Take me to church

Киришима резко распахнул глаза, тяжело дыша. Ему снился кошмар. Сердце стучало как бешеное. Киришима постарался успокоиться. Во сне Эйджиро повернулся на другой бок, и теперь буквально утыкался лицом в широкую грудь Катсуки, а сам блондин прижимал его к себе обеими руками. Он хмурился даже во сне: вертикальная складочка между белёсыми бровями и не думала исчезать. Смесь ароматов его одеколона и сигарет действовали на Киришиму как живое успокоительное. Прикрыв глаза, он снова уснул, но теперь без кошмаров. Лучик света настойчиво бил по глазам, Эйджиро поморщился и окончательно проснулся. Постель оказалась пуста. Где Бакуго? Киришима потёр лицо ладонями, как следует потянулся и встал с матраса. С кухни доносился аромат кофе, значит, Катсуки там. Бакуго держал в руках чайник, пытаясь пролить пуровер. Увидев Эйджиро, он нахмурился.       — Я хотел сварить нам кофе, но у меня не вышло. Как ты это делаешь? Киришима постарался сдержать улыбку, которая хотела расползтись по лицу от этого «нам».       — Ты неправильно льёшь. Давай покажу. Киришима смолол новую порцию зерна и начал проливать заново, пока Бакуго внимательно смотрел, оперевшись одной рукой на стол.       — Тебе нравится работать в кофейне? — спросил Бакуго и открыл холодильник, доставая оттуда ветчину и сливочный сыр.       — Очень, — честно признался Эйджиро. — Девушка, с которой я в смене, такая классная. Всё так хорошо объясняет. Пила мой первый эспрессо и даже не поморщилась.       — Не думаю, что он был такой плохой, — Бакуго намазывал хлеб сыром.       — Поверь, это была жуткая горькая кислятина. Так я ещё и таблетку неправильно прижал. А потом тряхнул холдером о мусорное ведро так, что оно чуть не треснуло. Киришима закончил варить кофе, а Бакуго доделал сэндвичи. Они вернулись в спальню и сели на матрас.       — Слушай, я вот думаю, ананас это или нет, — Катсуки задумчиво покачивал рокс в руке.       — На самом деле есть специальные вкусовые круги, которые помогают лучше понять, какой вкус присутствует. Они и для чая подойдут. А так сложно определить.       — А что ты чувствуешь? Эйджиро сделал глоток.       — Тут немного орехов есть, а кислинка больше похожа на грейпфрутовую. Катсуки покачал головой. Видимо, расстраивался, что у него не получается. После завтрака они включили какой-то недавно вышедший фильм. Он оказался скучным, и Катсуки выключил его на половине.       — Расскажешь, что значит твоя татуировка? — Катсуки осторожно провёл по ней пальцем. Киришима зарделся.       — Тогда потом я тебе тоже личный вопрос задам. Идёт?       — Валяй, — Бакуго ни секунды не раздумывал.       — В общем, твои сигареты для меня оказались самыми вкусными. Но я никогда не держал в руках целую, новую пачку. Когда мы с Камибро пришли в салон, мне показалось это неплохой идеей. Ведь я всегда стрелял сигареты у тебя. Киришима смущённо почесал нос. Когда он это всё произнёс вслух, ему уже это не казалось такой хорошей идеей. Но Катсуки, похоже понравилось.       — Говори свой вопрос.       — Вчера, когда я спросил, делаю ли я что-то не так, ты странно отреагировал. Как будто тебе было неприятно. Я же ничего такого не сделал, что могло тебя как-то задеть? Но если это слишком личное, не отвечай, — Эйджиро нервно хрустел пальцами. Вдруг Бакуго разозлится и скажет, что Эйджиро лезет не в своё дело? Катсуки поджал губы и отвёл взгляд.       — Я могу рассказать, но эта история не самая интересная. Ты, наверное, подумаешь, что я загоняюсь из-за мелочей.       — Просто ты столько раз вытаскивал меня из трудностей, слушал мои откровения. Мне показалось, что если бы я выслушал, что тебя беспокоит, я бы мог, эм, ну, не знаю даже, — он бегал глазами туда-сюда, весь красный как рак. Катсуки выдохнул и кивнул каким-то своим мыслям.       — Ладно, я расскажу. Только не перебивай. В общем, мне тогда было лет семнадцать от силы. Меня протащили в клуб по знакомству. Там я его встретил. Он был чем-то на тебя похож. Не знаю, какое-то неуловимое сходство в чертах. Тогда мне казалось, что это любовь с первого взгляда. Я купил ему коктейль, мы познакомились поближе. Он был старше, опытный и открытый. Не стеснялся говорить о своих желаниях. Для тогдашнего меня это было шоком, потому что свою ориентацию я старался тщательно ото всех скрыть. А он ничего не стеснялся, и притянул меня, словно магнит. Я пытался красиво ухаживать за ним, хотя сейчас понимаю, что это выглядело скорее смешно, чем мило и романтично. Когда он впервые позвал меня к себе, не представляешь, какие эмоции я испытывал. Даже перед встречей постарался волосы уложить, представляешь? Мы остались наедине, дело плавно шло к сексу. У меня не было никакого опыта, даже в поцелуях, но я так хотел сделать ему приятно и не ударить в грязь лицом. Когда всё закончилось, знаешь, что он мне сказал? Что я ещё одно доказательство тому, почему не стоит спать с девственниками.       От последней фразы Эйджиро как будто ударили под дых. Катсуки взъерошил волосы, у него слегка подрагивали пальцы и подбородок. Он отвернулся к окну, чтобы не было видно его выражение лица.       — Очень долгое время для меня секс был больной темой и табу. А потом мне пришла мысль, что чем меньше опыта у партнёра, тем лучше. Понимаю, звучит не очень, но тогда мне казалось это логичным, а потом я и сам себя как-то в этом убедил. Бакуго рвано вздохнул. Киришиме показалось, что сейчас блондин сидит перед ним с собственноручно распоротой грудной клеткой. Как будто Бакуго сам взял в руки скальпель, разрезал себя между рёбрами и выставил напоказ нечто настолько сокровенное, личное, интимное. Как делал сам Эйджиро ночью на заброшке, рассказывая Бакуго о церкви.       — Это ужасно, — кое-как собрал слово Киришима.       — Не драматизируй. Я привык, — блондин нарочито небрежно пожал плечами. Киришима начал гладить Бакуго по руке, слишком напряжённой.       — Катсуки, не надо примерять слова того человека на себя. Он был хамом и идиотом, раз сказал тебе подобное. В нём ни капли тактичности. Когда ты видишь дома мусор, ты выкидываешь его. Эти воспоминания такой же мусор. Я знаю, от них сложно избавиться. Но в них нет ни слова правды.       — Почему ты так уверен? — Катсуки повернулся к нему корпусом и слегка придвинулся. Эйджиро сглотнул.       — Ну, мы ведь целовались, и я, то есть, мне, ой, ну, то есть…       — Хочешь сказать, тебе понравилось? — в этот момент блондин снова стал воплощением инкуба, искусителя и древнегреческого бога в одном лице. Бедное сердце Эйджиро не выдерживало. Катсуки провел кончиками пальцев от ключиц вверх по кадыку, пока не остановился возле губ Эйджиро. Тут он остановил сам себя и убрал руку. Киришима только сейчас сделал вдох. Как он ещё не умер от тахикардии?       — Спасибо, что сказал это. Они какое-то время молчали.       — Ты поэтому решил со мной познакомиться? Мол, я церковник, значит, благовоспитанный и всякое такое? Катсуки пожевал нижнюю губу.       — Можно и так сказать. Кто же знал, что ты тот ещё крепкий орешек? Киришима не удержался и хмыкнул. Бакуго лёг на спину и заложил руки за голову, а Эйджиро — рядом на бок, положив голову на локоть.       — У тебя вообще не было отношений? — Бакуго, видимо, решил устроить день откровенных разгоров.       — Никогда. Я был застенчивым и тихим парнем, девочки явно не хотели знакомиться со мной ближе. А когда углубился в религию, вообще перестал воспринимать романтику, как что-то необходимое. Думал, найду воспитанную девушку из приличной семьи, мы поженимся, заведём детей. Как все, в общем. А как ты себя осознал? Это было сложно принять?       — Ками, сколько пафоса, — Бакуго закатил глаза, — всё произошло как-то само собой, когда я в среднем школе учился. Правда, я никому не рассказывал очень и очень долго. Карга моя до сих пор надеется и ждёт, что я одумаюсь и женюсь.       — А у тебя было много… парней? — Эйджиро должен перестать сначала говорить, а уже потом думать.       — Ревнуешь? — Катсуки повернулся к нему лицом и хитро улыбнулся.       — Да я просто спросил, — Киришима отвёл взгляд и сглотнул. Он слишком плохо соображает в присутствии Бакуго, мысли всякие лезут в голову.       — Я бы не сказал, что очень много. Всё-таки, я человек занятой.       — И с Шото у вас ничего не было? Блондин выгнул бровь.       — Эйджиро, он мне как младший брат. Как только он это сказал, Киришиме сразу полегчало. Бакуго взял телефон и начал проверять чаты, кому-то что-то писать. Эйджиро воспользовался моментом и ушёл попить водички. Надо немного остыть. Они ещё долго валялись, рассказывая о своём прошлом. Обсуждали какие-то забавные или не очень моменты. Киришиме не хотелось уходить, и в тоже время хотелось убежать как можно дальше, разложить произошедшее по полочкам и хоть как-то обдумать. Это двоякое чувство не давало ему успокоиться.       — Надо приготовить поесть. Что хочешь? — Бакуго встал с матраса и потянулся. Резинка пижамных штанов опустилась немного вниз, открывая вид на его косые мышцы. Киришима честно старался не глазеть.       — Не знаю. Может, карри? — он сказал первое, что пришло в голову.       — Слишком скучно и просто. Сукияки и карааге* хочешь?       — А ты умеешь? Бакуго снисходительно улыбнулся.       — Эйджиро, не задавай мне таких вопросов. Лучше помоги с готовкой. Они готовили в четыре руки, хотя большую часть работы делал Катсуки. Киришима был, можно сказать, на подхвате. Бакуго снял первую порцию курицы, взял один кусочек палочками и протянул Эйджиро.       — Попробуй. Киришима чуть-чуть подул и проглотил.       — Боже, как вкусно! — не сдержался Эйджиро. — Такие сочные и хрустящие. Как ты этого добился? Катсуки было приятно, что Киришима его хвалит. Когда с готовкой было покончено, они уселись за стол. Эйджиро съел так много, что его живот готов был вот-вот лопнуть.       — Я умираю, дышать не могу, — простонал он, держась за живот.       — Знаешь, что нужно делать после сытного обеда? — Катсуки отложил палочки в сторону.       — Что?       — Выйти покурить. Пошли. Катсуки принёс для Эйджиро стул. Киришима подтянул колени к груди и укутался в плед, который тоже дал Катсуки. Они молча курили, глядя на то, как небо постепенно приобретает розовые оттенки.       — Эйджиро, — негромко позвал блондин.       — А? — Киришима разомлел и почти спал.       — Ты мне нравишься. Киришима закашлялся и чуть не выронил сигу.       — Чего это ты вдруг? — с него мигом слетела сонливость.       — Просто понял, что ещё тебе этого не говорил. Можешь ничего не говорить, я не требую ответа сию секунду. Киришима не знал, что ему ответить. Да и если бы захотел, не смог бы дать внятного ответа. По крайней мере, не сейчас.       — Катсуки, я…       — Стоять, — блондин вскинул руку в упреждающем жесте, — не надо. Не порть момент. Киришима виновато опустил взгляд. И что ему теперь со всем этим делать? В неловком молчании они зашли в спальню. Эйджиро тут же юркнул по одеяло, жутко хотелось спать. Катсуки прилёг рядом и раскрыл ноут, надел очки и начал что-то печатать. Эйджиро было неспокойно на душе. Ему казалось, что у него жар. Тело буквально горело.       — Ты в порядке? — Катсуки отвлёкся от работы. — Очень тяжело дышишь.       — Катсуки, — хрипло позвал Эйджиро, — можно тебя поцеловать? Он повернулся к нему лицом. Бакуго выглядел удивлённым.       — Ты серьёзно? Киришима приподнялся на локтях, садясь ближе к тёплому боку блондина.       — Я не знаю, как это описать, но мне действительно этого хочется. Если ты… Бакуго не дал ему договорить. Взяв лицо Киришимы в ладони он наклонился и поцеловал его. Ноут был захлопнут и благополучно отправлен на пол. Нашлось занятие поинтереснее. Этот поцелуй отличался от вчерашнего. Он был более тягучим, пропитанным совсем другими эмоциями. Киришима трогал везде, где мог дотянуться, запускал пальцы в волосы Катсуки, гладил по щекам. Бакуго иногда прерывался, чтобы оставить поцелуй или укус на шее или ключицах Эйджиро. Красноволосый на секунду подумал, что со стороны они выглядят как два безумно влюблённых друг в друга человека. Они бы, наверное, всю ночь не отлипали друг от друга, но у Киришимы зазвонил телефон.       — Может, ну его нахуй? — шепнул Бакуго на ухо, из-за чего у Эйджиро пробежались мурашки по хребтине.       — Это может звонить Камибро. Киришима нехотя ответил на звонок.       — Алло? Это Киришима Эйджиро-сан?       — Да, здравствуйте.       — Простите за поздний звонок. Меня зовут Макото Коичи, я из полиции. Это по поводу вчерашнего происшествия.       — Поставь на громкую, — сказал Катсуки.       — В общем, Мидория Изуку сознался в обвинении о незаконном проникновении. При обыске у него дома мы нашли множество ваших фотографий, Киришима-сан. Были снимки и других людей. Сейчас мы опознаём их лица, чтобы найти. Возможно, Мидория Изуку хотел причинить вред не только вам.       — Простите, а на этих фотографиях нет случайно парня со шрамом на лице и красно-белыми волосами? — неожиданно для себя спросил Эйджиро. Следователь что-то забормотал, послышался какой-то шорох.       — Да, есть такой. Только на этих фотографиях мальчик. Вы его знаете?       — Да, его зовут, эм…       — Тодороки, — тихо подсказал Катсуки.       — Тодороки Шото. На тот момент он ещё учился в младшей школе.       — Погодите, Тодороки? Сын того самого Тодороки? — недоверчиво спросил следователь. Катсуки молча кивнул.       — Да, — решил не уточнять Эйджиро.       — Что ж, этому Мидории явно не повезло. Если будет возможность, зайдите на этой неделе в участок, надо будет подписать кое-какие документы.       — Хорошо.       — Спасибо, что уделили время. До свидания, — следователь отключился. Эйджиро снова задрожал. Он ведь так старался весь день не вспоминать об этом. Катсуки обнял его со спины и прижал к груди.       — Всё будет хорошо, — он положил голову ему на макушку.       — У меня просто в голове не укладывается, — Киришима уткнулся затылком на плечо Бакуго, — вдруг Деку мог с кем-то что-то сделать? Вдруг он Шото навредил, а половинчатый боится рассказывать? Бакуго сжал кулаки до белых костяшек.       — Жаль, что я так и не смог нормально его отпиздить.       — Можно я сегодня останусь у тебя? — Эйджиро было неловко просить об этом, но возвращаться в пустую квартиру Камибро ему было банально страшно.       — Это даже не обсуждется, — Катсуки сильнее прижал его к себе.       — Давай выпьем, а?       — Нет, — отрезал Катсуки, — когда я пьяный, я плохо себя контролирую. Потом сам жалеть будешь. Киришима надулся.       — Ладно, давай ложиться. Утром на работу, — Бакуго повалил их обоих на матрас, не желая выпускать Эйджиро из объятий.       — Катсуки, может, ты меня выпустишь? А то как-то…       — Нет. Мне так удобнее, — Бакуго на него ещё и ногу закинул. Вот ведь засада.