Take me to church

Возможно, этой ночью Киришима бы прекрасно выспался и проснулся бы бодрым и отдохнувшим, но всё пошло не по плану. Его разбудил крик. Эйджиро подскочил на футоне, не понимая, приснилось это ему или нет. Крик снова повторился. Жуткий, надрывный, пробирающий до костей. Киришима подбежал к двери и на ощупь нашарил выключатель света. Каминари полулежал на диване, с ужасом глядя куда-то в угол. Он тяжело дышал и комкал в руке ткань толстовки на груди.       — Боже мой, Дэнки, что случилось? Киришима сел рядом с ним, но Каминари даже не посмотрел на него. Он всё смотрел с ужасом, как будто там стояла сама Смерть.       — Там, в углу, сидит какая-то тварь, — прохрипел он. Угол был совершенно пуст.       — Что ты видишь? — Эйджиро стало страшно. Он никогда не сталкивался с чем-то подобным. До этого он видел такое лишь в фильмах. Кто же мог предположить, что теперь ему придётся пройти через такие трудности?       — Оно чёрное, с двумя головами. Глаза красные. Лапы ко мне тянет. Киришима, поборов страх, взял лицо друга в ладони и с нажимом повернул к себе, вынудив посмотреть в глаза.       — Дэнки-кун, там никого нет. Это просто дурной сон. Всё хорошо. Каминари с шумом вздохнул и словно только сейчас увидел перед собой лицо Эйджиро. Глаза его наполнились слезами, а его самого забила крупная дрожь. Он порывисто прижался к Киришиме, обвил его торс руками, уткнулся в шею, вцепившись пальцами в его толстовку, как детёныш коалы в маму.       — Кирибро, как же я заебался, — сквозь слёзы, на выдохе, пробормотал друг. Киришима неловко положил руки ему на плечи и погладил.       — Ну-ну, всё пройдёт. Я теперь рядом, — Эйджиро пытался утешить его, как умел.       — Дай мне таблы, — шмыгнул носом Дэнки.       — А они помогут? Ты же говорил, что…       — Не особо, но это лучше, чем ничего. К тому же всё равно надо закончить курс. Каминари отстранился и начал вытирать лицо от слёз. Эйджиро вздохнул и взял со стола вскрытую пачку лекарства, потом принёс стакан воды с кухни. Дэнки выпил таблетки и поставил стакан прямо на пол, от чего Киришима покачал головой. Надо будет прибраться утром. Он уже хотел лечь обратно на футон, но блондин схватил его за рукав.       — Посиди здесь, всё равно я не усну.       — Если хочешь, — он привалился спиной к стене, а Каминари положил голову ему на ноги.       — Когда у меня в детстве болела голова, я вот так ложился к матери, а она меня по волосам гладила. Хорошее было времечко. Киришима на автомате положил ладонь на голову Каминари, слегка погладив. Мысли его всё крутились вокруг случившегося.       — Давай я останусь у тебя, пока тебе легче не станет.       — Ты серьёзно? — удивился Каминари.       — Я не хочу оставлять тебя одного, — ответил Киришима честно. Дэнки пожевал нижнюю губу.       — Слушай, Кирибро, я очень рад, что ты это предложил, честно. Но я не просто так, когда случаются приходы, ни с кем не контачу. Я в такие моменты сам себе почти не хозяин. И я не хочу, чтобы ты это видел. Со мной всё будет в порядке, так что лучше не надо. Эти слова больно кольнули Киришиму куда-то под рёбра. Вдруг Каминари это говорит не для красного словца. Вдруг Эйджиро окажется не готов к этому? — Дэнки-кун, ты мой лучший друг. И теперь, когда я всё знаю, я не смогу оставить всё вот так. Я не смогу спать, зная, что ты здесь один в этом состоянии. Можешь гнать меня битой, всё равно никуда не уйду. Возможно, Киришима пожалеет о своих словах в будущем в приступе малодушия. Но сейчас он был твёрдо уверен в том, что не бросит Каминари в беде. Если уж Господь дал ему такое испытание, он выдержит его. Каминари часто-часто заморгал и снова шмыгнул носом. — Спасибо тебе, Кирибро.

***

Утром Киришима позвонил начальнику и попросил отпуск на месяц. Хозяин магазина оказался, мягко говоря, недоволен таким исходом событий. В общем, Киришиму уволили. Эйджиро не особо расстроился, ему всё равно не нравилась эта работа. К тому же, он никогда не был транжирой, и на счету у него лежала довольно приличная сумма — следствие экономной жизни. На несколько месяцев точно хватит, это уже с вычетом аренды за квартиру. Если особо не шиковать, можно и на полгода растянуть. Потом Киришима позвонил отцу Бернарду, предупредив, что по личным обстоятельствам не сможет пока прийти. Отец отнёсся с пониманием. У Эйджиро с души прямо камень с души свалился. Выходит, отец не злился на него за эти «прогулы». Уже что-то. Пока Каминари спал, Киришима успел собрать весь мусор и сложить в больших чёрных пакетах у двери, открыл настежь окна, помыл грязную посуду. Надо было ещё разобраться с раскиданной одеждой, но это уже с помощью Дэнки-куна. Киришима выбросил мусор и сходил в продуктовый, купив еды на несколько дней. У Каминари в холодильнике было хоть шаром покати. Среди покупок не было ни одной упаковки лапши быстрого приготовления. Каминари сейчас нужна здоровая и полноценная пища. Когда Киришима вернулся, Каминари уже проснулся.       — Здорово ты прибрал квартиру, Кирибро, — он потянулся и тряхнул головой.       — Ты пока иди в душ, а я сейчас что-нибудь приготовлю, — крикнул Эйджиро из кухни.       — Ага, только сначала покурю. Хочешь со мной? Он вышел на балкон, а Киришима поспешил за ним. От греха подальше. Каминари присел на табуретку, упираясь затылком в перила, а Эйджиро остался стоять. Тёплый ветерок трепал его волосы и приятно обдувал лицо. Благодать, не иначе.       — О, Бакуго, — Каминари повернул голову. Эйджиро нехотя посмотрел на выход из подъезда. Там сейчас стоял Бакуго в крайне странной одежде и… тот «половинчатый»! Они что, действительно живут вместе?       — Надо же, Бакуго черепаху надел, — Денки криво усмехнулся.       — Что?       — Экипа байкеров. Куртка, штаны, шлем, перчатки и боты — всё вместе черепахой зовут. Если в ней упадёшь с байка, есть шанс, что не помрёшь. Видимо, на площадку поехал трениться. Неожиданно Бакуго обернулся и посмотрел прямо на их балкон, словно почуял взгляд. Эйджиро покраснел и сделал вид, что ему на телефон пришло крайне важное сообщение, а Дэнки вяло махнул рукой. Бакуго отвернулся, надел шлем и завёл мотоцикл. Парнишка сел сзади него, обхватив руками за торс. Киришима вспомнил, как когда только познакомился с Катсуки, тот предлагал ему прокатиться. Интересно, он бы так же сел сзади, подставив лицо под порывы ветра и обнимая Бакуго?       — И долго ты с ним будешь в молчанку играть? — Денки смотрел на него из-под прикрытых век. Он щелчком выкинул окурок «за борт» и достал из пачки ещё одну сигарету.       — Что ты имеешь ввиду? — Эйджиро сделал вид, что не понял, всё продолжая неприкрыто пялиться на парочку. Бакуго тем временем рыкнул мотором байка и выехал с парковки. Эйджиро вздохнул и запихнул телефон в карман.       — Кирибро, тебя ведь это парит?       — Немного, — он забарабанил пальцами по перилам.       — Знаешь, какой урок я вынес из своей шизы? Времени у нас совсем немного. Пока мы барахтаемся, как лягушка в молоке, оно постепенно уходит. И когда время почти истечёт, ты будешь думать только о том, что когда-то давно надо было поговорить, или сделать. Но останется только сожалеть.       — Ты сам говорил, что можно спустить на тормозах ситуацию, — Эйджиро поджал губы.       — Я же не знал, что Бакуго полезет целоваться, — пожал Каминари плечами.       — Ему с этим парнем явно хорошо. Если бы хотел поговорить со мной, уже бы это сделал, — мотнул головой Эйджиро. В глазах Каминари мелькнула былая смешинка.       — Тебе виднее, — он закурил ещё.       — Все геи такие ветреные? — неожиданно спросил Киришима и нахмурился.       — Ты это к чему? — голос Каминари стал ниже от глубокой тяжки.       — Когда мы с Бакуго познакомились, он за мной «ухаживал», — он выделил жестом это слово, — а сейчас спокойно встречается с другим парнем, они даже живут вместе. Но при этом поцеловал меня. Ничего святого в нём нет, — послееднюю фразу он буркнул себе под нос. Каминари посмотрел на него и странно улыбнулся краешком рта.       — Ветреные люди всегда бывают. Что мужчины, что женщины, Кирибро.       — Мне этого не понять. Разве любовь — это не раз и навсегда? — Киришима подпёр щёку кулаком и тяжело вздохнул.       — А ты что, хочешь, чтобы Бакуго вечно за тобой бегал? — Дэнки изогнул бровь.       — Что? Да не хочу я такого! Он ведь мне не нравится! Ну, в смысле, как это, ну, — Киришима затеребил край толстовки.       — Ладно, Кирибро, оставим этот разговор. Лучше давай поедим. Каминари встряхнулся и вошёл в квартиру.       — Ох уж эти его шуточки, — Эйджиро неодобрительно покачал головой. Следующий час Киришима был занят готовкой карри. Он был так себе кулинаром, поэтому мясо немного подгорело.       — Что тут у тебя? — Каминари выглянул из-за плеча Эйджиро, глядя на пригоревшие к сковороде кусочки.       — Я тут немного перестарался. Давай лучше ты не будешь это есть. Я сейчас что-нибудь придумаю, — Киришима засуетился, рыская по ящикам в поисках лапши. Дэнки хмыкнул, достал миску и наложил себе полную тарелку риса, щедро налив с боку карри.       — Эй, Дэнки-кун, не надо, я же продукты испортил. Каминари не послушал друга и принялся за еду.       — Очень плохо? Я пересолил, да? Сильно горелым отдаёт? — Эйджиро смял в кулаке край футболки. Каминари довольно улыбнулся.       — Кирибро, еда, приготовленная другом, не может быть невкусной. Я уже сто лет не ел домашнее карри, просто объедение! У Киришимы от сердца буквально отлегло. Они сели за стол и начали есть. Карри был почти без соли, да ещё подгоревший, но Каминари ел с таким аппетитом, будто им привезли еды из лучшего ресторана Токио. Эйджиро, несмотря на все эмоциональные потрясения последних недель, был несказанно рад, что сейчас сидел вместе с Дэнки. Наконец-то он смог по-настоящему увидеть его, поговорить, высказать наболевшее. Сейчас он чувствовал, что они стали близки, как никогда прежде. Каминари доел и теперь клевал носом за столом. Таблетки вызывали сонливость. Киришима помог ему улечься спать, а сам пошёл мыть посуду. Пока он тёр тарелки, до него дошло, что он уже неделю не молился. Вообще. Навалившиеся проблемы буквально вытеснили эту привычную обыденность из жизни Эйджиро. Он нахмурился и выключил воду, оставил посуду сушиться. Сейчас как раз было свободное время перед сном, но Эйджиро так устал. Киришима тяжко вздохнул и отправился на футон. Завтра утром он обязательно помолится.