Из огня да в полымя

      Грязь сточных вод брызгами разлеталась под ногами владыки, чьё лицо скривилось, будто бы он попробовал на вкус кислятину. С другой стороны, какие ещё эмоции должен вызывать резервуар Моро? Убогое место не менее убогого «брата». Пепел слетает с кончика сигары и мужчина вновь подносит конец Кубинской, дабы получше закурить в затяг.       После приобретения этого чёртового паразита, Хайзенберг баловался этим занятием, с учётом того, какими стальными его лёгкие стали. Было что-то особенное приятное в том, чтобы хорошенько затянуться, почувствовать боль, вдыхая едкий и отвратительный дым, не чувствуя вкуса. Ощущать, как эта дрянь оказывается внутри его тела, заражая и опаляя, пока никотин с ещё большей силой ударяется в мозги.       Рычание над самым ухом привлекло внимание лорда. Чуть приспустив тёмные очки, мужчина уставился своими светящимися глазам и на обеспокоенного волколака, метавшегося на месте. Рука, обтянутая чёрной перчаткой достаёт тёплую шаль и протягивает зверю, дабы напомнить ему цель, за которой нужно было как можно скорее следовать. Втянув носом приятный запах, уродец зарычал и повёл лорда за собой, держащего зверюгу за железную цепь, обёрнутой вокруг шеи. Ему бы стоило спустить урода с цепи, дабы быстрее найти лютика, но Карл беспокоился, как бы волколак не успел причинить девчонке вред.       Установив сранные указатели по всей деревне, мужчина встретил ликана-поводыря, которого прикончил, забрав себе двух волколаков, которым дал понюхать шаль, чтобы отследить сбежавшую Елену. Сначала одна из зверюг привела мужчину к одному из домов, возле которого обнаружился тайный проход в туннели. Во дела! Хайзенберг конечно слышал о них, да и был в туннеле под церковью, но кто бы мог подумать, что деревенские найдут их тоже.       Только вот пробраться внутрь не было возможным. Стоило Хайзенбергу открыть люк и до него сразу же донёсся смрадный трупной запах вперемешку с горелым. Этот ублюдок Никола нашёл их раньше лорда, решил прикончить шваль для Миранды. И среди деревенских идиотов была Елена...       Он сам не понял, как быстро ярость и гнев и отчаяние обуяли его. Он смог прийти в себя только после того, как закончил потрошить своим молотом волколака, приведшего его в эту братскую могилу. Другой зверь был вынужден сидеть в одиночестве и смотреть, как другого ублюдка за выполнение приказа нещадно убивали. Поскуливая, как щенок, он умоляюще глядел на лорда своими белыми, ужасающимися глазами.       Сначала он хотел и его тоже прикончить. Но в груди что-то щёлкнуло, стоило ему вспомнить об Уинтерсе. Следующем в списке горе-папаши был Моро, и именно туда направился чужак. Перед глазами притихшего Хайзенберга возникла хорошенькая мордашка, защищающая честь Итана, будто бы он был самим божеством, а не смазливым чужаком. И всё же была вероятность, что девушка могла отправиться следом за ним. В груди поселилась надежда, расцветшая тысячами оттенков цветов, стоило уродскому эксперименту Моро наконец взять новый след, когда они очутились во владениях рыбного идиота.       И вот, волколак ведомый на импровизированном поводке разбрызгивал слюнями и кровью, вынюхивая свою жертву. Хайзенберг на это зрелище лишь злобно ухмыльнулся. Будь здесь какой заплутавший путник, можно было бы отлично повеселиться. Но раз здесь будет Елена, то лучше бы потом прибить зверя, чтобы не напугал. С другой стороны, девчонка ослушалась его и сбежала, наплевав на сделку по поводу Уинтерса. Может, наоборот стоит её припугнуть, чтобы больше не вела себя, как идиотка и не покидала фабрику?       Зверь совсем задёргался, когда он вместе с лордом подошёл к воняющему озеру, усыпанному трупами. Вздувшиеся и синие, деревенские ублюдки и зашедшие случайно чужаки вызывали одно лишь отвращение. Личинки, нашедшие своё гнёздышко в одном из открытых ртов мертвецов, копошащиеся крабы, уже достаточно обглодавшие несчастных людей... сплошная мерзость. Хайзенберг терпеть не мог резервуар, особенно если ему надо было тащиться туда. Если лорд был грязным пятном и мусорщиком в замке великаньей шлюхи, то здесь же он, наоборот, боялся запачкать своё пальто. И чёрт возьми, он до сих пор помнил, как случайно застал Сальваторе за поеданием ещё живого ребёнка. Самая мерзотная сцена, которую он когда-либо видел. Он не отобрал плачущего мальчишку из пасти Моро, хотя детей лорд никогда не обижал. Но если он хотел, чтобы его отвратительные брат и сёстры не заходили на его территорию, приходилось мириться с их загонами на их же земле.       Но сейчас всё по-другому. То, что по праву принадлежало ему, ошивалось на землях повелителя рыбьих потрохов. Большая серая ткань, более-менее сухая, укрывала дрожащее тело, прильнувшее к самому уголку дома, подальше от горы трупов, переполненного как женщинами, так и детьми. Привязывая к столбу волколака, Хайзенберг на это лишь усмехнулся. Испугалась. Что ж, теперь фабрика засияет для неё уж совсем тёплыми цветами. Подумаешь, там тоже трупы, но у лорда было хоть какое-то уважение к мертвецам, не говоря уже о том, что он превращал их в одинаковые машины для убийства. В какой-то момент даже забывается, что раньше его солдаты были живыми людьми со своими мечтами и страхами. Ну а у Моро они такими и остались. Только стали ещё более отвратными.       - Ну и ну, кто же тут у нас здесь. Что, неприятное зрелище? – мурлычущий голос разрезал тишину, от чего фигура, спрятанная в ткани, только сильнее задрожала. Не столько от холода, сколько от страха. Маленькая его часть жалела бедняжку, но большая часть с удовольствием наблюдала за страданиями жертвы. Сама виновата. – А ведь можно было остаться на фабрике, в тепле и уюте, но нет, надо было сбежать. – Хайзенберг цокал, качая головой, всё больше и больше напоминал себе учителя, отчитывающего глупого ребёнка. – Тц, тц, тц. Я разочарован. Я очень разочарован.       Девушка продолжала дрожать, как банный лист, уткнувшись лицом в колени. Хайзенберг же хищнически медленно подходил к её сгорбленной фигуре, наступая ногами на грязь, то на кости валяющегося рядом ребёнка, пока не опустился на колени. Совсем рядом, только руку протяни. Что он и сделал, опустив широкую ладонь на плечо Елены, похоже, обтянутое тоннами одеял, не считая серой ткани, сжимая так, чтобы не убежала.       - Слушай, лютик, давай забудем об этом инциденте. Просто пойдём домой и сделаем вид, что ничего не было. Ну а ты больше не будешь уходить без разрешения. – лорд специально говорил мягче, растягивая звуки, утробно мурлыча, почти шепча в самое ухо. Манипулировал девушкой, как марионеткой. Но с ней должно было быть легче, чем с Итаном. Она должна была привыкнуть к нему. – Отличная сделка, не так ли, м?       Но волчица продолжает молчать, упорно игнорируя первый шаг лорда к примирению. И так злое лицо темнеет больше обычного. Он не такую реакцию ожидал. По правде говоря, он ждал, что она расплачется и упадёт в его объятия, признавая его правоту и власть. Да даже если бы она сопротивлялась и огрызалась, он бы просто со смехом закинул бы её тушку себе на плечо и потопал бы на фабрику, напевая Бонни Рэйт. Но Елена продолжала молчать, хотя Карл, не смотря на поджимающее время перед ритуалом, потратил драгоценное время, спасая её тощий и красивый зад. Девчонка вздумала его игнорировать, будто он пустое место.       Он пожирал самого себя своим одиночеством на фабрике, своим гневом, творя армию. Он ненавидел деревню и всех её обитателей, но это не значит, что ему не нравилось внимание. Как вытягивалось лицо Альсины, стоило им начать спор, как его боялись Энджи и Моро, как деревенские и чужаки молили его о пощаде. Он был высшим актёром не самого лучшего театра, но Хайзенберг продолжал, несмотря ни на что, искриться. И когда придёт время расплаты, он зажжётся как салют, сжигая всё на своём пути.       И девчонка должна также как и все обращать на него внимание. Реагировать, чёрт возьми. Плакать, кричать, улыбаться, любить или ненавидеть. Лишь бы подпитывала его эго, чтобы оно преодолело саму гору. Он чёртов революционер и борец за свободу, а не какая-та гнилая рыба из резервуара.       Он просто хотел, чтобы Елена смотрела только на него.       - Елеенааа - мужчина чуть наклонил голову, пытаясь рассмотреть личико девчонки, пока его орлиный нос целился прямо в шею, к которой хотелось прижаться. Может даже укусить. Выступит кровь, волчица похнычет, но раны он залижет. Будь его воля, он бы и вовсе откусил кусочек мяса, но в девочке не сидел паразит. Раны так легко не залечатся. – Ну что же ты молчишь, маленькая дря- А, БЛЯТЬ!       Отшатнувшись быстрее пули, Хайзенберг подскочил как ошпаренный, еле как сохраняя баланс, дабы не упасть на грязь. Лицо его скривилось, будто бы он съел кислятину. Но он не мог по-другому отреагировать на красное, заблёванное, в слезах лицо мужика с бородкой, который смотрел на него глазами, наполненными ужасом. Хайзенберг любил пофлиртовать, как с молоденькими парнишками, так и с девушками, но точно не с такими индивидуумами. Ёбанный стыд.       - Ах ты, т-ты, сучёныш! Какого хрена молчал, пока я тебя лапал? Понравилось?! – лицо уже самого лорда приобрело красный от злости и стыда оттенок, пока он кричал на деревенщину, сжавшегося к уголку дома. Наверняка у Карла из ушей льётся пар, как у паровозов. Внезапная догадка приостановила поток ругани, и теперь уже куда более собранный, но всё ещё мрачно яростный лорд уставился в самую душу мужика. – Откуда у тебя её запах?       Мужчина только и делал, что хлопал глазами, продолжая разглядывать лорда с чуть открытым ртом. Тупая деревенщина. Широкими шагами Хайзенберг преодолел расстояние между ними, схватил мужика за ворот рубашки, приподнимая его отвратное лицо к себе, опаляя запахом сигары.       - Я тебя спросил, так что будь добр, отвечай мне на вопрос, ты кусок дерьма. – грубые слова льются из уст мужчины быстрее ветра или потока воды, пока глаза метали огненные искры, скрытые за чернотой окуляров. – Откуда на тебе запах девушки? Что ты с ней сделал?       -Н-ничего, живая она, живая. – мужчина схватился свободной рукой за шею, вытягивая вперёд знакомую лорду белую ткань. Вот ведь извращенец. Эта хрень должна была достаться лорду, если уж на то пошло. – Здесь невозможно дышать, вот она и дала м-мне кусок своей одежды.       Туша ублюдка глухо падает на землю, разбрызгивая брызги грязи по всему своему телу. Жалкое зрелище. Лорд только кривится от столь слабого мужчины, который даже его армию не сможет пополнить. И всё же хоть какая-то польза от него была.       - Значит так, я задам тебе вопрос и лучше тебе ответить то, что мне понравится. А иначе я отдам тебя на ужин вот той зверюге. – стоило Карлу, стоя спиной к волколаку, указать на него большим пальцем и чудовище, как по команде зарычало с удвоенной силой, впиваясь белыми глазами в деревенщину. Будь его воля, он бы уже давно разорвал его на части, но Хайзенберг предусмотрительно привязал его, хотя и из-за других побуждений. Выживший житель только сильнее позеленел от угрозы. – Где Елена?       -М-мы разделились. За нами гнался лорд Моро. – мужчина хрипел, извиваясь в грязи, скрепя зубами, обиженно глядя в землю. О, как. Значит яйца всё таки есть. С другой стороны его трудно обвинять. Хайзенберга бы не боялся только идиот. Конечно же, его семейка - исключение. Сидевший перед Карлом мужчина махнул рукой в ином направлении, перед этим удостоверившись, что показал куда нужно. – Она побежала в ту сторону.       Не теряя ни минуты, Хайзенберг разворачивается от одинокого мужчины, размахивая своим пальто. Берёт за поводок волколака на всякий случай и спешит перейти на другую сторону резервуара. Мог бы ещё поиздеваться над деревенщиной, бросить угрозы, да только не было смысла. Его и так в скором времени кто-нибудь пожрёт. Не говоря уже и о том, что мелкие сошки его больше не интересовали. Его ждала добыча покрупнее.       К тому же Карлу придётся сильно поспешить, чтобы как можно скорее найти девушку. Он даже не хотел представлять, что может сотворить с ней Моро, стоит ему найти его волчицу. Проводить эксперименты нет смысла, воронья сука уже нашла «Еву», остаётся только съесть. Но как бы Карл не пытался не думать о жрущей рыбьей харе, в голову неумолимо заползал образ горбатого урода, поедающего сыр, даже если он был в его же блевотине, за просмотром романтических фильмов. Его названный брат не смотрел другие жанры, кроме этих.       Принц зловонного края ни за что не откажется от такого персика, самого упавшего в его когтистые склизкие руки, которые не видели женского тела десятилетиями, кроме его собственных рыбьих шаров. Свежая и живая, в отличие от гниющих трупов, она сразу привлечёт внимание Моро. Это недоразумение даже не будет сдерживаться от радости, сразу полезет под её одежду.       Мужчина крепче перехватил молот, пока железные цепи бесконтрольно натягивались на шее бедного волколака, скулящего от раздражённого и безумного владыки. Но что поделать, если он не любил делиться своими вещами, а его любимую куклу украл надоедливый жалкий «брат», который больше всех цеплялся за мамину юбку. Если повезёт, то Хайзенберг даже увидит его смерть от Итана Уинтерса в первых рядах на пару с Еленой, оставив дорогую матушку на десерт.       Его желания и потребности были так близко и так далеко, что разрывали его изнутри, превращая в рычащего зверя, кусающего само себя, до тех самых пор, когда можно вырвать кормящую руку. Заполучить долгожданную власть. Над всеми несчастными, которым не повезло оказаться на его пути. Позволить безумию охватить власть над ним, упасть в эту грязь из плоти и крови Миранды. Потерять контроль перед девчонкой, и заполучить над ней власть. Сорвать с себя маску послушного раба и стать наконец-то самим собой.       Монстром.

***

      - Я-я так рад, что ты позвал меня на игру. Брат. – ненавистное для Карла слово и такое желанное для Моро, вырывается из горла водяного урода. – Я-я правда очень тронут!       Лорд металла только закатил глаза глядя на мерзкого идиота, который всё ещё пытался получить от него больше внимания, чем того стоил. Карл был единственным, кто всё ещё обращался с ним хоть толику хорошо, нежели его сёстры. Донна только и делала, что сидела молча, игнорируя его, оставляя после себя только Энджи, обзывавшую Сальваторе, двадцать четыре на семь. Иногда Хайзенберг задумывался, может грубые слова Энджи на самом деле исходят от Донны, не умеющей толком общаться. Или она так хорошо играла в свои куклы, вживаясь в роль, похлеще любого другого ребёнка.       - Я тебя не приглашал, ты просто рядом сидел. – мужчина ворчит, отворачиваясь от Моро, идущим за ним хвостиком. Собрание давно закончилось и мужик, изнасиловавший какую-то деревенскую девку, отправился на дорогу смерти, которую Хайзенберг улучшил, добавив новых штук. От идиота не осталось ничего кроме кровавой каши, так ярко блестевшей на грязной земле. – Да хватит за мной идти, что надо-то?       - Я-я, п-просто. Ну, эхех. – Моро забулькал, давясь, и на секунду Хайзенберг был уже готов нести ноги подальше отсюда, лишь бы урод не запачкал его ботинки своей рвотой. Но Сальваторе каким-то чудом справился с напастью. Окрылённый от своего успеха, он уверенно с улыбкой посмотрел на младшего брата. – Я хотел пригласить тебя к себе в гости!       - Что нужно сделать?       -Ничего, совсем ничего! – замахав руками, лорд приблизился вплотную к Карлу, от чего тот сделал шаг назад, лишь бы не потерять обоняние. – Просто посидеть. М-может кто-нибудь окажется в резервуаре и мы поиграем. В рыбалку, хех. – посмеявшись над своей шуткой, недочеловек с надеждой уставился на мрачного лорда. – И м-может посмотрим фильм.       Ответом ему был злобный, презрительный смех.       -Ещё чего! Зайти к тебе в гости, ну ты даёшь, братец. – мужчина издевательски протягивает последнее слово, прежде чем развернуться, оставляя после себя облако пыли и расстроенного Моро. – Я скорее сдохну, чем заявлюсь к тебе смотреть твои тупые ромкомы и рыбачить, как сранная семья.       - Н-но мы и есть семья! – жалостливый крик остаётся без ответа и Сальваторе только и может глядеть вслед Хайзенбергу, ворчащему и яростно уходящему на свою фабрику. Наконец он снова отважился сблизиться со своим вредным братом, но Карл как всегда посмеялся над ним и отверг его предложение. Он был очень вредным ребёнком, как любила говорить Альсина. Всегда стремился жить один и уйти от своей семьи, как можно быстрее, чтобы и дальше продолжать играть в своих солдатиков. А мама с улыбкой закрывала на это глаза.       Моро так сильно хотел хорошую семью.

***

      Сальваторе никогда не нравилось извергать едкую жидкость. Никому это не нравилось, но ему приходилось мириться с этим всю жизнь. Чувствовать резкую боль в горле, закручивающийся живот, и смотреть. Смотреть и страдать, как зелёная и мерзкая дрянь шипит на земле, как бекон на сковороде. Только это было совсем не вкусно. Ради интереса, Моро однажды попробовал эту жижу на вкус и его язык обожгло. А потом начало рвать опять.       Он ненавидел это. Было так больно и стыдно. Особенно если от волнения это происходило на собраниях при его сёстрах и брате. Альсина кривилась и отворачивалась от этого зрелища. Донна продолжала сидеть каменной статуей, пока Энджи кричала и обзывала его уродом. Хайзенберг, никогда не любивший куклу Донны, в таких случаях поддерживал её, хоть он и просто смеялся. А мама... Матерь Мирада не обращала на него никакого внимания. Будто он был пустым местом. Но так оно и было.        Он ничтожество.       Его подарок был непослушным и Моро часто вырывало и он никак не мог это контролировать. Он был противным и страшным, а ещё от него воняло, хотя он не чувствовал этого запаха. Но остальные никогда не забывали напомнить ему о его недостатках.       Он хотел быть таким же как его младший братик, которому он тайно завидовал. Он намного красивее, и вонял он меньше. Его каду был уникальным и он часто хвастался своей силой и способностями. И он умел веселиться. Моро только поедал жителей, хотя тоже порой пытался поиграться с рыбаками. Но Сал не умел сдерживаться и быстро утаскивал их на самое дно. А Карл всегда придумывал новые игры, водя его, а после и Донну на них, как зрителей.       А ещё его любила Мама.       В отличие от Моро, на него она всегда обращала внимание. Она дарила ему провинившихся деревенских и позволяла ему играть с ними в салки и другие жестокие игры, которые Карл придумал. Она позволила ему построить «дорогу смерти» в старой части замка Альсины, не смотря на её протесты, позволила ему поиграть с ликанами в их крепости... Она даже не обращала внимания на то, что Карл почти не помогает ей с каду. Он проводил какие-то эксперименты с трупами, но Матери Миранде было достаточно и этого.       Но ведь Моро больше всех старался. Пока его сёстры и брат продолжали проводить одни и те же процедуры, Сальваторе экспериментировал. Он придумывал новые способы, скрещивал людей с самыми разными животными. С волками, с насекомыми, с рыбой. Хоть мама и отдавала ему жителей и чужаков, если он просил, но он видел... Он видел её холодные глаза, видел, что она не ценила его. Но почему? Он так сильно хотел её любви...       И он получит её. Эластичные губы вытянулись в зубастой улыбке, пока рука в чёрном, грязном пальто вытирали его подбородок. Чужак, так сильно мешавший Маме, забрёл к нему в его резервуар, попытавшись похитить особенного ребёнка Матери Миранды. Но Сальваторе запер его, оставляя на съедение своим питомцам, плавающим в затопленном городе. Он и сам вскоре подоспеет и отберёт Розу из рук Итана Уинтерса, раз и навсегда покончив с ужасным чужаком.       Он всё только портил. Мало ему было украсть колбу, так он ещё и поранил его самую любимую улитку. Сальваторе впервые досталась красивая девушка из дальних краёв. И когда он засовывал ей в животик каду, он молился, чтобы всё прошло хорошо и Матерь Миранда похвалила бы его... может быть, она бы отдала ему эту девушку в жёны, как было в старых фильмах.       Но девушка была точно такой же безмозглой тварью, как и остальные. И всё же Сальваторе сохранил её, оставив в одном из домов в шахтах. Она так смешно передвигалась и булькала. А когда он касался своим когтём её глаз, они смешно втягивались внутрь, от чего он не переставал смеяться. Но теперь она была сильно ранена и скорее всего умрёт, как и другие его эксперименты.       Но ничего страшного. Он нашёл нечто более ценное. Трое выживших деревенских. Он отпустил мужчину, решив, что его чудики сами разберутся с ним, отправив на тот свет, и отправился за его женой и дочерью. Ребёнок... совсем маленькая девочка. Он... он мог бы удочерить её. Ведь всем маленьким девочкам нужны подруги. Еве тоже.       Мама снова полюбит его. Он ведь столько сделает для неё! Убьёт чужака, решившего лишить её возможности увидеть родную дочь. Найдёт для маленькой Евы подружку, которая хоть и чуть старше, но всё равно будет сидеть с ней и играть в куклы. И тогда она не откажется от него, неродного сына. И он станет её любимчиком, а не злой Хайзенберг, который всегда открыто смеялся над ним!       Может Матерь Миранда даже позволит ему взять ту симпатичную девушку себе. Он мог бы снова попытаться совершить новым эксперимент над деревенской жительницей. Может, всё получилось бы нормально. Или у него снова появится новый питомец, авось даже лучше улитки. А может он заберёт её такую, какая она есть. Будет жестоко забирать у девочки ещё и мать. Ведь отцом ей собирался стать сам Моро.       Невольно слюни потекли по его зубам и подбородку, опадая наземь и скапливаясь в маленькую лужу. Ему так не хватало женского внимания... Он пытался, правда, пытался получить его. Но женщины всё время кричали и плакали, когда он пытался поухаживать за ними. Один раз, его стошнило прямо на голую девушку, которую он пытался обнять. Её лицо сразу же зашипело, а крик был таким громким, что Моро аж закрыл уши. А потом она умерла и ему пришлось скормить её тело его чудикам в озере.       Но эта девушка же не будет сопротивляться, верно? Он ведь спасёт их от смерти, к тому же она не захочет, чтобы её ребёнок лил слёзы от того, что его родители ругаются. Нет, это неправильно. Конечно, если Матерь Миранда прикажет ему избавиться от них, он так и сделает. Ему будет грустно, но раз Мама так сказала... в любом случае, он вернёт ей ножки Розы и получит долгожданную любовь от самого прекрасного существа, которое он когда-либо видел. Которое превратило его в чудовище. И всё же он любил её. Мама не виновата, что его каду плохо себя вёл, она желала только самого лучшего.       Ужасное существо со смехом поправило на себе пальто, хватая лампу, которую девушка обронила, пока бежала из его шахт со своей дочерью. Вытянув вперёд руку со светильником, монстр, кряхтя и булькая, шёл вокруг старых домов по грязи, пытаясь высмотреть своим здоровым глазом любое движение, заглядывая в дома и зовя маленьких беглянок.       -Г-где выыы? Ауууу – лорд забулькал от смеха, понимая, что он только что сглупил. Раз девушки решили сыграть в прятки, они не будут отвечать ему в ответ, это же логично! – Я иду искааать.       Сальваторе Моро продолжил ковылять по знакомой местности, открывая дома и заглядывая внутрь, только для того, чтобы увидеть гниющие трупы жителей. С каждым новым шагом по грязной дороге, на его лице появлялась мечтательная улыбка, пока слюни капали по его подбородку.       Может быть, раз он будет таким хорошим сыном, то Матерь Миранда решит исправить его недостатки. Может она поймёт, как страдает её любимый сын и прикажет его каду вести себя хорошо. Избавит его от мучительной рвоты, поможет ему передвигаться по суше быстро, превратит его в красавца. Подкорректирует и сделает его внешнюю оболочку более презентабельной, создаст иллюзию того кем он раньше был.       Человеком.