Из огня да в полымя

      Вынужденный покинуть Елену и других выживших, Итан носился с девушкой, как курица-наседка. Купив ей пояс, для скрытого ношения оружия у Герцога, он рассказывал и показывал ей, как им пользоваться, рассматривал, как он смотрится на Лупу, удобно ли ей в нём. Проверял, как быстро она может доставать нож и пистолет, с наказа Итана, сразу же улучшенный, стоило им только поприветствовать Герцога. За всеми этими действиями девушка чувствовала себя неуютно. Волнение и забота мужчины сдавливали горло девушки. Будь у неё хоть малейшие силы и отсутствие манер, она бы закричала. Выжатая как лимон, следуя инструктажу друга, она ощущала, как волнение било током по кончикам пальцев. То, как чужак тренировал её, было неестественно, неправильно. Он же не навсегда покидает их, а жители прячутся в безопасном месте. Что может случиться? Но уверенность, с которой чужак тренировал Елену, говорила сама за себя. Всё что угодно может случиться, и Итан не всегда будет рядом, чтобы помочь. Да и Лупу не обладала регенерацией, в отличие от чужака, так что она легко может умереть от раны, или и того хуже, превратиться в монстра, если её укусят.       - Она так странно работает, - болтал Итан, следя за тем, как девушка делала выпад. Решил научить девушку, как бить голыми руками, вдруг настанет момент, когда она будет без оружия. – Тварь откусила пальцы, остались только куски мяса и немного кости. Не заросло. Но когда Димитреску отрубила мне руку своими гигантскими когтями... приклеилась заново, будто ничего не произошло.       - Звучит дико, - девушка выдохнула, хватаясь за колени. Голова кружилась. – До сих пор не могу понять, почему ты ни разу не попытался узнать, как твои раны на теле заживают. Это же явно... – чуть было не сказав «ненормально», Елена прикусила язык. Вдруг это слово может расстроить её друга? Да и если по-честному, её деревня оказалась на поверку хуже, чем забредший в неё чужак. – Должно быть интересно.       В карих глазах вспыхнуло странное непонимание. Нет, не словам Елены. Но своим собственным действиям. Но с другой стороны, разве его принятие этой способности не было чем-то нормальным? Все старики раньше были детьми. С каждым годом взрослели, как в физическом, так и в психологическом плане, раньше они имели разные понятия и мораль об одном и том же мире. Загляни в свой дневник, написанный всего лишь год назад, а кажется, что его писал совершенно другой человек. В чём-то эти изменения были пугающими, но все испытавшие их, не обращали на это должного внимание, принимая себя такими, какие они сейчас есть. Его способность не выглядела для Уинтерса чем-то из ряда вон выходящим. Стоило ей появиться, он и слова не сказал, глазами не повёл, мол, так и надо. Просто не заметил новую деталь, произошедшую с ним в Луизиане, как дети, не заметившие, как быстро они стали стариками.       - Не знаю – мужчина повёл плечом, вглядываясь в горизонт, ласково касающийся крыш домов. – Для меня это нормально так же, как дышать. Будто бы это в моей природе. Быть таким, какой я сейчас есть. – мужчина вновь повёл плечом, на этот раз виляя головой в сторону. Волнуется. – Порой я боюсь этого чувства, этих сил. Знаю же, что раньше до Луизианы их не имел. Но глубоко внутри я ощущаю, что это то, из чего я состою. Не знаю, как объяснить это, я и сам не понимаю.       Девушка на этот счёт только ободряюще кивнула, чуть улыбаясь уголком губ. Он не пытался спрятать свои страхи перед едва знакомой девушкой. Но раскрывал ей их, ковыряясь в старой ране, признавая особенности своего тела. Елене не хотелось портить этот момент, задавая ещё больше вопросов. Отпугнёт. Заставит вновь закрыться, испытать чувство стыда и дискомфорта. А ей этого так не хотелось. Пусть Итан доверяет ей, как она ему. И хоть её пытливый ум зацепился за некую Луизиану, девушка понимала, что Уинтерс ни за что не рассказал бы ей об этом месте (если это место), если бы не внезапная откровенность о своих способностях. Поэтому пусть это останется её маленькой тайной, оружием против Итана, которым она никогда не воспользуется. Не посмеет.       Всё это время пока Итан не отходил от Лупу не на шаг, готовя её к всевозможным опасностям, Герцог, тихо напевая незамысловатую мелодию, готовил мясо, посыпая блюдо специями и травами. Порой тренироваться было невыносимо от запаха жареного мяса. На этот счёт Герцог только горделиво ухмылялся. Конечно же спутники не находят себе места, и всё из-за его таланта в приготовлении пищи.       Но червячок подозрения впился в сознание Елены, шепча на ухо не самые приятные вещи. “Он смеётся над нашими попытками научить меня тому, что знает Итан. На его специальную подготовку наверняка ушли месяцы, а то и года. Один день ничего толком не изменит, не сделает меня сильнее. Все эти приёмы разве что против Иоски сработают, но не против ликана.” Неуверенность в своих силах, страхи ближайшего будущего поглотили девушку в кокон. Как паук связывает свою жертву, перед тем как съесть, так и она хоронит и унижает себя, перед тем как попасть в руки монстрам. Но маленький луч надежды вновь указывает ей путь на нужную дорогу. “Я могу прятаться, могу бежать. У меня уже так получалось выживать. Оружие только крайняя необходимость, если ничего не останется, и я буду зажата в углу.”       Только под вечер Итану и Елене удалось вернуться в убежище, с приготовленной, но порядком остывшей, к разочарованию Герцога, курицей. Потные, уставшие, спутники готовы были ввалиться в свой крохотный островок безопасности, лечь спать и не думать ни о чём. Но ответственность Итана, его доброта не позволила ему вот так просто лечь отдыхать, зная, что утром он уйдёт в дом лорда. За ужином мужчина поделился своими планами с другими выжившими, счастливо поедавшим принесённую еду.       В убежище новость о скором уходе Итана восприняли по-разному. Ион всё ещё настороженно относился к чужаку, но по его мнению уж лучше он будет под боком, чем где-то там, далеко в недосягаемости. Мужчина наверняка чувствовал, что от Уинтерса будет помощь, но его незнание о том, что происходит в деревне, не давали смотреть ему широко на ситуацию. Саша расстроилась. Как же так, она ведь хотела многое расспросить чужака о дальних землях, а теперь ей придётся ждать его возвращения. Иоска никак не отреагировал на эту ситуацию. Старику лишь хотелось спать, да есть. Казалось, забери у него семью, он не заметит, пока он будет получать на ужин кусочек хлеба. Упаси Господь, но Дана, впервые на памяти Елены, улыбнулась. Будь её воля, она бы уже давно выгнала Уинтерса метлой, но приходилось мириться с мнением большинства. Василь... только кивнул. Безучастное принятие.       Решившая помыться завтра утром, грязная и уставшая Елена медленно готовилась ко сну. Многие уже спали, кроме разве что Итана, занятого водными процедурами. Девушке казалось, что даже находясь на расстоянии от него, она могла представить, как он колотит зубами от холода. Сразу же после этого возник образ холодного чужака. Мёртвого.       Девушка сжала глаза до боли, стараясь прогнать наваждение. Почему она так сильно беспокоится? Это же Итан. С ним всё будет в порядке. Молчаливое лицо Василя ударило девушку в затылок. Почему он так легко всё это принял, хотя Янку посвятили в настоящие дела деревни? Неужели он в обиде на Уинтерса за то, что Луиза мертва? Но причиной её смерти стал отец Елены. Но именно чужак помог им пробраться в дом. С силой тряхнув головой, Елена встала, с силой оперившись о стол. Глупые мысли, и паника захватили её в плен, создавая врагов из ничего. Всё ей виделось в искажённом и безобразном свете. Но более всего она видела себя отвратительной. Вместо того, чтобы спросить Василя, она лишь гадает, строит теории и ведёт себя как параноик. А ведь он знал её с самого детства!       Вздохнув побольше воздуха, девушка на ватных ногах побрела в сторону выхода. Свежий воздух встретил Елену мягкими касаниями. Стучащее сердце постепенно возвращалось в ритм, а стенки черепа успокоились от вмиг проходящей боли. Эмоции затухали, а разум приходил в норму. “Правильно. Это то, что мне нужно. Всегда оставаться спокойной.” Даже если она будет поймана монстрами, она должна действовать рационально, быть ответственной в конце концов.       Желание сильнее ощутить на своей коже ветерок, девушка пошла вперёд, пока не остановилась как вкопанная. Идти дальше в деревню опасно. Заскрипевшая крыша дала о себе знать, приглашая девушку встретить восходящую луну вместе с ней. С трудом залезшая девушка, присела на самый край, свесив ноги. Ночь была умиротворяющей. Видимо даже самые мерзкие твари знали, когда нужно успокоиться и также, как и их жертвы, легли на бочок, встречая с раскрытыми объятиями глубокие сны. Один раз они уже напали на жителей ночью, пусть же это будет единичный случай и они позволят несчастным душам спокойно спать.       Снег всё ещё покрывал глухую землю, напоминая о недавней метели. Зима в их краях всегда была жестокой. И хоть это было только начало февраля, люди до страшных событий уже не могли дождаться праздника весны. Через неделю Луиза бы наверняка попросила Елену помочь ей начать приготовления.       Жители деревни должны были жить трудом. Работать в полях и домах с рассвета до заката, служить владыкам и исполнять все их желания, какими бы они не были. Почитать Матерь Миранду и приносить ей дары. Молиться день и ночь Чёрному Богу, почитать истинную веру и бороться с язычниками. Таков был удел жителей деревни.       Праздники и яркие, радостные дни случались редко, но от того они были ценны для каждого деревенского человека, в не зависимости от того, кто и как относился к этому. Даже если человек не любит пить, танцевать и радоваться жизни, а предпочитал вместо этого молить Чёрного Бога простить его за все свои грехи, он радовался за других жителей. Пусть хоть у них, нежели у него, дни наполнятся радостными красками, а не серыми, убогими днями.       Одним из таких праздников было Провожание старого года и приветствие нового. Все жители деревни украшали свои дома, чем могли. Если не снаружи, то хотя бы внутри. Готовили праздничный ужин и в кругу семьи молили Чёрного Бога о благах, которые принесёт им новый год. После же, всю неделю жители преподносили дары Матери Миранде через старейшин. Это был её любимый праздник. Это был только их с отцом день. Леонардо подолгу сидел с Еленой, поедая самую вкусную пищу, которую им удавалось приготовить и на которую были деньги. Грубый и старый, мужчина садился играть с Еленой в её тряпичные куклы или слушал её пересказы книг, которых ей удалось перечитать. Она же слушала его детские истории, рассказы о юности, как впервые подрался с мальчишками, как заработал свой первый лей, как встретил её мать. До самой ночи они принадлежали только друг другу, и не было никого, кто бы мог отнять у них их маленькое семейное счастье.       Приход весны, или Мэрцишор был тем праздником, который все жители ждали, от малого до великого. Люди устраивали первого марта большой стол. Веселились, пили, танцевали, ели. Развешивали бутоньерки в виде цветочков из ниточек красного и белого цветов, на деревьях, домах, на животных, сами также носили. Кто-то носил их две недели, а кто-то целый месяц. Всё зависело от духа праздника, есть ли он в человеке. Елена хоть и не любила шум и гам, исходящий из центра деревни, но с удовольствием носила цветы возле сердца почти месяц.       В сентябре праздновался сбор винограда. Госпожа Димитреску в этот день милостиво дарила деревне несколько бочонков вина. В основном этот праздник был любим больше у взрослых, но детям в этот день разрешалось отлынивать от работы и резвиться по полю, собирая цветы или играя в салочки. В начале декабря праздновалась старая легенда о Деве Войны, жительнице деревни, бросившей вызов монстрам, прорвавшимся из дальних чужестранных краёв. В тот день жители устраивали театр. Добровольцы выступали в роли девы войны, монстра и других сказочных персонажей. В основном это были молодые девушки и парни, полные сил и энтузиазма. Загримированные и одетые в красочные костюмы, именно они больше всех веселились в этот день.       Вот и всё. Четыре праздника. Для чужаков, возможно, это слишком мало, а возможно и слишком много. Елена не знала об этом, но ей самой было достаточно. Приученная находить счастье даже в самых малых моментах, она искренне наслаждалась днями ничего неделаньем. Люди, желавшие большего, рано или поздно приходили к решению сбежать из деревни. Таких было немного, по пальцам сосчитай. Увы, но их трупы, обглоданные дикими зверями, находили уже на следующий день, после их ухода. Теперь, когда Лупу знала правду, на ум пришли ликаны. Наверняка чудовища были посланы Матерью Мирандой, наказать провинившихся верующих, посмевших перейти дорогу самому Чёрному Богу.       Было в их деревне ещё два особенных дня. День жизни в июне. И день смерти в августе. То были не праздники, но дни молитв. Поклонение Чёрному Богу. Люди молили Чёрного Бога послать детям здоровья, счастья и любви, молили о долгой жизни. Молили о возвращении всех заблудших душ домой. Чтобы каждый потерянный ребёнок вновь обрёл свою мать, а родитель своё дитя.       В те дни, Матерь Миранда сама вела свою проповедь. Прекрасная и одинокая в своём величии, золотой нимб лишь подчёркивал её божественный статус. И крылья. Чёрные, как сама ночь, большие и длинные, способные укрыть от всего зла на свете. Елена всегда, как и все жители деревни, смотрела на женщину с восхищением. Она олицетворяла само божество, самого Чёрного Бога. Каждый её жест искрился милостью, а голос был слаще мёда. Слова, обещавшие праведную и прекрасную жизнь, лились правдой, как вино. Её доброта касалась каждого жителя. Молодого и старого, пьяного и трезвого, нищего и богатого. Юлиан, часто ругавший власть в деревне, глубоко таивший в себе мысли о язычестве, не мог вымолвить и слова перед этой красотой. Все обиды забывались, а вера укреплялась как сталь. С самого детства, Елене вторили, что Матерь Миранда их опора, их прошлое, настоящее и будущее. Что она всегда будет их защищать. И девушка всегда верила в эти слова, даже когда правда о владыках ударила её кнутом.       - Вот ты где – голос Итана как гром среди ясного неба, разрезал тишину. Поглощённая размышлениями девушка, не заметившая незваного гостя, вздрогнула, как будто её ударили. Мужчина, улыбаясь найденной девушке, свежий, полный сил, свесил ноги, так же как и Елена. Хороший настрой улетучился, стоило ему посмотреть на притихшую Елену. – Эй, всё хорошо?       Голубые глаза удивлённо посмотрели на взволнованного, притихшего Уинтерса, пока собственный всхлип не отрезвил её. Оказывается всё это время, девушка не переставая тихо плакала. Шмыгнув носом, девушка поспешила отвернуться от мужчины, с силой вытирая заплаканные щёки, стараясь хоть немного улыбнуться. Получалось плохо.       - Всё хорошо, всё хорошо, правда. – не переставая бормотать, девушка утирала слёзы, размазывая грязь по всему лицу. Чужак, не мигая продолжал пристально смотреть на неё. От этого взгляда девушка сконфузилась. Нет никакого смысла исправлять ситуацию, он уже поймал её на месте преступления. – Просто... я переживаю.       - О чём?       - Обо всём. – сглотнув, продолжила. – Ты уходишь в опасное место, и я не знаю, когда ты вернёшься. В деревне по-прежнему не безопасно, а один день тренировок не сделал меня такой же сильной, как и тебя. Я, кажется, стала ещё слабее. – раздавшийся смешок Итана побудил девушку грустно улыбнуться. Смешно ему. – А ещё я до сих пор не могу забыть отца. – внезапная откровенность удивила саму девушку. Последние слова она почти прошептала осипшим голосом. – Я скучаю по нему.       Взгляд устремился на собственные грязные ладони. Лучше уж смотреть на них, чем на Итана. Его дочь похитили и расчленили. Его жену убил его друг, а она ещё смеет жаловаться ему. Девушка тольео и могла думать, что о собственном горе. Какая же она жалкая.       - Знаешь, у Розы был только один Хэллоуин, в прошлом году. – заботливый вкрадчивый голос притянул к себе внимание. Что такое Хэллоуин, Елена понятия не имела, но спрашивать не посмела. – Мы с Мией всё думали, какой же костюм ей сделать. Она ведь, как и всякий ребёнок, многое любит. Выбор огромный. И тут нам пришла в голову идея. Оденем её в костюм её любимой игрушки! У меня даже есть фотография, где она, одетая как мартышка, сидела рядом со своей игрушкой, такая удивлённая, а почему это мы с ним похожи. Такая смешная. – тихий смешок, вперемешку с тоской раздался из мужчины. Елена слушала историю Итана, завороженная, как в гипнозе. Карие глаза всё же сумели поймать голубые. На этот раз Елена не отвернулась. – Это воспоминание мне больно даётся. Зная прекрасно о том, что случилось с моей дочкой. Но именно оно и ведёт меня вперёд. Мысли о том, каким же прекрасным может быть у неё будущее. У нас.       - Мне жаль твоего отца, но я уверен, что он хотел бы, чтобы ты выбралась. – ласково дотронувшись до руки девушки, мужчина устремил взгляд в неё. Будто пытаясь достучаться до самого сердца. – Я вернусь. Всё будет хорошо.       Всё ещё очарованная и глубоко тронутая словами чужака, девушка молчала, не зная, что сказать. Чувства переполняли её, грозясь пролиться из чаши. Может завтра она снова будет бояться, и дрожать от гнева. Может завтра на землю обрушатся небеса, горы поплывут по небу, а пламя вновь поглотит девушку, на этот раз, не выпуская из своих смертельных объятий. Но сейчас рядом с ней сидит человек, ставший маяком, несущим свет в её жизни. И если раньше она видела в нём спасение, то теперь ей казалось, что она нашла нечто большее. Частичку себя.       - Ты прекрасный друг Итан. – слова, так часто произнесённые в мыслях, сейчас давались Елене легко, как будто так оно и надо. Вот она истина, которую девушка искала в словах Матери Миранды. – Чтобы я делала без тебя.       Друг на этот счёт только одобрительно улыбнулся, сжимая пальцы девушки чуть сильнее. Ночь была спокойной и они ещё долго, как им казалось, целую вечность, сидели на крыше старого дома, любуясь верхушками сосен, касавшихся тёмного неба, усыпанного миллиардами звёзд. Таких холодных и далёких, незримо наблюдавших за судьбами потерявшихся в этом мире людей.