Take me to church

Каминари бросил сумку с вещами у входа, разулся. Прошёл в гостиную и плюхнулся на диван в позе морской звезды.       — Вот я и дома, — на выдохе пробормотал он.       — Не «я», а «мы», малыш Дэнки. Никогда не забывай этого.       — Вечно он делает вид, что нас не существует. Это, вообще-то, обидно. Сейчас «на связи» были Куроми и Сатоми. Самые адекватные из всех его голосов. Два монстрика с вороньими клювами и маленькими ручками с острыми когтями. Правда, эти когти они никогда не использовали во вред Дэнки. Не царапали голову изнутри до скрежета. Такое себе позволяли остальные. Дэнки встал, пару раз наклонился вперёд-назад, разминая корпус, и вышел покурить. В больнице ему это разрешалось всего раз в день, да и то, потому что дока уламывал долго. Так вообще запрещено было. Блондин смачно затянулся, зажмурился. Дома сигареты ощущались совсем по-другому. Одной рукой он скроллил ленту Твиттера. Вселенная решила посмеяться над несчастным Дэнки, поэтому выдала профиль Тодороки среди «Возможно знакомых»*. Каминари полез в его аккаунт. Интересно же, что этот птенчик пишет у себя на страничке. Фотки, фотки, твиты о тренировках и походах в кафе. Слишком скучно. Дэнки подписался на него, и уже спустя буквально минуту получил уведомление о взаимном фолловинге. Надо же, он не ожидал этого. Каминари не смог сдержать улыбки. Может, этот Шото не такой уж и ёжик? Они созвонились с Кирибро, поболтали, а потом Дэнки решил вздремнуть. На родном диванчике всяко лучше, чем на койке в больнице. Он переоделся в домашнюю одежду, разложил диван. Улёгся поудобнее и накрылся одеялом. Но уже через минут десять он стянул его с себя, смял и закинул ногу на него. В такой позе он засыпал последние несколько лет. Читал в какой-то статье, что это признак одиночества. Мол, хочется на живого человека ногу закинуть перед сном. А если его нет, приходится на одеяло.       — Вообще-то, ты не одинок.       — Да, именно. У тебя есть мы.       — Дайте хоть раз без болтовни поспать, — пробубнил Каминари, проваливаясь в сон. Каминари зашёл в комнату, плотно закрыв за собой дверь. Включил свет. Несмотря на полдень и яркое солнце за окном, шторы были задёрнуты. Солнечные лучи не должны сюда проникать. В эту комнату он не впускал даже Кирибро. Это его место, мастерская, тайник. Только его пространство. Вдоль стен стояли холсты. Некоторые с готовыми рисунками, некоторые — нет, а часть были и вовсе пусты. В центре стоял мольберт с готовым загрунтованным холстом. В передвижной тележке рядом с мольбертом были тюбики с маслом, палитры акварели, пенал с пастелью и карандашами. Перочинный нож, перо и несколько сменных насадок к нему, баночки с тушью разных цветов. А в шкафу стопками лежали скетчбуки и склейки бумаг под разные нужды. Дэнки собрал волосы в низкий пучок, снял рубашку, небрежно бросив её у двери. Медленно подошёл к мольберту, прикрыл глаза, пытаясь настроиться. Когда-то давно он через Осубу-сана** узнал, что в Токио есть ценители искусств, которые готовы платить бешеные деньги за картины, написанные шизофрениками. И Каминари был убеждён, что эти «ценители» ещё более поехавшие, чем пациенты, раз часами готовы смотреть на бредовые фантазии на бумаге. Как оказалось, у Дэнки был талант к рисованию, а в центре ему помогли его развить. Пару раз удачно продав с молотка свои «творения» Каминари выручил неплохую сумму. И с тех самых пор рисование стало его работой и основным источником дохода. Пока находятся чокнутые, что готовы купить его страхи и боль, он продолжит их рисовать. Он взял в руки деревянную палитру, которую уже давно неплохо было бы почистить. Практически вслепую выдавил на неё масло из тюбиков, обмакнул кисть в растворитель и сделал первый мазок. Когда он пришёл в себя, была заполнена примерно треть холста. Это всегда было нечто вроде транса, Каминари просто выпадал из реальности, рисуя. И он сам не мог дать этому объяснений. В грубых контурных мазках угадывался силуэт человека, скрюченного на коленях. Вокруг него кружили вороны с непомерно большими клювами. Выглядело жутко. Дэнки в который раз удивился, что на подобное есть спрос. Он отложил палитру и кисти, размял затёкшие руки, утёр пот со лба воротом майки. Ему срочно нужно в душ. Когда он вышел из ванной с полотенцем, обёрнутым вокруг бёдер, в дверь неожиданно позвонили. Дэнки хотел быстро накинуть на себя банный халат, но трель звонка раздалась ещё раз и как будто более требовательно. Каминари тяжело вздохнул и пошёл открывать. Шото шумно выдохнул, увидев хозяина квартиры почти голым, резко отвёл взгляд.       — Тебе чего? — Дэнки был слишком уставшим для вежливости.       — Ты не видел Катсуки? Его нет дома и он не отвечает на звонки, — половинчатый старательно отводил взгляд.       — Я ему не нянька. Скорее всего, они с Кирибро вместе. Шото насупился, поджал губы. Немая пауза затягивалась.       — Если это всё, то до свидания. Каминари уже хотел закрыть дверь, но Шото резко схватился за ручку с другой стороны.       — Погоди. Можно мне попить? Каминари бы по-хорошему стоило выгнать его, но он лишь тяжко вздохнул и впустил нежданного гостя внутрь.       — Проходи на кухню, я пока оденусь. Дэнки шустро убежал в комнату, придерживая полотенце, начал рыться в груде вещей, надеясь найти что-то чистое. Опять он оставил бардак перед стационаром. Нацепив первые попавшиеся пижамные штаны и майку, он вошёл в кухню. Тодороки сидел за столом.       — Налил бы себе сам и уже бы ушёл, — беззлобно проворчал блондин, но всё же подал стакан воды Шото.       — Спасибо. Каминари закурил прямо здесь, тащиться на балкон было выше его сил. Тодороки неодобрительно зыркнул на сигарету в руках Каминари, но ничего говорить не стал. Он напряжённо скроллил что-то в телефоне.       — Это, конечно, не моё дело. Но, мне кажется, Катсуки не ответит, даже если ты напишешь ему сотню сообщений.       — Я ему не пишу, — огрызнулся мелкий и залпом выпил стакан. Его кадык дёрнулся, и Каминари не стал отводить взгляд.       — Выглядишь неважно.       — Без тебя знаю. Кто учил этого Шото манерам? Совсем невоспитанный. Половинчатый раздражённо заблокировал смартфон и положил его экраном вниз, засопел. Ёжик. Если они с Каминари когда-нибудь обменяются номерами, Дэнки так и забьёт его контакт.       — Не знаешь, где в этом районе есть дешёвые хостелы, где можно остаться на одну ночь? — неожиданно спросил он. Каминари вздёрнул бровь.       — Решил с Бакубро переключиться на кого-то другого? Для такого обычно лав-отели используют. Тодороки, казалось, очень оскорбился на эту шутку.       — Мне просто переночевать. Завтра утром важная лекция, я не могу её пропустить.       — А у тебя что, жилья нет? — не понял Каминари. Тодороки явно не хотел откровенничать, но всё же решил поделиться.       — Было, но я не потянул аренду. Пришлось съехать. Более дешёвое жилье я не смог найти, поэтому практически переселился к Катсуки. Отдавал ему часть денег с подработки. Но потом из-за этого, кхм, святоши или как его там, я переехал. Одногруппник разрешил пожить у него, но теперь к нему приехала подружка. Я надеялся, что Катсуки разрешит мне остаться хотя бы на ночь, но его нет. Придётся искать хостел или мотель. Повисла тяжёлая пауза. Каминари постукивал пальцами по столу.       — Сирота, что ли?       — Тебя не касается, — ощетинился Шото. Сейчас он был похож на обозлённого щенка. Может, так действовали таблы, может, сигаретным дым преломлял действительность, но Дэнки увидел в Шото молодого себя. Злого, вечно голодного и потому дико агрессивного беспризорника. Без собственного угла и места в жизни, шатающегося, где придётся. Да, Шото лучше одет и явно не рыскает по помойкам в поисках еды, но это ничего у меняет. Он недолго раздумывал над этим решением.       — Не трать зря деньги, можешь у меня перекантоваться. Шото пару раз хлопнул глазами, недоверчиво на него уставился.       — С чего такая щедрость? Дэнки прошаркал к холодильнику. Но там пусто, надо будет заказать что-то.       — Если ты это из жалости, то я тем более не останусь, — не унимался мелкий.       — Заткнись уже, — осадил его Каминари. — Я просто знаю, каково тебе сейчас. Денег можешь не давать, у меня их явно побольше твоего будет. Тодороки вёл какую-то внутреннюю борьбу. Видимо, хотел отказаться из глупой гордости, но предательски урчащий живот выдал его с головой.       — Я как раз хотел курочку заказать. А к ней у меня отличный рамен. Так что кончай ломаться и останься хотя бы на ночь. Там уже решим, как быть. Мелкий пожевал губами и вздохнул с какой-то странной грустью.       — Ладно. Дэнки довольно кивнул.       — Вещи хоть твои где?       — Я оставил сумку в камере хранения, у меня не так много одежды. Через сорок минут им привезли еду. Тодороки набросился на курицу, как голодный волчонок. У Каминари ёкнуло сердце. Когда-то давно он так же накинулся на предложенный ему соцработником рамен. Дэнки съел лапшу в три захода, практически не жуя, и одним глотком выпил бульон. А когда Осуба-сан протянул ему булочку с фасолью, Дэнки вырвал её у него из рук, зубами разорвал упаковку. Он, наверное, тогда представлял из себя такое жалкое зрелище. Но в тот момент Каминари было на это плевать. Главное, чтоб еду не отобрали.       — Кушай спокойнее, а то живот заболит, — сказал Каминари сейчас тоже самое, что и когда-то его благодетель. Тодороки отложил палочки в сторону, утёр лицо тыльной стороной ладони.       — Мне в туалет надо.       — Да, конечно. Шото встал из-за стола, вышел из кухни, а Дэнки стал убирать посуду в раковину.       — Ого, ты рисуешь, — раздался приглушённый голос мелкого. Дэнки развернулся на месте. Этот придурок открыл не ту дверь.       — Блять, — прошептал Каминари. И что же теперь делать?