Addiction

Покинуть гору, на которой проживали Сумиёши с Суяко и Сумире, было не так уж и просто. Несмотря на всё, в том числе и свойственное демонам равнодушие, Рен жалела расставаться с ними хоть и на несколько месяцев. Сама не понимала зачем, но…она не сразу применила свою сверскорость. Она шагала от домика, где стоял Ёриичи предательски медленно, желая остановить время. Делала шаг и прислушивалась к звукам со спины, считая каждый грёбанный шажок, внутри не понимая, почему считает их. Она сделала десять шагов — Ёриичи так и не сказал ничего. Это опечалило её. Так, как…если бы она потеряла что-то важное, а ей об этом не сказали сразу. Неприятное чувство. Её жизнь длилась не одно столетие, но Рен не смела превозносить себя над самой жизнью. Она уважала людей за их силу, за то, что они, пусть не так долго, но живут на этой земле, принося с собой нечто новое и прекрасное. Музан презирал людей за короткую жизнь, но он не видел очевидного. Каждый человек, каждый ребёнок — был продолжением своих родителей, сочетая в себе уникальные и прекрасные черты. Родители обретают бессмертие в своих детях, а те — в своих. И такая сила была достойна зависти. Ведь сам Музан, считавший себя высшим существом, ничего никогда не создал. — Руки, что несут уничтожение, не могут созидать. — проскользнула мысль, которую Рен проговорила вслух, проносясь над ночным лесом тихой тенью. Кажется, матушка приговаривала, что её рождение приходится на 998 год. Тогда получается, мутант старше её на лет так двести. И самым мерзким фактом было не это, а то, что этой мрази удалось обмануть хранителей. Как он это сделал никто так и не смог понять. Демон-хранитель — бессмертное существо, что обязано следить за существами, словно мудрый родитель. Рен была первым хранителем за тысячелетия, который мог не просто видеть «нити судьбы», но и понимать то, как на них можно повлиять и когда настанет переломный момент. Эти нити имело каждое существо, благодаря чему хранители могли знать всё, что хотели: местоположение, род деятельности и полезность. Полезность включала в себя одно единственное условие — не нарушать баланс смерти и жизни, за которым следил её род. Но…эта мразь… Музан Кибудсуджи! Он непросто нарушил всё, ради чего её семья существует, так ещё и решил, что вправе лишить самого ценного — жизни. Прискорбнее всего было другое. Никто из хранителей не имел права убить этого подонка, желавшего одолеть солнце. Даже они не имели бесконечные силы и не могли не следовать судьбе, которая была создана для них. Никому их её родственников, превосходящих мутанта по силе, не было предписано разорвать это существо на куски. Всё, что они могли — это воздействовать на других, но не на врага. Музан не понимал, что сам обеспечил себе проигрыш. Он упивался унижением и страданиями слабых, но…как говорится: может мы и слабые, но не сейчас. И Рен мстительно отметила, что ублюдок будет гореть в аду один, осознавая свою ничтожность перед слабыми людьми, которые обязательно повергнут его. Они это сделают. Она именно ради этого и оказалась в прошлом. Тамаё. Демон-врач. И отличная женщина. Амари не могла не признавать её острый ум и талант к врачеванию и созданию ядов против демонов. Она знала её достаточно, чтобы сказать, что женщина — гений алхимии и фармацевтики. Тамаё была милой и заботливой демонессой, которая разделяла ненависть хранителей к Музану. Хотя нет. Хранители не ненавидели мутанта. Для них он был…раздражающим существом, которое несло лишь хаос. А Рен его не ненавидела, считая, что даже ненависть надо заслужить. А король демонов был…жалок. Он был противен ей в своих страхах и желании поглотить всех ради себя. Существо, рядом с которым и дьявол будет человечнее. Женщина-врач была необходима для успеха. Её ценность была огромна и для хранителей, и тем более для самих охотников. Уже одно создание яда, который почти помог одолеть первого демона, говорило о таланте. Да и отказ от человеческой плоти прибавляло очков к карме этого демона. Мысли сменялись ураганом других, разнося в голове боль от сборной солянки переживаний или предположений. Одновременно с этим… Рен строила будущий разговор со старой знакомой, точнее…в этот раз с новой знакомой. Она умела хорошо прятаться и не подставлялась, из-за чего её было нереально вычислить, за некоторым исключением. — Она уже в Амакусе? — этот вопрос, милым замечанием, отозвался в голове Амари, когда она смогла уловить среди миллиона нитей ту, на которой высвечивалось имя «Тамаё». — Похоже, что да. — Теперь не было смысла искать в деревнях, что были удачны для пряток от Музана и его шестёрок. Врач поступила гораздо умнее. Она спряталась в том городе, где её нашёл первый демон. Как говорится, хочешь что-то спрятать, выстави это прямо перед глазами.

* * *

Амакуса была ужасна. Как только Рен вошла в город, её обдало шумом людей и чрезмерной суматохой. В нём было шумно, жарко, громко и слишком насыщенно. Она чувствовала, как ее голова вот-вот взорвётся от такого темпа жизни. Демонесса быстро просканировала местность вокруг. Со всех сторон доносились разноголосые крики продавцов, уверявших, что их товар — лучший на базаре. Вывески пестрыми пятнами маячили перед глазами, рекламируя тот или иной продукт. Улица, по которой она шагала, была заполнена людьми, одетыми в праздничные юкаты, а на голове виднелись белые маски лисиц. Возможно, она попала в город в разгар фестиваля в честь кицунэ, духа-лисицы. Но сейчас её волновало не это, а другое. Дом Тамаё. Вот, что было важно. Понимаясь, что в центре города её точно не найдёт, Амари отправилась к восточным воротам городка, вспоминая, что Тамаё всегда любила упоминать именно восточную сторону в разговорах. — Пусть мне повезёт. — Она шла мимо одноэтажных домиков, которые кварталом стояли на востоке городка. Её шаги эхом раздавались в ушах Рен. Обстановка квартала, который она обходила в поисках следов демонического врача, была чересчур тихой, словно ненастоящей. Дома, все как один, стоявшие ровным рядом, отсутствие людей, их энергии… — Иллюзия? — Рен разрезала себе руку, капая кровь на землю. — Игры судьбы: обратный дар. — прямо на глазах дома начали таять, показывая пустырь, где стоял всего один дом, где горел слабый желтый свет в окне. — Отлично. — она направилась к дому, готовясь к возможному приветствию демонессы, явно не жалующей демонов ночью у себя. Дом представлял из себя традиционную японскую пагоду, за исключением обычной крыши, без привычных бортиков, в которых собиралась бы дождевая вода. В доме, как подсказывала Рен память, было не больше пяти комнат, к тому же там был и небольшой дворик, где росли растения, среди которых Амари заметила любимую траву Тамаё — мелиссу, которую та часто добавляла в чай. Рен неслышно ступила на деревянный пол перед входной дверью, глубоко вздохнув. Поправив пучок, демонесса постучала в дверь ровно три раза, не решаясь заходить в дом врача сама. — … — Рен замерла, подняв руки вверх. К шее приставили острое лезвие, на котором была точно не вода нанесена. — Тамаё? — Как только в твою кровь попадёт этот яд, ты умрёшь, демон. — бархатистый голос окутал Рен, позволяя понять, что демон-врач стоит у неё за спиной и намерена убить того, кто нашёл её. Никаких свидетелей. — Леди Тамаё, я хочу поговорить. — Лезвие вспороло кожу на шее, запуская в щёк кровь яд. — Чёрт, — шею рвало от боли, яд доставлял больше боли и был сильнее её собственного. Талантливая, что сказать. На шее начали проступать пятна, а потом началось расписание клеток. — Я хочу убить Музана Кибудсуджи. — …Жива ещё. — лезвие не убирали от шеи, явно не доверяя тому, кто явился в полночь. — Ты освободилась от контроля? — в её голосе Амари уловила чистый учёный интерес. Такой, какой появляется, когда хочешь вспороть лягушку, желая знать, что с ней не так. — Да. — Рен пальцем отвела от шеи кинжал, замечая на нём капли синего вещества. Явно глициния. Шея начала восстанавливаться, но чертовски медленно. Словно…словно она этот нож у горла не секунду держала, а день или два. Вот тебе и разница в силе яда. — Я освобождена от контроля Музана Кибудсуджи, может теперь мы поговорим? — Проходи в дом. — женщина элегантно прошла в дом, направляясь в одну из комнат. — Интересно, о чём пойдёт разговор. — Это довольно… —  она задумалась, подбирая слово, — привлекательное предложение. Для вас точно. Тамаё повернула к ней голову и посмотрела на нее. Девушка сидела на соседнем стуле. Одна нога была закинута на другую, правая рука лежала на краю стола, а глаза смотрели на неё понимающе и заинтересованно. — Интригующе. — Она подперла рукой голову, наблюдая за черноволосой демоницей своими фиалковыми глазами. — Умеете заинтересовать, мисс… — Рен. — Мисс Рен. — врач согласно кивнула, давая собеседнице знак начать разговор. — Так, о чём вы хотели говорить? — Леди Тамаё, — Рен посмотрела на неё, понимая, что её точно выслушают. — у меня для вас предложение. — Амари бросила взгляд на разные сосуды, в которых были разного цвета жидкости. — В уничтожении Музана. — Мисс… Рен, — докторша удивлённо посмотрела на неё. — Вы настолько уверены, что сумеете убить его? — Что вы, леди Тамаё, нет. — Амари указала пальцем на колбы с синей жидкостью. — Ни вы, ни я не сможем его убить. — Тогда…? — Я хочу вашу помощь, как гениального медика. Ваш яд, которым было смазано лезвие невероятен. — Мисс Рен, мне интересно это. — она задумалась над чем-то, нахмурив миловидное лицо. — Но вы просто решили отравить его? — Нет, — демон поставила перед женщиной свой яд в сосуде. — я просто хочу увеличить шансы на победу. — Довериться охотникам, которые своего сильнейшего представителя заклеймили и прогнали вместо того, чтобы хотя бы приблизится к его уровню? — она откупорила сосуд, поднося. носу стеклянную колбу. — Этот яд…что здесь? — Цветки глицинии и моя кровь, как усилитель эффекта. — она пожала плечами. — Но согласитесь, что люди могут совершать ошибки. — Интересный состав для яда. — она скосила глаза на Рен. — Не считаю врождённую глупость и зависть — ошибкой человека. — Не все охотники такие ограниченные. — Амари взяла в руки цветок глицинии, прокручивая её между пальцами. — Леди Тамаё, как вы считаете, можно ли усилить мой яд? И как это сделать? — Я подумаю, но…он итак прекрасен. Зачем тебе? — Я проживаю сейчас у одной семьи, но скоро покину их. Хочу обеспечить им оружие против тварей, созданных Музаном. — Хм, — врач достала толстенную книгу, из которой торчали бесчисленные листочки бумаги как закладки. — кажется, я могу помочь тебе с ядом. — она скользила тонкими пальцами по закладками, внимательно глядя на надписи. — Вот и то, что нужно. — Что там? — Знаешь про цветок, считающийся символом безнадёжности? — Вы про амарант? — кивок. — Но я полагала, что это растение бесполезно, раз не имеет никаких эффектов. — Оно бесполезно само по себе. Однако его сок может увеличить эффект яда или лекарства в несколько раз. — Активатор, значит? — Рен подпёрла руками, скреплёнными в замке, свою голову. — Я не думала об этом в таком ключе. — У меня есть несколько соцветий амаранта. Полагаю, — Тамаё встала, подходя к большому шкафу и открывая верхний ящичек слева от двери. — этого количества… — перед Амари оказалось целых девять цветков алого цвета. — хватит на внушительную порцию яда. — Спасибо. — Рен тут же оторвала несколько цветочков от растения, добавляя их в ступку, которая стояла на столе. Немного растолкав их, она получила красную смесь, которую теперь предстояло добавить в её яд. Алая субстанция влилась в синюю, сразу же растворяясь в ней неярким фиолетовым сиянием. — Кажется, сработало. — Цвет стал насыщеннее, однако запах, — Тамаё помахала двумя пальцами над колбой, — запах совсем не изменился, что редкость. — Выясним всё экспериментальным путём. — демон не успела что-то ответить Амари, как та вылила несколько капель на свою ладонь, на её тыльную сторону. Как только жидкость соприкоснулась с её кожей, то начало происходить невероятное. Кожу, словно масло на огне, расплавило в считанные секунды. Рен обрадовало и то, что яд тронул кости также сильно. Больно было, но она терпела. — Прекрасно. — Экстравагантный способ проверки яда. — саркастично отозвалась Тамаё, предлложив ей полотенце, смоченное в холодной воде. — Сильно болит? — Да, — она вытерла остатки с кожи, наблюдая, как её кисть восстанавливается невероятно медленно. Рука восстановилась через целых пять часов, что было огромным сроком для Рен, у которой регенерация была на одном уровне с Мазаном, если не выше. — но теперь у меня есть отличный яд. — Мисс Рен, — женщина отложила полотенце, наблюдая, как Амари закрывала сосуд с доработанным ядом. Фиалковые глаза выжидающе смотрели на неё. — вопрос с ядом был единственной просьбой? — Вы очень проницательны, леди Тамаё. — Рен было так приятно снова говорить с ней после нескольких лет разлуки. — Верно, это, — она указала на яд — лишь часть. Малая. — Так, — Тамаё улыбнулась, — яд — малая часть? — подмигнув, она посмотрела на Амари. — Да, всё-таки…каким бы сильным он не был, у демонов есть регенерация. И у мутанта тоже. — мрачно процедила Рен. — Первородный ублюдок. —  Да уж. — прошипела врач, хмуря тёмные брови на переносице. — Леди Тамаё, я хочу, чтобы вы изучили кое-что. — произнесла девушка, наклоняя голову набок. Ее слова только сильнее интригуют Тамаё, и женщина ощущает, как интерес теперь просто переполняет её изнутри, заставляя вникать в каждое слово. — Что это? — руки сжаты в замок, глаза сосредоточенностей смотрят на неё.  — Слышали о людях, которые повышают свою силу с помощью поглощения плоти демонов? — Разумеется, но… — Врач серьёзно посмотрела на Рен, отбрасывая всякую несерьёзность, которая могла быть. — Поглощение плоти демона для человека…губительно. Клетки заражаются вирусами, а сам человек отравляет свой организм токсинами мёртвой плоти. — Необходимо найти способ убрать всякое последствие такого поглощения иначе… — Иначе что? — продолжила она, дергая плечами. — Ничего, просто это отличная альтернатива для таких охотников, что слабы в дыхании. — Неужели люди пренебрегают тем, чему научились у охотника? Есть ли у них мозги? — Тамаё кажется шокированной и Рен понимает. Женщина видела, как беспомощен Музан был перед Цугикуни, а теперь люди, не приблизившиеся и к одному проценту силы, отбрасывают всё то, чему их решил научить добрый охотник солнечным дыханием. — Думаю, это проблема слабых духом и ограниченных умом людей, леди Тамаё. — она дергается, ощущая прохладный ветерок у себя на затылке. — Сомневаюсь, что когда-нибудь всё изменится. — произносит врач сквозь сжатые зубы. — Однако я подумаю о том, как уничтожить негативные последствия от поедания демонической плоти. Кровь человека я достать смогу. Как и плоть демона. — Я рада этому.  — Как и я довольна тому, что поучаствую в уничтожении этого ничтожества. — выплевывает Тамаё, глаза которой потемнели от ярости на несколько тонов от одного воспоминания о демоне. — К слову, — отмечает Амари, указывая пальцем на прикрытые дверцы, за которыми горит слабая свеча. — Вы практикуете лечение и ночью? — Это, может быть, можно назвать исключением, — Тамаё прищуривается. — Паренёк, сильный, но слёг с болезнью лёгких, он умирал… Талантлив в создании лекарств в отличии от большинства медиков, которых я знаю среди людей. — А имя? — Юширо.