Жизнь – она для тех, кто после пепелища осмелится возродиться

Следующие несколько недель прошли более-менее спокойно, без особых потрясений. Кейт очень сдружилась с близнецами, периодически делала с ними всякие мелкие веселые пакости. Она ходила на уроки и дополнительные, старательно училась, частенько засиживаясь допоздна в библиотеке, и старалась подтягивать знания по всем предметам. Это у нее, на удивление, очень хорошо получалось. И профессора, и друзья, и просто случайные свидетели ее успехов постоянно удивлялись ее способностям схватывать все на лету. За пару недель она освоила больше половины знаний и умений за предыдущие года учебы, которые она пропустила. Магия как будто вырвалась из девушки после стольких лет заточения. Но это было чертовски прекрасное чувство. Времени на общение с друзьями особо не хватало. Ну, не считая близнецов, которые очень быстро проворачивали свои пакости, втягивая в это новую подругу. В общем, как обычно, в начале года все были заняты своими проблемами. Но даже саму Кейт удивляло ее рвение и потенциал в учебе. Если в лицее в маленьком родном городке она училась более-менее хорошо только для того, чтоб угодить строгим родителям, то здесь она настолько погрузилась в учебу, что в какой-то момент даже почувствовала себя заучкой, поэтому решила не перегибать палку и уделять больше времени житейским вещам: общению с друзьями, игре на гитаре, рисованию и так далее. А еще, когда девушка приехала в Хогвартс, она думала, что будет чертовски скучать по дому. Но, на удивление, этого не произошло. Хогвартс будто стал ее вторым домом. Но она все равно почти каждый день писала матери письма с вопросами, как там остальные, чтобы убедиться, что все живы и здоровы. В общем, начало учебного года проходило продуктивно. *** Кейт проснулась с утра и всё-таки решила сходить на завтрак впервые за все время пребывания в школе. Первого урока у нее не было, поэтому она решила сесть немного поперебирать струны на гитаре в поисках вдохновения. Через полчаса ее поиска вдохновения пришли Полумна и Гермиона, Кейт отложила гитару и они стали болтать об учебе, о девичьих проблемах, о симпатии Рона к Гермионе и еще о разных мелочах. После этого Кейт пошла на урок Трансфигурации. Декан ее факультета, профессор Макгонагалл, хоть и была строгой, но всегда интересовалась, как у Кейт дела, советовала учебную литературу и просто хорошо относилась, что удивляло девушку. После Трансфигурации у четвертого курса было Зельеварение, на котором профессор Снейп немного странно поглядывал на Кейт, будто контролируя каждое ее движение. Но она не предала этому особого значения. После этого были История Магии и Уход За Магическими Существами с Хагридом. И на уроках Кейт просто выдохлась. Идя по коридору после последнего урока, у нее было только одно желание: уйти куда-то подальше от чужих глаз и спрятаться, остаться наедине с самой собой, своими мыслями, но правила запрещали. И эти правила часто вызывали у Кейт негодование. - Да к черту эти правила, - сказала она вдруг себе шепотом самой себе. Девушка быстрым шагом пошла в комнату, переоделась в более удобную одежду (черные джинсы-бойфренды, затянутые на талии ремнем, и серая рубашка, заправленная в них, а еще черные конверсы). Затем она взяла гитару и плед с кровати, незаметно вышла из здания, избегая лишних глаз, и отправилась куда-то в сторону Запретного леса, куда ученикам, тем более в позднее время как сейчас, было запрещено ходить. Но ей сейчас был необходим покой. Она прошла немного вглубь леса, но не слишком далеко, потому что знала, что там обитают опасные существа. Она увидела небольшую опушку и пошла туда. Небо затягивало тучами, постепенно темнело. Девушка расстелила плед на уже по-осеннему пожухлой траве, умостилась на нем, взяла в руки палочку и прошептала «Люмос». На кончике палочки появился яркий, слегка отдающий желтым, свет. Она положила палочку рядом с собой на плед, по привычке закрыла глаза и представила, что она дома, у себя на ковре, как обычно сидит и играет какие-то мелодии. Девушка начала петь песни, для души, спокойно, зная, что ее никто не слышит. Долгожданное спокойствие окутало душу Кэтрин. Спустя минут 20 случайных песен, Кейт вспомнила про одну песню собственного написания, которая значила для нее очень много. Пальцы заскользили по струнам, наигрывая грустную меланхоличную мелодию. Она любила такое. Она сама по себе была очень меланхоличной, на самом деле, хоть и прятала эту часть себя от других. И мелодию, и слова к этой песне она придумала сама, когда ей было очень морально плохо. «Ты себе придумал все проблемы, Сам лелеешь мысли о плохом. Хочешь извиниться перед теми, Кто тебя всегда снабжал теплом. Больно всем, каждый из нас страдает, Ты ж зациклился на этом, вот и все. Кто-то так легко все отпускает, А тебя же все ещё трясёт. Мысли так тебе надоедают, Что, казалось бы, "за что мне это все?" Слишком часто это возникает, Думаешь "ну, просто не везёт". Не везёт пока, ну да и черт с ним, Я пока не перейду черту. Я ведь сильный, и я просто знаю, Что когда-то счастье обрету…» - * Девушка все еще сидела с закрытыми глазами. Это стало привычкой – петь с закрытыми глазами и представлять что-то. Вдруг она почувствовала, что под закрытыми веками начали проступать слезы. Эта песня действительно значила для нее очень много. Несколько соленых слезинок скатилось по ее замерзшей коже, она тут же не глядя их вытерла. Внезапно, подсознательно девушка почувствовала присутствие еще кого-то. Она открыла глаза. Сбоку, в метрах трех от нее стоял профессор Люпин. Кейт вздрогнула. - О ГОСПОДИ, ЗАЧЕМ ТАК ПУГАТЬ? НЕЛЬЗЯ БЫЛО СКАЗАТЬ, ЧТО ВЫ ТУТ? – испуганно спросила она. - Ты бы ушла и не стала бы играть, - сказал он спокойно, с грустной улыбкой. - Не ушла бы, - сказала Кейт. - Ушла бы, - поспорил он. - Ну ладно, может быть и ушла, потому что застеснялась бы, но это не меняет того, что я очень испугалась. - Я прошу прощения, я не хотел тебя пугать… - он опустил глаза, - Ты очень красиво поешь. Это твоя песня? - Ну… Да… Только ее никто не слышал, ну, уже кроме Вас. Она очень личная. - Извини, я просто увидел как ты выходила из замка и сначала просто стоял и смотрел, в надежде, что ты тут же вернешься, но когда ты пошла вглубь леса, я заволновался и последовал за тобой. Тем более, сама понимаешь, правила запрещают ученикам выходить из замка с приходом темноты. - Да… Понимаю… Извините, что заставила волноваться, - сказала Кейт, выдохнув. – Я просто очень испугалась. - Я понимаю и еще раз прошу прощения. К слову, мне очень понравилось как ты поешь и сама песня. - Та ладно вам, не умею я петь, - сказала Кейт. Она всегда чертовски смущалась, когда кто-либо хвалил ее творчество. - Если даже Дамблдор сказал, что умеешь, то это дорогого стоит. Если уж мое мнение тебя не особо интересует. - Ну… - девушка замялась, - Ваше мнение тоже важно. Он улыбнулся и сказал: - А можно на секундочку гитару? Так сказать, молодость вспомнить. Если, конечно, я тебе не помешаю. - Да, конечно, - она протянула ему инструмент, - не помешаете. Девушка внезапно вспомнила про его предложение: - Извините, профессор, я забыла про то, что мы хотели собраться и поиграть, - и тут же смутилась. - Все в порядке, со всеми бывает. Тем более ты вся в учебе. Ты большая молодец, кстати. Тебя хвалят почти все учителя, - сказал он, присаживаясь рядом с ней на плед. - Оу… С-спасибо, - заикаясь от смущения, сказала Кэтрин. - Ты не против, что я присел? – спросил он. - Нет конечно, - ответила она. Он улыбнулся и начал играть. Это была какая-то незнакомая девушке грустная мелодия. Его длинные пальцы, так аккуратно и, в то же время как-то так страстно, с упоением перебирающие струны, завораживали Кэтрин. Она видела в нем такую же любовь к музыке, как и у нее самой. Юную девушку это всегда притягивало в людях. Вообще, музыканты – одни из самых странных людей, но, в совместительстве, самых прекрасных. Кейт знала это по опыту общения с ними. Они часто закрываются в себе, утопают в своих мыслях, которые не дают им покоя, и все выливают в музыку. Она видела что-то подобное в профессоре Люпине. Она рассматривала профессора вблизи, пока его взгляд был направлен на изящный гриф ее бежевой «Ямахи». «Какой же он кр... так, стоп, чего?! Кейт, остановись, у тебя есть Ральф!». Девушка подумала о своем парне, который за все время не написал ей ни единого письма и не отвечал на ее письма, хотя родители ему сообщили, что Кейт уехала и письма можно отправлять через них. Это было так обидно и больно, на самом деле. Что она только себе уже не думала по этому поводу. Она потратила на этого человека больше года своей жизни, но в последнее время они начали отдаляться… - Хочешь научу играть несколько мелодий? - спросил профессор, прервав раздумья юной волшебницы. - Да, конечно, с удовольствием, - ответила та. Он начал играть какой-то не знакомый девушке грустный, но очень красивый перебор. У нее сжалось что-то внутри от какой-то отчаянности, что ли, раскрывающейся в этой незамысловатой мелодии. Профессор закончил играть. - Ну что, попробуешь? – сказал он, глядя Кэтрин в глаза, и, заметив это, она сразу же отвела взгляд. - Да, можно попробовать, - сказала Чейнж. Он сначала показал девушке один отрывок, спросил, понятно ли ей, на что она кивнула и он передал гитару в руки ученицы. Она начала играть медленно, усиленно вспоминая аккорды, которые он зажимал. В тот момент, когда Кейт неправильно взяла фа-мажорный аккорд, он, присев чуть ближе, своими теплыми руками поправил на грифе ее ледяные пальцы. От этого в груди что-то сжалось… «Так, что за волнение, я не поняла? А ну-ка быстро взяла себя в руки и не вздумай позориться», - промелькнуло в голове у Кейт. Девушке давно не было так спокойно на душе, как в тот момент. Обычно, она не любила, что во время ее посиделок с гитарой или фортепиано кто-то находился рядом с ней, но сейчас же все было как-то по-другому. Профессор и ученица сидели и играли так почти до полуночи. Небо окончательно затянуло тучами, поэтому потемнело даже еще раньше, чем предполагалось. Неприятный осенний ветер пробирал до костей. Римус, заметив то, что девочка дрожит, решив не отвлекать ее от целеустремленного обучения, снял с себя мантию и легонько набросил ей на плечи. Кейт дернулась и уставилась на профессора: - Эй.. Зачем Вы это сделали? Вам же холодно будет, - возмутилась девочка. На самом деле, ей было приятно, что о ней позаботились, но она в то же время не хотела, чтобы ее учитель заболел и ЗОТИ вел Снейп. - У тебя ледяные руки и вообще ты вся дрожишь. А я нормально себя чувствую из-за… не важно… - он вспомнил про свою болезнь… и заодно… в голову Римусу пришло осознание того, что сегодня полнолуние. – ЧЕРТ! Как по закону пакости именно в тот момент из-за туч выглянула полная луна. - Мерлин, сегодня же полнолуние! - сказал профессор, упал на землю и начал очень жутко дёргаться, будто в конвульсиях. Его зрачки очень сильно расширились, делая всю радужку глаза черной. Его лицо начало приобретать какой-то очень неприятный животный оскал. - Что сл.. - хотела спросить юная волшебница, но Люпин ее перебил. - БЕГИ В ЗАМОК, БЫСТРЕЕ!!! – крикнул он, все еще дергаясь в болезненных судорогах. Чейнж в панике быстро схватила гитару, плед и со всех ног помчалась в замок. За своей спиной она услышала крики. Это были даже не столько крики, а что-то похожее на вой. Ее сердце болезненно сжалось, но она не оборачивалась. Ей было страшно. Действительно страшно. Даже не смотря, что Кейт была Гриффиндоркой, которые, по стереотипам, должны быть всегда отважны. Но девушке было страшно не столько за себя, сколько за профессора Люпина. Она не знала, что с ним, но и не хотела перечить. Поэтому решила как можно быстрее найти помощь. Быстро добежав до замка, на входе юная волшебница встретила профессора Снейпа. - Чейнж, вы что тут дел... - ПРОФЕССОР СНЕЙП, ТАМ ПРОФЕССОРУ ЛЮПИНУ ПЛОХО!! ПОМОГИТЕ ЕМУ! - буквально прокричала девочка. - Черт его побери, сегодня ж полнолуние, как я мог забыть!? - сказал Снейп, резко срываясь с места. Он схватил Кейт за предплечье и завел в свой кабинет, приказав ждать там. А сам побежал на помощь Люпину. - Зашибись, и что мне теперь делать?.. – девушка в шоке и недоумении присела на кресло. Она сидела и осматривала кабинет Снейпа, нервно ёрзала на кресле, дёргала ногой, кусала губы, в общем, очень нервничала, что отображалось на ее поведении. Ее всю чертовски трясло, тревога пронизывала все тело, сердце бешено билось, будто желая сломать ребра. Кейт переживала за профессоров. Что произошло? Могла ли она как-то помочь в тот момент? Правильно ли она сделала, что побежала в замок? Может стоило остаться и помочь? Эти вопросы мучали юную мисс Чейнж. Но тут внезапно она услышала знакомые голоса за дверью и выглянула. - Фред! Джордж! - крикнула она мальчикам, от чего они обернулись. - Что случилось? Почему ты тут? - спросил один из них, пока они быстро подходили к девушке. - Я пошла в лес, чтоб отвлечься, играла на гитаре, потом внезапно появился Люпин и ему стало плохо, он упал на землю, начал странно дёргаться и приказал мне бежать в замок, потом я нашла Снейпа, он отвёл меня сюда и приказал ждать... Мне страшно… – выпалила на одном дыхании Чейнж. - А ещё они говорили что-то про полнолуние. - Ох, Кейт, нам вообще не стоило бы, наверное, это рассказывать... Ну, оставлять тебя в неведении мы тоже не можем... наверное... - сказал Фред. Таким серьезным Кейт его еще не видела, и это в разы увеличило тревогу девушки. - В общем, он оборотень. И он не контролирует себя во время превращения, он может убить даже близкого человека, не осознавая этого, - добавил Джордж так же серьезно, как Фред. - Что?! Оборотень?! - сказала девушка и вдруг ее глаза накрыла пелена тьмы. Она уже ничего не разбирала, только почувствовала, что ударилась головой. Сознание отключилось.