Красная лента

Вэнь Кэсин отпил вина и посмотрел на Чжоу Цзышу, тот сидел за столом напряженно ровно, по-странному сдвинув ноги, и поправлял ханьфу на коленях после каждого движения. На его щеках был стыдливый румянец, который сначала можно было принять за опьянение. Кэсин улыбнулся. — Выпей со мной, А-Сюй! — сладко протянул он и плюхнулся рядом с Чжоу Цзышу на пол. Вино с его чаши расплескалось на ханьфу Цзышу. Чжоу Цзышу вздрогнул и отодвинул ноги, вцепившись в ткань, чтобы не съехала, мокрое пятно расползалось по ткани. Вэнь Кэсин ахнул и шустро схватил край ханьфу Цзышу, пока тот не убрался на расстояние, длиннее вытянутой руки. — Ах, я неуклюжий, всё испортил. Сейчас исправлю, А-Сюй, будет как новенькое, — он вытянул ханьфу к лицу и принялся натирать пятно рукавом. Оголилась нога. Кэсин задержал взгляд на белой коже и поднял взгляд на Цзышу, который потянул подол вниз, чтобы скрыть голое бедро, на котором мелькнуло что-то красное. Кэсин подполз ближе, причитая, «неудобно так очистить, нужно поближе». — Прекрати дурачиться! — А-Сюй встал и вырвал ханьфу из рук Кэсина. Обошел стол с другой стороны и направился к выходу из комнаты. Кэсин, не теряя времени, пополз на коленях за ним следом и обнял поперек ног. — А-Сюй, — Кэсин приложил голову к округлой заднице и капризно проговорил, обнимая ноги. — Не отпущу, не отпущу! Зад Цзышу был мягким и упругими. На нем было приятно лежать. Кэсин с удовольствием уткнулся между половинок. От голой кожи его отделяло лишь ханьфу. Цзышу пришёл к нему без штанов и приготовил какой-то особенный сюрприз на правом бедре, до которого Кэсину предстояло добраться путем любви и ласки. Цзышу был таким невероятным, даже не зная, что это, Кэсин был несказанно счастлив, что Цзышу придумал что-то подобное. А-Сюй выражал чувства таким путём. Кэсину не терпелось показать ему свои. — Мой А-Сюй, — Кэсин поцеловал между половинок через ханьфу и услышал вздох сверху. Кэсин провел руками от колен вверх к животу, задевая что-то любопытное на правом бедре, и надавил на поясницу Цзышу, чтобы прогнулся в спине и выставил зад. Цзышу тихо ахнул и был вынужден опереться на колонну, чтобы не упасть. — О, вот так, мой А-Сюй, обопрись удобнее, двумя руками, — сказал он и сжал обеими руками упругие ягодицы. Они красиво поместились в его большие ладони. — Как мягкий персик… Я хочу разделить с тобой персики, А-Сюй. — Заткнись, — послышалось сверху сбитым голосом. Кэсин улыбнулся и куснул правую половинку. Цзышу вскрикнул и закрыл рукой рот, чтобы не разбудить криками Ченлина, спящего в другой части поместья Четырех сезонов. Кэсин встал с колен, был более приятный способ заглушить вскрики удовольствия, чем рука. Он убрал руку Цзышу со рта и переместил ее ко второй руке, удерживая обе ладони своей одной, и удобно устроился сзади. Его нижняя часть в аккурат прижалась к пышной заднице. Отчего Цзышу красиво выгнулся в спине и обернулся на него через плечо. Румяный, с красными покусанными губами и затуманенным взглядом. — А-Сюй, я поцелую тебя, — прошептал он. Цзышу приоткрыл рот и закрыл глаза, готовясь к поцелую. Они целовались долго в неудобной позе. Кэсин удерживал его подбородок одной рукой. После он поцеловал щеку и плечо. — Повернись ко мне. Цзышу послушно повернулся лицом и тут же обнял его за шею, возобновляя поцелуй. Чувствовался вкус сладкого вина многолетней выдержки, которое они нашли в подвалах Усадьбы Четырех Сезонов. Такой терпкий и слегка приторный, как их любовь, яркая страстная, полная желания урвать больше сейчас, сохранить воспоминания на года и видеть те же вспышки и ощущать то же тело, те же губы, будто впервые. Они оторвались друг от друга. Цзышу тяжело дышал и в прошении запрокинул голову назад, открывая тонкую красивую шею. Кэсин не мог не воспользоваться предложением. Шея была аристократически белой с выступающим кадыком, который задвигался под губами Кэсина, когда Цзышу сглотнул накопившуюся слюну. Кэсин обильно покрывал поцелуями и старался не оставлять следов. Он поставил долгий поцелуй на основании шеи и завороженно проследил, как от движения плеча оголяются ключицы и грудь. Под самой ключицей был воткнут гвоздь. Кожа приобрела огрубевший вид. Кэсин боялся задеть их, потому что не раз видел, какую боль приносят гвозди. Меньше всего он хотел причинить ему боль. Он поцеловал кожу рядом с круглым шрамом. Цзышу вздрогнул и приглушил вскрик боли. — Прости, прости. Кэсин обхватил лицо руками и принялся покрывать его легкими извиняющимися поцелуями. Цзышу стал похож на куклу, каменным в его руках, и Кэсин не знал как расслабить его, он не мог целовать те места, которые бы помогли бы ему вновь завоевать доверие. — Просто посмотри, что я для тебя приготовил, — проговорил Цзышу, сжав зубы. Кэсин внимательно всмотрелся в его глаза. Они должны остановиться на этом. Он не хотел использовать едва находящегося в сознании человека. Он посмотрел на губы, которые продолжали быть маняще красными, и не окрасились кровью. Хорошо, подумал Кэсин и чмокнул Цзышу в губы перед тем, как начать опускаться поцелуями вниз. Ткань была не особо приятная на вкус, но ради А-Сюя, он сделает всё что угодно. Главное, чтобы А-Сюю нравилось. Кэсин остановился напротив выпуклости внизу живота и прикоснулся к ней щекой, безотрывно смотря на Цзышу, который ахнул снова в руку. В следующий раз они должны спрятаться в самом дальнем углу усадьбы Четырех сезонов, чтобы Цзышу кричал так громко, как хотел. Цзышу нетерпеливо дёрнул правой ногой, чтобы она прошла в прорезь ханьфу, показывая красную ленту, повязанную на бедре. Кэсин завороженно задел её и чуть сместил. Кожа вокруг нее краснела и воспалилась от трения, возможно, лента была туго повязана и давно, чтобы оставить такой след. Кэсин погладил кожу и поднял взгляд на Цзышу, тот был доволен реакцией и положил руку на голову Кэсина, поглаживая. — Мне нравится, — его палец с пролез под лентой и бережно погладил кожу, лента правда была немного тугой. — Ещё бы, — самодовольно проворковал Цзышу. Рука нежно погладила голову, когда Кэсин преданно посмотрел наверх, на свою родственную душу. Цзышу приготовил её для него. Это сводило с ума. Он поцеловал ленту и воспаленную кожу над ней. Благодаря ему, лента немного ослабла, но держалась на месте. Лента была оттенка, который любил Кэсин, когда наряжался в Главу Долины. Не означало ли это, что Цзышу вверялся ему. Что Цзышу, знает, что он Глава Долины, либо он просто выбрал самый насыщенный красный из всех. Неважно. Он продолжил зацеловывать и покусывать внутреннюю сторону бедра. Цзышу мягко ахал на каждый укус. Люблю тебя, думал Кэсин. Я стою перед тобой на коленях и прижимаюсь к твоей ноге, целую. Он сжал бедра Цзышу, чтобы удержать его на месте, потому что тот так и норовил упасть. Он дошел до самой мошонки и отпустил бедра, растирая кожу. На самом деле ему было приятно видеть, как Цзышу предвкушал руки на своих ягодицах и едва заметно опускался вниз. — Подержи для меня. Он поднял ханьфу и перекинул его через руку Цзышу. Красивый аккуратный член дернулся от контакта с воздухом. Кэсин облизал губы. Ему нравился вид и положение. Взгляд, каким смотрел на него А-Сюй. Цзышу погладил его рукой по волосам, одобряя и побуждая к действию. Сколько бы тебе не осталось, А-Сюй, я бы хотел, чтобы каждый миг ты прожил счастливо, купался в моей любви и заботе. Я буду самым нежным любовником из всех, кто был у тебя. Самым любящим.