Are We Losing Sight?

«when it’s late at night you’re all alone you’re not feeling right can you see the lights? are we losing sight?» — Cologne, Haux

***

Алек по-прежнему осторожен. Он ходит по лофту так, будто не имеет права переступать его порог. Он передвигается по их отношениям на цыпочках, как будто идёт по осколкам стекла. Он прикасается к Магнусу, как будто просит разрешения — разрешения целовать его, разрешения любить его. Он не остаётся, если Магнус сам не приглашает его. Он не протягивает руку, если Магнус не делает это первым. Он думает, что Магнус не замечает, но ошибается. Магнус всё замечает. Он видит нерешительность, страх, с которыми движется Алек, как будто он может что-то сломать, если не будет достаточно осторожен, достаточно сдержан. Как будто в какой-то момент Алек убедил себя, что он слишком неуклюж, чтобы Магнус мог доверить ему своё сердце. Магнус хочет сказать ему, что он неправ. Он хочет сказать Алеку, что его руки надёжны, и Магнус доверил бы им всё — своё сердце, свою душу, свои лёгкие и сам воздух, которым он дышит. Но он ему не говорит. Вместо этого он ненадолго оставляет Алека в покое. Он говорит себе, что им просто нужно время, чтобы приспособиться, что это всего лишь последствия того, что сказывается на них — разрыва, душевной боли и войны. Он говорит себе, что скоро всё встанет на свои места. Но когда однажды ночью он просыпается в пустой кровати и обнаруживает, что Алек шнурует свои ботинки на стуле в прихожей, как будто он не имеет права делать это где-либо ещё, Магнус решает, что с него достаточно. — Александр, — зовёт он, и хотя он говорит тихо, его голос похож на звук выстрела в оглушающей тишине квартиры. — Что ты делаешь? Алек на долю секунды поднимает взгляд, прежде чем снова опустить его. — Мне очень жаль, — говорит он слишком грубым голосом. — Я не хотел тебя разбудить. Магнус хмурится. Есть изменение, увеличившее напряжение, царившее в теле Алека последние несколько недель. Сейчас, более чем когда-либо, Магнус чувствует, что его держат на расстоянии вытянутой руки. — Ты меня не разбудил, — «Дело в твоём отсутствии», — думает он, но не говорит этого. — Что происходит? В Институте чрезвычайная ситуация? — Нет, — Алек немного колеблется, прежде чем дать ответ, как будто он мог подумать о том, чтобы солгать. — Мне просто… нужно прогуляться. — Сейчас середина ночи, — многозначительно говорит Магнус. — Я в курсе, Магнус, — устало отвечает Алек. Даже измученно. Магнус делает несколько шагов ближе, и только тогда он замечает детали — тёмные круги под глазами Алека, тонкий слой пота на его коже, то, насколько он бледен. Слабую дрожь в его теле, когда он наконец встаёт со стула. В голове Магнуса как сумасшедшие звенят тревожные колокола. Что-то очень, очень не так. — Александр, — он преодолевает расстояние между ними и нежно хватает Алека за локоть. — Что не так? — Ничего такого. Я просто… — Алек замолкает, как будто даже не знает, что сказать. Магнус внимательно изучает его лицо, и ему не нравится то, что он видит. — Ты устал. И ты дрожишь, — он поднимает руку и прикасается ладонью к щеке Алека. Облегчение, которое он испытывает, когда Алек инстинктивно наклоняется к его прикосновению, почти ошеломляющее, — Александр, я люблю тебя, — говорит Магнус, и он никогда не говорил этого так, как будто от этого зависит их жизнь. — Поговори со мной. Алек смотрит на него со смесью боли и надежды, как будто он наконец видит выход, но не совсем понимает, что с ним делать. К счастью, Магнус понимает. Он потерян и ему достаточно больно, чтобы точно знать, что делать. Он берёт Алека за запястье и мягко тянет. — Присядь, — он не упускает из виду то, как Алек спотыкается, когда следует за ним. Он не отпускает руку Алека, когда они садятся на диван. Вместо этого он переплетает их пальцы и радуется, когда Алек позволяет ему это. — Ты хочешь рассказать мне, что происходит? — без тени недоброжелательности спрашивает он после минуты удивительно дружеского молчания. — Я сделал что-то не так? — Что? — Алек моргает так, как будто полностью ошеломлён. — Нет, конечно нет. Магнус вздыхает. — Александр, — терпеливо говорит он, — ты держишь меня на расстоянии. Ты ходишь вокруг меня на цыпочках. С тех пор, как мы снова сошлись, ты спал здесь три раза — да, я считал, — говорит он, когда брови Алека приподнимаются в удивлении, — Теперь я обнаружил, что ты пытаешься выскользнуть из моей квартиры посреди ночи. И в довершение ко всему, ты выглядишь так, будто не спал несколько недель, — Магнус пристально смотрит в усталые глаза Алека. Ему приходит в голову, что он понятия не имеет, какими были ночи Алека в Институте. — Ты спал? Алек ёрзает на диване, внезапно чувствуя себя ещё более неудобно. — Не очень хорошо, — наконец признаёт он. Магнус хмурится. — Когда ты в последний раз спал всю ночь? Алек пожимает плечами, и Магнус понимает, что прошло слишком много времени. — Александр- — Я не могу заснуть, — рявкнул Алек, убирая руку и нервно проводя пальцами по волосам. — Хорошо? Я не могу. Я пробовал, и я не могу. Желудок Магнуса скручивается с рекордной скоростью. — Почему нет? — Потому что каждый раз, когда я закрываю глаза, я чувствую это снова. Магнус боится спрашивать, но знает, что должен; Алек тонет прямо перед ним, и ему нужно вытащить его. — Что, Александр? — мягко подсказывает он. Алек судорожно сглатывает, его адамово яблоко яростно подпрыгивает вверх и вниз по его горлу. — Связь. Я чувствую, как связь разрывается снова и снова. Магнус замирает. Он даже не может понять всю сложность связи парабатай, но он помнит жгучую боль Алека при её разрыве, как если бы она была его собственной. С тех пор она остаётся под кожей Магнуса. — Я не могу выбросить это из головы, Магнус, — тихо говорит Алек, его голос едва выше шёпота. — Я закрываю глаза, и вся агония тут же возвращается. — Как долго? — так же тихо спрашивает Магнус. — С тех пор, как это случилось. Три недели. Прошло три недели с тех пор, как Алек упал в операционной Института, корчась от боли, когда его парабатай был смертельно ранен. Три недели с тех пор, как Джейс появился без единой царапины. Три недели с тех пор, как Валентин потерпел поражение. Три недели, которые Алек провёл в кошмаре. Магнусу кажется, что в его жилах застыла кровь. — Почему ты ничего не сказал? Алек отводит взгляд и смотрит на свои колени. Он выглядит отдалённым и изолированным, напоминая Магнусу замкнутого, страдающего молодого человека, которого он встретил вначале, и это разбивает ему сердце. — Я только что вернул тебя, — бормочет Алек. — Я не… я не хочу снова тебя потерять. Магнус пытается не обращать внимания на обжигающую его боль. Мучение Алека — это ощутимое, третье живое существо, присутствующее в гостиной Магнуса. — Почему ты можешь потерять меня? Алек пожимает плечами, как будто это не имеет значения. Как будто его боль не имеет значения — или как будто она имеет слишком большое значение. Как будто она слишком тяжела, слишком сильна, чтобы о ней говорить. — Я просто в ужасе, — признаётся он так тихо, что Магнус почти не слышит его. — Боюсь, что совершу ещё одну ошибку, которая заставит тебя уйти. И я не… я не хотел увеличивать напряжение. Если Магнус раньше думал, что его сердце разбито, то теперь оно разбивается на миллион осколков. — О, Александр, — выдыхает он. Не в силах больше переносить расстояние, он протягивает руку и кладет её на затылок Алека, и слегка надавливает. Реакция мгновенная. Алек поворачивается к нему, наклоняется к нему, как будто он больше не знает, как держать себя в руках. Магнус берёт Алека за щёку другой рукой и пристально смотрит ему в глаза. — Я люблю тебя, — говорит он тихо, но яростно, так, что его слова действительно достигают Алека. — Я никуда не уйду. Я скучаю по тебе, Александр. Вернись ко мне. Это похоже на волшебство. Слова Магнуса, кажется, одновременно и ломают, и исцеляют — они разрушают последние стены вокруг Алека, сокращают последнее расстояние между ними и исцеляют напряжение, давление. Затянувшийся страх. Алек крепко держит бёдра Магнуса и притягивает его невероятно близко, и он сталкивает их рты вместе, как будто хочет забыть, как дышать… или, наоборот, хочет вспомнить. Он крадёт кислород Магнуса для себя, и Магнус позволяет ему, выкладывает всё, что у него есть, в свои губы и язык и даёт это Александру на хранение. Им нужно время, чтобы наконец оторваться друг от друга. Когда они это делают, щёки Алека краснеют, а его глаза светятся слезами и чем-то ещё, огнём человека, который снова нашёл своё место. Он прислоняется лбом к Магнусу и закрывает глаза, тяжело дыша. Магнус протягивает руку и медленно проводит пальцами по тёмным волосам Алека. — Давай вернём тебя в кровать, — шепчет он. — Я не могу- — Да, ты можешь. Я рядом. Алек сглатывает и кивает. Он медленно отстраняется и позволяет Магнусу поднять себя на ноги и направиться в спальню. Через пять минут в квартире снова темно и тихо, но тишина уже не душит. — Мне жаль, — шепчет Алек в темноте, положив голову Магнусу на плечо. — Мне жаль, что я упустил нас из виду. — Всё в порядке, Александр, — говорит Магнус, проводя кончиками пальцев по обнажённой коже предплечья Алека. — Я тоже сделал это раньше. Но мы всегда находим друг друга. Помнишь? «Кажется, мы всегда находим дорогу друг к другу». Он чувствует улыбку Алека на своей шее. — Я помню. — Мне нужно, чтобы ты немного отдохнул, — шепчет Магнус. Алек кивает и прижимается к телу Магнуса, глубоко вздыхая, позволяя усталости увести его. Кошачьи глаза Магнуса полностью видны, когда он смотрит вверх на тёмный потолок. Его демоническая часть может делать его мерзостью, но большинство людей не знает, что демоны действительно хороши в бдительности. И Магнус полон решимости охранять сон Алека всей своей натурой, что бы это ни значило. Демоны Алека только что нашли более могущественного, который не упустит их из виду.