sex drive

Серёже шестнадцать. Ночь. В детдоме спать ложатся строго в девять. Сегодня Серёжа ночует в медпункте, на больничной кровати: он плохо переносит холодную осень. Так плохо, что слёг с простудой на целую неделю, и его изолировали ото всех, дабы никого не заражал. Серёжа не спит. Серёжа неотрывно смотрит на него. Он выглядит как человек, только его руки, плечи, шея покрыты чёрными перьями, а за спиной сложены огромные крылья. Они жёсткие на вид, отдают синевой. У него Серёжино лицо, только оно выглядит взрослее. Бледная кожа, на которой нет юношеского румянца и веснушек, что есть у Серёжи, резкие скулы, чёткая линия челюсти, длинная рыжая чёлка и золотые глаза. Если он вырастет таким, то он будет красивым, как-то думает Серёжа. Он называет существо Птицей и старается на него не реагировать. Получается неплохо. Птица злится, когда Серёжа игнорирует его, скрипит зубами, щурится недобро, прижимается со спины, царапает чернильными когтями, дёргает за волосы. Серёже кажется, что он может его понять. У Птицы наверное, никого нет кроме Серёжи, а у Серёжи есть Олег и Птица. Птица сидит на его кровати и скучающе переводит взгляд с окна на серые стены. Иногда он смотрит на него. Пристально смотрит. Серёжа лежит под одеялом, лежит с закрытыми глазами, но Птица знает, что он не спит. Птица ждёт, когда он откроет глаза, но этого пока не происходит и поэтому Птица смотрит в окно. Серёжа осторожно приоткрывает глаза. Он знает Птицу давно. Лет с шести или семи? Он не помнит точно. Птица всё такой же, он ни капельки не изменился. Меняется только Серёжа. Его рыжие волосы перестают виться в кудри и отрастают, за что его неласково называют бабой. Серёжа вытягивается в росте, а на щеках веснушки делаются ярче. А ещё Серёже начинают сниться интересные сны. Половое влечение это вещь странная. По крайней мере так думает Серёжа. Всем его сверстникам нравятся девочки с пышной грудью, а Серёжа всё чаще во сне видит мужские бледные руки. Изящные, но всё же мужские. Серёжа смотрит в зеркало, Серёжа похож на девчонку. С длинными волосами, нежными чертами лица и тонким станом. У Птицы хорошее телосложение. Сильные руки и крепкая грудь. Серёжа приходит к этому открытию неожиданно. В перерывах между тетрадками с компьютерным кодом и ночными кошмарами. Птица очень любит обнимать его со спины. По большей части больно стискивая рёбра, но иногда и как-то ласково. Осторожно, словно боится раздавить. Гладит иногда по волосам и говорит, что Серёжа большой умница. Очень редко. Серёжин взгляд скользит по крепким покрытым перьями плечам Птицы, тихо сглатывает, чувствует, как внизу живота медленно разливается тепло. Серёжа под одеялом сводит угловатые тощие колени вместе и поджимает их к животу. Птица слышит копошение и переводит хитрый взгляд на него. Серёжа вздрагивает. Золотые глаза следят за ним неотрывно, а чёрные губы расползаются в усмешке. Птица, слава богу, молчит. Но ему ничего не надо говорить, его насмешливый голос звучит у Серёжи в ушах. — Ого... Так вот, чего ты хочешь? Неожиданно, надо признаться, но чертовски приятно. Птица подползает ближе и нависает над ним. Смотрит в глаза, выискивает там что-то. В голове Серёжи снова его голос: — Ты ведь хочешь? Скажи мне, в этом нет ничего постыдного. Скажи же... Серёжа ничего не говорит, только прикасается рукой к его щеке и смотрит в глаза. Птица на секунду позволяет себе удивлённое выражение, но сразу же улыбается. Медленно, как большая дикая кошка, наклоняется к нему, практически невесомо касается губами Серёжиных волос, целует в макушку, медленно слишком медленно спускается ниже. Целует в висок, за ухом, вниз, мажет длинным поцелуем по щеке. Минует губы и издевательски чмокает в нос. Серёжа уже жалеет, что эта пытка вообще началась, когда Птица, словно подслушав его мысли, запускает в его кофту свои когти и оттянув ворот, целует ямочку между ключиц. У Птицы горячие сухие губы, которые вскоре переходят на шею. Серёжа дёргается, когда чужие зубы впиваются кусачими поцелуями в кожу, словно вампирские клыки. Но Птица не вампир, он только чуть прикусывает кожу, посасывает, зализывает покрасневший укус. Птица лезет своими когтями под одежду, смотрит ему в глаза и щурится. Острыми когтями гладит выступающие рёбра, двигается вверх, находит сосок и сжимает, заставляя Серёжу взбрыкнуться и с тихим стоном отвернуться от взгляда золотых глаз. Птица только хмыкает, приподнимает подолы кофты вверх и губами обхватывает горошину соска. Руками тянется к его запястьям, гладит так, что мурашки по коже. Серёжа закусывает нижнюю губу, сдерживая стоны наслаждения. Птица лижет его соски до тех пор пока они не краснеют. Отстраняется, руками начинает поглаживать его, спускаться вниз и пытается найти себе место. Место находится между раздвинутых бёдер Серёжи. У Серёжи стоит так, что ему больно. Птица смотрит на оттопыренные штаны в области паха и облизывается. Штаны Серёжи падают на пол с тихим шуршанием, пока Птица покрывает поцелуями его пах через ткань трусов. Серёжа неразборчиво мычит, сам наверное не зная, что хочет сказать. Впрочем, Птица вскоре снимает с него трусы и приступает к более активным действиям. — Ах...аах... — громко стонет неискушённый в ласках Серёжа, когда Птица сразу же вбирает его член в рот, кончиком языка касаясь головки и надавливая на неё. Птица водит языком по члену, сжимает в кольце припухших губ, то выталкивая, то заглатывая во всю длину, а Серёжа мечется по кровати, комкая простыни в спотевших пальцах и сжимает губы, дабы не стонать слишком громко. Птица снова языком надавливает на головку, и Серёжа чувствует невероятное наслаждение, подкидывает бёдра вверх. Птица улыбается с членом во рту, устраивает Серёжины ноги у себя на плечах и начинает сосать активнее. Серёжу начинает всего трясти, он сводит ноги вместе, едва не придушив Птицу, но тот никак не реагирует на это, снова заглатывает глубже. Серёжа выгибается дугой, его просто подбрасывает на постели, Птица сжимает его бёдра, и... И Серёжу рвёт на части от ощущений, в голове шумит, перед глазами пляшут чёрно-рыжие пятна. — Сладкий...— мурлычет Птица, выпустив член изо рта. Он облизывается и выглядит очень удовлетворённо. Губами приникает к внутренней стороне Серёжиного бедра, сверкает золотыми глазами. Серёжа без сил опускает голову на подушку, ко лбу прилипли волосы, а перед глазами плыло. — Какой же ты вкусный, оторваться от тебя не могу... — с придыханием шепчет Птица, когтями поглаживая его бедро, отчего кожа снова идёт мурашками. Потом он встаёт, наклоняется и поднимает его одежду с пола. Серёжа его голос слышит как через вату. — Дай-ка я одену тебя, — Птица натягивает на него трусы, штаны, сводит его ноги вместе и накрывает одеялом. Напоследок целует в макушку, смотрит на спящего Серёжу, уже направляется к выходу, но останавливается, смотрит на Серёжу, на его спокойное лицо. Думает с минуту и возвращается к нему на постель. Садится поудобнее у изголовья и затихает.

***

По спине бьёт сильный напор ледяной воды. В душевой кроме Серёжи, который пришёл сюда самым последним, никого нет. И кроме Птицы, который стоит за его спиной на коленях. Серёжа вздрагивает, грудью прижимается к холодному кафелю, сглатывает капельки воды и стонет. боже-боже-боже. что я творю. боже, пусть это никогда не заканчивается. ох.ещё-ещё-ещё. Птица языком толкается сильнее в тугое колечко мышц, и Серёже кажется, что ещё немного и он упадёт. Птица лижет мягкий вход, горячо дышит ему в кожу, сильнее раздвигая бледные ягодицы. Серёжа перестал закусывать губы: они и так все в кровь. Птица пришёл так неожиданно. Появился из-за плеча, прижался к нему близко-близко. Целовал в губы так, что дыхание сбивалось.Быстро, несдержанно. Зацеловал до ярких всполохов перед глазами. А потом развернул спиной к себе, упал на колени, развёл дрожащие ноги Серёжи и прижался губами к слабо подрагивающей дырочке. И тут начался рай и ад одновременно. У Серёжи горели от стыда щёки, и даже холодная вода не помогала, а только распаляла, сумасшедшее чувство невероятного наслаждения грозилось раздавить, так велико оно было. Серёжа сначала упирался, отстраниться пытался, голос его сбивался на скулёж, а дальше началось только не останавливайся-не останавливайся, не...ах.... Раздался неясный громкий звук, Серёжа повернул голову назад и увидел огромные чёрные крылья спокойно лежащие на мокром полу. Птица раскрыл крылья. Серёжа было хотел спросить, зачем, но тут язык Птицы снова попал по тому самому заветному местечку, и Серёжа выгнулся в спине, откидывая голову назад, подставляя лицо под летящие капли воды. Его раскрытые ладони заскользили по мокрой и холодной стене, ища опору. — Тише, сладенький, — достаточно громко, чтобы его было слышно сквозь грохот воды, сказал Птица, оторвавшись от него. Он поднялся, судя по звуку, и схватив его за талию, прижался к нему сзади, вклинив колено между его широко разведенных ног. На Серёжу градом лилась вода, перед глазами плыло. Руки Птицы несильно схватили его за волосы и убрали насквозь промокшие пряди на бок, жадные губы прошлись по плечам, руки шарили по мокрому телу, когти несильно царапали. Птица издал непонятный звук, похожий на стон и щекой прижался к его щеке. Чернильные пальцы спустились вниз по животу, погладили головку члена, прошлись по всей длине. Голова Серёжи упала Птице на плечо, изо рта вырвался стон. Пальцы повторили движения. Ещё раз, ещё, ещё и ещё... Птица губами касается уха, шумно дышит. — Как же хорошо... — шелестит он, когда Серёжа в его руках дёргается и его накрывает лавиной пьянящее удовольствие. Серёжа молча кивает: действительно, хорошо. Птица медленно целует его в щеку, снова спускается к плечам, целует родинки, словно оторваться не может. —Спокойной ночи, Серёженька, — говорит Птица и отстраняется, напоследок поцеловав в шею. Серёжа его хорошо знает и ждёт, когда же Птица скажет главное. Выжидающе смотрит в золотые глаза, которые практически скрыты из-за расширившихся чёрных зрачков. Птица нахально усмехается. —Ну... если вдруг, ты не сможешь заснуть, я приду к тебе, — он плавно подходит к нему, чёрные крылья возвышаются за спиной. Останавливается напротив и берёт двумя пальцами за подбородок, приподнимая ему голову. — И сделаю твою ночь неспокойной.