ich begrabe deine Täter

***

      Запись №42       Это произошло три дня назад…       Господи, почему я помню это, как будто подобное было вчера? Так глупо, — слабая ухмылка. Ему начинает надоедать сложившиеся обстоятельства, в которых он чувствует непонятную тягу к тому, к кому не должен это испытывать.

***

      Запись №46       Ч-что?.. Мне было так некомфортно смотреть на него.       Я сегодня вновь чуть не упал. Моя неосторожность вышла на новый уровень (я же говорил, что это не моя сильная сторона, ведь так?). Так вот, лучше бы я грохнулся!

***

      Запись №47        Ого, так быстро идет время… Как долго я не писал здесь? Месяцев восемь или девять?..

***

      День, милый день. Подросток просто листал очередную книжку, ведь сегодня никуда не надо. Нет, не потому что ему нечем заняться, не из-за того, что он не хочет убираться, но хотя… впереди целый день. По его мнению, сегодня самый обычный день. Он пройдет без происшествий, например таких, как вчера.        Вчера он мыл окна, голова начала кружится, сразу поплохело. Он мог бы потерять равновесие и… выпасть из окна. С ним бы все равно все было бы в порядке. Второй этаж все-таки. Но мысль о том, что ему будет безумно больно, доводила до мурашек.       Сегодня, все будет хорошо. По крайней мере, он так сильно надеялся на это.        В его жизни очень много бытовых происшествий. Но он, так по-детски наивно, ждет того самого дня, хорошего дня. Многим может показаться, что он и так хорошо живет и проводит время иногда даже скучно, но это не так.       Каждый день он думает о его чувствах, наверное, невзаимных… Как же он ошибается, он боится думать иначе. Ему страшно каждый раз, когда он думает о нем. Он не должен, не должен…       Встав с дивана в гостиной, он отправился разбирать ящики шкафа, одиноко стоящего рядом с пареньком. Открыв его, он не заметил ничего необычного. Какие-то старые батарейки, открытки, флешки и кнопочные мобильники. Среди запутавшихся проводов он обнаружил какой-то блокнот или же небольшой фото-альбом.        Руки сами невольно потянулись к находке. Когда парень взял вещицу, то тут же открыл ее. Он был прав — это оказался старый, отчасти потрепанный фото-альбом. На первой странице была фотография родителей… От этого хотелось плакать. На следующей странице Хельга и еще совсем маленькая Агнет.        «Это я?..» — промелькнуло в голове у подростка, при взгляде на следующее фото. Такой маленький… На фотографии был изображен милый мальчик, с длинными светлыми волосами, из-за которых он походил на девчонку. На лице появилась слегла грустная улыбка, еле заметная.        Перевернув странницу, он увидел то, чего точно не хотел видеть. Фотография похорон матери… На ней высокий мужчина с острыми чертами лица, голубыми глазами и… черными волосами. Одет он был в черную рубашку, брюки такого же цвета, на которых красовался ремень с массивной пряжкой и прикрепленной цепочкой, на ногах военные берцы. Пальцы рук тонкие, длинные, все в ссадинах и различных кольцах.

***

       Уже почти половина одиннадцатого ночи. Он все еще продолжал сидеть возле разбросанных фотографий, то плача, то улыбаясь. Сейчас же просто сидел, смотря в одну точку. Так и не прибрался, полы не помыл. Ну все, сегодняшний день можно считать неудачным, потому что скоро придут и накричат за бардак.        Слышится скрежет. В замочной скважине повернули на два оборота ключ, затем открыли дверь. Уставший ариец ввалился в коридор, закрыв дверь также на два оборота. Пол тихо заскрипел. Означало только одно — он идет сюда.       Зайдя на кухню, он обернулся и увидел всхлипывающую фигуру. В недоумении остановился, стараясь понять, что же случилось.        — Ну, и что это такое? — спокойно начал старший. Краем глаза он заметил полупустой альбом, что лежал у него под ногой.        На это парень обернулся, увидев того, кого и ожидал. Он лишь промолчал. От его глаз и до шеи шла черная полоса разводов. «Значит, еще и накрасился», — промелькнуло в голове у Рейха.        Ты плакал? Почему? — только сейчас в его словах слышалась забота. Он дико хотел спать, но бросать ребенка в такой непонятной ситуации нельзя было. Тем более, он у него очень эмоциональный и ранимый мальчик, чуткий и понимающий. В таком состоянии его нельзя оставлять, ведь это опасно.        Обойдя мебель, он присел на одно колено, посмотрел в заплаканные глаза. Затем поднял его на руки и даже не поморщился, ведь парень был достаточно легким.       Мальчик ничего не смог понять и сообразить. Он думал, что его сейчас потащут в кровать, включат ночник и скажут «спокойной ночи», как это было обычно. Подобного не хотелось. Нужно действовать и менять привычные порядки.        Когда взрослый уже пытался уложить его в кровать, младший вцепился ему в рубашку и притянул к своему лицу настолько близко, что чувствовалось чужое дыхание на щеках.       «Я сошел с ума…»       Украдкой посмотрев на него еще раз, он прикоснулся своими губами к его. Также медленно через пару секунд отпустил. Он ожидал удар, крик, но не это.       — Я очень устал, завтра поговорим. Спокойной ночи, и… я тебя люблю, Герман, — его погладили по щеке. Взрослый уже развернулся и принялся уходить, но почему-то внезапно остановился, обернулся и мило улыбнулся. Самая искренняя, пусть и уставшая, улыбка… Этим он заставил последнего покраснеть и робко опустить взгляд.