Сбежавшие

       Пристанище Герцога на территории фабрики было грузовым лифтом, который находился недалеко от комнаты Джули. Продавец довольно улыбнулся и начал прикрывать свою лавочку, стоило ему услышать распространяющееся эхо от смеха из её норки. В таком месте, как это, всегда приятно услышать что-то похожее на счастливые возгласы, даже если это смех двух голов под градусом. Всё же Герцог знал толк в алкоголе. — Как тебе вообще пришло в голову сделать ЭТО? Гейзенберг разглядывал ядрёно-жёлтый браслет с металлической пылью внутри, которая так и норовилась к нему. — А вам всё расскажи да покажи. — Да. Потому что мне, блять, интересно, как крестьянка, которая только учится азам механики и физики, додумалась до такого компаса. — Да всё просто, на самом деле. Она посмотрела на надменного Карла, который закинул ногу на своё колено и ожидал ответа. — …Ладно, это было не просто. На самом деле, это всё случайность. Когда я снова разбирала радио, то некоторые мелкие детали начали трястись и поворачиваться в сторону, где вы шли. И они, в каком-то смысле, следили за вами. Слабо, но следили. И я поняла, что вы их притягиваете независимо от использования силы. — А как это чудо нашла? — А откуда я могла достать такую побрякушку? — Герцог, сукин сын. Раздался громкий смех. Уши продавца сейчас явно горели из-за этих обсуждений.

***

      «23 апреля.       Этот козёл отдал мне свои рваные трусы.» Джули тяжело вздохнула, потирая висок после вчерашней пьянки. К её огромному удивлению, Гейзенберг решил не будить её, поэтому она проснулась позже привычного. И сразу же села жаловаться дневнику на то, как ей вчера помогли. Нет, он помог, чем смог, это верно. Но рваные трусы. Прямо на заднице.       «У меня есть три варианта, как действовать: наскребать остатки денег и выпросить у Герцога иголку и катушку ниток. Можно пойти долгим и опасным путём — попытаться найти что-то на фабрике. Но даже в стоге сена будет легче найти иголку, чем на территории этого металлического хаоса. Либо я могу просто сделать вид, что этого нет. Не дождётся.» Девушка на мгновение задумалась. Натянув штаны, в голове промелькнула мысль, что даже от её испорченных был не такой сильный запах, как от этих брюк. Сколько он их не стирал? Лет 30? Тяжело выдохнув, она закатила их по своему росту и натянула сапоги. Перевязав грудь уже такими же заношенными бинтами, на ней оказалась новая рубаха, которую она купила у Герцога уже недели 2 назад, но так и не решила примерить. А вот старую надо постирать. Только где всё это дело вешать? Не сейчас. Покинув норку, Джули прибежала к Герцогу, который что-то довольно читал. — Здравствуйте, Герцог. — Доброе утро, леди Джулия. — Вы не знаете, куда подевался господин Гейзенберг? — Сегодня он на семейном собрании. Что-то происходит недалеко от деревни, и это взволновало Матерь Миранду. «На собрании? Это значит, что его комната сейчас свободна и нет риска наткнуться на него. Может, я там найду нитку и иголку? Или… Может, стоит порыться в его вещах и наконец посмотреть, что за этой проклятой шторкой?» — Понятно. И долго он там будет? — Откуда мне знать, дорогая? — Тоже верно… Ладно, спасибо. — Вам ничего не нужно, дорогая? Мыло, лекарства, новая книга? — Как будут деньги — так сразу. Дверь в кабинет Гейзенберга. Сюда он привёл её в первый раз. И сюда же она иногда приходила за книгами или задать вопрос о задании. И всегда, когда она приходила, то он успевал закрыть стол занавеской. Сейчас его тут не было. И ещё неизвестно, когда он придёт. «Давай, открывай скорее.» «Стой. Ты действительно хочешь подорвать его доверие? Мы только вчера начали нормально общаться. Начали стираться какие-то границы. Мне же… И самой уже не хватает общения. Да и он явно интересный собеседник, когда чуть выпьет. Я не должна туда лезть.» «Но ведь интересно, что там. Можно порыться в документах или посмотреть, что за той шторкой.» Девушка протянула руку к двери, чтобы открыть её, но в последний момент передумала. «Ты просто могла бы сказать, что искала у него иголку с ниткой.» «Ситуация не столь критична. Лучше спрошу, когда он придёт. Не буду у него рыться.» «Ну и дура.» Послышался громкий шум разбивающегося и свистящего металла. Джули побежала к источнику звука и вышла на уже привычную платформу, где также был лифт Герцога и неподалёку её комната. — Ёбаная Миранда! Ёбаная семейка! Ёбаная деревня! Ещё и эта дура куда-то делась! На каждый крик и взмах Гейзенберга металлические листы отрывались от стен фабрики и улетали куда-то вглубь производственного аттракциона. — Господин Гейзенберг! — ЧТО?! Взмах руки. Металлический пласт отошёл от пола и полетел в сторону девушки, но к её счастью, он вошёл в стену, в нескольких сантиметрах от неё. Сердце на мгновение остановилось. Всё тело затрясло, как в том случае с монстром. Девушка глубоко задышала, пытаясь успокоиться. Глаза смотрели куда-то сквозь разъярённого хозяина фабрики. Джули уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но мужчина быстрым шагом направился к ней, поднимая разнообразный металлолом, валящийся вокруг. — Какого хрена ты идёшь оттуда?! Тебе там абсолютно нечего было делать! — Я-я искала вас- — Разве Герцог не сказал тебе, где я?! В панике взгляд перевёлся в сторону лифта, которого уже не было, а потом снова на Гейзенберга. — Д-да, он сказал, н-но- — НО ЧТО?! В воздух поднялось ещё больше разнообразного хлама. — Я-я… — Ты что, мразина, хотела обыскать мою комнату, пока меня нет?! «Пиздец. Пиздец. ПИЗДЕЦ.» — Я не заходила в вашу комнату! — НО ТЫ ВСЁ ЖЕ ТУДА ХОТЕЛА, ДА?! — НЕТ! — Пиздишь, как дышишь. Железная рухлядь стала опускаться на пол, а на лице мужчины появилась недобрая улыбка. — Ну, раз хотела в мой кабинет, то хорошо. — Что- — Пошли. Грубым движением Карл схватил рубаху девушки и потащил за собой в его личное помещение. Ноги еле поспевали за ним, да и руки держались на его хватке, чтобы одежда ненароком, не порвалась. — Шевелись! Гейзенберг открыл один из проходов в свой кабинет и толкнул в него Джули так, что она упала на пол. Переступив через неё, он открыл люк, и стал расхаживать по комнате. — Что же тебе всё неймётся? Я же был гостеприимен, стал тебя учить, не бил за промашки и даже не наказал должным образом за нарушение правила. А всё из-за этой дурацкой игрушки на твоей руке. Я восхитился твоей сообразительностью! Пока Карл ходил взад-вперед где-то за столами, разделяющими комнату на две небольшие территории, девушка стала потихоньку подниматься. — Я подумал, что всё не так уж и плохо в этой сраной дыре! Есть же кто-то, кто хочет того же, что и я! Думал, что вот она — моя небольшая надежда на то, что люди не просто материал для моего будущего плана! Но стоило тебе дать свободу от занятий, как ты стала творить всякую хуйню! — Я не собиралась заходить сюда! Джули поднялась на ноги и потёрла плечо, которым ушиблась об пол. Гейзенберг в три шага добрался до девушки и снова взял её за одежду. — Тогда какого хуя ты здесь забыла? Ты целенаправленно сюда шла, зная о том, что я сейчас не на фабрике. Зачем? ЗАЧЕМ?! «Нельзя же признаваться ему в том, что ты пришла сюда из-за чисто уебанского любопытства! Думай, что ответить!» Под полом снова послышался тот страшный грохот, от которого стыла кровь в жилах. Заработали турбины. Эта та самая тварь, на которую кричал Гейзенберг, когда девушка заходила к нему. Мужчина повернул голову на открытый люк, а потом снова на заложницу обстоятельств. «Нет. Нет НЕТ НЕТ НЕТ-» — НЕТ! Гейзенберг схватил девушку как можно крепче за рубашку в районе груди и заставил тело чуть ли не повиснуть над люком. Ногами она тщетно держалась за края пола, как только могла. Сердце бешено колотилось, а руки крепко схватились за рукава плаща мучителя. — НЕТ, ПОЖАЛУЙСТА! Я ПРАВДА НЕ ЗАХОДИЛА СЮДА БЕЗ ВАШЕГО ВЕДОМА! — Тогда нахрена ты сюда приходила! — Я-я… Снова этот устрашающий звук. Эта тварь рубила стены внизу своими… Да какая разница, чем?! Эта хрень убьёт её за считанные секунды! — Я ХОТЕЛА УЗНАТЬ, ЧТО ВЫ ЗДЕСЬ ПРЯЧЕТЕ, Я ПРИЗНАЮ ЭТО! ВЫ НИКОГДА НЕ ГОВОРИЛИ, ЧТО ВЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТЕ, ЧТО ЗА ЭТИМИ ТРЯПКАМИ И КАКОГО ХРЕНА ЗДЕСЬ ВООБЩЕ ТВОРИТСЯ! Я-Я- Девушка в истерике пыталась успокоиться, пока мужчина снимал свои очки, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. На её же глазах наворачивались слёзы от ужаса и руки начинали дрожать, но не отпускали Гейзенберга. — Я хотела сюда зайти. Хотела узнать о вас больше. Но не смогла. Я уже нарушила одно правило и чуть не поплатилась за это жизнью. И знаю, что вы способны убить меня сейчас. Я клянусь вам, что не заходила сюда, потому что вы начали мне доверять. И я должна оправдать это доверие… Пожалуйста… Посмотрите мне в глаза… Я не вру вам… Хозяин фабрики медленно поднял девушку обратно к себе, не отрывая своего взгляда от её. Она была сильно напугана, вцепилась в его руку как за спасательный круг, и чуть ли не рвала кожу плаща своими тисками. Глаза уже были на мокром месте, можно было почувствовать, как её сердце колотится. Он практически слышал каждый его стук. Пускай её и трясло от происходящего и тело было на грани, чтобы не умереть от самого ожидания ужасных последствий, но на лице была непоколебимая решимость. Она говорила правду. Гейзенберг отбросил девушку в сторону, и та с грохотом полетела под один из столов, а люк с пронзительным скрипом захлопнулся. — Тебе повезло, что я тебе верю. По какой-то ёбаной причине. Карл сбросил с железного стула стопку книг и поставил его прямо напротив белой рваной шторы. — Раз уж тебе так хочется обо всём узнать, то пожалуйста. Присаживайся. Устрою тебе лекцию. Нехотя Джули стала подниматься, стараясь утереть накатившие от страха слёзы. — Не ной. Её схватили за плечо и резко подняли, так же швырнув на стул, от чего тот не повалился вместе с пострадавшей. Но у мужчины была крепкая хватка, так что он смог удержать неуклюжее тело на металлическом сиденье. Пока Джули приходила в себя, Гейзенберг открыл свою работу. Карты деревни с разных ракурсов и с метками домов располагались по краям стены, а ближе к центру шли фотографии Лордов: Беневиенто — «Кукла», Моро — «Человек-рыба», Димитреску — «Ведьма», а по центру огромное изображение Матери Миранды. Глаза приковывались к каждой карте, к каждой фотографии, но со всей силой сопротивляющиеся смотреть на Матерь Миранду. — Смотрю, наша дорогая Матерь Миранда тебе не по душе. — Я-я… К горлу снова подкатил ком. Она не хотела смотреть на это осточертевшее изображение спасительницы и защитницы. Её это раздражало. — Я не выношу её. Я уверена в том, что все беды из-за неё. — Начиная с нас, верно? Девушка подняла глаза на Гейзенберга, который ходил вокруг неё и изучал реакцию. — …Да. Начиная с вас, дорогие Лорды. Послышалась усмешка. — Хотя бы честно. Не пытаешься увиливать. Молодчинка. Но ты права. Моя дорожайшая семья попортила всем крови в этой деревне. Уверен, что и тебе тоже. — Она портит мне кровь только своим существованием. Карл встал прямо перед Джули, услышав столько дерзкие слова. Первые секунды он был удивлён, но его лицо озарилось оскалом. — Ха-ха! Кто бы мог подумать, что деревенскую девчонку раздражает Матерь Миранда настолько, что она готова говорить об этом открыто?! — Открыто? Блядство. От опущенной головы послышался тяжёлый вздох. Кажется, она не собиралась высказывать своё мнение настолько открыто. Карл лишь рассмеялся, ведь девушку даже раздражали ни сколько Лорды, сколько сама Миранда. — Что ж. Ты увидела, что хотела. — Да, но не узнала. — Малышка, если у тебя есть вопросы, то я с радостью на них отвечу. Девушка посмотрела на карты. Они все были чем-то очерчены: где-то были обведены кружочки, что-то было зачёркнуто, где-то были подписи на языке, который она не знала. — Это всё… Зачем? Вы планируете какой-то захват? — Кто «мы»? — Вы с Матерью Мирандой. Я видела в той книжке похожие карты. В учебнике истории, да. Джули хотела встать со стула, но крепкий хват за плечо усадил её обратно. Мужчина встал позади неё и оставлял свою руку на девушке, чтобы она даже не подумала о ещё одной попытке. — Ну, малышка, не нужно подходить к произведению искусства. Любуйся издалека. Так о чём ты говорила? — В учебнике были похожие карты. Там рассказывалось о разных операциях по захватам территории, обороны и битвах за независимость. Ещё эти ваши монстры… Вы собираетесь кого-то атаковать? Кого-то завоёвывать? — В каком-то смысле. — Кого же? — Вот эту сучару. Рядом с головой слушательницы свистнул нож, который попал прямо в центр изображения Матери Миранды. Девушку пробил холодный пот. — Вы собираетесь… Убить свою мать? — Она мне. Не мать. Нож вошёл в стену и от него осталась одна рукоять. Он символично торчал из груди «богини», а рука на плече девушки стала сжимать ещё сильнее от нарастающей злости. — Эта мразь похитила меня. Она лишила меня всего. Я потерял всё. Я потерял своё достоинство! Я просто неудавшийся эксперимент. Но она зовёт меня сыном! Это так мерзко. Вся эта семья — одна большая фальшивка. И её ошибка. — Вы… Хотите освободиться? — …Да. — Я понимаю. — НИХЕРА ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ! Нож вылетел из стены и полетел на Джули, которая с немым криком откинулась назад и вжалась в спинку стула и тело Гейзенберга, который по-прежнему стоял за ней и держал плечо. Остриё ножа уткнулось в мягкую шею, пока девушка пыталась спрятаться в ткани на теле Карла. — Малышка… Ты не знаешь, что это такое, когда у тебя ничего не было. И даже это отбирают. — Знаю… Я знаю. Я родилась в этой сраной деревне. У меня не было ничего, кроме крыши и матери, которая явно меня не желала. Я ничего не имела, но хотела обрести хоть какую-то свободу. Я обокрала людей, которые мне доверяли, чтобы отдать что-то ценное для них взамен моей жалкой свободы. Но её нет. Моя жизнь по-прежнему не в моих руках, а в чужих. Я понимаю, чего вы хотите. И я хочу того же. — Свобода. — Да… Свобода. Ради неё всегда стоит рискнуть. Я же это сделала. Нож медленно отстранился от горла Джули, и та смогла отлепить голову от тела Гейзенберга. Она неуверенно потёрла шею и выдохнула. — Кажется, мы с вами хотим одного и того же, господин Гейзенберг. Свободы. Ради неё я пошла к вам. Я решила, что если я буду под надзором другого человека, то мне станет легче дышать. — И стало? — Да. Не считая момента, когда у глотки был нож. Лорд не сдержал ухмылки и присел, чтобы быть с девушкой примерно на одном уровне. Он посмотрел на неё снизу вверх, пока она нервно потирала шею. — Значит, монстры тебя пугают, только когда они изменены? — Не сказала бы. Миранда тоже меня пугает. Хотя она похожа на человека. В каком-то смысле. — Я намекал на себя.

***

      «Я так и не нашла иголку с ниткой.       Но узнала Гейзенберга с другой стороны. Всё это время он был для меня ворчливым, но достаточно забавным мужчиной. В нём точно ещё живёт ребёнок, если посмотреть на его пристрастие к играм. Да даже его манера речи, его движения, его улыбка его смех его долбанутость, его скрытое стремление к общению. Кажется, он слишком долго был один.       Он присел передо мной на корточки, когда я была в той проклятой комнате. Он смотрел на меня и ожидал, что я назову его монстром. Но я этого не сделала. Я сказала, ему, что он такой же человек, как и я. Который рвётся к независимости и желает быть предоставленным самому себе, без мыслей о том, что твой кукловод будет недоволен. Кажется, в его глазах тогда что-то сверкнуло. А может я себе это надумываю. Хотя он говорил, что был восхищён. Но он это говорил, когда был зол.       Я всегда стараюсь писать, что думаю, чтобы не потерять свои мысли и не забывать о том, кто я. Но сейчас мне кажется, что всё запуталось ещё больше. Чем дольше я пишу, тем сильнее в груди и голове крутятся чувства.       Я начинаю теряться в самой себе. Из-за него.»

«Ты просто идиотка»

Джули обвела последние слова несколько раз и безразлично закрыла тетрадь, отбросив её куда-то в сторону. С тяжёлым вздохом она взялась за голову и стала тереть кожу головы, пытаясь обмозговать всё, что сегодня узнала. Металлическая пыль издала шум. В комнату тихонько зашёл Гейзенберг. Он подошёл к столу девушки и поставил рюмку рядом с ней, потом также молча вышел из комнаты. Краем глаза девушка заметила, как в принесённой вещичке волнительно находился алкоголь. Им обоим стоит обмозговать всё, что они узнали друг о друге. Сегодня лучше больше не пересекаться. Никак. И ни с кем. Слишком много информации.