Bad Blood in My Veins

Дни летели один за другим, а жизнь на фабрике всё так же вынуждала Асгерд скрывать от Карла свои визиты в деревню. Единственное, что могло бы выдать её роль двойного агента — дикая усталость, одолевавшая её каждый раз по возвращению обратно. Гейзенберг злился, когда заставал её мирно дремлющую в кресле, вместо отведённых ей обязанностей, но искал причину такого состояния в обыкновенной лени. Для него она оставалась лгуньей и симулянткой, привыкшей к беззаботному существованию в городских стенах как растение в теплице, чем он не стеснялся её попрекнуть за очередной внеплановый перерыв. Сегодняшнее утро не стало исключением, они снова зацепились по пустякам и не желали никак друг с другом взаимодействовать, пока обстоятельства не вынудили их пойти на контакт. Карл напролом шагал по разбитой деревенской дороге, вымощенной булыжником, не особо оглядываясь на послушно плетущуюся хвостиком Асгерд. Почему-то Матери Миранде не сиделось спокойно без постных раздражённых лиц, ругани и прочей драмы, и она решила собрать своих «детей» полным составом, вместе с одним приёмным чадом, на срочное совещание. А это автоматически означает, что кое-кому следовало найти время и рассказать правду о вылазке в замок Димитреску, пока Альсина не огорошила публику свежими сплетнями. В лучшем случае, Гейзенберг зароет Асгерд прямо там. Закатает в ковёр как египетскую мумию и лично проводит на тот свет. Про худший вариант говорить пока не приходится. Жизнь и так похожа на сплошной беспробудный кошмар, где все действующие лица обладают совершенной властью над главным героем. Неподалёку от покосившейся хижины на отшибе земля круто расходилась, образуя ров с тёмной полоской мутной воды, где по бокам плавала расколотая ледяная корка. Хлипкая, поблёскивающая как кусочки разбитого зеркала. Лорд заметил, как девчонка переклонилась вбок, испуганно высматривая что-то или кого-то в течении реки, и раскрыла свой рот, чтобы выдать очередной заведомо глупый комментарий, поэтому поспешил перебить её. — Отойди от края, если не хочешь спуститься в гости к праотцам, — в его голосе звенели одновременно нотки недовольства и усталости, но он пока был в состоянии сносить выходки своей подопечной без рукоприкладства и летающей арматуры. — Хотя, нет, дерзай. По весне всё равно всплывёшь, — мужчина сардонически усмехнулся и потёр колкую щетину, довольный чёрной шуткой и угрюмой миной Асгерд, стиснувшей кулаки. Чем не напыщенный злой хомяк? Она гордо выпятила грудь, расставив руки по бокам, лишь бы не выглядеть задетой его метким стёбом, и отскочила от обрыва, едва не проваливаясь по щиколотки в глину. Естественно, ведь все нормальные люди идут по специально отведённой для этих целей дороге, а её так и тянет грязь месить где-нибудь в сторонке. — Гляди, как бы лавина не сошла от твоего крика. Не хочу одна отдуваться перед «роднёй». — Как будто я хочу, — Гейзенберг поудобнее перехватил молот и свернул к крутому подъёму в гору. — Такими темпами, как ты плетёшься, мы не просто опоздаем, а застанем воскрешение Евы. «Можно подумать, ты так торопишься повидаться со своей семейкой. Аж пошёл самым длинным извилистым и грязным путём из возможных» Вопреки изначальным опасениям, за время тайных скитаний по деревне она узнала от Евы гораздо большее, чем смогла бы раскопать самостоятельно, безуспешно выпытывая у Карла прошлое, о котором он старательно умалчивал. Асгерд изучила множество ходов, подводящих к замку Димитреску, в том числе парочку скрытых, углубилась в природу мистического мегамицелия и наконец выяснила, о каком паразите Кадоу шла речь. Теперь она ясно поняла, что не стоит воспринимать остальных лордов легкомысленно. Неспроста они все имеют уникальные способности. Как там говорится? Если что-то создано, то оно создано с определённой целью. Их цель — пособничать Миранде в её грязных делишках, поэтому даже безобидный с виду Сальваторе Моро несёт огромную опасность с его излишней преданностью «матери». Но если Карл неверен Миранде, может ли среди оставшихся троих отыскаться ещё один скрытый отступник? Вполне вероятно. Например, Донна. Асгерд давно подозревала, что кукольница не так проста, как кажется на первый взгляд. Из всех лордов она самая молчаливая и загадочная, а иллюзии, охраняющие территорию её обители, позволяют даже бесплотному призраку, вроде Евы, вновь почувствовать себя более живым и обрести видимую человеческую оболочку. Очевидно, что Беневьенто имеет определённую связь с тонким миром. К тому же, она уже являлась к Асгерд во сне, замаскировавшись под маленькую девочку и наблюдая, как она бредёт за Евой через огромный церковный зал. Сопоставив некоторые полученные факты, ей удалось выяснить, что это была именно Донна. Как же лихо она смогла подмешаться в окружение, прямо как хамелеон. Голова начинала трещать от обилия новых зацепок, и американка ощущала острую необходимость как-нибудь достучаться до кукольницы. Остаться с ней один на один и поговорить. Вот только каким образом это провернуть? — Не клюнь ступеньку носом, — догнал её безэмоциональный голос Карла. Комок грязноватого подтаявшего снега прилетел в лицо задумчивой девушке, кашей расплываясь по щекам. Мутноватые ручейки стекали по нахмуренным бровям вниз, в сторону подбородка, где собирались крупными каплями. Гейзенберг посмотрел на неё вполоборота, кивая в сторону ворот, и Асгерд ничего не оставалось, кроме как стереть холодную снежную массу с раскрасневшегося лица рукавом пальто и молиться, чтобы в следующий раз не словить в глаз что-нибудь металлическое. — Хороша логика. Лучшая защита — нападение, — она отплевалась от землистой талой воды и нехотя кинулась вдогонку, пряча за спиной ответный снаряд. Поначалу её одолевало дикое желание залепить ему снегом всю бороду, но девушка побоялась взрывной реакции на свою безобидную шалость и решила ограничиться броском в спину. Не хватало ещё вывести этого брюзгу из себя и получить от него. Выждав подходящий момент, Асгерд размахнулась и кинула снежок, вот только Гейзенберг с грацией кошки вильнул в сторону, и снег размазался по плиткам моста, не достигнув конечной цели. — Вот дерьмо, — выругалась она, разочарованно всплеснув руками, и потирая их, чтобы немного согреть. — Слишком громко топаешь и медленно думаешь. Стадо разъярённых быков на корриде тяжелее заметить, чем тебя, — лорд поправил очки и расслабленной походкой снова двинулся в сторону замка. Ну конечно же, стоило предположить, что его сила позволяет прекрасно чувствовать любые вибрации, а она неслась на него как ошалелая, хрустя подмороженными сугробами и совершенно не продумав правильную тактику. М-да уж, жалкое зрелище. Встреться она с Карлом один на один, ясно, кого первого нашпигуют как рождественский стейк. — Хочешь показать себя с умной стороны — прекрати валять дурака. «С моим уровнем везения скорее дурак меня изваляет» — И ещё, — он слегка отодвинул очки, укоризненно поглядывая на Асгерд колкими серовато-голубыми глазами. — Если зачешется язык на собрании, вспомни, что любой из лордов при желании способен стереть тебя в порошок. Не зазнавайся. — Да, кэп. Инструктаж принят, — отчеканила девушка. — А то я сама не догадалась, — буркнула она уже тише и подалась следом за мужчиной в спутанные каменные коридоры, ведущие сквозь погреб в зал собраний. Спуски, подъёмы, полные сколотого булыжника, осыпающегося прямо под ногами, шершавые доски, цепляющиеся за одежду — к чему каждый раз проживать день шахтёра, когда есть более безопасные способы попасть на собрание, а не остаться по пути под завалами. Пару раз ноги не слушались всё ещё немного хромую Асгерд и сплетались как китайская лапша, пока она пыталась нащупать носком ботинка прочный выступ. Пыль и мелкие камешки, вылетающие из-под взбирающегося наверх Гейзенберга, едва не сбили её волной на самое дно шахты. Ей повезло, что руки вовремя зацепились за выпирающее деревянное крепление, образующее квадратную арку, позволяя девушке подтянуться и приподняться над приближающимся оползнем, а не встретиться с ним стенка на стенку. На этот раз она всего то отделалась парочкой заноз, хотя могла завершить всё головокружительным кульбитом вниз и сломанной шеей. Кувырки по камням добром никогда не заканчивались. — Немного помощи мне бы сейчас не помешало, — Асгерд кивнула на образовавшуюся под её ногами горку сухой земли и каменной крошки, слишком неустойчивую, чтобы на неё прыгнуть. Лорд посмотрел на неё с самого конца тоннеля, заслоняя спиной жёлтый фонарь, единственный источник света, от чего его длинная тень перекрыла болтающуюся на доске как на турнике девушку. Он облокотился на молот и насмешливо фыркнул, стараясь звучать максимально безучастливо. — Деточка, да у тебя кишка тонка даже в гору подняться. Как же ты собралась отбиваться от Миранды? Его неверие больно укололо Асгерд и заставило её снова почувствовать себя беспомощной зависимой заложницей обстоятельств. Никто не даёт Карлу право постоянно издеваться над ней, когда ей реально плохо и не до смеха, или ставить под сомнение её пользу. Если бы в Детройте все только и делали, что практиковали скалолазание, она бы заткнула гордого мужчину за пояс, и на доске болтался бы он, но, увы, приходится довольствоваться тем запасом навыков, которые имеются, и хрупким девичьим тельцем. Её физическая подготовка, к сожалению, хромает не на одну ногу, а сразу на обе. — Всё тебе скажи да покажи. Ну и фиг с ним, — надулась она, стискивая побелевшими пальцами «спасительную соломинку». — Сама прекрасно справлюсь. — Тогда шевелись, иначе по приходу на фабрику сбегаешь ещё десять кругов. Выглядишь как сонная муха. Стоило Гейзенбергу отвернуться, как Асгерд покачнулась, выпустила доску и шлёпнулась плашмя на камни, болезненно сопя и кашляя от поднявшейся пыли. В горле защипало от обиды, хотя она и понимала, почему Карл так холодно себя ведёт. Он ненавидел, когда жалеют его, и точно так же не собирался терпеть нытьё окружающих. Если человек слаб и неспособен постоять за себя, к чему опекать его и держать возле себя такого никчёмного союзника? В няньки лорд не нанимался, разве что в учителя пришлось. Даже пробивающаяся в нём симпатия к девушке не заставит его по первому зову выручать её из передряг и тратить драгоценное время на слюни и розовые сопли, когда он прекрасно мог потратить его на разрешение собственных проблем. — Видишь? Всё у меня получается и без твоего участия, — радостно расплылась в улыбке Асгерд, выползая на свет божий из мрачного коридора. Карл лишь неопределённо хмыкнул и, ворча под нос, взвалил на плечо молот, отделяясь от надоедливой девчонки на дистанцию хотя бы в три метра. Со стороны они всегда выглядели как отец с очень уж гиперактивной дочерью, постоянно требующей что-то купить в магазине. Он нехотя волочился по ковровой дорожке, встречая с обеих сторон осточертевшие за много лет лица и слушая, как они открыто обсуждают его за спиной. Особенно ядовито глазела Альсина, буквально съедая заживо напрягшуюся Асгерд. В ней ещё горело презрение к Карлу за недавний инцидент, но пребывающий в забытье лорд счёл её злую гримасу за обычное явление и по привычке гаркнул лишь на горстку ликанов, толпящихся по бокам как секьюрити. Монстры кинулись по разным углам, рыча и пуская слюну, и заняли излюбленное место на деревянных навесных мостах, не рискуя испытывать терпение владыки. — Гляди-ка, снова свою питомицу притащил. Дитя никак не наиграется в игрушки, — вызывающе отметила Альсина с высоты своего великанского кресла, закинув ногу на ногу и слегка качнувшись вперёд. Слева от неё взвизгнула кукла, топоча по каменным плитам пола барабанную дробь в предвкушении концерта. Асгерд притормозила, словив на себе хладнокровный взгляд, и изогнула выразительно светлую бровь, практически сливающуюся с тоном кожи в приглушённом освещении холла. — Я бы попросила без перехода на личности! То, что я едва ростом тебе по коленки, ещё не означает, что не могу вскарабкаться на тот балкон, — огрызнулась она, указывая на аварийные деревянные перила, — и оттягать тебя за этот страшный парик времён 50-х. Казалось, напудренное лицо леди Димитреску разойдётся трещинами, а из ушей хлынет пар, когда слова достигли её слуха. Первое собрание лордов сразу показало пленницу с далеко не слабой стороны, но, пойманная Даниэлой, она вела себя гораздо покорнее. Похоже, Асгерд забыла, где должна быть тише воды ниже травы. — Молчать, одичавшее невоспитанное создание! Я догадывалась, что подобное тянется к подобному, но никогда не думала, что жизнь в консервной банке сделает тебя копией моего недалёкого братца. В ту же минуту крепкий подзатыльник от Гейзенберга отрезвил Асгерд, и мужчина за шиворот оттащил её от озлобленно вскочившей Димитреску. Гнев полыхал, отражаясь в золотистых глазах вампирши, губы, выкрашенные алой помадой, брезгливо сжались, а пальцы, казалось, вот-вот сломают пополам мундштук. Большая леди страшна, когда злится. Как бы культурно она не держалась, чтобы не потопить образ приличной светской львицы, она оставалась ходячей машиной для убийства. — За что? — девушка вся сникла, стоя между двумя владыками, и лишь недоумевающе хлопала ресницами. — Цыц! Один её тапок раздавит тебя как букашку, — рявкнул лорд. С одной стороны, ему было приятно лицезреть, как кто-то опускает зазнавшуюся вампирессу, с другой же, кому здесь точно не следует раскрывать свой рот вообще, так это Асгерд. Он сам в состоянии поставить Альсину на место, если сочтёт это нужным. — Почему ты такой душный? Она же только что открыто издевалась надо мной без всякой на то причины! — возмутилась девушка, потирая затылок и оборачиваясь к враждебно настроенной леди. Та ни капли не успокоилась, напротив, она только и ждала подходящего момента снова поддеть лишнее звено в её семействе. И входила в него не только Асгерд. — Потому что не хочу отскребать твою нахальную задницу от пола, если рискнёшь мериться кулаками с этой каланчой! Так лучше доходит? Мимо с громким заливистым хохотом промчалась Энджи, визжа: «драка-драка-драка», прямо как мантру, и Асгерд проследила за убегающей куклой, приземляясь на лавку рядом с Карлом. Они всё ещё находились под прицелом прогневанной Димитреску, чья рука угрожающе блеснула метровыми стальными когтями. Любой Фредди Крюгер обзавидуется таким арсеналом. Один удар, и Асгерд нарежет как салями. Можно сразу укладывать на хлеб и пировать всей сектой. Но подходить ближе Альсина, вопреки огромному желанию, не решалась, лишь запугивала физическим превосходством издалека. Этого было более чем достаточно, чтобы вызвать у дерзкой девчонки порцию холодного пота. — Глупый мужлан. Не думай, будто я спущу тебе с рук её выходки. Уязвлённая вампирша прошествовала назад к своему деревянному трону, гордо устраиваясь на нём. С такой то высоты любой раздражающий её объект — просто жалкая песчинка, не достойная внимания. — Halt die Fotze! (с нем. «Заткни ебальник») — не менее злобно ответил Гейзенберг Альсине на своём немецком. Как будто она поймёт, что он имел в виду. Судя по тону, это крайне нецензурное выражение. — И завязывай орать как рожающая тюлениха. — Enfant de pute! (с франц. «Сукин сын») — Димитреску тоже не осталась в сторонке, награждая оппонента фразой на безукоризненном французском. «Почему это выглядит как битва двух иностранных туристов в очереди на фотографию возле статуи Леди Свободы? Ничерта не понимаю, но забавно» Игнорируя тихое напряжённое сопение Асгерд, Карл пригвоздил её к поверхности скамейки, удерживая за бедро. Каждая мышца в теле сжалась, сердце колотилось в груди, а по телу прокатился всплеск адреналина, когда всё оставшееся семейство жадно зафиксировало своё внимание на них троих, ожидая не столько появления Матери Миранды, сколько развязки конфликта. Рядом с лавкой появилось горбатое, заплывшее от наростов, тело Моро, нервно топчущегося на одном месте. Сквозь чёрный капюшон его накидки, обвитый венком из костей, из тени поблёскивали два белёсых глаза. Замечая растерянность и апатию девушки, он осторожно приблизился и дружелюбно растянул рыбьи губы в улыбке, чтобы немного ободрить её, пока Карл с Альсиной не прекратят биться на языках. — Тебя зовут Асгерд? — пробулькал он, обрадованный ответной улыбкой. Лёгкой, тусклой, но всё же адресованной ему. Никто никогда не смотрел в его сторону без сопутствующего отвращения его отталкивающим внешним видом. А разве ж он виноват, что выглядит как мутировавший водяной? Разве не заслуживает он хоть капли симпатии от окружающих и такого же признания? — Да, — неуверенно шепнула ему в ответ девушка. Собеседник вёл себя безобидно и человечно, чем подкупал её завести с ним беседу и отвлечься от перепалки. — А ты, как я поняла, Сальваторе Моро, живущий возле мельницы? Карл недовольно нахмурился, хватая её за подбородок, разворачивая в противоположную сторону и заставляя посмотреть на себя. — В следующий раз зашью не только рану. Рыбный лорд отступил на пару шагов назад, что-то примирительно бормоча. Он знал, насколько несдержан бывает Карл, когда дело доходит до скандала, и не желал никоим образом попасть на место Альсины. Хотя, глубоко в душе, Моро ещё и завидовал «брату». Ему бы обзавестись красивой девушкой, которая разделит с ним киновечера за тарелочкой вкусного сыра. — Невежливо игнорировать людей, когда они задают вполне обыденный вопрос. При слове «людей» он ещё сильнее засиял как начищенная монета, ведь надо иметь по-настоящему доброе сердце, чтобы осмелиться заглянуть за слой уродства и разглядеть внутри того, кем Моро был до эксперимента Миранды. — Вот Дьявол! Помолчи, иначе я расчерчу тебе вторую щёку для симметрии, — не выдержал лорд, переходя на гневливый тон. Асгерд моментально выпала в осадок, будто её ведром ледяной воды окатили. Гейзенберг сегодня только и делает, что бичует её упрёками с раннего утра, не особо задумываясь о её чувствах. Да, она тоже не подарок, но всё равно неприятно. Вроде и можно было понять его взвинченность перед собранием. Кажется, Матерь Миранда чётко и ясно указала поймать Уинтерса и привести его, не только юную сквернословку с притуплённым инстинктом самосохранения. И сегодня пернатая лжебогиня спросит со всех своих детей, почему же Итан ещё не сидит перед ней на коленях, закованный в цепи. С Карла в первую очередь, ведь задание было адресовано ему лично. Но, раз Гейзенберг плевать хотел на приказы Миранды, что ему мешает пропустить её гневную тираду мимо ушей и продолжить поиски? Он ведь ничего не потеряет, наверное. К чему вымещать свою злость на Асгерд, когда в зале ещё как минимум одно лицо, напрашивающееся на комплименты? — Я так полагаю, все закончили предъявлять друг другу взаимные претензии и готовы выслушать меня? — раздался властный громкий голос, затушивший бушующие страсти. Миранда прошелестела длинным одеянием, возвышаясь на постаменте, и сквозь прорези в маске окинула взглядом присутствующих. Её взгляд затормозил на притихшей Асгерд, и девушка почувствовала, как вздрогнула рука Карла, всё ещё по-хозяйски покоящаяся у неё на бедре. Кольца-когти цокнули на изящных пальцах Матери, отбрасывая крошечные блики от догорающих свечей, расставленных неподалёку от её ног. «Вот был бы казус, если бы она подошла ещё ближе. Вспыхнет же как новогодняя ель» — подумала Асгерд, зевая, и едва успела прикрыть рот рукой, чтобы никто не заметил, насколько сильно ей хочется спать, вместо присутствия на абсолютно бесполезном малоинформативном мероприятии. «Повозмущаются и снова разойдутся, а на фабрике мне крепкий сон сегодня не светит, так что… Спокойной ночи, ребята» Девушка боком прислонилась к Карлу, отворачивая свою голову от Миранды, и блаженно прикрыла глаза, постепенно чувствуя, как тело становится ватным. Гейзенберг пару раз тюкнул её локтем, чтобы не думала проспать речь, возможно, судьбоносную для самой Асгерд, а, не найдя ответной реакции, оставил попытки выдернуть её обратно в реальность. Зато не услышит, как его отчитывают за бездействие в поисках Итана Уинтерса. Минус один свидетель позора.

***

— Асгерд? Асгерд! — девушка с трудом разлепила глаза, не сразу привыкая к струящемуся по залу голубоватому свету. Все присутствующие оставались на своих местах, но их голоса звучали как под толщей воды, расплывчатым гулом. Тепло от тел испарилось, уступая место могильному холоду, сочащемуся из всех щелей и, в особенности, из дыры в потолке прямо над Мирандой. Её золотистый ореол потускнел, стал серым, невзрачным и источал такую же слабую световую ауру. Будто неизвестный нарочно пролил белизну на цветную картину, но она не до конца разъела яркие краски. Кто-то настойчиво тряс Асгерд за плечо и звал за собой к центру церквушки, и голос этот был незнакомым. Женский, бархатный, полный тревоги. Она оглянулась, замечая своё тело, прикорнувшее на лавке возле Карла, и наконец поняла, что произошло. Каменея от страха, девушка медленно побрела на зов, ступая по ковру, который сейчас казался хуже ледяной корки. Голос исходил из-под чёрной вуали Донны Беневьенто, и Асгерд насторожилась. Никогда раньше кукольница не контактировала с ней, тем более таким странным образом. Словно читая её мысли, Донна тенью отделилась от своего тела, приближаясь навстречу смущённой девушке. Она была красива. Светлое, почти кукольное, личико, с единственным карим глазом, поблёскивающим от падающих на него блик. Второй исчез под необычным наростом, захватившим почти всю половину её лица. Чёрные, как воронье крыло, волосы прядками выбивались из-под мрачной траурной вуали. Американка неловко пошатнулась, не зная, с чего начать разговор, ведь увиденное полностью захватило её воображение. К счастью, Донна первая обратилась к ней. — Я наблюдала за тобой довольно долго, чтобы понять, в какой прочный капкан ты попалась, — она мягко опустила тёмные густые ресницы и вздохнула. — Игры с мёртвыми — худшее, что можно придумать для совсем юной девушки. Потому что мертвецы лгут не хуже живых. — Погоди, ты знаешь о Еве? — кукольница утвердительно кивнула, протягивая ей ладонь. Очевидно, она собиралась показать что-то очень важное, но маленькая доля недоверия пробежалась по телу Асгерд, прежде чем она подала свою руку в ответ. — Тс-с. Ты должна кое-что увидеть. Конечно, тебе решать, куда направить свои способности, просто знай. Нет в этом мире ничего безвозмездного. Всегда найдётся обратная сторона медали. Вместе они покинули зал собраний и переместились в пыльную, ничем не привлекательную комнатушку, где повсюду валялись ящики, вперемешку с осыпавшимися обломками стен. Донна приложила палец к её губам, подталкивая за треснувшую колонну. Длинная тень полностью скрывала один угол комнаты, отрезая его от остальных, и Асгерд вместе со своей внезапной союзницей укрылись в темноте, глядя в одну и ту же точку в центре комнаты. Постепенно голубоватая дымка рассеялась, выпуская из своих объятий два силуэта, которые остановились друг напротив друга. В маленькой девочке Асгерд с лёгкостью распознала свою подругу Еву, а женщина рядом с ней была той самой таинственной Анхен из неоднократно посещавших её видений. Обе о чём-то оживлённо спорили, и стоило огромных усилий, чтобы расслышать сквозь невнятный гул цельные фразы. — Ты всегда была хорошим человеком, Анхен, и я правда сожалею, что моя мать обошлась с тобой так жестоко, — тараторила Ева немного писклявым голоском. — Но я сделала всё возможное, чтобы твоя дочь выжила, и она жива. Если бы не запечатанная в ней сила, она бы погибла ещё при рождении. Разве я не давала тебе выбор? — от её слов женщина горько обхватила лицо руками, которые дрожали и вовсе не от холода. — Ты выбрала жизнь дочери, обрекая её унаследовать мою силу. Так почему же теперь ты резко передумала и жалеешь? Она даже не была уничтожена как Эвелина и обрела вполне неплохую семью. — Не такой судьбы я хотела своему ребёнку. И ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю, — неожиданно взвилась до этого спокойная Анхен. — Знаю, но выбор был принят. Асгерд несёт твой крест на плечах, и ничего уже не изменить. У Асгерд подкосились ноги. Нет, всё это просто какой-то сюр! Её мать была самой обыкновенной женщиной, а не странноватой медсестричкой из горной деревни. К тому же, разве Анхен не умерла несколько десятилетий назад? Будь она её родной матерью, Асгерд давно бы скрипела вставной челюстью и ходила с клюкой. — Не втягивай её в эту грязную игру. Сила подчинит её себе без остатка, и она превратится в оружие! — продолжала вопить Анхен, пока личико Евы оставалось абсолютно непроницаемым. Она определённо была готова к такому выпаду. — Нельзя насильно поддерживать то, что давно мертво. — Разве нельзя сказать тоже самое и про твою дочь? — наконец начала раздражаться девочка. — У меня тоже есть семья, и видеть, как Гейзенберг пытается объединить усилия с врагом и разорить её, при том, что я ничем не могу помочь — самая жестокая участь. Мне нужен сильный союзник в мире живых, который станет моими «руками». Вся сотрясаясь от рыданий, женщина упала на колени перед Евой, возводя руки в мольбе. — Прошу, остановись! Делай со мной всё, что угодно, но не трогай её. Я не позволю использовать Асгерд! — закричала она, чуть ли не цепляясь за одеяние девочки. — Ты всего лишь бесплотный призрак из прошлого, не способный достучаться до живых людей, — начала она мрачно, отступая от опустошённой горем матери. — Асгерд увидит ту правду, которую должна, а не ту, которую хочешь открыть ей ты. Она выберет свою силу и поставит превыше всяких чувств и привязанности. Вот увидишь, — девочка угрожающе понизила голос до хрипа, будто изнутри говорила высушенная временем старуха, а не маленький ребёнок. — А если надумаешь увести её у меня из-под носа, знай, что легко оборвать жизнь, которая и так висит на ниточке. Карл никогда не услышит твой голос, никогда не поверит в мистику. Все твои действия — пустая трата времени и сил.