Разность понятий

      Карл пробирался сквозь массивные сугробы снега, что шёл нескончаемым потоком прошедшей ночью, полностью заметая и без того неочищенную дорогу до замка его названной сестры. Но у себя в мыслях он предпочитал думать о прекрасной леди в другом ключе, нежели Миранда, которая зачем-то упорно старалась создать семью между всеми, кто пережил её дурацкие эксперименты. Немец давно понял, что Миранда совсем не святая мать, за которую себя выдаёт. Жители проклятой деревни её боготворят, но он с самого начала не понимал всего этого культа, наверно, потому что он не здешний, а попал сюда благодаря чёртовой войне. «Будь не ладен этот урод», - постоянно проносилось у него в мыслях, когда мужчина думал о прошлом, но кого он называл уродом остаётся загадкой, и на его шее всё также продолжает висеть медальон рядового солдата. Мужчина как будто не желал расставаться с прошлым, стараясь быть человечнее, чем та вся свора, которая называлась владыками. «Как, блять, великодушно!» - думалось ему, когда он смотрел на каменные статуи четырёх владык, идя вдоль моста, за которым скрывалась тропа в замок и деревню. Карл был рад, что его страсть к инженерии сохранилась, не хотелось лишиться ума или начать жрать всё подряд, думая, что от этого зависит твоё существование.       Его молот с посеребренной рукояткой ощущался лёгкой ношей на плече, оружие было завсегдатаем своего хозяина, ведь тот практически никогда с ним не расставался. По привычке выдыхая дым табака, он шёл вдоль дороги, глядя то в небо, то на зелёные ели, которые стояли кучками и переплетались зелёными ветками, покрытыми снегом. На губах сквозь поседевшую бороду прослеживалась лёгкая улыбка, - мужчина уже представлял, как высокая леди хмурит брови, с прищуром взирая на него с высоты своего роста, как от злости её алые губы подожмутся, а во взгляде полыхнёт яркая искра огня. Карл ценил такие моменты с особой важностью, ибо через пару секунд мисс Димитреску уже поворачивалась к нему спиной, не желая разглядывать нахального мужлана, - мужчина был уверен, что именно такие мысли проносятся в голове у женщины, когда та видит его.       С самого начала у них не сложились отношения, как только Миранда познакомила их, приведя «юного» Гейзенберга в роскошный замок. За всё то время, что он провёл в горном крае будущих четырёх владык будучи человеком, Карл никогда не был в замке. Сначала о нём ходили вполне обычные слухи, но, когда Гейзенберг пришёл с войны, весь замыленный от усталости и запаха пороховниц, что ещё долго свербил у него в носу, все будто с ума посходили, то и дело со страхом в глазах шепча о кровавой госпоже, что забирает юных девушек к себе в свою каменную обитель. И когда он стал монстром, Карл наконец узрел правду - леди всё-таки была очень пристрастна к человеческой крови и плоти.       Он это осуждал, и грубые слова то и дело сами по себе слетали с его губ в сторону высокой женщины, которая тем не менее никогда не оставалась в долгу, распаляя их ссору в огромный дикий костёр. Обычно их перепалки всегда прерывала Миранда, ведь виделись эти двое только на общих собраниях, когда светловолосая женщина желала узнать что-то об экспериментах, проводимых её «детьми», и сама активно делилась открытиями о каду.       Однако отвращение постепенно угасло в нём, когда он осознал, что леди стала такой не по своей воле, как и он. Но мужчина не прекращал попыток поддеть мисс Димитреску при каждой их встрече. Они грызлись, как кошка с собакой. У кошки постоянно свербило в лапах: хотелось засадить противной собаке свои когти прямо в горло, чтобы не слышать надоедающий лай, а пёс продолжал рычать, не вынося присутствие рядом с собой представителя кошачьих.       Карл знал, как противен для высокой леди, и это приводило его в восторг. Каждый раз они чуть ли не дрались, потому что он замечал, как Альсина сжимает свои ладони в кулаки, сдерживаясь, чтобы звук сотен лезвий, будто вытащенных из ножен одновременно, не пронзил помещение. Если бы Гейзенберг себе честно признался, он бы сказал, что желал увидеть женщину в самом адском порыве ярости, ощутить злость на себе, чтобы ответить тем же: наконец предупреждающе ударить своим молотом по земле, поднимая пыль. Но мужчина знал, что леди совсем не боится его и с радостью одарит его тяжестью и длиной своих когтей.       Миранда как-то обмолвилась, что леди таит в себе самого настоящего монстра: с крыльями и хвостом. Как белая матрона восседает на кровожадном драконе - вот, что желал увидеть Гейзенберг позже, когда мужчина заметил, как каждую ночь его мысли начали обращаться к прекрасной леди. Ему становилось смешно, когда он вспоминал негодующую женщину, и он смеялся в голос, слыша как за металлическим полом его обители кто-то нещадно долбит по стенам.       Замок мисс Димитреску отличался от его фабрики. За металлическими и железными стенами ему было уютно, как никогда. Но в каменной крепости леди всё пылало роскошью: золото отсвечивало тут и там, красный и чёрный цвета заполонили собой всё, - но Карл подумал, что для такой женщины это, действительно, подходит, и никак иначе. В этой атмосфере леди смотрелась, как настоящая дворянская госпожа. Мужчина догадывался, что запри аристократку в подвалах его фабрики, женщина бы мигом зачахла, как алый цветок розы, что давно не видел свет. Но он был не прочь такого расклада, ведь в его обитель никогда не захаживали столь прекрасные дамы, как она.       Гейзенберг продолжал бы думать о женщине так, словно в его сердце продолжает царить холодная вьюга, если бы не очередная недавняя ссора, произошедшая в замке.       Миранда почему-то продолжала собирать их всех там, зная, что Альсина не могла выносить чужаков в своём доме. Димитреску передёргивало каждый раз, когда постоянно хрипящая от недостатка воздуха туша Моро находится в её владениях, но под холодным взглядом матери Миранды леди не смела что-либо возражать. Всё-таки все четыре владыки были не только обязаны светловолосой женщине новой жизнью (кое-кто из них, кстати, совсем не желал её), но и чувствовали силу, явно превышающую всех тех, кто сидел в помещении.       В приглушённом свете свечей массивной люстры, что возвышалась над огромным залом первого этажа, где они все собрались, матерь Миранда вновь рассказывала что-то о каду. Сначала Карл слушал внимательно, но потом ему быстро наскучило, и его взгляд беспорядочно заметался по окружающему интерьеру. Повсюду на стенах висели картины, иногда это были пейзажи, но чаще встречались портреты неизвестных ему людей. Инженер точно знал лишь одно полотно, которое висело в фойе. Каждый, кто войдёт в замок, сразу заметит прекрасных девушек, расположенных рядом к друг другу под золотой аркой, что явно выдавало в них родственную близость. Леди очень любила своих дочерей, настолько что вторая по величине картина замка была посвящена её детям.       Использовать красивых дочерей Димитреску в своих словах было слишком даже для него, всё-таки ругань не должна выходить за рамки их обоих, но слова сами собой сорвались, когда он услышал крики, которые раздались где-то внизу, где находились замковые темницы:       - Что и ожидалось от этих кровожадных ведьм, ведь звери всегда остаются зверьём... - он сделал вид, что поправляет ремень на своих брюках, когда украдкой, чуть подняв голову, взглянул на напротив сидящих женщин.       Миранда сидела между молчаливой Донной и Альсиной, которая с интересом продолжала слушать светловолосую женщину, пока до её ушей не донеслись слова мужчины. Миранда лишь закатила глаза и продолжила говорить, чуть отвернувшись в сторону Беневиенто.       Карл заметил, как леди застыла, услышав его слова. Желваки заиграли на её мраморного цвета скулах, и мужчина вздохнул полной грудью, словно просыпаясь от скуки, предвкушая, как злость аристократки всколыхнёт эту почти звенящую умиротворённую атмосферу семьи, которую Гейзенберг так ненавидел.       Женщина медленно повернула к нему свою голову. Сегодня она была без привычной для себя тёмного цвета шляпы, и волосы не были завиты кудрями, что Карл посчитал более красивым. Начавшаяся резко зима заставила леди ходить в тёплой шали, накинутой поверх плеч, скрывая шею и заманчивый вид на постоянно открытое декольте. Леди взглянула на него нечитаемым взглядом, поняв, что речь зашла про её дочерей, которые в данный момент были где-то в темницах. От того, что за пределы замка выходить им было нельзя в такой холод, её девочкам приходилось подолгу растягивать свои трапезы, чтобы как следует насладиться плотью. Зимой дворянская чета имела сложности с едой, поэтому приходилось иногда обращать свой голодный взгляд на служанок, что с постоянным страхом в сердце работали в замке. Спасали и запасы «вина», лично изготовленного мисс Димитреску, но летом всегда было проще, ведь дочери под знойным теплом могли сами охотиться, совсем не боясь, что холод настигнет их. Услышав, как этот чёртов Гейзенберг отозвался о её драгоценных дочерях, которым было особенно сложно зимой, в её душе поселилась самая настоящая ненависть. Хотелось одним ударом сокрушить так много позволяющего себе мужчину, но матерь Миранда запретила ей. Конечно, светловолосая женщина заметила, какую ярость вызывает Карл у Альсины, но почему-то именно леди матерь запретила вестись на все эти едкие сердцу слова, а старый инженер так и ходит, совсем не дуя в ус и продолжая донимать её.       Когда они только встретились, Альсина уже достаточно освоилась в своей новой жизни, она и её дочери были счастливы под тёплым крылом матери Миранды, которая дала леди всё то, чего она так желала. А вот бывший солдат был не так доволен своей новой ипостасью, только вот если матери он сказать ничего не смел, то вот леди очень доставалось, что вызывало в ней ответную ненависть.       - Да что ты вообще понимаешь? - женщина встала с дивана, в один шаг преодолевая расстояние между ними.       Её высокая фигура заслонила собой весь свет перед ним. Он снял свои круглые с тёмными стёклами очки, вешая их на воротник своей рубашки. В отличие от их прошлых ссор в этот раз на лице аристократки прослеживался холод, и Карл удивился, в очередной раз замечая для себя, как женщина, будто высеченная из огромного белого камня окружающих их края гор, красива. Её руки сжали бока талии, прямая осанка, расправленные плечи, с которых давно ускользнула шерстяная ткань упавшей накидки, гордо поднятая голова, тяжело вздымающаяся грудь, - порой это сбивало с толку, и в последнее время Гейзенбергу было всё сложнее устоять перед тем, чтобы подолгу не разглядывать хозяйку замка, совсем позабыв об их словесной баталии.       За всю свою жизнь инженер повидал много женщин: красивых и не очень, богатых и бедных, замужем и нет, но леди Димитреску была исключительной благодаря своей аристократической грации. Красота была лишь сладким добавлением к её изяществу и плавности движений. Женщина была словно весталка на полотне какого-нибудь художника, но Карл назвал бы Альсину точно не служительницей бога, а настоящей демоницей, ведь всё соответствовало самым строгим канонам: ослепительная красота снаружи, но душой правит монстр, жаждущий человеческой крови.       - Да тут и знать нечего, - хмыкнул мужчина, отводя свой взгляд от фигуры подошедшей аристократки, потянувшись за пачкой сигарет во внутренний карман своего пальто. - Оказывается, не только у тебя тут в бошке крутятся мысли: «Чего бы ещё сожрать?».       И тут Гейзенберг не мог и представить, как через пару секунд его лицо резко откинет в сторону от свистящего удара пощёчины. Рука леди в кожаной перчатке проехалась по его скуле, оставляя за собой ярко красный след. Его сознание вмиг затопило вспышкой ярости, он резко поднялся, но его пыл чуть поубавился, когда мужчина увидел, как леди смотрит на него:       - Никогда не смей говорить такое о моих дочках, - Альсина с прикушенными от злости губами процедила это прямо ему в лицо, но глаза чуть покраснели, и Карл был готов поклясться, что там появилась влага, которую женщина поспешила смахнуть ладонью, отвернувшись от него.       Кивнув матери Миранде, мисс Димитреску удалилась, спускаясь на этаж ниже, - видимо, отправилась к своим драгоценным девочкам.       Старый солдат долго смотрел перед собой, пока, очнувшись словно ото сна, не встретился с насмешливым взглядом голубых глаз светловолосой женщины. Он лишь выплюнул какие-то ругательства перед тем, как уйти из замка, оставляя за собой запах сигаретного дыма. Это была самая короткая перепалка между двумя непослушными детьми Миранды, но Гейзенберг ещё долго видел перед собой этот взгляд золотых глаз. Кажется, только сейчас, лёжа на кровати, в очередной попытке заснуть, он понял, что в покрасневших глазах прекрасной леди читалась боль. Боль, которую она никогда не осмеливалась показать никому, тем более ему, Карлу. Это же было не слыхано! Думая об этом всё больше, мужчина даже подметил, что пара слезинок всё-таки скатилась по щекам аристократки, или это была уже его фантазия? И тут мужчина будто с цепи сорвался: при каждой встрече он желал ещё раз увидеть этот взгляд. Бросая колкие фразы, он не замечал, как в душе леди ярость переходит в отчаяние. Альсина стала реже появляться на «семейных собраниях», пока совсем не перестала показываться остальным членам семьи. Мисс Димитреску явно избегала его, и Карл решил это исправить, наконец чувствуя вину и скуку. И подходящий случай для извинений представился очень быстро.       Мост, ведущий прямо в замок через маленькую горную речушку поломался. Точнее поломался подъёмный механизм, и сейчас Гейзенберг мчался на помощь. По сути на советах Миранды ему было больше нечего делать, разглядывать прекрасную леди больше не представлялось возможным, и мужчина даже был готов признаться, что заскучал по высокой женщине со стервозным характером. Сейчас он словно пёс, потерявший хозяина, бежал в замок. С замиранием сердца он смотрел вперёд, замечая, как с каждым шагом становится близок к каменной крепости прекрасной леди.       Дойдя до места назначения, он увидел других мужчин - присланные из деревни рабочие, что уже раскладывали инструменты прямо на земле, готовясь работать. Они поприветствовали подошедшего владыку с низким поклоном, но Карл лишь отмахнулся от них, сбрасывая со своего левого плеча тяжёлую сумку с запчастями, которая с глухим звуком свалилась на ледяную землю. Ставя свой молот рядом с деревом, инженер огляделся и заметил, как недалеко от них сновали служанки, которые перетаскивали тяжёлые корзины с съестными припасами из незапряженной повозки прямо в замковые сенцы.       Гейзенберг присел на мраморную скамью и начал командовать рабочими: куда и что нести, как чинить механизмы, - он то и дело оглядывался, не желая пропустить прихода леди. Мужчина знал, что она появится, - внутреннее чутьё его никогда не подводило. Однако рабочие делали всё слишком медленно, солнце, что сегодня не скрывалось за серыми облаками, уже катилось к закату, яркими лучами светясь из-за замковых шпилей. Мисс Димитреску всё не было, и старый солдат решил сделать всё сам, совсем не стесняясь применять свою силу на глазах у удивлённых рабочих.       У стайки служанок тоже продолжала кипеть работа, но как понял по своим наблюдениям мужчина, те уже почти закончили на сегодня, дотаскивая последние корзины с провиантом. Гаечный ключ, что он держал до этого момента в своей руке, повис в воздухе, когда мужчина почувствовал знакомый приятный аромат, что тонкой нитью лениво дошёл до его ноздрей. Он повернул голову и увидел, как Альсина медленно вышла из тени, спускаясь по лестнице, и подошла к одной из служанок.       Карл снял очки, внимательно разглядывая вышедшую женщину, которая совсем не обратила на него внимания. Наверное, дело было в том, что мужчина давно не видел прекрасную леди, и сейчас та казалась ему особенно привлекательной в своём чёрном платье и белой меховой накидке, кажется, из песцового меха. Холодный ветер трепал её локоны, когда её алые уста лениво говорили камеристке, чтобы служанки поторапливались с работой. Кажется леди была без настроения: её впалые щёки немного залегли тенью, а во взгляде чувствовалась усталость и ничего больше. Вдруг какой-то рабочий вскрикнул, поднимая тяжёлую шестерню, и аристократка поспешила посмотреть прямо, где тоже кипела работа. Гейзенберг вдруг вырвал из рук далеко стоящего от него мужчины зубчатое колесо и приблизил к себе, желая обратить наконец на себя взгляд аристократки. И у него получилось: Альсина подняла на него взор, обнимая себя за плечи. Её губы приоткрылись в удивлении и глаза чуть расширились, когда она не увидела в мужчине ни привычной насмешки над ней, ни ненависти. В серых глаза плескалось такое же удивление, и что-то ещё, напоминающее ей, как в камине с дикими треском пылают дрова, или когда адская жажда пронзает горло, и ты всё не можешь напиться. Кажется, они так и стояли, рассматривая и находя друг друга совсем иными, нежели обычно, пока одна из служанок с грохотом не опустила деревянные балочные ворота, ограждая двух владык.       Альсина часто заморгала, облизнув нижнюю обветренную губу. Женщина провела рукой, обёрнутой холодной перчаткой, по груди, чувствуя как её сердце ложно бьётся в очень медленном ритме. Задевая пальцами серебряные колье из бусин жемчуга, что держали герб её дома, она задумчиво и беззубо улыбнулась, совсем незаметно, скрываясь обратно в тени лестницы, ведущей на верхние этажи.       Карл продолжал смотреть на закрывшиеся ворота, звук которых до сих пор стоял в его ушах. Несмотря на то, что леди так ненавидела зиму, и это был всем известный факт, женщина была прекрасна под зимним небом. Он надолго запомнит, как медленный снег разбрасывает свои снежинки по её волосам крупными хлопьями и как ресницы подрагивают от вмиг появившихся там холодных капель. Он вынул из заднего кармана брюк железный футляр и достал сигару. Когда лёгкие заполнил табачный дым, перед глазами предстали влажные губы, которые приоткрылись, выпуская воздух, - или это всё опять фантазии?       На небе уже вовсю светили звёзды, когда починка моста наконец была закончена. Немец собирал все свои инструменты и непригодившиеся запчасти обратно в сумку, рабочие же из деревни переговаривались между собой о тёплой ванне и о том, как жёны с детьми ждут дома. Вдруг один из мужчин подошёл к нему и поблагодарил за сегодня:       - Спасибо вам, владыка Гейзенберг, ваша помощь была неоценима!       - Чего, нахрен? - инженер перестал собирать вещи, сидя на корточках, вытащил сигару изо рта и взглянул на подошедшего. - Какой нахрен владыка Гейзенберг? Свали с глаз моих долой!       Старый солдат нечасто общался с жителями деревни, а после обращения Мирандой и подавно, перед ним всегда были лишь мёртвые трупы для экспериментов, - больше ему и не было нужно.       Рабочий стушевался от грозного голоса и отошёл к остальным.       - Чтобы ещё раз я чинил этим ведьмам их грёбаный мост в такую холодину! - вдруг кто-то слишком громко воскликнул ругательства, и Карл вновь остановился, подняв голову на кучку деревенщин, уже внимательней вслушиваясь в разговор.       - Тихо тебе, Антон, услышат ещё нас и не посмотрят, что мы мужики, - уволокут заместо женщин! - послышался смех.       - А вы, смотрю, ребята, любите шутить, - Гейзенберг подошёл сзади к рабочим, хватая двоих мужиков за плечи, цепляясь за ткань курток мёртвой хваткой. Он ухмыльнулся, узрев в их глазах страх, и разжал свои ладони. Он рассмеялся, поправляя свою шляпу, и мужчины нервно засмеялись в ответ, кажется, не совсем понимая причины веселья одного из четырёх владык.       - Вы можете идти, жёны ждут, господа. - сменяя возникший ранее гнев на милость, проговорил Карл, теперь уже хлопая мужчин по плечу. - Вы неплохо сегодня потрудились.       Рабочие поблагодарили его и, водрузив свои сумки на плечи, отправились по вновь работающему мосту в деревню.       - А ты-ка постой, - немец затушил сигару о снег, останавливая одного из мужиков. Тот был рыжий, и имя ему было Антон.       Карл снял очки, кладя их в передний карман пальто и тяжело вздыхая, обратился к рыжеволосому:       - Отзываться дурно об одном владыке в присутствии другого - вещь не совсем культурная, знаешь ли, - инженер театрально развёл руками в сторону, отчего оставшегося рабочего бросило в дрожь. Он хотел было извиниться, но Карл остановил его, подняв ладонь вверх:       - Мне твои извинения не нужны, увы, - немец кругло крутанул собственным пальцем в воздухе, и послышался сначала хруст костей, а затем единственный тихий стон. Тело мужчины повалилось на землю, из его спины торчал железный длинный кол, стержень которого пробил, наверное, рыжеволосого насквозь.       - А вот ей - пригодятся, - Гейзенберг со свистом вытащил железяку обратно. Найдя большой и пустой тканевый мешок из-под каких-то овощей в той повозке, которую сегодня целый день разгружали замковые служанки, мужчина сложил туда уже холодный труп. Водрузив его на своё плечо, он отправился с молотом наперевес к воротам каменной крепости, зная, как их открыть.       Он никогда по-настоящему не знал, как устроен замок. Сейчас он полагался лишь на свой нюх. От постоянного нахождения на фабрике, в его носу всё время свербел запах машинного масла и горячего литья, но её аромат он никогда не забудет. Тонкий шлейф духов привёл его к дверям, за которыми раздавалась игра на фортепиано, и он с силой навалившись на мраморные ставни, вошёл в помещение, стараясь покачиваниями туда-сюда сбросить с себя навалившийся на его одежду снег, - Карл знал, что эта леди наверняка не любит грязь в своём доме.       Мужчина прошёл в тёплый зал, тихо ставя свой металлический молот рядом со стеной и покрепче перехватывая мешок. Он шмыгнул носом, будь он на месте леди уже давно бы заметил незнакомца, что посмел нарушить его одиночество, только вот аристократка продолжала сидеть за музыкальным инструментом, полностью погрузившись в играемую мелодию. Карл заметил, как её длинные пальцы, непокрытые тканью кожаных перчаток, перебирают клавиши, лицо было расслабленным, а глаза прикрытыми, - леди полностью отдалась музыкальной игре, не замечая ничего вокруг. И такая мисс Димитреску заворожила Гейзенберга до глубины души, он и догадываться не мог, что хозяйка замка может быть такой.       Прерывать зрелище не хотелось, но до его носа дошёл еле заметный кислый запах, что начал издавать мешок на его плече. Немец скинул ношу на пол, и та упала с глухим стуком на красный с орнаментом ковёр. Альсина вздрогнула от внезапного звука и, устремив свой взор в его источник, замерла с застывшими воздухе руками, которые резко приподнялись над клавишами, больше не смевшими прикоснуться к ним.       - Я принёс подарок, в качестве извинений, - мужчина почесал под носом. Отчего-то не хотелось смотреть на прекрасную леди в данный момент, поэтому он опустил свой взгляд на мешок.       - Я тебя не приглашала, - до его ушей донёсся усталый вздох, однако в голосе не было ни капли раздражения и злости, хотя если бы были - он отнёсся бы с пониманием.       - Ты же знаешь, мне приглашения никогда не нужны, - Карл снял шляпу, тихо рассмеявшись. Он присел на диван, стоящий неподалёку от фортепиано, закидывая на мягкие обитые спинки свои руки. Леди же позволила себе лишь лёгкую улыбку.       Женщина встала из-за пианино и подошла к стеклянному высокому столику, на котором стояла бутылка вина, выжатого с её виноградников, и пара красивых алого цвета бокалов. Служанок поблизости не было - леди сама разлила красный алкоголь и присела рядом на диван, ставя один наполненный бокал рядом с мужчиной.       - Это точно старое доброе вино? - спросил Карл, определённо зная правильный ответ. Он просто не мог не позволить себе бросить маленькую подколку в сторону прекрасной леди. Женщина ничего не ответила, лишь закатив глаза. Мисс Димитреску сделала маленький горячительный глоток, смотря куда-то прямо перед собой, не моргая.       В зале было достаточно тепло, и женщина сидела без своей белоснежной песцовой накидки. Карл не мог не залюбоваться, как серебро герба рода Димитреску блестит на её шее, как бледная кожа отсвечивает оранжевым цветом в свете свечей. Мужчина закусил губу, осознавая, что теперь он почти как тот труп, лежащий в мешке на полу, - теперь он во власти этой женщины, и, кажется, надолго.       Альсина о чем-то долго думала, её удлинённые ноготки постукивали по красному стеклу бокала, пока она не выпила залпом оставшееся сладкое вино. Поставив бокал на рядом стоящий стол, леди резко повернулась к разморённому мужчине.       - Спасибо тебе, - теперь во взгляде хозяйки замка не было и капли усталости, - старый солдат даже удивился такой смене настроения. В голосе женщины послышалось что-то томное, или это ему опять показалось?       -Оказывается, ты можешь быть очень даже мил, когда речь заходит об извинениях.       - Да... Могу, - всё что он сумел ответить, глядя как алые женские уста изгибаются в широкой обворожительной ухмылке. В горящих античным золотом глазах вспыхнула искра, разжигая пожар между ними. И Карл мог поклясться, что теперь ему был предельно понятно, почему прекрасная леди могла превращаться именно в матрону, словно восседающую на драконе.       Он почувствовал, как горячее дыхание опалило его седую бороду, и мужчина, наверное, впервые за долгое время растерялся, когда ощутил, как горячие женские руки огладили его грудь, скрытую за тканью светлой рубашки. Но леди так же вдруг резко отстранилась от инженера, оставляя за собой лишь запах сладкого вина смешенного с чем-то цветочным.       Женщина встала с дивана, расправляя складки своего платья, и подошла к грязному мешку, лежащему поодаль.       - Это нужно сделать уже сейчас, - сказала она, развязав узел верёвки. В нос тут же ударил заманчивый для неё запах крови, в котором уже присутствовали горькие нотки. - Позволишь мне?       Карл ответил лишь одобряющим взмахом головы на вновь появившуюся томную беззубую улыбку на лице хозяйки замка.       Альсина отвернулась от него, улыбка пропала, когда она низко наклонилась, вдыхая запах. Глаза незамедлительно закрылись от предвкушения скорого блаженства. Зрачки же Карла расширились в удивлении, когда леди разорвала ворот куртки умершего, давая себе больше доступа к шее, и провела своим носом уже там. Затем её потемневший язык прошёлся по мертвецки-бледной почти застывшей камнем коже, и острые зубы вонзились прямо во влажное место. Альсина застонала от приятных ощущений - это было самым лучшим чувством, когда металлический вкус крови попадает ей в горло, а затем - ниже, утоляя голод сидевшего внутри монстра. Она с хлюпом оторвалась от шеи, где кровь уже перестала циркулировать давным-давно. Ощущая, как по подбородку стекает что-то вязкое, женщина позволила наконец себе рассмеяться.       Карл долго смотрел, не моргая, как леди придаётся трапезе. Он сжал свои челюсти, чувствуя, как от зрелищности происходящего у него завязывается тугой узел внизу живота. Когда госпожа каменной крепости вдруг размазала стекающую по её подбородку кровь и в невинном жесте облизала ставшими алыми кончики пальцев, Гейзенберг не сдержался.       Мужчина резко поднялся, давая себе слово, что только сегодня позволит себе дать слабину перед ней. Он признал своё поражение, эта схватка была очень долгой, и мисс Димитреску вырвала свою победу тем, чем могла её взять без колебаний: настоящей женской красотой, изящной привлекательностью и своей непосредственностью. В свете своего роскошного замка Альсина смотрелась особенно чарующей, будто это место было создано специально для неё и только.       Карл захватил с собой подушку, зная, что леди уже догадалась о его намерениях, ибо та то и дело поглядывала на него с хитрым прищуром, облизывая свои кровавые губы. Выхватив подушку из рук подошедшего мужчины, она легла на пол, вытягивая одну руку вперёд, извившись словно змея, безмолвно приглашая Гейзенберга присоединиться. И один из четырёх владык не выдержал и свалился на колени, приземлившись рядом с той, которая на сегодняшнюю ночь украла его почти неживое сердце.       - Только сегодня, - она вздёрнула свой аккуратный нос, смотря прямо в глаза седовласого мужчины, который однако выглядел лицом молодо. Он стянул с себя рубашку, ни на миг не чувствуя прохлады.       - На другое я и не рассчитывал, - инженер хмыкнул, наклоняясь над прекрасной леди и расставляя свои руки по обе стороны от неё.       Кажется, уже этого было достаточно, чтобы кристаллическое сердце Альсины забилось быстрее, - и Карл это услышал.       Он наклонялся всё ниже, отмечая самые незначительные детали женщины. Между его бровей залегла морщинка - Гейзенберг нахмурился, чувствуя, как в опасной близости раздаётся томное и уже порывистое дыхание. Леди вдруг, не закрывая глаз полностью, повела носом, задевая колючую бороду и ноздри мужчины, спускаясь ниже к губам. Прошёл совсем миг, и мужские сухие губы нашли её, залитые кровью.       Несмотря на бушующую страсть внутри тел, это было почти нежно, как будто Карл до сих пор извинялся за все те грубые слова в её сторону, которые стали причиной отсутствия одной из названных дочерей Миранды на семейных собраниях. В груди Альсины вдруг защемило, и было просто невозможным сдержать стон, когда бархатная ткань её платья с треском поддалась сильным рукам.       Она схватилась за горячие плечи, прижимаясь ближе уже голой грудью к мужчине, чувствуя как колючая борода касается её шеи, на которой до сих пор висело массивное колье. Карл прикусывал кожу в том месте, где был самый эпицентр прекрасного запаха, благодаря которому парой часами ранее он нашёл леди в этом зале.       Аристократка поджала кончики своих пальцев на ногах, когда влажные губы оставили свой след и на груди. Она закусила свой палец, стараясь не стонать слишком громко, и Карл не был против, он и без того был доволен тем, как женщина выгибалась под ним лишь от лёгких поцелуев.       Гейзенберг вдруг оторвался от мягкой кожи и поднялся вверх, желая взглянуть хозяйке замка в глаза. Та с томным взглядом из-под полуоткрытых глаз смотрела на него в ответ. Её короткие волосы разметались по маленькой подушке беспорядочными прядями, совсем не мешая рассматривать прекрасную леди, открывая вид на соблазнительную шею, ключицы и грудь, что размеренно приподнималась при каждом тяжёлом вздохе.       Мужчине пришлось закусить нижнюю губу, когда Альсина вдруг медленно провела рукой по своей груди и ниже - по животу, огладила бёдра и приподняла свои ноги.       - Ну же, скорее, - сорвалось с её покрытых уже засохшей кровью губ. Алая жидкость была размазана и по щекам, что достаточно оттеняло их в приглушённом свете свечей. Золотые глаза горели демоническим огнём, распаляя инженера ещё больше, - он с радостью поддавался сегодня всем желаниям женщины, желая угодить и принести удовольствие, чтобы та больше никогда не смотрела на него с болью и усталостью в глазах.       Старый солдат схватил её гладкие ноги под коленями, не смея разводить в стороны, прижимаясь совсем близко, чувствуя как плоть прижимается к плоти. Леди насмешливо ударила его носком своей стопы по щеке, ухмыляясь. «Вот ведь... Чертовка», - пронеслись мысли в седой голове, когда мужчина схватил стопу рукой, нежно оглаживая и осмеливаясь оставить на лодыжке горячий поцелуй.       Аристократка уже в очередной раз поёрзала от нетерпения, проезжаясь кожей по жёсткому ворсу ковра, когда в следующий миг наконец ощутила приятную заполненность. Женщина прошипела, хватаясь за голову в районе лба. Слишком приятно, слишком хорошо - когда мужские руки сжали её талию с силой. Беспорядочные движения совсем не мешали, а лишь приносили дополнительное удовольствие, - всё же они были разными даже здесь, Альсина не могла или не желала подстраиваться под тот ритм, что задал инженер, и двигалась в своём темпе, но Карлу это не мешало, ведь тот силой держал её, не давая сделать амплитуду их движений максимальной.       Всё-таки из её горла вырвались пара громких стонов, когда стало уже невыносимо терпеть сладкую муку. Она с радостью ответила Карлу на очередной поцелуй, чувствуя, как тот замедляется, тоже беспорядочно выдыхая гортанные низкие стоны.       Они долго лежали рядом без слов, настолько, что свечи постепенно сгорели, горячим воском стекая на паркетный пол. Остался только свет от камина, где плясали огромные языки пламени, чьи тени отражались на потолке.       Гейзенберг встал, ощущая приятную истому. Он потянулся за лежащими рядом штанами, но в тот же миг почувствовал, как его запястье сжали мёртвой хваткой женские руки.       - Сегодня ещё не закончилось, - леди легла обратно, приземляясь головой на мягкую подушку, замечая, что взгляд мужчины снова прикован к ней.       Было очень сложно устоять, когда Альсина провела своей рукой по влажной коже груди, спускаясь ниже, туда, где недавно он чувствовал узость её тела. Карл скрипнул зубами, с яростью отбрасывая штаны обратно в сторону. Раздался грудной смех, - леди с весёлыми искорками в глазах смотрела, как мужчина опять наклонился над ней, тоже ощущая вновь накатывающее возбуждение.       Это и вправду было всего лишь раз - предаваясь любви, пока солнце яркими лучами не заиграло в огромном зале, просачиваясь через призму мозаичных окон, они дали себе слово, что будут вспоминать об этом безмолвно, встречаясь взглядами на очередном воссоединении семьи.       Однако, когда Карл шёл с молотом наперевес по утреннему морозу, он вспоминал с каким тёплым взглядом провожала его женщина, тело которой было скрыто лишь за тонкой тканью шёлкового халата. И ведь утро давным-давно наступило, когда их губы вновь встретились в прощальном поцелуе. Гейзенберг ощущал на своей спине взгляд, когда выходил за замковые ворота, скрываясь под сенью деревьев.       Кажется, Карл был не против приносить подарки для леди Димитреску почаще, ощущая, как с особой теплотой прошедшая ночь оседает где-то у него в душе.