Дурацкие мысли по.... 3

      На следующий день Дайсуке тоже отправился по визитам.       Мик на работу не пошел, поэтому гостя он встретил в пустом доме, сидя за столом.       — Где твои? — спросил Джиген, располагаясь напротив хозяина.       — Их Джо забрала, — ответил тот, — а ты пришел сюда по просьбе Эммы?       — Нет. Я пришел, чтобы разобраться…       — И что ты хочешь услышать?       — Правду, — частный детектив уставился на друга, — может быть, мы переборщили с нашими лжесмертями и поэтому всё и вылилось в это?       — Хорошо, — Мик посмотрел на брюнета, — но, прежде ответь мне на несколько вопросов…       — Задавай.       — Я когда-нибудь просил у вас помощи?       — Нет, — отрезал Дайсуке, — ты все время лезешь грудью на амбразуру.       — Хорошо, — согласился полицейский, — второй вопрос. Я когда-нибудь предъявлял претензии?       — От тебя и по делу информации не дождешься, — проворчал гость, — в большинстве своем, мы узнаем об твоих ранениях только тогда, когда ты теряешь сознание на наших руках.       — Отлично. Так почему я не могу получить похвалу от тех, кого я защищаю? Что это можно рассматривать, как претензию? Или я каждый раз, заявляясь к вам, выношу двери и громогласно требую поклонения и обожествления?       — Нет. Ты, наоборот, просишь, чтобы мы не волновались и тряслись над тобой.       — Так почему я сейчас не могу сказать, что мне надоело спасать твою дочь?! Почему вы сразу же сделали трагедию из-за моего желания получить благодарность?       — Я могу вынести…       — Засунь свою благодарность в жопу, — огрызнулся Меллоун, — ты и так выносишь эту благодарность… Когда мы летели с Санда домой, каждый раз, когда я приходил в сознание, я видел твое лицо или расстроенную физиономию Макса… Вы уже сказали мне спасибо много раз, выслушивая мой зачастую бессвязный бред об моих проблемах, сидя со мной, подставляя плечи, когда я маюсь черной депрессией, руки, когда я ранен…       — Что случилось, Мик?! — Дайсуке выглядел растерянным, — что произошло?       — Сказать? — лейтенант Отдела по Мистическим Преступлениям встал из-за стола и принялся готовить чай.       — Скажи, я просто хочу знать…       — Я слишком подошел к краю…       — В смысле? — выпучился на него бывший стрелок.       — В смысле, если бы я умер — Мика Меллоуна больше бы не было, не в смысле — полностью, а в физическом плане. То тело, что сейчас тебе готовит чай, просто бы исчезло, а дух стал бы чем-нибудь другим…       — То есть… — решил уточнить Джиген, — ты бы перестал существовать, как человек, и стал бы кем-то другим?       — Чем-то другим… Я бы мог стать вселенной, новым космосом, любой планетой, метеоритом и кометой, любой звездой, — Мик пожал плечами, — я заглянул за край моего бренного существования и понял, что очередное ранение, такого рода, меня всё-таки доконает. Поэтому я спросил себя — хочу ли этого? И понял, что я не хочу спасать бессовестную неблагодарную девчонку из лап террористов, маньяков, психов, вояк и прочих неадекватных личностей… Теперь сия миссия падает на твои плечи, Дайсуке Джиген. Ты — отец, тебе и спасать!       — Но…       — Кормить усталого героя и принимать его в своем доме — это дружеская услуга, — слабо улыбнулся коп, — когда разрываешься между тем, чтобы вышвырнуть из дома непрошенного гостя и тем, чтобы поборов себя, с любезной улыбкой предлагать чай, думая про себя, опять его чёрт принес, тогда лучше не надо делать этого. Я не буду у вас бывать. Снежана и Шарлотта будут к вам ездить, как и прежде, но я не появлюсь…       — Что ты мелешь?! — возмущенно воскликнул мистер Джиген, — когда мы такое думали?!       — Я кое-что сейчас умею, — криво улыбнулся полицейский, — а именно — читать потаенные мысли, те самые, которые скрываются ото всех. Мне очень жаль, Дайсуке, и больно говорить об этом, но твоя жена и твоя дочь меня не любят и не будут любить еще долго…       — Не может такого быть!!! — Дайсуке рассердился, — ты что-то придумываешь!!! Как они могут тебя не любить?! Ты же устроил им жизнь! Ты спасал Сашу много раз!!!       — Вот поэтому они меня и не любят, — Меллоун глубоко вздохнул, — прости. Лучше будет, если ты тоже не будешь меня видеть. Не хочу, чтобы у тебя были неприятности на личном фронте…       — А Макс?       — А что Макс? Как работали, так и будем работать… Ладно, езжай домой, а я лягу спать…       Дайсуке вышел из-за стола и подошел к сидящему приятелю, обнял его за плечи и почувствовал, что Мика трясет крупной дрожью.       — У тебя лихорадка? — испуганно спросил у друга.       — Нет. Нервы. Я сжигаю мосты за собой, чтобы никто не прошел смертной тропой за мной, — ответил полицейский, — чтобы боль от ранений не осталась туманом висеть, и тропа зеленела, как медь, там, где капли крови упали в траву… Я не знаю, где упаду и умру. Но свет над горами встает, голубеют небеса и прольется надо мною чья-то горькая слеза…

***

      Дайсуке пришел домой в очень смятенном состоянии духа. Разговор с приятелем ясности не добавил, а, наоборот, все окончательно запутал.       — Ну ладно, отправим мы Сашу учится и? — думал мистер Джиген, начиная готовить обед, — и что дальше? Благодаря другу я теперь имею семью, большой дом… Люблю свою очаровательную супругу, красивую дочь, смелого сына и двух прекрасных близняшек… Кто знал, что моя судьба сделает такой крутой поворот? А насчет учебы Саши нужно поговорить с Эммой. Такие дела наскоком не делаются.       Вечером, когда всё семейство собралось на ужин, Эмма заметила бледность мужа и лихорадочный румянец сына.       — Что случилось, мальчики? — спросила она.       — Неприятности на работе, — ответил муж.       — Мы после работы выпить к Люциферу зашли, — смущенно пробормотал Макс, — чуть-чуть…       — Ты, смотри, не злоупотребляй, — строго сказала Эмма.       — Ну, мам, — но в синих глазах не было не грамма раскаяния, — мы помолвку Льюиса отмечали… всем отделом…       — Это, конечно, вещь хорошая…       — Сынок, — чуть прокашлявшись, сказал глава семейства, — ты уже большой мальчик, поэтому, наверняка, соблюдаешь правила, когда пьешь.       — Отец, конечно, — широко улыбнулся Макс, — меня до дома довезли, я за руль не садился.       После ужина, когда все угомонились, Дайсуке лежал в кровати и наблюдал, как Эмма расчесывает волосы.       — Был я сегодня у Мика, — произнес он внезапно.       — И что? — Эмма повернулась к нему.       — Объяснил, почему он так себя ведет…       — И что же подвигло его на такое?       — Говорит, что заглянул за край бренной жизни, — Джиген посмотрел на супругу, — простыми словами, мы могли бы его потерять на этой миссии спасения…       — Он мог бы сказать мне это прямо! Он мог бы приехать и пожить хоть пару недель, чтобы восстановиться! Чего ему стесняться, он давно уже нам не чужой!       — Понимаешь, дорогая, — обнял свою любимую, — то, что он иногда тут живет и кормится с нашего стола, не выражает нашей благодарности к нему. Это — дружеская услуга. Его семья поступит точно также.       — А кто бы поступил иначе? — химера со вздохом отложила в сторону расчёску.       — Как ты думаешь, можно ли Сашеньку отправлять в реальный мир?       — В смысле? — жена сдвинула брови, — в наказание? Ты всё ещё так на неё дуешься?!       — Да, да… Если это не мой кровный ребенок, то я пытаюсь от неё избавиться? Как ты вообще могла такое подумать!!! Да я за вас всех в клочки порву!!!       — Не кипятись, милый, — Эмма обезоруживающе улыбнулась, — ляпнула, не подумав. Просто поясни, что ты имел в виду.       — Джо прислала буклеты от многих университетов страны, мира, планеты и вселенной. Если уж ты так боишься того, что Саше будет плохо в человеческом университете, так можно её отправить на Химерию. Со своими ей будет гораздо легче…       — А-а, понятно. В принципе, мысль разумная. Но с Сашей это надо будет крепко обсудить. В общем, покажешь нам завтра те самые буклеты, ладно?       Где-то в час ночи частного детектива разбудил тихий плач, совсем рядом. Так и есть. Эмма сидела на краю кровати и всхлипывала, периодически вытирая мокрое лицо то воротом ночной рубашки, то уголком одеяла.       — Что случилось, милый мой лисенок? — муж обнял её за плечи, прижал к себе, — сон плохой приснился?       — Никак не… не могу уснуть… — голос жены был сиплый от слёз, — с… столько мыслей, и все… как одна…       — Что тебя тревожит, солнышко? Какие мысли не дают тебе спать? — Джиген приподнял свою любимую женщину, уложил головой на свою грудь и крепко обнял.       — Просто я уже… не знаю… как… как мне быть, Дайчик. В чём я… ошиблась?       — В чем ты ошиблась, лисенок?       — Понимаешь… просто я… у меня уже… нет мыслей… чтобы Мик был… счастлив с нами… Да, я не всё… точно могу… угадать… Ведь я же… не умею… читать мысли! Да и… диплома психолога у меня… нет…       — Мы все ошибки допускаем, — ласково проговорил муж, наконец, понявший, почему жена плачет, — из этого жизнь состоит, крошка моя…       — Да, может… я ищу себе… оправдания… я не… не отрицаю… но ведь… с другой стороны, так… и есть… Я… всё-таки я полная неудачница, Дайчик… которая никому не сможет толком помочь… даже собственной дочери…       — Детка, не плачь. Всё устаканится и перетрётся…       — Мик сказал чистую правду: я чересчур берегла Сашеньку! Так боялась, что её у меня отберут, навсегда! Как отобрали мой дом, мою первую любовь…       Дайсуке отодвинул жену, перекатился к тумбочке и достал оттуда черный оплавленный комок, который вручил Эмме.       — Это что? — спросила она, рассматривая черный оплавленный шарик размером со сливу.       — Это то, что осталось от пера, — пояснил мистер Джиген, — Мик, прежде чем отправить вас на Викторию, поделился с нами перьями.       — А почему я его не видела?       — Потому что они в нас, — брюнет обнял жену, — Меллоун два пера вложил нам в грудь, мне и Максу, а потом дал еще четыре — для тебя, Саши, Майкла и Софи. Я вложил в тебя и Сашуню, а Макс — в близняшек. А пока мы Сашу спасали, я нашел в каюте вот этот оплавленный комок. Джо сказала, что Саша отторгла перо… оно ей не нужно…       — Выходит, — миссис Джиген сжала в ладони сгоревшее перо, — это действительно некий знак… Но… я всегда думала, что мы поступаем правильно в отношении Мика… Я же не знаю, как по-другому… Я совсем запуталась, Дайчик, — химера положила голову на плечо мужа, и вновь заструились слёзы отчаяния.       — Не плачь, солнце моё, — Джиген погладил её по голове, а потом прижал к себе, — утрясём мы эту проблему, только нужно время. Время для нас с тобой, время для Саши и время для Мика.       — Что… Что бы мы без тебя делали… Мой милый тёплый ёжик…       — Плохо бы нам всем было, — заключил Дайсуке и уткнулся в волосы супруги, смешно сопя.