Борьба длиною в жизнь

Так пусто. Усталость поедала её изнутри. Последние дни прошли как в тумане. Все её друзья старались как можно чаще быть рядом, не отходя от Поттер ни на шаг. Такое внимание зачастую вызывало у неё лишь больший стресс. Ей было некомфортно от такого обильного внимания. Но и одиночество угнетало. Собственные мысли вытесняли её за пределы морального равновесия, накатывали паника и тревога.  Кажется, уже все заметили  состояние девушки. Даже слизеринцы, вечно её изводящие прекратили шутить несмешные шутки и издеваться над ней. На каждый приём пищи однокурсникам приходилось вытаскивать Поттер из башни, чуть ли не заставляя  съедать минимальные  порции. Даже от маленького количества пищи гриффиндорке становилось плохо, так что в тайне ото всех приходилось принимать зелья, очищающие желудок. И сон её контролировать тоже стали. И Амели была бы даже рада высыпаться стандартные восемь-девять часов в сутки, но не могла. Выбивающие из колеи невесёлые мысли заставляли девушку в расплох каждый раз когда она оставалась одна. Со временем вновь начали появляться непонятные голоса в голове. Разобрать слова было очень трудно, но само наличие неприятного фактора угнетало. И убрать голоса было невозможно. Даже успокоительное не помогало. Амели понимала, что нервы начали её подводить. Ещё с самого начала учебного года. А может и раньше, трудно  сказать. Она стала меньше есть и спать, стала нервной и возможно даже развивалась паранойя. Её стали посещать странные мысли и вопросы,  которые в голову к обычному человеку вряд ли бы пришли.  Нет, ничего криминального, просто эти идеи были настолько глупыми, что позже сама Амели могла с них посмеяться. И что самое главное, никому о своих переживаниях не расскажешь – у Рона и Гермионы своих проблем полно (это они только прямым текстом подтвердили во время ссоры), а у взрослых все мысли о предстоящей войне с Волан-де-Мортом, им и подавно переживания  пятнадцатилетней девочки не нужны. И Амели давно это поняла. Её главная задача – победить Волан-де-Морта. Справишься – замечательно, не справишься – досадно, но мы придумаем что нибудь ещё. Голоса в голове, в те редкие моменты, когда она могла их различать шептали, что это так. Они говорили, что никому не интересны чувства и страдания Поттер. У всех своя жизнь, никто не хочет забивать свою голову чужими проблемами. Так зачем тратить время окружающих и зря себя обнадёживать? Эмоций не осталось. Раньше наивную маленькую девочку, выросшую в семье тёти и дяди-тиранов даже малейшая глупость могла осчастливить, но не сейчас. Печальная реальность с головой накрыла Поттер. В какой-то момент она просто заметила, что мелочи, радующие её ещё месяц назад больше не вызывали у неё никаких чувств. Общение с близкими тоже не приносило удовольствия. Её это могло напугать, если бы хоть какие-то эмоции остались. Откровенно говоря, ей было всё равно. Всё равно, если кто-то другой это заметит. И если спросит о самочувствии, тоже. Через неделю Амели исправно начала посещать занятия. Она всё так же старалась в учёбе, хотя сил на это вовсе не оставалось. Успеваемость у неё почти не изменилась. Трансфигурация, Чары, Травоголия – всё как обычно. Даже по Зельеварению через раз стабильно выходил привычный Тролль. Но и Снейп тоже, видимо, решил сжалиться над ней. Возможно, ей это просто кажется, но он стал проявлять к ней хоть какое-то снисхождение на уроках. Зельевар стал реже закидывать её вопросами и издёвками, не слишком развёрнутые ответы допускал, чего не делал раньше. Её губы были искусаны. Она не могла остановиться. Один раз Гермиона даже потянула Амели в больничное крыло, где мадам Помфри выписала заживляющую мазь. Но это не помогло, ведь как только губы заживали, она непроизвольно продолжала их кусать.  Руки всё так же тряслись. Амели не знала, как это остановить. И в этом случае ей было не всё равно. Окружающие это замечали, и тогда процент внимания к ней увеличивался в несколько раз. Успокоительное помогало. На первые двадцать минут. Её конспекты превратились в непонятное месиво, поэтому вскоре Поттер вовсе прекратила записывать материал. Не очень то и хотелось. Но домашнее задание нужно было кое как делать. Амели не знала, что с ней творится. Учителя и медсестра всё списывали на нервы, но на подсознательном уровне Поттер понимала, что это нечто другое. И оно растёт, проявляя всё больше симптомов. Гриффиндорка никак не могла согреться. Везде, где бы она не находилась, ей всегда было холодно. Согревающие чары вообще никак не спасали ситуацию. Дошло до того, что Поттер по собственному желанию сходила к мадам Помфри. Но там ей сказали, что её температура полностью в норме, и это не более, чем просто самовнушение. Также медсестра посетовала на её худобу, велев тщательнее следить за питанием и выписала последнюю баночку успокоительного. Говорит, может появиться привыкание. Вот только, этой баночки уже не стало на следующий день.  Амели никому об этом не рассказывала, но после ограничения приёма успокоительного её нервы, кажется, сдали окончательно. Руки тряслись без остановки, спать было практически невозможно, концентрироваться было тоже очень сложно, ведь глаза просто не могли сфокусироваться на чём-то одном, да и сама Поттер стала дёрганой. Совершенно точно развивалась паранойя. Голоса, которые могла слышать только она с каждым днём становились всё громче, и вскоре начали основательно мешать ей, головная боль стала пожизненным спутником Амели.  Друзья-гриффиндорцы искренне не могли понять, что с ней творится, так что стали ещё активнее втягивать Поттер во всё, думая, что ей это поможет. Праздники, тренировки, потасовки – Амели терпеть это не могла, особенно в таком состоянии. Слизеринцы неожиданно сменили свой многолетний гнев на милость, и относились в девушке чуть ли не с пониманием. Ранее ненавистные ею люди время от времени даже спасали её от обильного внимания гриффиндорцев. И никто не знал, чем вызвано такое отношение. Амели устала. В те долгие вечера, во время которых она не могла заснуть Поттер обдумывала свою жизнь. Какая же она жалкая. Но когда девушка всё же засыпала, кошмары преследовали её. Раньше ей не часто снились  какие либо сны, но сейчас... Её сны были яркими и странными. Но иногда настолько реалистичными, что в дрожь бросало. Ей часто снилось, что она находится в теле змеи. Ползёт куда-то по тёмному коридору, изящно огибая повороты и проскальзывая в открытые двери. Этот кошмар не страшнее её других снов, но всё равно пугал Амели, ведь таких... нормальных снов она больше не видела.  Ничего больше не хотелось. Мотивации тоже не было. Поттер перестало волновать буквально всё. Война? Амбридж? СОВ? Пустой звук для неё. Она была заперта в своём мире, радужном по цвету, но на самом деле настолько серым... И из него никак не выбраться. Казалось, ничто уже не поможет. Может, это действительно так?