Я приду, когда зацветёт весна

      Руки шиноби подобны зубам волка. За их отсутствием или слабостью грозит только верная смерть. Ханоко удачно подобрала ветку для занятия: достаточно сухая, для того чтобы ткань перчаток не скользила по шершавой поверхности, в меру толстая, чтобы держать равновесие и распределить силу правильно, впору крепкая, чтоб не прогнуться под весом куноичи. Она заметила её на самом высоком дереве густого леса, забралась ради неё повыше к самой кроне, та будто кричала ей в лицо: «Выбери меня, я самая лучшая!». От апатии и бесконечного безделья у Ханоко мутился разум.       Дни летели в каком-то неясном полудрёме сознания. Почти все свободные дни она пролежала на твёрдой кровати, притягивая голые коленки к подбородку. Время тянулось невообразимо долго, и пока Ханоко всматривалась в пустоту потолка, раздирающе громкий тик минутной стрелки настенных часов царапал где-то около солнечного сплетения. Эти моменты занимали вечность, но на самом деле длились мгновение. Бежать было некуда — только в сон. На удивление, кошмаров она больше не видела, поэтому пряталась под толстым старым одеялом и наслаждалась возможностью хоть немного выпасть из реальности. Пустота маленькой, чёрной каморки разрасталась с каждым новым тиком минутной стрелки. Периодически Ханоко слышала топот за деревянной дверью, отдалённые разговоры, перешёптывания, но не придавала этому значения. Всё только подчёркивало её отчуждённость. В один из дней она услышала звонкий смех своего напарника за стенкой. Ханоко вскочила, как безрассудная, с кровати и припала ухом к двери. Он направлялся к выходу из убежища. «Остановись» Каждый удаляющийся шаг впивался иголкой в её бешено бьющееся сердце. «Не бросай меня тут»       Звук закрывающегося портала размозжил её прямо по двери. Она скатилась безвольным телом, но тут же вскочила, точно ей всадили в лопатку шприц с лошадиной дозой адреналина. Надо было что-то делать. Энергия, чувства, эмоции — всё тянулось колючим комком от пяток, больно распороло живот и поднялось к горлу. Неожиданный прилив сил, откуда-то наворачивающихся слёз и неприятных ощущений она решила обуздать в дело: на её столе уже покоилось различные склянки и разного рода пробирки. Она хорошо обжила рабочий стол, который стал для неё приютом от собственных мыслей на какое-то время. Дейдара занял слишком много пространства в её голове, он буквально его заминировал, оккупировал опасными мыслями, и её не могло это не пугать.       Ханоко помнила о просьбе Хидана. Его отношение к ней вызывало не столько отвращение, сколько интерес. Будучи выученным спекулянтом, она поняла, что «те, что крышу сносят» — самые сильные, подобно мефедрону. Об опиатах или кодеине речи не шло, подобных веществ в её арсенале не было давно, слишком дорого и опасно для торгашки, у которой нет ни времени, ни постоянной лаборатории для производства синтетики.       В её внутреннем кармане хранился последний пакетик мефедрона. Ханоко взяла его двумя пальцами и поднесла к свету, внимательно рассматривая раздробленные кристаллы. Куноичи долго боролась с мыслью ввести его самой себе, избавиться от беспричинных душевных терзаний хоть на минуту, которые запузырились гноем с новой силой, как только она брала в руки наркотик. Она понимала, что её лёгкая невосприимчивость однажды обернётся зависимостью. Как медик и хозяин своего тела видела эту пагубную цепочку насквозь.       Девушка решила поскорее избавиться от пресловутого пакета. Договариваться о встрече долго не пришлось.       Хидан отдал ей в руки солидную пачку купюр, закреплённую канцелярской резинкой. В этой увесистой сумме было явно больше, чем нужно. Тогда она поняла, что это их не последняя встреча, и сделала маленький вывод о том, что среди его целей в организации явно были не деньги. «Только дурачьё разбрасывается деньгами направо и налево», — заключила Ханоко в голове.       Повадки опытного спекулянта в ней ещё не перевелись: вместе с товаром приятно было приносить что-нибудь «на пробу». Обычно это было что-то новое или то, чего не пробовал клиент. Его интерес необходимо было поддерживать, поэтому пакетики давались бесплатно, но с идеей, что он будет возвращаться за лекарством от здоровья снова и снова, отдавая жизнь по кусочку вместе с протянутой купюрой.       Ханоко приготовила курительный табак вперемешку в галлюциногенными травами и мелиссой. По крайней мере, смесь пахла приятно и даже отдавала чем-то лекарственным... на первый взгляд. Ей нравилось вносить уникальность в свою работу, разбавлять насыщенность и играть с различными ароматами. Может быть, поэтому её товар пользовался особым спросом. «А что, тоже своего рода искусство!» Она кратко проконсультировала Хидана о том, как правильно вводить наркотик, какого эффекта ожидать и что делать в случае передозировки. — Не учи отца ебаться, — с надменной улыбкой парировал нукенин.       Увесистая сумма в кармане не поднимала настроения. Теперь это только помощники просуществовать подольше, а в руках, скованных железом с клеймом отступницы, деньги были и вовсе бесполезной бумагой.       Грело, нет, жгло жёлтым огнём в груди, когда Ханоко вспоминала его пшеничные волосы у себя на коленях. Что-то чужое и горячее вперемешку с кровью разливалась в районе сердца. Оно разрасталось прямиком из аорты, насыщало тело кислородом и жизнью, заканчивалось в правом предсердии, и с каждым новым вздохом начиналось всё по новой. «Слабачка! Стоило позволить к себе приблизиться, а ты уже плывёшь!»       Она чувствовала тепло даже сейчас, берущее начало в солнечном сплетении и протекающее до кончиков пальцев, то ли от того дешёвого алкоголя, то ли от случайных прикосновений. Она хотела вновь дотронуться до него, понять, не мерещилось ли ей. Эти ощущения… новые, совсем непонятные, но ей нравилось об этом думать. Снова и снова проносить в голове кадры, которые казались нереальными в пьяном дурмане. Нравилось оставаться в тишине и размышлять, перематывать в голове вновь и вновь обрывки пьяной памяти. Это было так. Неестественно? Ново? Какие-то совершенно чужие и незнакомые ощущения, которым Ханоко не могла придать форму для выражения. Что-то очень абстрактное и такое своеобразное, необычное. В её голове крутились миллионы мыслей обо всём и ни о чём одновременно. Она замирала, тупив пустой взгляд куда-то в темноту. Эта буря в голове неслась вихрем из одной стенки мозга в другую, а она не могла облечь эту абстракцию в что-то более материальное.        Ханоко желала, чтобы время тянулось как можно дольше в тот момент, перебирая тонкими пальцами его густые пряди... Жарко… — Ну, что ты смотришь на меня, чучундра? — Ханоко обратилась к запыленной старой кукле в углу. После смерти Сасори мало кто позаботился о его пожитках, поэтому некоторые «шедевры» фантазии стали её сожителями по комнате. — Смеёшься надо мной? — она частенько разглядывала в полутьме жуткую зубастую улыбку. — Какой же ты всё-таки страшный. Девчонки таких не любят, нет-нет. — Она помотала головой, недовольно скривив губы, — Надо тебя как-нибудь разукрасить, а то мы точно тебе подружку не найдём.       Одинокое утро она встретила без сна. Тогда ей пришла в голову мысль потренироваться и выплеснуть всю тревогу в мышцы.       После сотого отжимания Ханоко сбилась со счёта, продолжая делать упражнения на чистом энтузиазме. Тонкие ручки предательски начали трястись, со лба сходила седьмая волна пота, но она старалась не останавливаться, пока изнурённость сама её не скинет с дерева. Падать было бы не столько больно, сколько обидно: внизу раскинулись густые кусты крапивы и низкие деревья дикой яблони с маленькими раскрасневшимися ранетками. «Надо выветрить эту дурь из головы», — нарочито приказным тоном Ханоко чеканила по буквам в голове. Как только она успевала отвлекаться на что-то иное, голосом глашатая вторила вновь и вновь эти слова. Но всё это было больше похоже на самообман.       Найти зелёный угол в стране Дождя было задачей под стать головоломке. Куноичи неслась вперёд по безлюдным местам, пока не настигла хоть какой-то зелени и удобной обстановки для своей задумки. Точно она бежала от самой себя, но не могла набрать нужной скорости. Удивительно, что никто не рванул за её поисками, а может она ещё не успела заметить.       Когда одна рука соскочила с ветки, Ханоко решила передохнуть. Раскачавшись, она подскочила вверх и села на ту же ветку, облокотилась спиной о ствол дерева и свесила одну ногу вниз, другую согнула в коленке и умостила на ней подбородок.       Раннее утреннее Солнце мягко подсвечивало сияющую прозрачность воздуха. Здесь, на высоте, казалось и дышать тяжелее. Она положила руку на живот и вдохнула полной грудью. Выбраться на тренировку без плаща было отличным решением — ничто не сковывает движения. Вместе с плащом она оставила и повязку — сегодня ей захотелось побыть никем из ниоткуда.       Ветер закружил прохладу росы и поднял вверх, ласково защекотав пальцы ног. Ханоко чуть подалась вперёд, навстречу живительной свежести. Тучки уже сгущались на небе. Дождь никак не желал оставлять страну Дождя без влаги. Интересно, по ком плачет природа этого треклятого места? Воздух всё ещё теплый, но ночи становятся ощутимо длиннее. В шелесте травы, вместе с щебечущими кузнечиками, играет начало августа. Время летит с удивительной скоростью, словно песок просеивается сквозь пальцы. Прошло уже... Она принялась считать на пальцах время.       Увлеченная своим нехитрым занятием, Ханоко услышала свист. Несколько коротких свистков с разных сторон леса, которые казались очень близко, но в то же время далеко. Она схватилась за ствол и внимательно осмотрелась. Неожиданная тревога сменилась снисходительной улыбкой, когда она поняла, кто с ней решил поиграть. Послышалось ещё несколько свистков, но девушка решила поиграть по-своему. Проигнорировав звуки, зазывающие искать их владельца, она резко схватилась за холщовые сумки, подвязанные на поясе. Мягкий лязг кунаев пронзил воздух, и через мгновение острые лезвия достигли всех точек исходящего свиста: две точки внизу у тонких веток, у дерева слева, три источника звука наверху. Он двигался молниеносно. Свист затих, когда за ним по пятам летели кунаи, но Ханоко всё ещё не видела противника. Она сложила несколько печатей, выпустила лиану из руки и ринулась головой вниз со своей высокой ветки. Лиана затянулась на щиколотке Ханоко, не давая соприкоснуться теменем с землёй. Распущенные серебристые волосы опустились вниз и слегка колыхали невысокую траву. С такого ракурса она быстро засекла своего компаньона. Куноичи чуть сощурилась и уже не могла сдержать улыбки.        — Я тебя вижу. Вылезай уже. — она сложила руки на груди, всё ещё свисая вниз головой, как летучая мышь. Лиана на ноге вертляво колыхала тело девушки из стороны в сторону, отчего она выглядела непоседливым ребёнком с улыбкой, не скрывающей кокетства.        — Я смотрю, тебе стало очень весело здесь, — наконец показался Дейдара, поднимая раскидистые ветки кустарника, за которым прятался. — К твоему сведению, врага из укрытия простыми кунаями не выманишь. — Он чуть поднял подбородок, выражая полную безмятежность, всеми мускулами лица делая вид, что вышел по своей воле, но никак не под натиском лезвий. — Никогда не недооценивай мощь этих малышей. Знаешь, когда сквозь тебя пролетает тысяча кунаев каждый день, быстро взрослеешь, — непоседливо вертя головой, она успела несколько раз подмести землю волосами. Ханоко даже не пыталась скрывать радости встречи с напарником. Отчего-то ей показалось, что они не виделись целые годы. — Как красиво и пафосно. Сама придумала? — Саркатистически низким голосом ответил нукенин, подойдя ближе. Подражая глуповатой выходке Ханоко, он сложил руки на груди и повернул голову на бок. — Удобно?        — Более чем. — Ханоко выхватила кунай и срезала лиану, наконец приняв положение прямоходящего человека. — Зачем тебе так упорно тренироваться, если используешь дальний бой? — Ты думаешь, что сможешь всё время избегать тайдзюцу? Это глупо. — Именно так я и думаю, — фыркнул Дейдара. — Вместо того, чтобы лишний раз махаться кулаками, можно пораскинуть мозгами, избежать близкого контакта на приличном расстоянии и перевернуть стратегию боя в свою сторону. Простой пример: если ты заметила, что твой противник больше ориентируется на тайдзюцу, избегай любого непосредственного контакта. Это бесполезно. Заведомый проигрыш.        — Это я и так знала, сенсей. А если не хочешь мешаться, то просто наблюдай, — она закрепила крепление на перчатке и чуть подтянула их. Ханоко не хотелось, чтоб он уходил. — Ну, тогда можем подраться, — он резко раззадорился и хлопнул в ладоши. — Попробуй меня повалить! — Вот как, — куноичи приподняла уголок губ. Инициатива напарника ей льстила. — Всегда хотела спросить, у кого ты учился? — Сейчас это важно? У Цучикаге, м.              Она махнула рукой и развернулась. — Думаю, на этом можно закончить. — Ну же, не сдавайся так быстро! — Дейдара отошёл на дистанцию и принял боевую стойку, выжидая бой. — Я не смогу постоянно держать тебя под своим крылом.       Ханоко остановилась, обдумывая слова нукенина. Отчасти, это было правдой. Готова ли она вновь встретиться в одиночку с жестоким миром шиноби? На этот вопрос она не могла дать себе ответ. Эгоизм подталкивал её никогда не разлучаться с Дейдарой хотя бы из-за инстинкта самосохранения. В конце концов, это была отличная возможность выпустить из клетки всех непослушных демонов.       Ханоко не скрывала, что недолюбливает рукопашный бой. Слишком тесно, опасно, порой с мерзкой интимностью. Но не с Дейдарой, нет. Здесь близость тел имела иной характер: неподдельное желание соприкоснуться, дотронуться до него вновь — наконец осознать, что она не выдумала себе ту ночь. Она бы залилась краской, если бы он вдруг посмел узнать, что у неё в голове.              Бодрый размен ударами по корпусу не привёл её к успеху, каскадом встречая его неотвратимые блоки. Она отчаянно бросала толчками боковые хуки, но всё безуспешно. Даже подойти к нему на среднюю дистанцию было не просто, Дейдара не подпускал к себе. Он не нападал, все его действия были направлены на защиту. Когда она выкинула локоть вперёд, он обхватил его и завёл за спину. Тут же развернувшись корпусом, Ханоко выпрямила левую ногу, чтоб совершить обратный удар с ноги. Она потеряла равновесие, когда Дейдара схватил её за щиколотку. Куноичи резво отпрыгнула. Приземлилась на ребро ступни, отчего болезненно скривилась и чуть пошатнулась. Глупо. Очень глупо!        — Не думал, что всё так запущено.              Ханоко попятилась назад.        — Я тоже не думала, пока с тобой не столкнулась... — чуть поёжилась. Почему-то ей стало стыдно, хотя она полностью осознавала, что это не её вина. — Я из деревенской семьи и не училась в академии. Всё, что я знаю и умею — это только опыт настоящих боёв.              Он чуть смутился и приподнял бровь.        — И это не оправдание, — Дейдара глядел в мрачнеющее лицо Ханоко. Если бы он был сенсеем, то только тем, который доводит своего ученика до искусного совершенства, не забывая выкинуть пару колких фраз для того, чтобы отпрыск не забывал, что он учится искусству шиноби. Да, определённо, они были бы его гордостью и своеобразными трофеями.        — Вот тебе урок номер раз: ты слишком долго смотришь на место, в которое хочешь ударить. Твой удар ногой. Вертушка крайне неудачная, — он указал пальцем на руку, которой поймал щиколотку куноичи. — Чтобы удар был неожиданным, делай его без предварительной постановки стопы опорной ноги с места, — Дейдара был спокоен и снисходителен, но в его глазах читалось, что ему по нраву делиться авторитетным опытом. Нравилось, что его слушают и слышат. — Только разворачиваешь пятку к противнику и делаешь поворот. Для удобства ногу можно согнуть, она не обязательно должна быть прямая, хотя от этого напрямую зависит сила удара: если нога прямая, то и сила удара сильнее. Эту информацию ты тоже знала? — Дейдара не мог ей дать всё то, что было упущено, но по крайней мере, мог указать на ошибки.       Ханоко поджала губы и замотала головой.        — Хорошо, попробуем ещё раз. Теперь я тоже буду нападать, — его губы сверкнули хищной улыбкой, и Ханоко поняла, что это не к добру.        — Только без взрывов!        — Посмотрим.        Ханоко достала два куная и, чуть покрутив на пальцах за круглые концы, взяла обратным хватом. С кунаями драться всегда было сподручней, они создавали некий вакуум безопасности. Быть вооружённой — словно быть одетой.        Дейдара тоже потянулся за оружием. Ханоко встала в боевую стойку. «‎Второй раунд определённо должно быть успешным!» — думала она в надежде, что до этого дралась лишь вполовину силы. Куноичи ринулась вперёд.              Резкий скрежет и звякание лезвия. Её подбородок подрагивал — то ли от страха проиграть, то ли от скудности её ответных ударов. Дейдара погрузил её в искусственное состояние опасности, отчего она не могла быстро разработать стратегию боя. Иногда она затормаживалась и совершала глупые ошибки, но всё равно пыталась наивно рваться в бой, желая доказать, что не так беспомощна, как кажется.       Дейдара выглядел хладнокровно, но в его голубых глаза отчётливо горел азарт. Наверняка, он такие тренировки пропускает перед завтраком. Нукенин двигался ловко, быстро и обманчиво. Он видел перед собой кристально чистую картинку, нисколько не сомневаясь в правильности или неправильности того или иного удара. Невозможно было предсказать, что находится в его голове: Ханоко поняла, что и двигают им вовсе не эмоции, в отличие от неё, а только информация пяти чувств и отличная интуиция. Порой куноичи казалось, что ему даже не нужна интуиция — он просчитывал все её выпады, будто она проговаривала вслух, что собирается делать. С каждым отражённым ударом она всё ярче и ярче осознавала, что её движения хаотичны на фоне действий напарника. Да, драться с ним — не убегать от шайки воров или разбойников.              Когда оба куная противников соприкоснулись, Ханоко решила действовать непредсказуемо и тут же за это поплатилась: подпрыгнув вверх, она ослабила защиту бёдер. Дейдара грубо толкнул её в живот, пытаясь не задеть кунаем ткани, отчего куноичи упала. Он замахнулся на неё оружием, но она всё также неподвижно лежала, ожидая реакции.        — И чего ты улеглась? Считай, что я тебя уже добил, м, — Он остановился, изучая непонятное поведение соперницы. Пока что это было самое непредсказуемое, что она сделала за спарринг. — Лежачих не бьют. — Это кто тебе такое сказал? — Дейдара подошел ближе и хотел поставить ступню на живот, но Ханоко ударила по ноге и резко подскочила в воздух. Нукенин сделал сальто назад, чтобы не быть пойманным. — Ну, благо с реакцией все в порядке. Скачешь, как юная лань, м. — А ты наглеешь с каждым днем. — Я всегда таким был, а ты только сейчас начала замечать, — он снова хлопнул в ладоши, но Ханоко не поняла резон этих действий. — Продолжим!       На этот раз нападал Дейдара. Он молниеносно подбежал и, замахнувшись рукой на Ханоко, другой ударил кунаем по её кунаю, отчего она растерянно выронила правое лезвие. Замешкавшись, не заметила, как ей сделали подсечку ногами. Пропустить примитивную подсечку! Растоптанная репутация. Ей удалось не упасть всем телом, она вовремя обрела равновесие, приземлив ладони к земле, как тут кунай пролетел в сантиметре от руки. Девушка вскочила на ноги и попятилась назад. Оступилась. Рядом с ногой взорвалась крохотная мина. Она не могла нанести сильного урона, но заставила снова подскочить в воздух и больно обожгла щиколотку. — Мы же договорились! — Это было настоящее безумие! Она ошарашенно округлила глаза и распахнула рот от недоверия. Когда он сумел их спрятать? Ханоко даже не успела заметить. Тут её осенило, что он не зря дважды хлопнул в ладоши: языки слепили мины. — Урок номер два: никому не верь на слово. — Даже тебе?.. — Тихо произнесла Ханоко, с едва уловимым разочарованием в глазах. — Даже мне, — он выдохнул. — Видишь?              Ханоко присела на колени. Сейчас под ней была безопасная незаминированная зона. Игра оказалась нечестной, и ей не хотелось больше продолжать.        — Снова тебя добил, м. — Хорошо, что дважды не умирают, — она недовольно подпёрла щеку рукой, насупившись.        — За такие капризы тебя бы выкинули с академии в первый же день, м, — Дейдара расслабился и спрятал кунаи. — Где ещё мины? — Больше нет.        — Но я ведь не могу доверять тебе на слово, — Ханоко ощетинилась и встала на ноги. Ещё раз. Надо попробовать ещё раз. Куноичи быстро сложила печати и выпустила пару лиан, опутывающих ноги противника. Он замешкался. Она его поймала. Воспользовавшись его смятением, подскочила вверх. Пока нукенин выбирался из плена растений, она оказалась уже за его спиной. Замахнулась и успела метнуть два куная в разрез лица блондина, — тот, попятившись в сторону от лезвий, не заметил третьего, который пролетел рядом с лицом и косо порезал кожу щеки. Ханоко в испуге остановилась.        Дейдара припал ладонью к ране — сочившаяся сквозь пальцы кровь быстро окрасила руку.        — Уже лучше. Но пока что два-один.              

***

       — Болит? — Ханоко сидела на коленях и обрабатывала свои руки спиртом, пока Дейдара, припав у корней дерева и опершись спиной о ствол, запрокинул голову и прикрыл глаза. Заставить его обработать рану было ещё сложнее, чем выиграть один раунд в спарринге, но после упрямых уговоров напарницы он всё же поддался.        — Терпимо, — Процедил напарник, поджав губы. Ваты не оказалось, поэтому пришлось применять все прелести суровой полевой медицины. Ханоко, обработав руки, нежно провела подушечкой пальцев по ране — достаточно длинная с рваным разрезом. Она мягко водила пальцами, убирая лишние остатки запёкшейся крови.        — Ну всё, прекрати! — Дейдара дёрнулся и собирался встать, как Ханоко одёрнула его. Он отчаянно желал вырваться. Его тело слегка подрагивало, то ли от боли, то ли от откровения прикосновений. — Не рычи хоть раз, — Девушка сконцентрировала чакру в руке, и ладонь с зелёным светом соприкоснулась с щекой нукенина. Такая тёплая и мягкая. — Рана маленькая, но достаточно глубокая, к тому же кунай тупой... Надеюсь, шрама не останется. Жаль было бы портить такое смазливое личико, — она лукаво приподняла уголки губ, наблюдая, как оживилось его лицо. По песчинке выстраиваемое, хрупкое, как хрусталь, доверие, показало свои плоды: она деликатно, почти невесомо касалась его щеки в альтруистичном порыве помочь, а он умиротворённо принимал её желание. На лицо упала прядь пшеничных волос, и Ханоко без задней мысли заправила её за ухо нукенина свободной рукой. Она не придала особого значения такой мимолётности, в то время как Дейдара дёрнулся, но сидел смирно в безмолвной покорности, наслаждаясь эфемерной лаской. Она не догадывалась, не хотела даже думать к чему приведёт это нелепое и беспочвенное чувство — сейчас ей просто хотелось водить рукой по щеке, наблюдать как содрогаются светлые ресницы и чуть розовеют его щёки. Рана быстро затянулась, будто вовсе ничего и не было. Напоследок, она ещё несколько раз провела смоченными в спирту пальцами, желая пропитаться каждой клеточкой его кожи, даже когда не было надобности. Но об этом ему знать не нужно.        — Вот в чём дело, — он протянул руку, пытаясь отвлечься от спутанных мыслей и разбавить атмосферу. — Давай сюда, я заточу.       Она вскинула брови, но тут же полезла в сумки и отдала кунаи в ладонь Дейдары. — На самом деле, я пришёл сюда, не для того чтобы последить за тобой, а сказать, что нас отправляют на миссию, м, — нукенин быстро спрятал оружие и выпрямился. — Опять? — Успела утомиться? С Хиданом и Какузу. Особых заданий пока нет, поэтому сверху решили, что выполнить захват шестихвостого будет эффективней вчетвером. Его давно не видели, поэтому придётся поискать, м. — Ну не-ет, — она опустила голову на согнутые колени, обняла ноги и демонстративно захныкала. — У меня была примерно такая же реакция, когда я услышал об этом, — он дружелюбно усмехнулся. — У нас недавно была небольшая стычка с Хиданом. — Это обычное дело, м, — его лицо приняло обыденное выражение, а глаза устремились куда-то вдаль. — Ну не совсем. Я случайно взяла его вещь, а он распсиховался. — Что за вещь? — Яблоко, — она улыбнулась. — Яблоко — это серьёзно, да. — Нет, ты не понимаешь. Он начал злиться, а я ему протянула в лицо огрызок и предложила за мной доесть.       Дейдара рассмеялся. — Это ещё полбеды. Мне в голову пришла идея засунуть два пальца в рот, вернуть наружу съеденное ему под ноги, чтоб он не обижался сильно. — У тебя очень своеобразное чувство юмора. — Может быть. — Как ты себя чувствуешь? — Как я себя чувствую?.. — она опешила, а на сердце размягчилось от такого простого вопроса. До неё дошло, что речь вовсе не о физическом состоянии. — Будешь переспрашивать каждый мой вопрос? — Ну... Странно себя чувствую. Хоть мне и не в первой, но думаю, что не смогу вклиниться в вашу компанию, — она громко выдохнула, — будто собака непривитая, — Ханоко вспомнила о днях, когда оставалась наедине с самой собой по причине «ненужности». Словно выпустила пар и следом ещё раз громко выдохнула. Неужели его потянуло на опасные откровения? — Я и в правду не знаю, зачем и для чего ты здесь. Эта парочка — дуэт психа и имбецила, поэтому не пытайся себя истязать и лепить крутого шиноби без тормозов, коей не являешься, кому-то что-то доказывать тем более. Не того ты поля ягода. У тебя совсем другой характер, м. — И какой же характер у меня? — с наивной любопытностью спросила Ханоко.       Он чуть запнулся и помолчал. — Противный у тебя характер, — на выдохе сообщил он, но куноичи поняла, что это было совсем не те слова, что крутились у него в голове. — У самого-то! — Она нахмурилась и с непринуждённой игривостью сорвала траву, кинула горсть по направлению к напарнику, но та не долетела и половину расстояния, рассыпаясь плавным дождиком по пути. — Пошли уже, м. — Дейдара... — Что ещё? — Если бы ты знал, зачем я здесь, то сказал бы мне? — С горьким отчаянием и бесцветной тоской в голосе спросила Ханоко. Она беззащитно взглянула на него, будто бы он был единственной стеной, сохранявшей её покой и непрочное равновесие в стенах убежища. Она сделала над собой немалое усилие и позволила себе предстать слабой в глазах Дейдары. Но, пролистывая воспоминания, она сделала вывод, что была таковой всегда. Тем не менее, сейчас ей хотелось услышать честный ответ, каким бы горьким он ни был.       Он отвёл взгляд на какое-то время, каждый раз испытывая неподдельное удивление, как один её вопрос способен всколыхнуть в нём целую поэму мыслей. Дейдара вновь помолчал, обдумывая ответ, а она всё продолжала глядеть в его затуманенные размышлениями глаза. — Да.