Ревность. Страсть.

      — Да ладно тебе, — прерывает гневную тираду валькирии-одиночки Багров, и та всё-таки затыкается ненадолго, чтобы дослушать. — По-твоему, я подходящий кандидат для того, чтобы ныть о неразделённой любви?       Ирка хмурится и поднимает глаза на некроманта, а тот в свою очередь поднимает брови и в театральном ожидании пожимает плечами. Он говорит о том, что нечего жаловаться о любви тому, кто влюблён в тебя.       — Я не про любовь ныла, — поправляет Матвея она, а после сбивается. — И не ныла вовсе. Она просто раздражает меня своей… этой…       — Любезностью? — усмехается парень. — Вежливостью? Может, необоснованным высокомерием? Всем тем, что свойственно светлым, да?       — Не понимаю твои намёки, — фыркает девушка, которая намёки прекрасно понимала. — Ну правда, неужели она тебя не раздражает? А эти её… хвостики дурацкие. И разговаривает так, словно все вокруг умственно отсталые.       — А эти её длинные светлые волосы, хамское поведение, — продолжает Багров, и Ира щурится. — О, а ещё твоя блондинка украла у меня инициалы, а уже её блондинка тебя бесит просто потому, что крутится вокруг твоей блондинки.       — Ты про Мефодия? — догадывается валькирия лишь сейчас, дожидается кивка парня и закатывает глаза. — Я поняла. Пойду прогуляюсь.       — Да ладно тебе, давай дальше жаловаться на эту парочку, — усмехается Матвей, пока Ирка второпях накидывает на себя кофточку. — Мы так хорошо спелись, как две подружки сплетницы. А ты уходишь.       — Всё, замолчи, — отмахивается валькирия-одиночка и, игнорируя остроты некромага, прилетающие ей в спину, выходит на улицу.       Такое часто случалось: она начинала разговор, он продолжал, но в конце концов Ирка не выдерживала и выходила подышать на свежий воздух. Матвей мог попытаться отвлечь её таким образом, но что-то способ был не слишком рабочим. Ирка всё равно думала о том, как её бесит Дафна, и понимала, что бесит она её не из-за своих отрицательных черт или чего ещё, а только из-за того, что она находится рядом с Буслаевым, а Ира — нет. Да, ревность — не лучшее чувство, сопутствующее воину света, но куда от него деться подростку с бушующими гормонами?       Размышляя над этим вопросом, валькирия уже отошла далековато от «приюта», туда, где среди деревьев не было видно кого-то из зевак и случайных прохожих. Ирка в принципе выбирала для прогулок места такие, в которых низок шанс встретить кого-то незнакомого, но странные звуки со стороны опушки и шуршание в кустах этот шанс подняли. Девушка замедлила шаг, прислушавшись, допустила мысль о том, что это могло быть дикое животное, заглянула осторожно между веточек кустов и выдохнула. Выдохнула с облегчением и в то же время раздражением, но долго не стояла: прошла вперёд и, оглядевшись, присела у лежащего в траве тела.       — Что стряслось? — спрашивает валькирия, теряя весь негатив в одно мгновение перед лежащей перед ней Дафной и прижимая кровоточащую рану ладонью. Раненая Дафна выглядит совсем не той высокомерной сучкой, как Ира говорила о ней ранее, но это лишь влияние беспокойства. — Ох.       — Мечник мрака, — шипит сквозь боль блондинка, которая и рада тому, что наткнулась на валькирию, и не очень. — Я ретировалась, и… упала на землю здесь.       Ирка задирает голову и замечает сломанные ветки, но действует быстро. Вопреки своей неприязни она не может бросить раненого светлого стража, тем более, девушку, а потому спустя пару десятков минут сквозь пот, кровь и слёзы притащила ангела в «приют валькирий». К счастью или же несчастью, но Багрова там уже не было, так что Ирке пришлось самостоятельно оказывать первую помощь. Уложив тяжело дышащую Дафну в кровать, девушка притаскивает таз с чистой водой, аптечку, чистую тряпочку с ватой и садится у постели.       — Как так вышло? — спрашивает Ирка, чтобы хоть как-то разбавить неловкое и напряжённое молчание. — Я не о том, как тебя ранили, а о том, почему ты вообще оказалась где-то вне досягаемости…       — Буслаева? — сквозь боль усмехается Даф. — Я выжила и без его помощи.       Валькирия-одиночка вздыхает и занимается раной. Она оказывается столь серьезной, что, конечно, приходится девушке задержаться дольше, чем на один день, но в больницу не идти: банально излечить рану, полученную в ходе сцепки с тёмным мечником, люди не смогут, а помощь Антигона вполне пригодилась. В итоге откровенных разговоров за сменой многочисленных повязок выяснилось, что Дафна поссорилась с Мефодием, а потому и попала в лапы недоброжелателя.       Девчонки стали обсуждать сначала только Мефа, потом причины того, почему Меф — идиот, затем перешли к более откровенным вещам, вроде рассказов, шуток, а после и обсуждения своих чувств. Ирка ехидничала лишь первые несколько часов, потому что дальше смысла просто не было. Дафна оказалась не такой плохой, и, стоило им подружиться за пару дней выхаживания девушки, как валькирия начала задумываться о том, как изменить своё отношение. Оно и начало меняться, пожалуй, слишком быстро, и далеко не в негативную сторону.       — То есть, твоего кота зовут Депресняк потому, что он биовампир? — хмыкает Ирка, когда затягивает узел на очередной свежей повязке. — Прости за тот раз, когда Антигон укусил его…       — Да ничего, — быстро отходит Дафна, опуская глаза вниз и наблюдая за тем, как руки валькирии завязывают узелок и медленно, осторожно прикрывают повязку на животе тканью футболки. — Он тоже начудил…       Ира чуть улыбается краем губ и, глянув на часы, уже убито вздыхает.       — Сейчас придёт Багров…       — Некромаг? — щурится Даф, но её прищур сходит на нет почти так же быстро, как появляется. — Забавно, что у них одинаковые инициалы… А почему ты расстроилась? Вы же друзья.       — Я не расстроилась, — отвечает Ирка, поднимаясь с табурета и беря в руки остатки бинтов. — Просто он иногда раздражает. Ну, то есть, часто. Саркастичные волхвы они такие.       Дафна садится на кровати и смотрит на валькирию в упор. Общее горе сближает, но у них горе общим не было, а значит дело не только в её ранении. Да и она почти поправилась, а повязку новую Ирка наложила лишь из-за желания перестраховаться. И страж света это понимала и чувствовала, как от валькирии-одиночки исходит тепло, забота и даже любовь, которую Ира не могла отдать кому-то другому. И отдавала Дафне.       — И когда он придёт? — спрашивает светлый страж, опираясь руками на край постели и чуть наклоняясь вперёд.       — Должен был быть здесь минут пятнадцать назад, но я ему не мамочка, чтобы волноваться по этому поводу, — выдыхает Ирка и невольно обращает внимание на то, как светлые волосы спадают с плеч вниз, туда, где были видны полушария небольшой груди в вырезе футболки.       Они уже не упоминают Мефодия, но почему-то говорят о Матвее. Это кажется странным и напоминает Ире нечто вроде прощания с умершими.       — Мальчишки такие придурки, — произносит Даф с лёгкой улыбочкой, замечая, куда устремлён взгляд собеседницы, но не комментируя это. — Спасибо тебе. Думаю, что завтра уже оклемаюсь окончательно.       Дафна облизывает губы и чуть прикусывает нижнюю. За этим действием не стоит ничего сверхъестественного, но Ирка почему-то цепляется взглядом и выпускает воздух из лёгких более шумно, чем могла бы. Атмосфера в помещении меняется, и валькирия, собиравшаяся унести аптечку, остаётся на табурете. Становится чуть жарче, а руки у валькирии подрагивают тогда, когда Даф поддаётся вперёд.       — То есть, ты завтра уйдёшь? — уточняет одиночка, всё ещё держа в руках бинты. — Или послезавтра?       Дафна пожимает плечами и смотрит прямо, открыто, и Ирка едва удерживает себя от того, чтобы утонуть в этих голубых глазах. Бинты валятся из рук, а девушка почти падает на светлого стража сверху, успевая упереться руками в подушку в последний момент и нависнуть сверху. Любопытно то, что никто Иру не тянул физически, но она потянулась за падающей на спину блондинкой всем телом.       И теперь они в кровати вдвоём. Плотная ткань джинсов не мешает почувствовать тепло чужого тела, а моральные границы стираются в головах обоих уже сказанной фразой: «Мальчишки придурки». Целующиеся девушки удивили бы Багрова, приди он прямо сейчас, но он не появится ближайшее время, так что Ирка переносит центр тяжести на одну из своих рук и, просунув колено между бёдер Дафны, прижимается. Прижимается аккуратно, потому что полузажившую рану тревожить не хочется, и целует обхватившую её шею Даф напористее. Столь тесный контакт распаляет обеих, а несильная боль в районе затягивающейся раны добавляет нотку остроты в эти объятия.       Ирка снимает одежду быстро и без особых колебаний, а Дафне приходится быть аккуратнее и помедлить, потому что спонтанный секс действительно спонтанный. Они целуются, сбросив на пол все тряпки, обдают кожу на телах друг друга тяжелым, горячим дыханием, и валькирия старается целовать и покусывать мягче, чем хотелось, пока в то же время Даф себя не особо сдерживает: сминает припухшие губы Ирки собственными, прикусывает нижнюю и тихо стонет в приоткрытый рот валькирии-одиночки, когда та сжимает мягко её грудь и обводит затвердевшие сосочки большими пальцами.       Горячие поцелуи смещаются ниже, и ангел выгибается в пояснице от того, как тянет внизу живота жаром от прикосновений Иры, которая мягко обходит мимо повязку. Та скользит ладонями вниз, по бёдрам, жмётся щекой к практически белой коже на внутренней стороне бедра и стягивает нижнее бельё. Дафне приятно, но она не хочет просто лежать, а потому садится и тянет руки к Ирке, тянет её к себе за голову и впивается в её губы ещё раз, снова роняя ту на себя.       — Давай… перевернёмся? — предлагает светлый страж, и думать долго не приходится: Ира кивает, проглатывает нервно слюну и падает на спину.       Дафна забирается сверху, но валькирия ухватывает её за ножки и вынуждает опереться коленями на постель возле своих плеч. Так Ирка получает возможность сжать упругие ягодицы у самого своего лица и раздвинуть их чуть в стороны, проведя плоским языком по раздвинутым, розовым и аккуратным половым губкам: от клитора к дырочке. Причмокнув, валькирия наслаждается тем, что слышит шумный выдох со стоном, и тут же томно выстанывает, послав вибрацию по плоти. Даф тоже не лежала просто так и, опустив голову между смугленьких бёдер Ирка, вжалась ртом в промежность валькирии и присосалась к клитору, постанывая тихонько от того, как партнёрша напирает сзади.       Ира чмокает блондинку прямо между ног, обхватывает губами малые половые губки, проводит языком вдоль и чуть просовывает его внутрь. Даф же смелеет и, уделив внимание клитору, проходится пальцами по промежности и плавно вводит их. Ощутив во влагалище движение, Ирка чуть ёрзает тазом и, проведя подушечкой пальца вокруг сжимающегося лона, вставляет его. Вылизывать и трахать друг друга пальцами оказывается чертовски горячо и возбуждающе. Градус повышается, в животе тянет, между ног — тяжелеет, становится всё жарче. Безумно влажно.       Теперь инициативу принимает на себя Дафна и тогда, когда думать от настойчивых ласк валькирии становится сложно, выуживает флейту. Ей кажется, что тонких аккуратных пальчиков слишком мало, а потому игриво прикусывает Ирку за бедро и, смазав хорошенько флейту, медленно вставляет её, наслаждается протяжным стоном и двигает ею, растирая клитор пальцами другой руки.       Валькирия сходит на несдержанные стоны, чуть запрокинув голову, и поддаётся тазом навстречу движению импровизированной секс-игрушке.       — Что ты делаешь? — спрашивает она, но тут же прикусывает щеку изнутри от того, что Даф вставляет флейту до упора и буквально трахает Ирку ей. — Ах, вот… значит, как…       Она задирает руку и, материализовав в руке копьё, обхватывает его покрепче и, смазав тупой кончик древка соками самого светлого стража, плавно вводит его. Месть работает так, как и планировалось: Дафна томно стонет, выгибается, а довольная Ирка держит ухмылку на лице недолго в силу того, что и она не валяется просто так.       Теперь они не просто сцепились в горячей схватке, быстро растирая клиторы друг другу, но и решили вытрахать из друг друга всё, что… А, собственно, какая разница, что, если им безумно хорошо сейчас? Они поглощены вздохами, голосами друг друга, этим давящим всё сильнее жаром и тем, как распирает их обеих от внезапно вошедших в игру «игрушек». И флейта, и древко движутся все быстрее, дыхание словно затрудняется, и Дафна, сжавшая в кулаке простынь, кончает первая. За ней кончает и Ирка, поддавшись бёдрами навстречу флейте и стиснув в ладонях чуть покрасневшие от её хватки ранее ягодицы Даф.       Безумно хочется отдышаться, так как воздуха не хватает, а стук сердца отдаёт эхом в ушах. Дафна просто расслабленно разваливается и лишь сейчас обращает внимание на то, что повязка впитала её пот, и теперь была чуть влажной.       — И-и-ир, — раздаётся голос со стороны входа в «приют». — Ты же не от боли кричала?       — Чёртов Багров, — выдыхает Ирка, под звук смеха Дафны роняя голову на подушку.