Отчаянный эксперимент

Доктор Стивен Стрэндж проснулся, открыл глаза и улыбнулся новому дню: остриё блестящей острой катаны упиралось ему в шею. Но в прогнозе будущего на сегодня он не видел своей смерти. Да и Плащ спокойно висел в углу на манекене. — Кто ты? — с любопытством спросил доктор, рассматривая мужчину в апосематическом красно-чёрном костюме и маске. В последнее время он заново открывал для себя любопытство. — Можешь называть меня Уилсон, красавчик, — ответил незванный гость. — Я не хочу убивать тебя, но с убедительными аргументами у меня сегодня туговато. Так что придется тебе познакомиться с А́ртур. — Кто это? — Крошка, что целует тебя в шею, — пояснил гость. — Она очень убедительна! — заверил Стрэндж, внутренне усмехаясь. — И чего она хочет? Он взглянул на Плащ с упреком. Обычно Плащик был хорошим охранником, а тут так позорно проспал неприятности. Плащ лишь равнодушно пожал плечами. Стрэндж первое время сомневался, не он ли сам приписывает плащу оттенки эмоций? Антропоцентризм — коварная штука. Но нет — сейчас маг мог бы детально описать, в чём именно заключалась разница. — Мне нужно измениться, док. Ты сделаешь это для меня? — потребовал гость. — Ты изменишься, сын мой, — важно сказал Стрэндж. Бог весть как покровительственный тон удался ему, несмотря на печальное положение под остриём холодного оружия. — Все мы изменимся. — Нетушки, мне надо срочно и кардинально — как ты умеешь. Ты можешь, я знаю. — И что ты готов отдать за это, или чем пожертвовать? — любопытство всё ещё было непривычно-терпким на вкус. — А на халяву не получится? Не забудь про аргумент Артур. — Поди прочь, зануда, ты мне надоел, — лениво вымолвил Стрэндж и поднял руку. Уэйда Уилсона вместе с катаной потащило к двери невидимой силой. И лежать бы ему на мостовой у парадного входа докторова дворца, будучи бесконтактно, но всё же болезненно спущенным с лестницы, но вдруг Плащ слетел с манекена, дружелюбно подхватил Уилсона под руки и под спину, чем задержал его выдворение. — Что такое? — чуть приподнял брови маг и придержал своё намерение вышвырнуть гостя. Плащ обернулся вокруг тела Уилсона, обнял его целиком, закрыв грудь и руки. Только красная голова в нелепой маске торчала из роскошного королевского воротника Плаща. Плащ стал ритмично надуваться бугром и опадать на груди своего пленника, недвусмысленно изображая биение сердца. — Сердечные дела? — озвучил маг, обращаясь к Плащу. — А я при чем? Я нейрохирург, а не кардиолог, дружок. Да и то бывший. — Напрасно, док, — подал голос закутанный Уилсон. — Ты как раз мозгоправ, и я слыхал, лучший в мире. Стрэндж усмехнулся грубой лести, но все же спросил: — Так что тебе надо, налётчик? — Избавь меня от эмоций, док, это всё исправит. Мы с ним сможем быть вместе. Это не может не помочь! — Как, совсем избавить? — искренне удивился маг. — Да, полностью! — горячо закивал Уилсон. — Это возможно, должен сказать, — признал Стрэндж. — Но ты же не сможешь воспользоваться результатом: ты уже не будешь способен любить того, ради кого это сделаешь. Любовь, к твоему сведению, это тоже эмоциональная биохимическая реакция организма. — Не важно, мне главное, чтобы он любил меня. А мои эмоции его постоянно раздражают. Значит, без них всё получится. Ведь физиологию это не затронет? — Ну, раз ты так считаешь… Нет, инстинкт продолжения рода гораздо древнее и проще лимбической системы, — вслух поразмыслил маг. А интересно было бы проделать такой эксперимент, сугубо в научных интересах. Да и потенциальный подопытный так настаивает. Не факт, что ему понравится, но после эксперимента это будут уже его проблемы, да и жаловаться не придёт ему в голову. А если и придёт, тогда пусть он является с аргументом получше, чем эта Артур. Стрэндж согласился. Ему было любопытно, сможет ли он выполнить такую задачу и что из этого выйдет. А любопытство, как метод жить, начинало разбавлять его равнодушие, неизбывное последние годы. *** Паучок заглянул в приоткрытое окно к Уэйду с улицы. Тот обернулся на звук, кивнул и спокойно сказал: — Заходи. — Привет, Уэйд! Как ты? — Хорошо, — слишком ровным голосом ответил Уэйд. — Кофе хочешь? — Эй, Уэйд, чего ты? Какой ещё кофе? — удивился Паучок, забираясь в комнату. — Я тебя чем-то обидел? Чего ты такой? — Нет. Не обидел. Просто ты любишь кофе. А предложить напиток гостю — нормальная социальная практика. — Так, колись, что творится? Что за дерьмо? Если я виноват, сразу говорю — прости меня! Что бы там ни было. А если это какое-то новое наваждение, излагай подробности. — Никакого наваждения. И ты ни в чём не виноват. Уэйд ровно сидел на стуле, чинно положив руки на колени. — Ты меня пугаешь! — не на шутку разволновался Паучок. — Я могу надеть маску. — Прекрати так шутить, Уэйд! Куда ты снова влез? Да ещё без меня? А ещё друг называется! — Никуда. Всё в порядке. Не волнуйся. — Так, — Питер стянул свою маску, присел на корточки перед стулом Уэйда и заглянул ему в лицо снизу вверх. — Рассказывай по порядку, что ты вчера делал, где был и что с тобой стряслось. Ты сам не свой, это очевидно, и смотрится это совершенно кошмарно, чтоб ты был в курсе. — Так тебе не нравится? — равнодушно спросил Уэйд. — Что?.. Что мне должно нравиться?! Что стряслось, можешь ты объяснить хоть что-нибудь?! — Хорошо, — согласился Уэйд. — Но сначала ответь: тебе нравится то, как я спокоен, логичен и сдержан сегодня? Ты же этого всегда хотел? — Что? Нет! Я не… С чего ты взял? Ты сегодня неживой какой-то. Кто это с тобой сделал? — Не важно. Паучок подскочил, схватил Уэйда за руки, потянул его к себе, подняв со стула, сжал его за плечи и легонько встряхнул. — Колись сейчас же! Кто? Я с ним разберусь! — Не надо. Я сам хотел этого. Я видел, как тебя бесит мой характер, я знал, что не смогу стать другим для тебя. И он мне помог. Не пойму, почему ты недоволен? — Да ты с ума сошел! Я должен быть доволен?! Финиш, приехали! Ты что, отрезал себе эмоции ради меня? — Да. — И… Ох… И как ты себя чувствуешь сейчас? — озабоченно присмотрелся Паучок. — Хорошо, — слегка улыбнулся Уэйд одними губами. Глаза остались равнодушными. Питера это поразило. — А если честно? — испуганно спросил он. — Никак, — ответил Уэйд. — А почему ты соврал мне сейчас? Зачем сначала сказал, что хорошо?! — Паучок опять встряхнул его за плечи. — Потому что так принято. Все так отвечают на этот вопрос. — А… — Питер даже не знал, что спросить. — А ты что, ничего не чувствуешь? — Чувствую. Ты сейчас больно сжал мне плечи. Питер рывком убрал свои руки за спину. — Если у тебя нет эмоций, почему ты вообще мне отвечаешь? — насел он. — Что тобой движет? Значит, какой-то у тебя есть стимул, ну хотя бы разговаривать? — Да, есть. — Какой? — Моему мозгу скучно. Я хочу новых данных для обработки. И многое я пока делаю просто по привычке. Хотя эти действия и бессмысленны. — О го-о-осподи… — в отчаянии простонал Питер себе под нос. Он шагнул вперёд и снова протянул руки к Уэйду, взял его за ладони, уже аккуратнее: — Зачем, Уэйд?.. Это ужасно. Ты не радуешься, не огорчаешься, не злишься и не… Ты больше не можешь любить?.. — Да. Но это ничего. Мне это больше не нужно. Зато я буду таким, как ты хотел. — О, нет… — сказал Питер сам себе. — Да что же это такое… — Тебе не нравится? — Уэйд!.. — начал Питер, но понял, что сказать сейчас, что происходящее просто чудовищно, что всё было напрасно, что Уэйд зря пошёл на этот отчаянный шаг — слишком жестоко. Вместо этого он отпустил руки Уэйда и начал ходить туда-сюда по комнате. Уэйд подошёл к окну и стал смотреть на улицу. — Ты обиделся? — спросил Питер. — Нет. Просто мне скучно ждать твоего ответа, а на улице — дорожное движение. Паучок подошёл к нему сзади и в порыве горечи обнял. Зажмурился, прижался лбом к его затылку. — Не надо было… — с трудом выговорил он. — Но теперь я тебе нравлюсь. Видишь, ты обнимаешь меня. Значит, сработало. — Ты рад?.. Рад, что я тебя обнимаю? — уцепился Питер за этот призрачный намёк на нормальность. Может, отголоски чувств у Уэйда всё же остались. — Нет. Просто констатирую факт. — Ты вообще ничего не хочешь теперь? У тебя не осталось нормальных человеческих желаний? — Хочу. — Чего же?.. — с надеждой спросил Питер. — Тебя. — В… В каком это смысле? — В прямом. Ты меня обнимаешь. Я тебе нравлюсь теперь. Когда ты скажешь, что готов, мы можем заняться сексом. — А… Питер так оторопел, что забыл отпустить Уэйда из объятий. — Ты хочешь этого сейча́с, Питер? — ровно спросил Уэйд. — Так ты… Ты всё-таки чего-то хочешь? — тихо спросил он. — Да. Есть. Пить. Дышать. Когда ты трогаешь меня, я начинаю хотеть тебя. Или когда вижу тебя. И ещё иногда, когда не вижу. Чем вызван твой вопрос? Если сомневаешься, ты можешь просто передвинуть руку вниз и убедиться, что сексуальная функция у меня не пострадала. Или ты хочешь раздеть меня и посмотреть своими глазами? Питер разжал объятья, но не отстранился от Уэйда, он прижал локти к своему животу и несильно стукнул Уэйда в спину кулаками. — Что ж ты натворил, дурак?! — с болью сказал он. — Почему ты перестал меня обнимать и ударил? Ты больше не хочешь перепихнуться? — всё так же однотонно спросил Уэйд. *** Доктор Стрэндж предавался британскому пятичасовому чаепитию. Некоторые некогда общепринятые у него на родине традиции возвращали ему приятное ощущение приземлённости. В окне комнаты появился Человек-Паук. Стремительно спрыгнув внутрь, он пересёк зал и подошёл к Стрэнджу. — Здравствуйте, доктор Стрэндж. Простите, что я без предупреждения, не знал, как с вами связаться. Зачем вы это сделали? Плащ соскользнул со своего манекена красного дерева в дальнем углу и с любопытством подплыл поближе. — Он меня попросил, — ответил Стрэндж без удивления, как будто продолжая давно начатую беседу. — Он сделал это со всей убедительностью, на которую был способен. — И вы согласились?! — поразился Паучок. — Это же бесчеловечно! — А я и не человек. — Ладно, — Паук осадил сам себя. — Мне всего лишь нужно… То есть, я прошу вас, верните всё как было. Пожалуйста! — А он этого хочет? — спокойно спросил Стрэндж. — Да он теперь ничего не хочет! — взорвался Паучок. — Он не может! Не может ничего хотеть! И вы — вы с ним это сделали! — Так уж и ничего? — ехидно улыбнулся Стрэндж. Он не мог понаблюдать за смущением гостя, но прекрасно знал, как оно выглядит там, под маской. — Вы должны всё исправить! — Паучок стукнул кулаком по своей ладони, но быстро справился с собой и ничем не выдал тех, других своих чувств, социально неприемлемых. — Должен? — спросил доктор и отпил чая из пиалы. Плащ подплыл к нему и покровительственно окутал его плечи. — Доктор Стрэндж, — взмолился Питер, — вы же можете! Ну пожалуйста, помогите ему! Я вас очень прошу! Я для вас что угодно сделаю! — А тебе это зачем, Человек-Паук? — Да потому что нельзя так с человеком! Даже с самым плохим! А Уэйд как раз не плохой! — Только поэтому? — А что, этого недостаточно? — возмутился Питер. Стивен Стрэндж помолчал. Он наблюдал и за Человеком-Пауком, и за тем, как собственное любопытство породило в нём несколько новых эмоций. Это в свою очередь тоже было любопытно. Плащ сполз с плеч Стрэнджа, переплыл к Паучку и встал плечом к плечу с ним напротив доктора, выражая своё одобрение и предпочтение гостю. Питер интуитивно ощутил эту поддержку и заговорил. — Ну хорошо, он мне нравится, я хочу с ним дружить, мне больно смотреть на него, такого… — И всё? — А что ещё? Доктор Стрэндж опять промолчал. — Да, он привлекательный! — признался Питер. — И он ко мне подкатывает! Но я… Я ещё не… А он такой… Короче, всё сложно! — Насколько всё сложно? — Господи, да вы сейчас точно как он. Такой же бесчувственный чурбан! — не сдержался Питер. — Скажите мне прямо, вы можете это сделать или нет? И что вам от меня нужно за это? — Я могу попробовать, — сжалился Стрэндж. — Но сломать было куда легче, а теперь нужно починить. Ничего не обещаю. — О, спасибо-спасибо! — Паучок подбежал к доктору Стрэнджу и хотел потрясти его за руку, но вовремя сообразил, что это будет нежелательный для доктора контакт. — Чем я могу быть вам полезен? Может, я могу для вас что-нибудь сделать? — Подарить мне свой молодой и звонкий голос. — Что?.. — обомлел Питер. — Это шутка, — слегка улыбнулся Стрэндж. — Можешь привести его сюда, я тут регулярно бываю. ∆ *** ∆ — Эй, Питти, как я тебе? — спросил Уэйд, заглядывая в лицо Питеру и пряча тревогу под интонацией самодовольства. — Уэйд, знаешь, никогда не спрашивай такое после секса, — ответил Питер, откидываясь на подушку и вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. — Ну и… Вроде как… Я тебе уже всё выразил, ты что, не заметил? — А почему не спрашивать? Тебе что, жалко меня похвалить? — обиженно поднял брови Уэйд. — Да понимаешь, — принялся объяснять Питер, — сегодня я скажу «чудесно», завтра «шикарно», послезавтра — «хорошо». А ты тогда спросишь: «Всего лишь хорошо?» Не думаю, что сто́ит тут оценки раздавать. — У-и-и! Так будет и завтра? Значит, тебе правда понравилось? Уэйд перекатился, лёг на грудь Питеру, прижав его к кровати, положил подбородок на свои сложенные руки и влюблённо взглянул ему в глаза. — Ну это же ты, — нежно ответил Питер. — Конечно, мне понравилось. Если бы я не был уверен, я бы не согласился. И, конечно, будет завтра. — Поверить не могу! И всего-то нужно было отрезать эмоции! Ты зуб даёшь насчёт завтра? А то я ведь снова это сделаю, раз один раз сработало… — Даже думать не смей! Ты бы знал, как Стрэндж матерился, когда работал над их возвращением. Я сидел с автопереводчиком и тихо выпадал. Я и не знал, что в тибетском такой цветистый мат. — Серьезно? И как ты его уговорил? Что он с тебя потребовал? Если что, я найду способ его грохнуть. Или просто прижать. Ты меня знаешь. Надо? — Нет, — хмыкнул Питер, — ничего он не потребовал. Ему по приколу было. Разве что мой голос. — Да ты что?! — приподнялся на локтях Уэйд. — Во даёт духовный лидер! И куда он баллотируется? Питер в ответ только засмеялся. — А то смотри! — пригрозил Уэйд по инерции. — Мне это раз плюнуть. — Серьезно, Уэйд, не надо ничего. Если у меня появится враг, ты первый об этом узнаешь. Только больше так не шути. Ты был таким жутким без эмоций. Если вдруг когда-нибудь я скажу, что у нас завтра ничего не будет, уж лучше отрежь их у меня, пожалуй… — Зачем? — Тогда мне будет всё равно, с кем трахаться, пользуйся без смс и регистрации, — Питер закинул руку за голову и хитро глянул на Уэйда одним глазом. — М-м-м, соблазнительно! — воодушевился тот. — Чего?! — возмущённо вскинулся Питер и, играя, толкнул Уэйда в грудь. — Шучу-шучу! Ой, не бей меня, синяк же останется! — притворно заверещал Уэйд. — Как я на улицу пойду, что люди-то скажут?!