После тьмы наступает свет

Год назад. Деревья за окном BMW M4 мелькали, сливаясь в одну серо-зеленую полосу. Музыка играла негромко, не раздражала своими басами из мощных колонок. Потому что сейчас раздражения в Чонгуке и так было через край. Встреча прошла совсем не так, как он рассчитывал. Небольшая банда, в которой не насчитывалось и тридцати человек, не захотела сотрудничать. Видите ли, Чон для них «мелкая сошка», по словам их босса, мистера Джонса, ныне покойного. «Молокосос», ха. Чонгук усмехнулся. Может и молокосос, но пока живой. В отличие от некоторых. И жить собирается дальше. Да, ему всего 24 года. Не так много, по меркам их грязного бизнеса. Но он уже успел себя зарекомендовать. С 19 лет уже тащит на себе «семейный бизнес», который оставил ему отец, погибший в перестрелке. С 16 лет уже знал, что, зачем и почему, куда и по какой цене. Его отец, после смерти папы, уехал из Кореи, где промышлял так же не самыми чистыми делами, но в Корее это все сложнее. Зато Америка — страна возможностей, и отец хорошо ими воспользовался. И сына, на тот момент которому было всего 11 лет, готовил к тому, что все это перейдет к нему. Правда, наверное не думал, что так рано. Ему всего было 42, но когда все выходит из-под контроля, шальная пуля не жалеет никого. Если бы Чонгук тогда поехал с ним, тоже бы лежал в холодной земле. Поэтому молодому альфе ничего не оставалось, как взять все бразды правления в свои крепкие, но еще молодые руки. Хорошо, что с ним всегда был Ким Намджун. Он был старше всего на пять лет, но много знал, много понимал и отлично помогал. Своей «правой руке» Чон мог доверить даже свою жизнь. Наверное, единственному из всех. За эти пять лет альфа многое успел. Бизнес процветал, спрос давал предложение, деньги текли стабильным потоком. Его многие знали, многие боялись, большинство решали просто пойти на уступки, потому что знали, что в противном случае их тела отправятся на корм червям. У Чонгука просто. Если кто-то не нравится, сопротивляется, значит жить не должен. В противном случае, эти люди потом могут пойти против самого Чона. Если они отказали ему, то не факт, что откажут конкурентам. Эта теория проверена на практике, и не раз, поэтому проще пулю в лоб и на два метра под землю, чем сидеть и ждать, что этот «кто-то» против тебя со стволом и придет. Фраза «нет человека — нет проблем» была одна из любимых альфы. Поэтому и мистер Джонс уже душу отдал, так же, как и несколько его ребят. Остальным будет предложено, или за боссом, вместе в аду куковать, или все же к Чонгуку, жить и горя не знать. Территория у Джонса хоть и не большая, но приятный бонус, как никак. Поэтому, в принципе, расстраиваться не из-за чего. Но бесило, что кто-то еще считает Чона недостойным того, что он имеет. И это не снисходительное «сынок», которое он иногда слышит от старших партнеров. Хоть зубами скрипит, но терпит, если это выгодно. А «молокосос» совсем перебор. Таким Чон себя не считал, и другим не позволит. Его знали как JK, Америка все-таки. «Чонгук» для них слишком экзотично. И альфа уже привык. Чонгуком его называли только совсем приближенные люди, которым он разрешал. Самым близким, и конечно, все из них корейцы. Земляков он любил, хотя их было немного в его банде, всего семь человек, при том что всего насчитывалось больше сотни. Кстати, о земляках. Чонгук достал свой телефон, набрал номер и подключил к системе громкой связи в машине. – Да. Сильный и как всегда, уверенный голос Намджуна заполнил салон авто. – Ну что там? Сколько взяли? – В живых 21 человек. Трое сразу отказались. Чонгук цыкнул. – Какие наивные верные дебилы. – Да уж. Их уже увезли вместе с боссом, в последний путь. – Мило, - хмыкнул Чон, переводя взгляд в зеркало заднего вида. - А что с остальными? – Пятеро мнутся, остальные согласились. Эта пятерка из разряда «и хочется, и колется». Жить хочется, а под тобой ходить нет. – Ну, выбор у них небольшой. Так, вези их в западный дом. Проверь всех, кто согласился. Если кто-то не подходит, убирай. Я тебе доверяю. Тех пятерых в подвал, сутки им на раздумья. Кто не согласится, гаси. – Я понял. – И еще... Чонгук замолкает, потому что видит на обочине интересную картину. Машина стоит с поднятым капотом. Какой-то омега стоит, нагнувшись, рассматривая что-то под капотом, и светит прекрасной задницей. Чон резко тормозит, останавливаясь в метрах двадцати от другой машины. – Я перезвоню. Скинув звонок нажатием кнопки на руле, он заглушает двигатель и выходит из машины. Все тело сразу обволакивает липкий жар летнего солнца. А черные джинсы и черная майка, хоть и без рукавов, сразу же притягивают к себе горячие лучи. Захлопнув дверь машины, альфа не спеша начинает приближаться к омеге. От картины, которая все ближе и ближе, Чон облизывается. Белые тапочки уже изрядно запылились. Длинные ноги и охуенный зад, обтянутый короткими шортами из белой джинсы. Кожа идеальная, красивого медового оттенка. Вид завораживает, заставляет скопиться слюну во рту и напрячься член в джинсах. Альфа подходит сзади, кладет ладони на аппетитные половинки и сжимает. Чуть наклонившись, прислоняется пахом меж ягодиц и тихо произносит: – Очень хочется тебе помочь. Омега резко выпрямляется и поворачивается, чуть не сталкиваясь с Чоном нос к носу. Поэтому отклоняется назад, опираясь задницей на машину. Альфа удивлен. Омега азиат, скорее всего кореец. Прекрасное лицо, таких он еще не видел. Пухлые, чуть асимметричные губы, красивые скулы и карамельные глаза, в которых промелькнул испуг. Белый образ дополняет свободная футболка белого цвета на два размера больше, как минимум. Будто он надел одежду своего бойфренда. Она спадает до бедер, почти закрывая шорты. Но больше всего удивляют ярко-голубые волосы, которые длинной челкой закрывают лоб и чуть спадают на ресницы. Вдохнув поглубже, альфа уловил аромат белого шоколада и немного удивился. Хотя он будет идеально сочетаться с его ароматом горького шоколада, когда он будет трахать этого омегу. А он будет. Переведя взгляд на правую руку парня, Чон усмехнулся. Тот сжимал в пальцах большой гаечный ключ, который был уже поднят, как будто для удара. Переведя взгляд на карие глаза, отметил, что страха в них уже нет, только раздражение и злость. – Это, - начал Чонгук, указывая на ключ в руке омеги, - должно меня испугать? – Ну, как минимум вырубить. Глубокий голос бархатом прошелся по ушам. Стало очень интересно, как этот голос будет звучать шепотом на ухо, когда омега будет просить его не останавливаться. – Так ты отвечаешь на предложение о помощи? – Так я отвечаю, когда меня лапают за задницу всякие уроды. – Я похож на урода? - усмехнулся Чон, вздернув черную бровь. – На морального — очень. В один шаг преодолев расстояние между ними, Чонгук одной рукой сжимает щеки омеги, второй рукой нажимает большим пальцем на переплетение вен на запястье, вынуждая зашипеть от боли и разжать пальцы. Ключ падает вниз, ударяясь о металл старенького Форда. Альфа смотрит с прищуром на омегу, вынуждая того задрать голову и посмотреть в его глаза. – Ты никогда не думал, что нужно следить за своим языком? Не очень умно грубить альфе, когда ты с ним один на один в какой-то глуши. Тебя же потом могут не найти. Чонгук оскалился, обнажая белые зубы. Омега сглотнул, но взгляд не поменялся, оставаясь злым и раздраженным. Это цепляло. – Мне многие это говорят. – Послушай умных людей. Чонгук наклоняется к шее, отмечая гладкость кожи, и вдыхает сладкий аромат. Хочется провести языком, и он это делает. Омега чувствует на своей коже горячий влажный язык и начинает дергаться. Пихает свободной рукой, бьет кулаком по груди. – Отпусти меня! Не трогай! Чон поднимает горящие глаза и смотрит в упор. – Ты просто откладываешь неизбежное. Я мог бы трахнуть тебя сейчас, но хочу, чтобы ты сам оседлал меня. Я подожду. Он резко отпускает омегу и отходит на пару шагов. Парень раздраженно выдыхает, не сводя пылающего взгляда с альфы, все так же опираясь задницей на разогретый солнцем металл. – Почему не вызываешь эвакуатор? – Телефон сел. – Я вызову и оплачу. До встречи. Чонгук усмехается и подмигивает. Садится в машину и срывается с места, громко сигналя на прощание. ____________________ Найти омегу не составило труда. Тем более что Чон запомнил номер его машины. Теперь он знал где тот живет и работает, как его зовут и что он из себя представляет. Ким Тэхён, 20 лет, кореец. Переехал из Тэгу год назад, после смерти папы. Про отца ничего не удалось узнать, будто его и не было вовсе. О, а работа омеги очень порадовала альфу. Тот работал танцовщиком «экзотических» танцев, в переводе на человеческий, стриптиз. Клуб «Euphoriа» Чонгук знал, бывал там, хотя он не был его любимым. И видимо давно там не был, раз пропустил такую красоту. Поэтому через три дня после их первой встречи, альфа отправляется по знакомому адресу. Все было так, как он помнит. Ярко-красная вывеска переливается, на входе охранник, который пропускает Чона без проблем. Внутри все черно-красное. Черные стены с ярко-красными картинами губ, шей, ключиц, рук, задниц и ног в туфлях на длинной шпильке. Диванчики, обтянутые кожей, красной и черной. Черные блестящие столики, черный блестящий пол. Красный свет бликами падал на интерьер. Его иногда заменяло обычное освещение, видимо владельцы понимали, что этот блядский красный раздражает глаза и мозг. Теперь Чонгук вспомнил, почему перестал сюда ходить, этот красный свет выводил из себя, альфа поморщился. Подошел администратор. Красивый омега-американец с выбеленными волосами, ярким макияжем и надутыми силиконовыми губами. – Мистер Чон, рад вас видеть. Вы давно не были у нас. – Много дел. – Понимаю, - с улыбкой протянул омега. - Какой столик желаете? – Когда выступает Ким Тэхён и на каком шесте? Администратор моргнул пару раз и посмотрел на часы. – Его выступление через полчаса. Хотите столик поближе к месту его выступления? – Именно. А затем приват с ним же. Омега кивнул и повел альфу вглубь зала. Сцена в форме буквы П была по краям отделана красными светодиодами. По одному шесту по краям параллельных сцен. Чонгуку указали на одноместный столик с большим креслом возле правой сцены, прямо напротив шеста. Альфа заказал джин со льдом и сел. Напротив на шесте крутился какой-то омега-брюнет. Альфа оценил его старания мимолетным взглядом и осмотрел зал. На другом шесте отрабатывал омега с рыжими волосами. Альфы возле сцены пускали слюни и поглаживали видимо уже вставшие члены в штанах. Народа было немного, может, потому что будний день. Принесли его заказ и альфа сделал глоток. Вкус радовал, в отличие от освещения. Чон поморщился. Кто вообще додумался до этого? Кажется, что этот красный выжигает сетчатку. В ожидании альфа уткнулся в телефон. Переписывался с Джуном, интересуясь как проходит работа с новенькими. Сообщения от Чимина не стал даже открывать. Он видел вложения фото в сообщениях. Видимо, опять присылает свои обнаженные фотки с вопросом, когда Чонгук вернется. Смотреть на них не хотелось. Что он там не видел? Намного интересней увидеть что-то новое. Кого-то с голубыми волосами. Музыка сменилась, и альфа поднял глаза на сцену. Вышли двое омег и разошлись по параллельным сценам. Тэхён приближался с кошачьей грацией к шесту напротив Чонгука. Альфа осмотрел его с ног до головы и облизнулся. На омеге были высокие гольфы в бело-голубую полоску (хорошо не в красно-черную), обуви не было. Светло-голубые шорты настолько короткие, что сзади практически полностью открывают ягодицы. Светло-голубое укороченное худи открывает красивый живот. В ушах блестят серьги с цепочками, голубые волосы чуть завиты, локоны падают на глаза. Только яркий темный макияж выбивается из «невинного» образа, делая из милашки в гетрах распутную блядь. Тэхён приближается к шесту, скользя по залу взглядом из-под чуть опущенных век. Когда он натыкается взглядом на Чонгука и видит его плотоядную улыбку, то на миг запинается в шаге, глаза расширяются. Но только на миг. Омега обязан работать и развлекать, поэтому быстро берет себя в руки. Движения плавные, тягучие, он отлично владеет телом. Кожа слегка блестит от масла. Тэхён трется спиной о шест, опускаясь в полный присед, разводя широко ноги. Затем выпрямляет ноги, вставая раком, и трется промежностью о шест. С его стороны сидят еще двое альф, он работает сейчас для них. Но обойти Чонгука, который сидит на главном кресле, он не может, ведь знает, что получит за это от директора. Поэтому он на четвереньках приближается к краю сцены, не сводя глаз с альфы и закусив губу. В движениях перетекает как кошка. Встает на колени, широко расставив бедра, проводит изящными пальцами от ключиц, по груди и животу, в конце накрывая ладонью пах, сжимает, откидывая голову назад и открывая губы в беззвучном стоне. Чонгук сглатывает. В штанах член неприятно упирается в шов, поэтому он ерзает на кресле, пытаясь поменять его положение. Омега плавно разворачивается к нему спиной, оставаясь на коленях и низко приседает, открывая вид на бедра и ягодицы. Затем поднимается, опираясь на локти и встает в полную коленно-локтевую, чуть прогибаясь в пояснице. Чонгук смотрит на две упругие половинки, которые полностью открыты перед ним, промежность закрывает лишь тонкая полоска светлой джинсы. До носа доходит запах белого шоколада, более сильный чем в прошлый раз. Тэхён возбужден. Это заставляет альфу сжать зубы и резко выдохнуть. Желание взять этого омегу прямо на этой сцене почти затуманило мозг. Он уже еле сдерживался. Только воспоминание о том, что впереди еще приват удержало его на месте. Тэхён крутился на шесте, выполняя немыслимые поддержки и развороты, показывая свое тело в самом лучшем свете. Двое альф, которые сидели по бокам сцены, пихали ему в шорты деньги, стараясь лишний раз прикоснуться к обнаженной коже или засунуть купюру поглубже, чтобы забраться дальше под небольшой клочок ткани. Чонгук сжимал в руке стакан, чувствуя что толстое стекло может не выдержать и треснуть. Поэтому допил джин и с грохотом опустил стакан на столик. Тэхён им сексуально улыбался, облизывая губы, прихватывая нижнюю губу ровными зубками. К Чонгуку он не подошел, видимо знал, что у них приват. Или не собирается брать от меня деньги, с усмешкой подумал альфа. Танец закончился, омеги удалились со сцены. К нему подошел администратор и провел к вип-комнате для танца. Интерьер тот же самый, общий зал в мини-версии. Чонгук потребовал переключить красный свет на обычный и с облегчением выдохнул. Музыка играла довольно громко. Чтобы услышать друг друга необходимо было либо говорить на повышенном тоне, либо говорить на самое ухо. Альфа садится на кожаный диван посередине, широко расставив ноги. Через пять минут из-за атласной занавески за сценой с шестом выходит Тэхён. Сценический костюм тот же, в глазах холод, уже без намека на сексуальность. Движения все такие же по-кошачьи плавные и грациозные. Он подходит к шесту, пару раз обходит вокруг него, держась за блестящий металл ладонью. С небольшим разбегом в 2-3 шага поднимается руками выше, добавляя вторую руку. Поднимает туловище, оказываясь вниз головой и широко разводит ноги практически в идеальный шпагат. Затем ногами оплетает шест и отпускает руки, медленно скользя вниз. Ладонями опирается о пол, отпускает ноги и плавно встает на колени, спиной к Чонгуку. И снова эта сексуальная задница перед глазами альфы. Хочется пальцами ее сжать, они помнят какие эти половинки упругие. Но сейчас, полностью без ткани, желание еще больше. Желание облизать их, укусить. – Хочу танец на коленях. Голос хрипит от возбуждения. Омега встает на ноги, медленно спускается со сцены. Встает перед альфой, несколько секунд смотря на него сверху вниз. Затем опирается ладонями о спинку дивана по обе стороны от головы Чонгука, и садится ему на колени, широко расставив бедра. Начинает тереться обнаженными ягодицами о его бедра, затянутые в черные брюки, руками оглаживать свое тело, цепляя пальцами края кофты, чуть приподнимая. Глаза смотрят безразлично, совсем не так как в зале, и Чонгука это бесит. – Ты плохо играешь для меня, киса. В зале справлялся лучше. – Может, дело не во мне, а в клиенте, для которого я отрабатываю? – Чем же я тебе так не нравлюсь? – Наглостью? Самоуверенностью? Грубостью? Выбирай что хочешь. Чонгук усмехнулся, не сводя взгляда с лица напротив. – Ты прекрасно двигаешься. Как кошка. – Я знаю. Что ты здесь делаешь? – Пришел к тебе, Тэхён. Омега резко застывает. – Откуда ты знаешь мое имя? – Я многое о тебе знаю. Говорил же, надо иногда думать головой, когда и кому грубить. – Что тебе надо? – Ответ очевиден, - пожимает плечами альфа, обхватывая ладонями тонкую талию. - Ты. – Я не буду с тобой спать. – Будешь. – Ты не заставишь меня, я не обязан заниматься сексом с клиентом. Я не проститутка. – Ты не понял, киса. Ты будешь заниматься со мной сексом и всем, чем я только захочу, не как с клиентом, а как просто с альфой. Которого ты сам хочешь. – Я не хочу тебя. Чонгук хмыкнул и притянул Тэхёна к себе вплотную. Провел губами по ключицам, вдыхая сладкий аромат. Омега дернулся, упираясь ладонями ему в плечи. – Не дергайся. Я не собираюсь тебя насиловать. Альфа целовал шею, руки спустились с талии на бедра, прошлись по внутренней стороне. Затем прошлись по сгибу бедер и обхватили упругие ягодицы. – У тебя самая классная задница что я видел. И трогал. Омега облизнул губы, откинув голову назад, открывая шею больше для губ альфы. Чонгук улыбнулся губами в нежную кожу. Он знал, что омега врет. Его запах говорил об этом. Белый шоколад стал гуще и слаще, так же как и темный шоколад Чонгука. Они начали сплетаться, окутывая небольшую комнату. – Ты все еще не хочешь? – Нет, - хрипло выдохнул Тэхён, сжимая пальцами крепкие плечи альфы. - Как тебя зовут? – Чонгук. Чон Чонгук. Почему-то захотелось сказать настоящее имя, а не JK. Может, потому что Тэхён кореец? Может. Правая рука с ягодицы не спеша перемещалась к промежности, пальцами пробираясь под несущественную полоску ткани. Двумя пальцами альфа сначала ощутил горячую смазку, которая уже была меж ягодиц, затем нащупал колечко мышц, обвел его пальцами. – Не надо, Чонгук... Его имя, произнесенное хриплым шепотом, пустило по всему телу мурашки. Захотелось услышать, как Тэхён будет стонать и кричать его под ним, пока альфа будет входить в него, полностью заполняя собой. – Я ничего не собираюсь делать, киса, - прошептал альфа, все так же не отрывая губ от шеи омеги. - Я просто доказываю, что ты хочешь меня. Не люблю когда мне врут. Поцелуй меня и я уйду. Сегодня. Тэхён опускает голову и смотрит затуманенным взглядом на альфу. Чонгук усмехается, блеснув зубами. – Ты бы видел себя, Тэхён. Весь твой вид просто умоляет меня трахнуть тебя прямо сейчас. – Один поцелуй и ты уходишь. – Сегодня — да. Омега опускает голову, обхватывает лицо Чонгука ладонями. Проводит губами по чужим губам, языком по зубам. Когда рот приоткрывается, горячий язык проскальзывает в рот, сплетаясь с языком альфы. Чонгук убирает руку с ягодицы омеги, запускает пальцы в голубые волосы. Нажимает на голову, чуть поворачивая ее вбок, углубляет поцелуй. Движения быстрые и глубокие, два языка сплетаются, никто не хочет уступать. Тэхён мычит в губы альфе, когда тот прихватывает его нижнюю губу зубами. И вновь целует, потому что не может насытиться. Еще не помнит за собой такого сильного желания ни к одному омеге. Этот чем-то необъяснимо притягивает. Тэхён разрывает поцелуй и глубоко дышит в губы напротив. Альфа дышит так же, не сводя взгляда с омеги. – Уходи, Чонгук. Альфа улыбается и, наклонившись к шее, последний раз проводит языком по пахучей железе, чтобы сладкий вкус подольше оставался на языке. Затем вытаскивает пальцы из шорт омеги, так и не проникнув в пульсирующую дырочку, в которую хотел толкнуться, и не только пальцами. Потом достает из брюк скрученные в толстую трубочку купюры и запихивает их в шорты омеги спереди, отмечая выпуклость под голубой тканью. – Это не конец, киса. До встречи.