением посмотрел на Питча, чуть выпрямившись. Кромешник говорил так спокойно и обыденно, словно давно это всё знал и ему не доставляло труда об этом сообщать. - Думаешь, я не знаю, кто ты и сколько тебе? Допустим, для меня ты юнец, но 300 лет это не так уж мало, Джек. Ты прожил уже несколько человеческих жизней. И с тобой есть о чём поговорить даже мне. Ты видел революции и войны, хоронил тех, кого любил, был на вершине гор, пересекал океаны. Ты имел возможность открыто наблюдать, как меняется общество и каковы причины этих изменений... Хранители же в это время были погружены вполне однообразной работой. Довольно милой по большей части. Пребывали на однозначно светлой стороне. Они застыли в своих позициях и далеки от настоящей философии. При таком раскладе, даже при вашей разнице в возрасте, считаешь, они намного мудрее тебя?..       Джек не сводил с Кромешника широко раскрытых глаз. - Ты старец, Джек, который застрял в облике и мироощущении юнца. Каждое событие, всё, что ты считаешь злом или несправедливостью, ты обречён воспринимать с юношеской отдачей. Я же это вижу в тебе. И знаешь... я тебе даже в этом сочувствую. - усмехнулся Питч. - Ты живёшь в настоящей эмоциональной мясорубке и просто по своей природе не можешь дойти до более спокойного, взрослого отношения к себе и к жизни... Столько всего испытал и познал за эти годы, а всерьёз тебя не воспринимают хотя бы из-за внешности. Из-за вот этого вот всего! - ухмыльнулся Кромешник указав на него рукой.       Джек всё смотрел на него, слегка открыв рот. К нему сейчас действительно обращались не как к подростку. Его видели. Кромешник, правда, его видел. И вот, они стояли друг перед другом, два духа, два живых существа, таких одиноких и странных, за пределами своих ролей и всех стереотипов, с ними связанных. - Ты не отщепенец, не ошибка... Ты... Уникальное создание, Фрост. В этой уникальности уже был смысл. И, скорее всего, ещё будет...       Джеку не верилось, что он слышит всё это, но, кажется, смысл слов был ему понятен. Шок уступил место осознанию, во взгляде Фроста появилась тоска и немой вопрос. - Да. За уникальность есть плата, - сказал Кромешник твёрдым тихим голосом и отвернул голову в сторону. Теперь и в его глазах Джек увидел едва различимую боль. Питч действительно знает, о чём говорит. Что такое уникальность. О какой плате идёт речь.       "Почему же ты раньше не мог быть со мной таким? Так со мной говорить?" - смотрел на него Фрост в недоумении, даже в настоящем ступоре, но испытывая при этом те самые волнительные чувства, которые уже стали казаться ему ложью. Он понял внезапно, как ему недоставало именно такой грани в их общении. Как он нуждался в том, кого смог бы назвать наставником. Точнее, как он нуждался, чтобы Питч проявил себя с этой стороны. Джеку в этот раз не нужно было то, ради чего он пришёл. Он искал того, что получил. И до сих пор не мог поверить, что получает это прямо сейчас. Так просто и естественно. - Джек, ты помнишь нашу встречу на балконе? - внезапно спросил Кромешник. - Да, - выдохнул Фрост. - Чего я боюсь? - Быть забытым, - проговорил Джек словно в трансе. - Другое. - Собственной... слабости, - озвучил парень, как бы удивляясь собственному давнему открытию.       Последовало молчание. - В одном ты, пожалуй, прав, - Питч начал идти в его сторону. - Каждому рано или поздно приходится столкнуться со своим самым большим страхом.       Теперь они стояли прямо друг перед другом. Питч смотрел на него спокойно и открыто, с едва заметной тоской во взгляде, будто заявляя: "Ну и что? Тебе всё равно никто не поверит. Даже ты сам в это не поверишь..."       Джек в упор смотрел на него, выпрямившись как струна и слегка дрожа от всех тех эмоций, что ему пришлось перенести за последнее время, от того шока, что он испытывал сейчас. - Ох, Фрост, - Кромешник подступил ещё на шаг и прижал его к себе.       В первые секунды парень по-прежнему был скован, пытаясь осознать, не провалился ли он в какой-то сон. А затем, признав, что всё это происходит по-настоящему, и ощутив, как его захлёстывает волна самых разных эмоций, крепко прижался к Питчу, вцепившись пальцами в его спину. Джек порывисто задышал, издавая на каждом выдохе мучительный стон, порой переходящий едва ли не в крик, сотрясаясь всем телом, проживая что-то сродни бесслёзной истерики. На которую, к своему собственному удивлению, он имел право, по крайней мере, по мнению Питча..

***

      Через несколько минут дыхание Джека почти успокоилось. Он смотрел отрешёнными, полными непролитых слёз глазами куда-то в сторону, по-прежнему вцепившись в Бугимена.       Питч в свою очередь продолжал крепко держать его, обхватив двумя руками. Кажется, они оба слишком устали. Дух страха, который смог кого-то успокоить. Дух холода, который смог кого-то согреть. Сейчас они находили всё, что было им нужно, друг в друге. В этих объятиях. - Звёзды сегодня падают... - вдруг тихо сказал Питч. - Что? - переспросил Джек шёпотом, не понимая. - Звездопад сегодня будет. Его должно быть видно на севере Канады... - Хочу, - коротко обозначил Джек, продолжая смотреть в одну точку. - Значит, поглядим, - спокойно отозвался Кромешник.

***

      Через полчаса они сидели на заснеженной вершине горы. Кромешник облокотился руками о выступ за ними. Фрост устроился совсем рядом, сбоку, обхватив колени.       Они сидели и смотрели в ночное небо, в котором то тут, то там можно было увидеть падающие метеоры и метеориты.       Обстановка была романтичная, пожалуй, даже слишком. Питч взглянул на Джека и понял, что не может сдержаться от гейской шутки в его адрес. В конце концов, парень вроде успокоился, надо было следовать традициям и выходить уже из этого странного сентиментального эпизода. - Эй, Фрост? - Что? - Джек обернул к нему усталые, полные смутного доверия глаза.       Питч в недоумении посмотрел в это грустное внимательное лицо. А затем вздохнул, притянул к себе голову парня и поцеловал его в лоб. - Ничего, - ответил он.       Прошло несколько секунд. Джек чуть слышно усмехнулся. - Как ты узнал об этом? - спросил он, кивнув в сторону неба. - Уж точно не из сводок погоды, - отозвался дух. - Знал и всё. Не ты один любишь природное... - проговорил он сухо, но довольно мягко.       Фрост мельком оглянулся на него, тут же вспомнив их встречу во время грозы. Когда они ночь напролёт говорили обо всём, о природной стихии, об истории, о людях и об их вере. Именно тогда Питч признался, что находит успокоение в мощи и красоте природы, прямо как сам Джек порой. Одна из лучших, самых "тёплых" их встреч, по мнению хранителя. Юноша с тихой грустью улыбнулся этим воспоминаниям и, словно почувствовав прежнее доверие, лег на плечо Кромешника, закрыв глаза. - Глаза-то открой, растяпа, - звёзды не увидишь, - усмехнулся Питч. - А я их и так вижу, - отозвался Джек лиричным тоном. Прошло несколько секунд. Парень легко усмехнулся, а затем начал смеяться всё громче, отводя голову в сторону.       Ну, раз Джек сам отпускает гейские шуточки, то всё точно пришло в норму. Кромешник улыбнулся. - А ты как всегда, Джек. Сам пошутил - сам посмеялся, да? - Ой, брось, ты улыбнулся, - оглянулся на него Джек. - Это... злодейская улыбка.       Парень подавился смешком. - Твои шутки не смешные, Фрост, - интригующе добавил Кромешник. - О, а это, видимо, сейчас был злодейский комментарий! Мои шутки такие же смешные, как твои методы страшные, иначе Луноликий бы нас не выбрал, - склонил к нему голову Джек. - Знаешь, учитывая всё, что происходит, по крайней мере с нами, - Питч наклонился к нему, - авторитет Луноликого подвергается сомнению. Может, ему просто захотелось посмотреть... - Кромешник перевёл взгляд на Фроста. - Как бы помягче выразиться, чтобы не травмировать твою нежную психику... На наше взаимодействие, - усмехнулся он и вновь отстранился назад.       Последовала пауза. - Оооо, - многозначительно протянул Фрост. - Вот Он Луноликий, прямо перед нами. Может, Ему об этом скажешь? Ты что, совсем страх потерял? Бессмертный что ли? - каламбурил Джек. - Для воплощения страха, я, как выяснилось, и так боюсь слишком многого, - улыбнулся Питч. - И вообще, это такой способ общения. Вместо устарелых "молитв" - провокация. Берёшь и делаешь или говоришь что-то, выходящее за рамки, и тебе отвечают. Прекрасный способ обратить на себя внимание Высших сил - я тебя научу, - улыбался дух. - Даа, прекрасный способ! И каких же ответов ты, благодаря нему, добился? - улыбался Джек в ответ. - Ну, Луна вот послала мне хранителей, - задумчиво заключил Питч. - Послала мне тебя...       Юноша слабо усмехнулся, глядя вниз. А затем снова поднял голову и продолжил смотреть на падающие то тут, то там огни.       Кромешник же смотрел на него, размышляя обо всём, что сказал сегодня. Его речь была такой спонтанной, внезапной. Питч и сам не ожидал от себя подобного, и это вызывало у него странное беспокойство. А его последняя фраза, которая больше предполагалась как шутка... Ведь общение с Джеком и впрямь сильно влияло на него. Как будто успокаивало. Медленно, но верно Питч менял свои тактики, которые становились всё менее жестокими, всё больше вписывались в мировой баланс.       Бугимен перевёл взгляд на Луну: "Неужели это действительно был твой план, твой ответ? Но..." Они с Джеком, вероятно, никогда бы не сблизились, если бы мальчишка не познал боль, близкую той, что знал Питч. А что если они с ним действительно связаны сильнее, чем сами об этом думали? Что если эти триста лет были даны Фросту, просто чтобы... остановить его? И не в битвах, а совершенно по-другому. Но ведь это целая другая жизнь. Долгий мучительной путь другой души... "Нет. Не может быть. Слишком изощрённо. Слишком... Жестоко? " Кромешник опустил глаза. Даже при всём своём неоднозначном отношении к Луноликому и убеждении, что это вовсе не добренький Дух, а довольно сложная Сущность, способная плести хитроумные драматичные интриги, Питчу было трудно в это поверить. Да и сам он, по собственному мнению, давно пересёк лимит допустимых границ и доверия Луны, чтобы получить такой ответ. "Нет. Это был мой собственный план, кощунственный и эгоистичный. Просто в итоге всё сложилось несколько иначе..."       Кромешник вновь посмотрел на юношу. Его седые волосы блестели в лунном свете так, как не заставила бы ни человеческая природа, ни человеческая краска. Порой Джек слегка поворачивал голову вбок, и можно было заметить его сосредоточенный взгляд. Порой отпускал её, как бы задумываясь о том, что происходило и происходит в мире, в его жизни и что он испытывает по этому поводу. Будто смотря вглубь себя, на те звёзды, что падали в его собственной, необъятной, как небо, душе.       И вот, словно несколько острых кинжалов вонзились в то, что у людей принято называть сердцем. Это что-то обвили гибкие прутья с острыми шипами, заставив политься потоки крови. И глядя на беловласого юношу перед собой, чувствуя, как кровоточит и тяжелеет собственное "сердце", Кромешник, с тоской и гнетущей обречённостью, присущей только тому, кто прожил в одиночестве не одну тысячу лет, заключил: "Вот теперь сомнений действительно быть не может... это Любовь".

***

      Парень снова обернул голову к Питчу, молча задавая всё те же вопросы. Кромешник отвечал ему усталым и безэмоциональным, но понимающим взглядом. Несколько секунд они смотрели друг на друга, то ли как два заключённых, которых ведут на смертную казнь, то ли как два пленника, которых всё-таки спасли из лагеря смерти. - Ну, иди сюда, - наконец обратился к Джеку Кромешник мягким голосом.       Фрост тут же улыбнулся этому приглашению и быстро примостился рядом. Питч обхватил его рукой. Парень крепко прижался к нему, ощущая, что испытывает к этому существу какое-то совершенно новое доверие. И доверие это превращало его прежнюю тревожную, невыносимую тоску в другую - всё ещё тоску, но какую-то белую, спокойную, гораздо более красивую. И главное, такую, которую он не должен переносить один. Впервые за свои триста лет.       Они застыли. Будучи как единое целое сейчас. Единые по крайней мере в той странной боли, что их связывала.

***

      Проснувшись, Джек обнаружил, что лежит на плече Кромешника, положив на него ладонь. Рука Питча по-прежнему обхватывала его. Кажется, так они и провели оставшуюся часть ночи. Питч ещё спал, что было крайне удивительно. Он говорил, что сон ему вообще практически не нужен. Без существенных энергозатрат дух мог довольствоваться парой часов сна в несколько месяцев. А тут... Что же его так измотало? Джек сел рядом и окинул взглядом белоснежную местность, чувствуя, что впервые за долгое время испытывает покой. Он решил не дожидаться пробуждения Питча, но шансом таким не мог не воспользоваться. Фрост прикоснулся к его груди обеими руками и пустил по всему его плащу ледяные узоры. "Вот он "обрадуется", когда проснётся!" - широко улыбнулся Джек и перевёл взгляд на его лицо. Несколько секунд он наблюдал это редчайшее явление - спящего Бугимена. И ощущал, как его собственная душа вновь наполняется радостью и доверием. Как многочисленные раны и ранки в ней заполняются чем-то целительным и светлым. - До свидания, Питч! - тихо сказал Фрост и мягко прикоснулся губами к его виску.