Сыграй на пири

*

      — Ну? Ты так и будешь просто стоять? — Гахён пихает в плечо замершего Хёнджина. — Давай, она же сама подтвердила, что он там. Ты ведь можешь его забрать.       Хёнджин сжимает и разжимает кулаки от собственного бессилия. Сынмин прямо здесь, перед ним, в этом чёртовом доме, но он не может забрать его или помочь чем-нибудь. Бора наверняка позаботилась, чтобы его невозможно было найти. Хёнджин закрывает глаза и прислушивается к внутреннему чутью. Он не чувствует Сынмина, тот будто сквозь землю провалился.       — Пойдём… — Хёнджин разворачивается и бредёт в ту сторону, откуда они пришли.       — Чего?! — Гахён хватает его за рукав и резко разворачивает. Она не верит, что Хёнджин сдался. — Ты просто уйдёшь? Оставишь его тут?       — Не неси чепуху, — Хёнджин оскорблённо выдёргивает руку из чужой хватки и не останавливается, уходя всё дальше. — Ты слышала, что она сказала? Мы не сможем его забрать.       — Почему?       — Если бы он был здесь, я бы мог его почувствовать. Подозреваю, что он в доме, просто в другом пространстве.       — В другом…       — Я же объяснял. Если Боги хотят что-то скрыть, они могут создать другое пространство. Так целый Халласан скрыт от мира людей. Помимо этого, насколько я знаю, в отдельном пространстве находится всё Подземное Царство. Но их нельзя создавать без веской причины, на это нужно разрешение Совета. Не думаю, что кто-нибудь из Богов знает, что у них под носом спрятали человека.       Гахён замолкает. Выходит, зря она так разозлилась. Хёнджин действительно сделал бы что угодно, если бы у него была малейшая возможность. Что хуже: бездействовать или осознавать собственное бессилие перед ситуацией? Дом остаётся позади, как и всё поселение.       — Неужели мы уйдём? – Гахён останавливается.       — Нет. Я просто думаю, что можно сделать.       — И как? Ничего не придумал? Наверняка есть варианты. Попросить помощи у других Богов? Войти в другое пространство? Договориться с Борой?       — Другие Боги не станут помогать мне. Невозможно пройти в пространство, если ты не знаешь, где оно находится. А договориться… как ты себе это представляешь?       — Должна же быть причина, зачем она его похитила. Возможно, она хочет, чтобы ты что-то сделал? Или можно предложить ей что-то для обмена?       — Это что-то должно быть очень ценным...       Хёнджин неожиданно громко хлопает в ладоши, как на его лице появляется озарение. Что бы ни пришло ему в голову, его неожиданная уверенность вселяет в Гахён надежду.       — Пойдём, — Хёнджин срывается вниз быстрым шагом, но не по тому маршруту, по которому они спускались, а в сторону моря.       — Куда? – Гахён не остаётся ничего, кроме как последовать за ним.       — Увидишь.       Гахён закатывает глаза. Ничто не может выбить из Хёнджина лишний пафос. Даже в этой ситуации он сохраняет загадочность, хотя, казалось бы…       Интересно, сколько времени уже прошло? Сложно ориентироваться, когда Солнце неизменно в зените. Наверное, если бы они были в мире людей, то давно бы выдохлись от такой долгой ходьбы, но тело по-прежнему лёгкое, будто они только встали после хорошего сна.       После сказанных Борой слов, Гахён заметно занервничала. Теперь это место пыталось успокоить её. Воздействие было слишком навязчивым, кожу нестерпимо чесало, и Гахён не могла удержаться. На коже не оставалось даже лёгких следов от нажима, и желаемого облегчения добиться не выходило.       — Не сопротивляйся, — подсказывает Хёнджин. — Это бесполезно.       Гахён бы с удовольствием, но не так-то просто выбросить тревожные мысли из головы. Бороться с влиянием становится невыносимо.       — Так, стой, — Хёнджин останавливается напротив Гахён, не в силах больше наблюдать за её бесполезной борьбой. — Просто дыши глубоко, чтобы тебе стало легче.       Хочется ответить ему что-нибудь колкое, его советы раздражают не меньше. Но, возможно, в его словах есть смысл? Гахён закрывает глаза и делает дыхательную гимнастику. Поначалу это кажется бесполезным, однако сердцебиение выравнивается, зуд сходит на нет. Сосредоточившись на дыхании, Гахён отвлеклась от гнетущих мыслей.       — Так-то лучше. Ты, как человек, слишком слаба, чтобы бороться с влиянием божественного мира. Тут всё пропитано сильной энергией, и она может сломать тебя.       — Так давай без лишних слов ты сделаешь, что задумал, и мы вернёмся, м?       — Тогда не тормози.       — И не торможу. Слушай, я тут думала… — на этих словах Хёнджин разворачивается и идёт дальше, приходится говорить ему в спину и чуть громче, чтобы точно слышал. — Ты сказал, что Подземное Царство тоже находится в другом пространстве. А что, если ты не можешь чувствовать Сынмина, потому что он там?       — Не неси чушь.       — Ну, а вдруг?       — Бора бы не стала прятать его так далеко от себя. Но мы в любом случае идём туда, вот и проверим.       — Что-о? Мы идём в подземное царство?       — Скажу больше, мы почти пришли.       Хёнджин кивает перед собой. Они спустились со склона Халласана и идут по полю. Впереди – пляж с массивными глыбами, о которые разбиваются волны. Вот уже кеды утопают в песке, только вот что-то на Царство Мёртвых мало похоже. Может, им нужно в воду? Гахён останавливается у самой кромки воды и ждёт. Хёнджин тем временем оглядывается.       — Что на этот раз?       — Я вспоминаю, куда нам дальше. Меня тут давно не было.       — Как давно?       — Последние лет… двести?       Не успевает Гахён удивиться, как особо большая волна накрывает её кеды.       — Да твою ж… куда нам?       — Кажется, туда, — сквозь смех показывает Хёнджин на камни. Не совсем понятное направление, но в этом мире не стоит искать логику.       Неприятное хлюпанье в кедах приходится игнорировать…       То, что со стороны выглядело горой камней, оказывается целой композицией в форме полумесяца, в центре которой стоит особо большой валун выше человеческого роста. Хёнджин со знанием дела обходит его и останавливается у двух высеченных дверей с каменной кнопкой.       — Это что, лифт?       — Как видишь.       — Нет, погоди, — Гахён указывает руками перед собой, с трудом подбирая слова. — Это, чёрт возьми, лифт, с помощью которого мы собираемся спуститься в Подземное Царство? Типа… лифт в Ад? Адский лифт?       — Да, и он даже откроется, если ты нажмёшь на кнопку, — забавляется Хёнджин.       Гахён нажимает кнопку и отскакивает назад, стоит дверям с грохотом разойтись в стороны. Со вздохом в горле оседает пыль, вызывая приступ кашля. Кабина изнутри оказывается такой же каменной без источника света, что пугает. Оказаться в узком пространстве в темноте без уверенности, что механизм рабочий… такая себе перспектива.       — Он спустится быстро, — Хёнджин уверенно заходит внутрь. Гахён, чуть погодя, следует за ним. Двери тут же закрываются, не оставив даже полоски света.

*

      Когда Сынмин просыпается второй раз, в комнате он один. Окно открыто настежь, что странно, учитывая его положение. Неужели его похититель не волнуется о возможном побеге? Это было бы логичным решением, но почему-то Сынмин отгоняет эти мысли. Он чувствует себя в безопасности, а свежий воздух помогает чувствовать себя бодрее.       На столе его ждёт блюдо, наполненное доверху спелыми и вкусно пахнущими фруктами. Сынмин без интереса оглядывает угощение, совсем не чувствуя голода.       Больше в комнате разглядывать нечего. Сынмин толкает дверь, будучи уверенным, что она заперта, но та без скрипа поддаётся. Было бы странно запереть дверь и оставить открытым окно.       Сынмин оказывается в просторной гостиной, совсем не такой скромной, как его комнатка. Наоборот, всё пышет величием. Первым его внимание привлекает камин с горящим огнём, от которого не исходит жара. На полу лежит ковёр из шкуры. Мебель минимальная. Сынмин бы подумал, что он в доме лесника или охотника, если бы не развешенные по стенам мечи, щиты и шлемы разных эпох. Где-то даже были ружья и револьверы.       — Нравится?       Сынмин вздрагивает. Та девушка сидит в резном кресле сбоку от него, и Сынмин готов поклясться, что её не было, когда он вошёл       — Кто вы?       — Не узнаёшь? – удивляется та. Уж чего, а такой резкости она не ожидала. Сынмин отрицательно качает головой. — Имя Бора тебе говорит о чём-нибудь?       Сынмин застывает. Конечно, он знает это имя. Только вот он наслышан не только о сомнительной справедливости этой богини, но и о жестокости. Одно только имя заставляет потерять ощущение безопасности.       — Узнал, значит. Не бойся, мне незачем тебя обижать. Ты здесь в полной безопасности. Просто соблюдай несколько правил. Первое, старайся не выходить из дома, и поскольку я уверенна, что ты его первым делом нарушишь, сразу второе – не попадайся на глаза другим богам. Ты уже ел?       — Нет…       — Не забывай питаться. Ты не умрёшь от голода, но тебе нужны силы.       Сынмин медленно опускается в кресло напротив Боры. Девушка, сидящая перед ним, совсем не похожа на жестокого война. Но даже так, внешность может быть обманчива.       — Всё ещё боишься меня? Если бы я хотела убить тебя или запереть, то давно бы уже сделала.       — Тогда почему не делаете? Неужели я правда пленник, который может спокойно ходить, куда душе угодно?       — Как же я устала от жестокости и наказаний… — вздыхает Бора. — Да и ты ни в чём не виноват передо мной. Просто тебе довелось стать посредником.       — Так это вы прокляли Хёнджина?       — Быстро понял.       — Тогда зачем я здесь? Наша сделка выполнена.       — Все вы поёте одну и ту же песню. И где же твой Хёнджин? Разве он спешит за тобой?       Бора кивает на окно. Сынмин выглядывает в него и видит едва заметную тропинку, уходящую вдаль. Тропинка обрывается вместе с видимым полем, а дальше только бескрайнее небо, но это не похоже на горизонт. Как будто земля кончается или уходит вниз. Он что, на горе?       — Он ведь придёт.       — Глупости. Не нужен ты ему.       — Но он полюбил меня. Я чувствую это.       — Ты ему нужен был только для того, чтобы избавиться от проклятия. Так же, как и десятки других. Он наверняка забыл о тебе и наслаждается свободной жизнью, может, тебе не стоит убиваться по такому, как он?       — Хёнджин не мог так поступить!       Сынмин не верит. Ему больно представить, что Хёнджин забыл о нём. Сколько он спал? Вряд ли прошло так много времени с их расставания. Даже если они знакомы несколько месяцев, Сынмин успел узнать другую сторону Хёнджина. Его душа на самом деле трепетная и ранимая, и в его сердце нашлось место для Сынмина. Хёнджин не настолько безразличен, чтобы оставить его здесь.       — Думаешь, он не такой? — грустно усмехается Бора. Сынмин, будучи немым, отлично познакомился с этим выражением лица и всей душой его ненавидел. Его жалеют. — Боюсь, скоро ты убедишься в обратном. Я покажу тебе, каков Хёнджин на самом деле.