Ищущий да обрящет

Это даже не ярость, это такое глухое разочарование, что руки трясутся. Гейзенберг сжимает зубы (из горла рвутся разве что матерные восклицания) и отпускает чужую руку, слушая спустя пару мгновений глухой удар тела о бетон. Итан Уинтерс разочаровал его, возможно, даже сильнее, чем когда-то давно разочаровала матерь Миранда. Крышка люка чуть не отрывается — с такой силой ее захлопывает сила четвёртого лорда. Плевать. Плевать, блять. И без него справится — и суку эту по стенке размажет, и девчонку заберёт. Что он, с управлением безмозглыми гибридами трупов и кофеварки справился, а с ребёнком — нет? Карл Гейзенберг привык выгрызать своё зубами, иначе какой же был бы из него лорд. Среди детей Матери Миранды не было места слабым, и он был тому лучшим примером. Он не просто стал достойным, он превзошёл их всех. И, как он надеялся, был тем самым, кто способен сбросить ярмо с шеи. Способен перегрызть цепь. Однако он соизмерял свои силы и силы той, что его создала. Именно поэтому он ждал, выжидал, надеялся — ему нужен был Итан Уинтерс. Не чета ему, но крепкое подспорье — и они бы вместе вздернули эту тварь, уничтожили бы ее, заставили бы хлебнуть хотя бы часть того, что она творила с другими-… Если только Итан не провалит свою задачу. Карл знает — выскажи он поддержку, предложи свою помощь изначально более явно (нет, желтая краска и оставленные то тут, то там детали, патроны и монеты — это тоже гениальный вариант, просто Итан… идиот, да, точно), Матерь Миранда сотрёт его в порошок ещё до того, как они успеют начать план по ее убийству. Но намеков Итан не понимает. А говорить ртом Карл не умеет. Поэтому они там, где они сейчас. … Он не уверен, что в его теле нет не сломанных костей. Нет, конечно, регенерация, возможно, справится и с таким — за долгое, долгое время, — но сейчас ему херово настолько, что он хочет выблевать свои внутренности, которые, верно, превратились в кашу. То, что он не сдох — самая мерзкая шутка судьбы, почти как жизнь с Мирандой. Но вот боль… с наказаниями за «непослушание» она не сравнится. Так что он лежит в груде металлолома, смотрит в затянутое густыми тучами и дымом небо, и пытается сморгнуть осколок очков, попавший в глаз. Херовый день. Ебучий Итан Уинтерс. Блять, как же больно. Он слышит шаги ещё до того, как источник звука попадёт в поле его зрения. Рядом грохочет металл — кто-то откидывает металлический щиток, переступает через арматуру и обломки сочленений. Карлу хочется кашлять, но когда он пытается, изо рта выталкиваются только сгустки чёрной в этом свете крови. Итан Уинтерс присаживается рядом. Присаживается — самое большое преувеличение века. Сваливается с ног, как гнилой мешок картошки — более точное описание. «Уинтерс, ты просто пиздец», хочется честно сказать Карлу, но ему больно даже дышать, и он просто скалится. Бледная рука тянется к его лицу, — он даже не дергается, — и убирает осколок с века.  — Не буду спрашивать, зачем ты строил машину, на которую толком не можешь воздействовать. Не буду спрашивать, почему не размазал меня по стене, пока мы ещё были на твоей территории, — честно говорит он. — Но я понимаю, что… Думаю, мы оба… немного вспылили. И это самое большое количество фраз, которое он слышал от Итана за последний день. Если не вообще за всю историю их знакомства. Всегда же в основном говорил Гейзенберг. Сейчас говорить мешает крошево зубов и крови, так что пусть отдувается. Однако больше Итан ничего не говорит. Он залезает изувеченной рукой в карман куртки и достаёт… смятый портсигар. Его, Гейзенберга, портсигар, черт его дери. Нашёл, пока искал… «тело»? Сигара зажигается раза с пятого — зажигалка тупо щелкает, даже не пытаясь выдать пламя, и Итану приходится использовать спички. Когда он закуривает, он действительно пытается выкашлять легкие — Карл бы рассмеялся, но вместо этого просто кривит губы в усмешке. Итан Уинтерс выдыхает дым в его сторону, понимая, что сам он сигару не удержит, сидит рядом и выглядит настолько заебавшимся, что его даже жаль. Когда она заканчивается, он поднимается на ноги — одну чуток подволачивает, стычка явно обошлась ему дорого. Но, если Карл все верно понял, это ненадолго.  — Если ты не сдохнешь до моего возвращения, Гейзенберг… — он обрывается на полуфразе. — Или если я не сдохну от рук Миранды, то… я вытащу нас обоих отсюда. Идёт? Он смотрит так, будто Карл может ему ответить. Тот прикрывает глаза. Возможно… Итан Уинтерс не такое уж и разочарование. Надо же, спустя столько лет эта жизнь все ещё находит, чем удивить.