No body, no crime

No body, no crime — Taylor Swift Take me to church — glee caver Le bien qui fait mal — Mozart l’opera rock

Пепельницы на столе уже мало. Поэтому скуренные сигареты валяются уже прямо на полу, засыпанные пеплом от новых. Можно было уже даже не курить, потому что квартира, кажется, уже просто пропиталась запахом дыма. Одесса закрывает глаза, вслушиваясь в хриплый голос Алексея, декламирующего Есенина.

Шум и гам в этом логове жутком, Но всю ночь, напролёт, до зари, Я читаю стихи проституткам И с бандитами жарю спирт…

Одесса устало затягивается сигаретой, уставившись в потолок. Обычный серый потолок с обшарпанной штукатуркой. Какие-то старые рваные обои на стенах. Вроде бы в квартире было много всего, но по сути в ней не было ничего. О владельце квартиры здесь говорили только сигареты. Ростов тянется и забирает у него из пальцев сигарету, стряхивая пепел прямо на пол. Курить уже ничего не мешало: единственный детектор дыма в квартире валялся где-то за диваном. Наверняка тоже засыпанный пеплом. — Ты надолго? — Одесса закидывает голову и смотрит на Алексея. Тот пожимает плечами и подносит сигарету ко рту: — Скорее всего только на пару дней. Потом уже мое отсутствие точно заметят. — Ты давно не приезжал, — бормочет Евгений, прикрыв глаза. Алексей коротко улыбается, закидывая голову назад. Он сидит на скромной Жениной кровати (Одесса жуть как не любит это сокращение, но Ростову иногда позволяет в шутку себя так называть), а Дунайский лежит у него на коленях, прикрыв глаза. Одесса прав. Ему давно не удавалось сбежать. Это даже забавно. Про Алексея почти никто не вспоминал, но при этом выехать из города получалось редко. А когда они пытались разговаривать по телефону… Это было не то. Потому что разговаривать им было почти не о чем. Им было комфортно просто в обществе друг друга… молчать. Просто молчать. Перебрасываться какими-то редкими фразами, передавать друг другу сигареты или бутылку с ликером… Алексею больше нравилось приезжать к нему. Он не мог объяснить почему, а Евгений не возражал. Одесса редко выходил из дома. Но когда к нему приезжал Дунайский, он никогда не возражал. С ним ему нравилось и ходить по улицам, и бродить по пляжу босиком, и в миллионный раз разглядывать выученные обоими достопримечательности. С ним он забывал про сигареты. Но стоило им обоим вернуться в старую двухкомнатную квартиру Донского, как все повторялось. Ростов стряхивает пепел с футболки и откидывается на спинку дивана, прикрыв глаза. Алексею всегда кажется, что эта квартира для него роднее его собственной. Евгений считает, что его квартира пустая. Алексей с ним не согласен. Ведь это его квартира. Он делает ее непустой.

Может поэтому его квартира кажется ему неродной

Одесса приоткрывает глаза, протягивает руку, хватая стоящий на столе стакан, и подносит его к губам, вдыхая терпкий аромат коньяка. Да, им обоим было больно. Оба заглушали боль, как могли. Друг с другом становилось легче. Но недостаточно. В спасительной тишине начинает звонить телефон. Издевательская трель смешивается с гулкой вибрацией, разрушая умиротворение. Смартфон взрывается гулом и катается по столу, угрожая свалиться на пол… Евгений смотрит в потолок, глубоко вздыхает и подносит стакан к губам: — Кто там? Алексей тянется и приподнимает чужой телефон, смотря на абонента: — Днепровский звонит. Одесса поджимает губы, отпивает коньяка и прикрывает глаза: — Не бери. Ростов кладет телефон рядом с собой и опять затягивается сигаретой. Смартфон перестает звонить. — Что он хотел, не знаешь? Одесса смотрит на стакан, взбалтывает коньяк и пожимает плечами: — Как обычно. Какой-нибудь бред небось. Спросить, не собираюсь ли я помогать в управлении или еще что, — Евгений морщится, прикрывая глаза. — Или чтобы узнать, чем я занимаюсь. А то выяснилось, что Киев почему-то думает, что я промышляю наркоторговлей. Ростов не сдерживается и все-таки смеется, взмахнув сигаретой: — Ну, а что ты хотел. У нас с тобой такая репутация. — И зачем я связался с Папой*, — Евгений коротко улыбается, опять прикрывая глаза. — Какой кошмар, теперь я тоже бандитский город. — Тебе же это нравится. — Не льсти себе. Опять тишина. В ней становится легче. Алексею нравится просто сидеть так, не шевелиться, машинально перебирать свободной рукой волосы Одессы (он недавно опять решил их отрастить)… Опять звонит телефон. Уже Ростова. Он скрипит зубами и сбрасывает звонок, докуривая сигарету. Тянется за следующей, но в пачке уже пусто. Одесса смотрит на него снизу-вверх, слегка поворачивая голову. — Кто? — Химки. — Химки? — Евгений насмешливо вскидывает брови, протягивая Донскому коньяк. — Серьезно? — Не спрашивай, — Алексей принимает стакан и благодарно отпивает, зарываясь в чужие его волосы. — Ужасно прицепился. — Ну, а почему нет, — Одесса коротко улыбается, закидывая голову назад, и хитро прищуривается. — Кто тебя знает. Ростов вопросительно смотрит на него в ответ, отнимая стакан от лица. — Ну вдруг, — Евгений хрипло смеется, заложив руки за голову. — Замутишь с каким-нибудь Химками и бросишь меня. А что. Блондинчики в твоём вкусе. Алексей пожимает плечами, допивая коньяк. Ищет взглядом бутылку и находит ее на полу. Но чтобы дотянуться, придется попросить Одессу встать, а ему не хочется. — Мне никто не нужен. — Ну так и мне, — Евгений весело смотрит на него, приоткрыв один глаз. — Поэтому мы с тобой одинокие бандюги. — Пойдем жарить спирт? — У меня в ящике на кухне есть самогонка, принесешь? Ростов усмехается и опять зарывается в светлые волосы, прикрыв глаза. — Принесу потом. Ты пока так лежишь. Лень прогонять. Одесса хрипло смеется, бормочет что-то бессвязное и поворачивается на бок, утыкаясь ему в футболку. Алексей тянется свободной рукой к телефону и отключает звук. Чтобы не будили.

Да. Им никто не нужен. Никто кроме друг друга